"Эмиль Золя. Завоевание" - читать интересную книгу автора

Очутившись в третьем этаже, Муре почувствовал себя не менее
взволнованным, чем школьник, который в первый раз входит в комнату женщины.
Внезапное исполнение столь долго сдерживаемого желания, надежда, что сейчас
он увидит нечто совершенно особенное, - от всего этого у него захватывало
дыхание. Между тем аббат Фожа, обхватив своими толстыми пальцами ключ,
совершенно беззвучно вставил его в замочную скважину. Дверь, словно на
бархатных шарнирах, мягко открылась. Аббат, отступив немного, молча
пропустил Муре в комнату.
Бумажные занавески, висевшие на обоих окнах, были настолько плотны, что
в комнату проникал лишь тусклый свет, уподобляя ее замурованной келье.
Комната была огромная, с высоким потолком, оклеенная желтыми, уже
вылинявшими, но чистыми обоями. Муре осторожно сделал несколько шагов по
сверкавшему, как зеркало, паркету, холод которого он, казалось, ощущал
сквозь подошвы своих башмаков. Он успел заметить железную кровать без
полога, на которой простыни и одеяла были так тщательно заправлены, что она
казалась каменной скамьей, поставленной в угол. Комод, одиноко стоявший в
другом углу, небольшой столик посреди комнаты и два стула, по одному у
каждого окна, дополняли убранство комнаты. Ни бумаг на столе, ни вещей на
комоде, ни платья на стенах: голое дерево, голый мрамор, голые стены. Только
висевшее над комодом огромное распятие из черного дерева своим темным
крестом нарушало эту серую наготу.
- Потрудитесь, пожалуйста, пройти сюда, - сказал аббат. - Вот в этом
углу появилось пятно.
Муре, однако, не спешил; он наслаждался. Хотя он и не обнаружил ничего
из тех необычайных вещей, которые смутно рисовались его воображению, все же
для него, вольнодумца, комната имела какой-то особенный привкус. От нее
отдает священником, подумал он; она пахнет человеком, созданным иначе, чем
другие люди, человеком, который не переменит рубашки, не погасив
предварительно свечи, и который не бросит где попало свою бритву или
кальсоны, но аккуратно спрячет их. Больше всего раздражало Муре то, что ни
по углам, ни на стульях он не заметил ничего забытого, что могло послужить
пищей для догадок. Комната была такая же, как ее непонятный хозяин, - немая,
холодная, благопристойная, непроницаемая. Муре сильно удивило то, что,
вопреки ожиданию, она не произвела на него впечатление крайней бедности;
напротив, он испытал в ней такое же ощущение, какое испытал когда-то,
очутившись в роскошно убранной гостиной марсельского префекта. Огромное
распятие своими черными распростертыми руками, казалось, заполняло всю
комнату.
Муре пришлось наконец заглянуть в угол, куда его звал аббат Фожа.
- Вы видите пятно, не правда ли? - спросил тот. - Оно немного подсохло
со вчерашнего дня.
Муре приподнялся на цыпочки, прищурился, но ничего не заметил. Лишь
когда священник раздвинул занавески, он разглядел на потолке еле заметное
ржавое пятно.
- Ничего страшного, - проговорил он.
- Конечно. Но я счел необходимым предупредить вас. Протечка, видимо,
образовалась у самого ската крыши.
- Пожалуй, вы правы, у самого ската.
Муре замолчал. Он рассматривал теперь комнату, залитую ярким полуденным