"Эмиль Золя. Накипь" - читать интересную книгу автора

Когда она сошла вниз, Октав, почувствовав себя как-то неловко, стал
искать Трюбло, но тот, как недавно у Жоссеранов, словно сквозь землю
провалился. И на этот раз тоже он, по-видимому, улепетнул через коридор,
ведущий на кухню.
Октав, недовольный оборотом дела, отправился домой, унося с собою
оброненную розу. Поднявшись наверх, он на площадке лестницы увидел Мари,
которая, перегнувшись через перила, стояла на том же месте, где он, уходя,
оставил ее. По-видимому, услышав его шаги, она выбежала ему навстречу и
ждала, пока он поднимался по лестнице.
- Жюль еще не приходил, - сказала она, когда он согласился войти к ней.
- Хорошо ли вы провели время? Были ли там красивые туалеты?
Но, не дождавшись его ответа, она вдруг увидела розу и, как ребенок,
обрадовалась ей:
- Он для меня, этот цветок? Вы вспомнили обо мне?.. Ах, какой вы милый,
какой вы милый!
Она сконфузилась, и глаза ее наполнились слезами. Октав, внезапно
расчувствовавшись, нежно ее поцеловал.
Около часа ночи семья Жоссеранов тоже вернулась домой. Адель в таких
случаях оставляла на стуле свечу и спички. Не обменявшись ни единым словом,
поднялись они по лестнице. Но едва только они вошли в столовую, которую
недавно покинули в таком унынии, их вдруг обуяла безумная радость. И,
схватившись за руки, они, словно дикари, исступленно запрыгали вокруг
обеденного стола. Отец, и тот поддался общему настроению и закружился вместе
с ними. Мать приплясывала, дочки взвизгивали, а по стенам комнаты,
освещенной стоявшей посередине свечой, метались их огромные тени.
- Наконец-то свершилось! - еле переводя дух, воскликнула г-жа Жоссеран
и опустилась на стул.
Но она сразу же вскочила и, в порыве материнской нежности подбежав к
Берте, крепко расцеловала ее в обе щеки.
- Я очень довольна тобой, очень довольна, моя дорогая. Ты меня
вознаградила за все мои усилия. Бедная моя деточка! Значит, на этот раз
вышло?..
Голос ее оборвался, и сердце, казалось, вот-вот выскочит из ее груди. И
она, как была в своем ярко-оранжевом платье, грохнулась на стул, сраженная
охватившим ее искренним и глубоким волнением, внезапно, в самый момент
своего торжества, почувствовав полный упадок сил после яростной кампании,
которую она вела в продолжение трех зим. Берте пришлось поклясться, что она
хорошо себя чувствует, так как мать, найдя ее бледной, проявила чрезмерную
заботливость и непременно хотела напоить ее липовым чаем. Когда девушка была
уже в постели, г-жа Жоссеран, сняв башмаки, вошла к ней в комнату и, как в
давно минувшие дни детства Берты, осторожно подоткнула ей одеяло.
Тем временем Жоссеран уже успел лечь в постель и теперь поджидал жену.
Она задула свечу и перешагнула через него, чтобы лечь к стене. У него на
душе было нехорошо. Терзаемый беспокойством, он напряженно думал. Его
совесть тяготило обещание приданого в пятьдесят тысяч франков. Наконец он
решил вслух высказать жене свои тревоги. Зачем давать обещания, если ты не
уверен, что сможешь их выполнить? Это нечестно!
- Нечестно? - вскричала в темноте г-жа Жоссеран, снова обретя свой
громовой голос. - Нечестно, милостивый государь, позволять своим дочерям
оставаться старыми девами... Вы, наверно, только об этом и мечтали! Да у