"Эмиль Золя. Накипь" - читать интересную книгу автора

Чтение этой книги, сударь, удивительным образом подействовало на мою дочь.
Она по ночам плакала во сне; это, между прочим, доказывает, что только люди
с чистым воображением в состоянии постигнуть гения.
- Какая это прекрасная книга! - как бы про себя произнесла молодая
женщина, и глаза ее загорелись.
Но когда Пишон высказал свою точку зрения - никакого чтения романов до
замужества, зато после - какие угодно и сколько угодно! - г-жа Вийом
отрицательно замотала головой. Она никогда ничего не читает и отлично
обходится без этого.
Тут Мари, не выдержав, робко заговорила о своем одиночестве.
- Право, иногда поневоле возьмешь книгу в руки! Жюль сам выбирает для
меня чтение в библиотеке, что в пассаже Шуазель... Ах, если бы я хоть умела
играть на фортепьяно!
- Как? - воскликнул Октав, давно уже чувствовавший необходимость
ввернуть словечко. - Неужели вы не играете на фортепьяно?
Всем стало неловко. Родители принялись оправдываться, ссылаясь на
стечение неблагоприятных обстоятельств. Им стыдно было сознаться, что они
испугались расходов. Кстати, г-жа Вийом тут же стала уверять, что у Мари от
природы великолепный слух и что, когда она была маленькой, она знала много
прелестных песенок: стоило ей только раз услышать какой-нибудь мотив, как
она уже запоминала его. И мать извлекла из своей памяти песенку об испанской
пленнице, тоскующей по своему возлюбленному, - песенку, которую Мари, будучи
ребенком, пела с таким чувством, что вызывала слезы на глазах даже у самых
черствых людей. Мари, однако, продолжала сидеть расстроенная. Указав рукой
на соседнюю комнату, где спала ее девочка Лилит, она с какой-то горечью
воскликнула:
- Клянусь, что Лилит научится играть на фортепьяно, чего бы это мне ни
стоило!
- Ты сначала постарайся воспитать ее так, как мы воспитали тебя, -
строго прервала ее г-жа Вийом. - Я, конечно, не против музыки, она развивает
вкус... Но самое главное - следи хорошенько за своей дочкой, отводи от нее
дурные влияния, старайся, чтобы она сохранила чистоту неведения.
И она снова принялась повторять одно и то же, но на этот раз еще больше
подчеркнула необходимость религиозного чувства, точно перечислив, сколько
раз в месяц следует водить ребенка к исповеди, указав, на каких службах
обязательно надо присутствовать, причем ко всему этому подходила
исключительно с точки зрения внешних приличий.
Тут Октав, которому стало уже совсем невмоготу, сослался на какое-то
деловое свидание и заявил, что должен уйти. В ушах у него звенело от всех
этих разглагольствований, которые, он был уверен, будут продолжаться в том
же духе до вечера. И он сбежал, предоставив Пишонам и Вийомам самим медленно
попивать свой кофе и вести друг с другом одни и те же неизменные воскресные
разговоры.
Откланиваясь, он заметил, что лицо Мари без видимой причины внезапно
залилось яркой краской.
После этого визита, если Октаву по воскресеньям случалось проходить
мимо дверей Пишонов, он сразу же ускорял шаг, в особенности когда до него
доносились надтреснутые голоса Вийомов. К тому же он был всецело поглощен
мыслью, как бы ему завоевать Валери. Несмотря на ее пламенные взгляды,
которые он относил на свой счет, она по-прежнему проявляла непонятную