"Эмиль Золя. Накипь" - читать интересную книгу автора

бархатную шапочку и отвесил ей низкий поклон.
Вернув Гуру ключ, Октав попытался вызвать его на разговор.
- У нее очень приличный вид, - заметил Октав. - Кто она такая?
- Да так, одна дама... - ответил Гур, не пожелав прибавить ничего
более. Зато, когда разговор коснулся господина из четвертого этажа, он
проявил большую словоохотливость. - О, это человек из наилучшего общества!
Он снял эту комнату, чтобы иметь возможность спокойно работать здесь одну
ночь в неделю...
- Ах, вот оно что! Он работает? - перебил его Октав. - Над чем же?
- Он просил меня присматривать за его хозяйством, - продолжал Гур,
притворившись, будто не расслышал вопроса. - А уж насчет платы, скажу я вам,
дай бог всякому!.. Знаете, когда прислуживаешь кому-нибудь, то сразу
чувствуешь, с кем имеешь дело... И уж что касается этого господина, то он из
наипорядочнейших. Это видать по его белью...
Тут Гуру пришлось посторониться, да и сам Октав на минуту зашел в
швейцарскую, чтобы пропустить экипаж жильцов третьего этажа, направлявшихся
на прогулку в Булонский лес. Лошади, которых кучер с трудом осаживал, сильно
натянув вожжи, били копытами о землю. И когда поместительное закрытое ландо
проезжало под воротами, за зеркальными стеклами его показались двое
прелестных детишек; рядом с их улыбающимися личиками неясно мелькнули
силуэты отца и матери.
Гур отвесил вежливый, но холодный поклон.
- Вот уж люди, которых, можно сказать, почти не слышно в доме, -
заметил Октав.
- У нас в доме все ведут себя спокойно, - сухо возразил привратник. -
Всякий живет как ему нравится, вот и все... Есть люди, которые умеют жить, а
есть такие, что не умеют.
К жильцам третьего этажа в доме относились очень сурово, потому что они
ни с кем из соседей не водили знакомства. Однако, судя по всему, это были
люди состоятельные. Но глава семьи сочинял книги; Гуру это не внушало
доверия, и он отзывался обо всей семье с презрительной гримасой. К тому же
никто по-настоящему не знал, что они там у себя делают и почему у них такой
вид, словно они ни в ком не нуждаются и вполне счастливы. Гуру это казалось
чем-то неестественным.
Когда Октав открывал дверь из вестибюля на улицу, вошла Валери. Она
возвращалась домой. Октав вежливо посторонился, чтобы пропустить ее.
- Вы, сударыня, надеюсь, чувствуете себя хорошо?
- Да, сударь... Благодарю вас.
Она запыхалась от ходьбы. И пока она поднималась по лестнице, Октав,
глядя на ее покрытые грязью ботинки, вспомнил про завтраки плашмя и ногами
кверху, о которых говорили служанки. Несомненно, она, не найдя фиакра, шла
пешком. Влажный подол ее юбки издавал теплый, прелый запах. От усталости и
какой-то общей расслабленности она была вынуждена то и дело хвататься рукой
за перила.
- Что за отвратительная погода! Не правда ли, сударыня?
- Ужасная, сударь! И в то же время в воздухе чувствуется такая
духота...
Поднявшись во второй этаж, они распрощались. Мельком взглянув на нее,
Октав заметил, что лицо у нее осунулось, веки набухли от бессонницы, а
из-под небрежно надетой шляпы выбились растрепанные волосы. Продолжая