"Эмиль Золя. Накипь" - читать интересную книгу автора

переступавшая, однако, границ дозволенного. Кларисса никогда не принимала у
себя женщин, - опрятности ради, как она выражалась. И когда ее завсегдатаи
жаловались на отсутствие в ее гостиной дам, она со смехом возражала:
- А я? Разве вам меня недостаточно?
Она устроила Альфонсу благопристойное, в сущности вполне буржуазное
гнездышко, ибо, несмотря на все превратности своего собственного
существования, питала страсть ко всему, что люди называют "приличным". Когда
у нее бывали гости, она не допускала, чтобы к ней обращались на "ты". Но
после того как все расходились и двери закрывались, она не отказывала в
благосклонности никому из приятелей Альфонса, не говоря уж об ее собственных
- бритых актерах и обросших густыми бородами художниках. Это была
укоренившаяся привычка, потребность несколько размяться после ухода мужчины,
который платит. Из завсегдатаев ее гостиной только двое ее отвергли - Гелен,
вечно мучимый боязнью последствий, и Трюбло, искавший любовных похождений
совсем в других кругах.
Молоденькая горничная с приветливым видом обносила гостей пуншем.
Октав, взяв себе стакан, наклонился к уху Трюбло и прошептал:
- Горничная, пожалуй, лучше хозяйки...
- Обычное дело, черт возьми! - пожав плечами, убежденно и с оттенком
презрения в голосе произнес Трюбло.
Кларисса подошла на минуту поболтать с ними. Она прямо разрывалась на
части, то и дело перебегала от одного гостя к другому; тут перекинется
словечком, там улыбнется или просто помашет рукой. Каждый гость, появившись
в гостиной, закуривал сигару, так что комната скоро наполнилась густым
табачным дымом.
- Ах, эти гадкие мужчины! - кокетливо воскликнула она, приблизившись к
окну и распахнув его.
Башелар сразу же подвел к открытому окну Жоссерана как бы для того,
чтобы тот мог подышать свежим воздухом. А затем, при помощи искусного
маневра, завлек туда и Дюверье, и, не теряя времени, приступил к делу. Итак,
обе семьи собираются породниться между собой. Он, Башелар, весьма польщен
этим обстоятельством. Затем он спросил, на какой день назначено подписание
брачного контракта, и это ему позволило перейти к сути дела.
- Мы с Жоссераном как раз собирались завтра посетить вас, чтобы
окончательно обо всем договориться, потому что нам небезызвестно, что
господин Огюст ничего не предпринимает без вас... Это, видите ли, по поводу
выплаты приданого... Но поскольку мы уже здесь...
Жоссеран, вновь охваченный тревогой, вглядывался в простиравшуюся за
окном темную улицу Серизе с ее пустынными тротуарами и безжизненными
фасадами домов. Он сейчас жалел, что явился сюда. Опять воспользуются его
слабохарактерностью, чтобы втянуть его в какую-нибудь грязную историю, от
которой он будет страдать. Возмущение, поднявшееся в нем, заставило его
резко прервать своего шурина.
- Лучше потом... Здесь, по-моему, не место...
- А, собственно говоря, почему? - очень любезно воскликнул Дюверье. -
Нам тут не менее удобно, чем где бы то ни было... Вы изволили сказать,
сударь?
- Мы даем за Бертой пятьдесят тысяч приданого, - продолжал дядюшка. -
Но дело в том, что эти пятьдесят тысяч франков существуют в виде страховой
премии, которая должна быть выплачена нам по истечении двадцати лет, -