"Эмиль Золя. Завоевание" - читать интересную книгу автора

Все это он говорил, направляясь к двери. Фелисите шла вслед за ним так
близко, словно выталкивала его из дома. Все проводили его на улицу. Он
отвязывал поводья своей лошади от решетчатого ставня, когда аббат Фожа,
возвращавшийся домой, будто мрачная тень, беззвучно проскользнул среди них,
слегка поклонившись. Фелисите быстро обернулась и проводила его взглядом до
самой лестницы, но в лицо ему заглянуть не успела. Маккар, сначала онемевший
от изумления, покачал головой и только пробормотал:
- Как, сынок, ты пустил к себе в дом священника? А у него в глазах
что-то особенное, у этого-то молодчика. Берегись, сутана не приносит добра!
Он сел в свою тележку и, посвистывая, пустил лошадь легкой рысцой по
улице Баланд. Его согнутая спина и меховая шапка исчезли при повороте на
улицу Таравель, Когда Муре обернулся, он услышал, как его теща говорила
Марте:
- Лучше возьми это на себя, чтобы приглашение не показалось ему таким
официальным. Если бы ты нашла случай поговорить с ним об этом, ты доставила
бы мне большое удовольствие.
Она умолкла, чувствуя, что застигнута врасплох. Наконец, нежно
поцеловав Марту, она ушла, осмотревшись вокруг себя в последний раз, чтобы
убедиться, что Маккар не вернется после ее ухода и не будет судачить о ней.
- Тебе известно, что я решительно против того, чтобы ты вмешивалась в
дела твоей матери, - сказал Муре своей жене, когда они входили в дом. -
Вечно она затевает истории, в которых никто ничего не поймет. Ну на какого
чорта нужен ей этот аббат? Не из-за прекрасных же глаз она его приглашает;
очевидно, у нее есть тайный замысел. Недаром же этот священник перевелся из
Безансона в Плассан. Тут кроется что-то неладное.
Марта снова принялась за бесконечную починку белья, отнимавшую у нее
целые дни. Муре еще немножко повертелся около нее, приговаривая:
- Они просто меня смешат, старик Маккар и твоя мать. И крепко же они
ненавидят друг друга! Ты видела, как ее бесило то, что он заехал к нагл? Она
будто вечно боится, что он расскажет про нее то, чего другим не следует
знать. Но это не помешало бы ему, он бы много забавного наговорил... Но меня
к нему не заманишь. Я дал себе слово не соваться в эту кашу... Прав был мой
отец, когда говорил, что родня моей матери - все эти Ругоны, эти Маккары -
не стоят веревки, на которой их следовало бы повесить. Во мне тоже течет их
кровь, как и в тебе, - значит, тебе обижаться нечего. А говорю я так потому,
что это правда. Теперь они разбогатели, но это не смыло с них прежней грязи,
напротив...
Наговорившись, он пошел прогуляться по бульвару Совер, где обычно
встречал приятелей, с которыми можно было потолковать о погоде, об урожае, о
недавних происшествиях. Крупная поставка миндаля, которою он занялся на
следующий день, заставила его больше недели провести в беготне, благодаря
чему он почти забыл про аббата Фожа. Впрочем, аббат уже начинал ему
надоедать; он был недостаточно разговорчив и чересчур скрытен. Раза два Муре
уклонился от встречи с ним, опасаясь, что тот искал его только для того,
чтобы дослушать историю о шайке супрефектуры и о шайке Растуаля. Роза
рассказала ему, что г-жа Фожа уже заговаривала с нею, видимо ожидая, не
проболтается ли она; поэтому он дал себе слово и рта не раскрывать. Другого
рода развлечение заполняло его досуг. Теперь, посматривая на занавески
верхнего этажа, так хорошо затянутые, он бормотал себе под нос:
- Прячься, прячься, голубчик!.. Знаю, что ты следишь за мной из-за