"Эмиль Золя. Завоевание" - читать интересную книгу автора

хорошей карты. Завтра, надеюсь, мне повезет больше... Значит, до завтра,
сударыня?
Аббат стал отказываться, говоря, что не желает злоупотреблять их
гостеприимством, что ему просто совестно каждый вечер их так беспокоить.
- Да вы нисколько нас не беспокоите! - с жаром воскликнул Муре. -
Напротив, нам очень приятно... К тому же я в проигрыше, и вы, сударыня,
обязаны мне дать возможность отыграться.
Когда они наконец, приняв приглашение, поднялись к себе наверх, Муре
ворчливо стал оправдываться в том, что он проиграл; он горячился.
- Старуха хуже меня играет, я в этом уверен, - сказал он жене. - Но
зато какая глазастая! Честное слово, мне кажется, она плутует!.. Завтра надо
будет проследить.
С той поры каждый день, с наступлением темноты, аббат Фожа с матерью
спускались вниз и проводили вечера у Муре. Между старухой Фожа и
домохозяином завязывалась жестокая борьба. Она как будто издевалась над ним,
давая ему иногда немножко выигрывать, чтобы не приводить его в отчаяние; это
вызывало в нем глухой гнев, тем более что он воображал себя сильным игроком
в пикет. Он мечтал о том, как он несколько недель подряд будет побивать ее,
не давая ей выиграть ни одной партии. Она сохраняла удивительное
хладнокровие; ее грубое крестьянское лицо оставалось непроницаемым, а
большие руки с силой и регулярностью машины сдавали карты. Каждый вечер,
ровно в восемь часов, они усаживались на своем конце стола и, не двигаясь с
места, углублялись в игру.
На другом конце, у печки, Марта и аббат оставались как бы наедине.
Аббат Фожа питал к женщинам презрение и как мужчина и как священник. Он
отстранял их от себя, словно постыдную помеху, недостойную сильных натур.
Помимо его воли это презрение иногда вдруг прорывалось наружу в каком-нибудь
резком слове. В таких случаях Марта в какой-то непонятной тревоге поднимала
глаза, охваченная тем внезапным страхом, который заставляет оглядываться и
смотреть, не притаился ли за спиной враг, готовый нанести вам удар. Порой,
взглянув на его сутану, она внезапно обрывала смех и умолкала в смущении,
сама дивясь тому, что говорила так просто с человеком, столь не похожим на
других. Не скоро установилась между ними задушевность отношений.
Аббат никогда прямо не расспрашивал Марту о ее муже, детях, доме. Тем
не менее он постепенно проник в мельчайшие подробности ее прошлого и ее
нынешней жизни.
Каждый вечер, пока между Муре и старухой Фожа шла азартная игра, он
узнавал что-нибудь новое. Однажды он обратил внимание на то, что Марта и ее
муж поразительно похожи друг на друга.
- Да, - с улыбкой ответила Марта, - когда нам было по двадцать лет, нас
принимали за брата и сестру. Это до некоторой степени и было причиной нашего
брака: нас ради шутки всегда сажали рядом и говорили, что из нас вышла бы
прекрасная пара. Сходство между нами настолько бросалось в глаза. что
достойнейший аббат Компан, который все же хорошо знал нас обоих, не решался
нас венчать.
- Но ведь вы двоюродные брат и сестра? - спросил священник.
- Да, - ответила она, слегка покраснев. - Мой муж из семьи Маккаров, а
я урожденная Ругон.
Она смущенно помолчала минутку, догадываясь, что аббат Фожа, наверно,
знает историю ее семьи, известную всем в Плассане. Маккары были незаконными