"Эмиль Золя. Завоевание" - читать интересную книгу автора

будущем, а пока что новый викарий остается в тени, чтобы не возбуждать
зависти.
Аббат Бурет снова зашагал, огибая угол улицы Банн. Он сказал спокойно:
- Ваши слова меня удивляют... Фожа - человек бесхитростный, даже
слишком скромный. В церкви, например, он берет на себя такие мелкие требы,
которые мы обычно поручаем простым священникам. Это святой человек, но
неопытный в жизни. Я почти его не встречаю у нашего епископа. С первого же
дня у него установились неважные отношения с аббатом Фенилем; но я ему
объяснил, что нужно заручиться расположением старшего викария, если хочешь
быть хорошо принятым у епископа. Он не понял; боюсь, что он человек
недалекий... Вот возьмите хотя бы его частые посещения аббата Компана,
нашего бедного приходского священника, который уже недели две как слег и
которого мы, вероятно, скоро потеряем. Так вот, эти посещения совсем
неуместны, они принесут ему много неприятностей. Компан никогда не мог
поладить с Фенилем; надо действительно приехать из Безансона, чтобы не знать
вещей, которые известны всей епархии.
Он разгорячился; теперь уже он остановился перед Муре на углу улицы
Канкуан.
- Нет, мой друг, вас ввели в заблуждение: Фожа наивен, как младенец...
Я ведь не честолюбив, не так ли? И одному богу известно, как я люблю
Компана, это золотое сердце! Но все-таки я навещаю его только тайком. Он сам
мне говорил: "Бурет, старый друг мой, я недолго протяну. Если хочешь быть
приходским священником после меня, то старайся, чтобы тебя не слишком часто
видели у моей двери. Приходи поздно вечером, постучи три раза, и моя сестра
впустит тебя". Теперь я дожидаюсь сумерек, вы понимаете... Не стоит портить
себе жизнь, когда и без того столько огорчений!
Он расчувствовался. Сложив руки на животе, он пошел дальше,
растроганный наивным эгоизмом, который заставлял его оплакивать самого себя.
Он бормотал:
- Ах, бедный Компан, бедный Компан...
Муре недоумевал. Теперь он решительно не понимал аббата Фожа.
- Однако мне сообщили довольно определенные сведения, - попробовал было
он вставить. - Речь шла даже о назначении его на очень важный пост.
- Да нет же, уверяю вас, что ничего подобного! - воскликнул священник:
- У Фожа нет будущности... Вот еще один факт. Вы знаете, что по вторникам я
обедаю у господина председателя. На прошлой неделе он настоятельно просил
меня привести к нему Фожа, чтобы познакомиться с ним и, должно быть,
составить себе о нем мнение... Вы ни за что не отгадаете, что сделал Фожа!
Он отказался от приглашения, мой дорогой Муре, наотрез отказался. Напрасно я
ему доказывал, что он отравит себе существование в Плассане, что он
окончательно восстановит против себя Фениля, совершив такую неучтивость по
отношению к господину Растуалю, - он заупрямился, не захотел ничего
слушать... Кажется даже, - господи прости! - в сердцах он выразился, что не
хочет обязываться, принимая это приглашение на обед.
Аббат Бурет расхохотался. Они подошли к церкви св. Сатюрнена; у входа в
нее аббат задержал немного Муре.
- Это ребенок, большой ребенок, - продолжал он. - Каково, обед у
господина Растуаля может его скомпрометировать!.. И когда ваша теща,
добрейшая госпожа Ругон, вчера поручила мне передать Фожа ее приглашение, я
не скрыл от нее, что сильно опасаюсь отказа.