"Эмиль Золя. Наводнение" - читать интересную книгу автора

капитан, пруссаки, пробираясь вдоль тополей, видимо, решили перейти через
Морель. Однако едва кто-нибудь из них отваживался выйти из-за дерева, он
тотчас же падал, пораженный в голову пулей Доминика. Капитан, следивший за.
молодым человеком, был в восторге. Он похвалил его и сказал, что был бы
счастлив иметь побольше таких искусных стрелков. Доминик не слушал его. Одна
пуля задела ему плечо, другая контузила в руку, а он все стрелял.
Еще двое были убиты. Изрешеченные матрацы уже не закрывали окон.
Казалось, еще один залп - и мельница рухнет. Положение было безнадежно. И
все же капитан твердил:
- Держитесь... Еще полчаса, только полчаса.
Теперь он считал минуты. Он обещал своему начальству задержать
неприятеля до вечера и не согласился бы отойти ни на шаг до того срока,
какой сам назначил для отступления. Он был все так же приветлив и улыбался
Франсуазе, чтобы ее подбодрить. Подняв ружье одного из убитых солдат, он
начал стрелять сам.
В комнате оставалось только четыре солдата. Множество пруссаков
появилось на противоположном берегу Морели, и ясно было, что они вот-вот
переправятся через реку. Прошло еще несколько минут. Капитан упорно не желал
отдать приказ об отступлении, как вдруг в зал вбежал сержант:
- Они на дороге, они хотят захватить нас с тыла.
Пруссаки, видимо, нашли мост. Капитан посмотрел на часы.
- Еще пять минут, - сказал он. - Чтобы прийти сюда, им понадобится не
меньше пяти минут.
Затем ровно в. шесть часов он наконец согласился вывести своих людей
через калитку, выходившую в переулок. Оттуда они бросились в канаву и
добрались потом до Совальского леса. Перед уходом капитан вежливо простился
с дядюшкой Мерлье и извинился перед ним. Он даже добавил:
- Отвлеките их чем-нибудь... Мы вернемся.
Теперь только Доминик оставался в зале. Он все еще стрелял, ничего не
слыша, ничего не понимая. Он сознавал одно - надо защищать Франсуазу. Он
даже не заметил, как ушли солдаты. Прицеливаясь, он каждым выстрелом убивал
по пруссаку. Внезапно раздался сильный шум. Пруссаки, войдя с тыла,
заполнили весь двор. Он выстрелил в последний раз, и когда они навалились на
него, ружье еще дымилось в его руках.
Четверо солдат держали его. Остальные орали вокруг на каком-то ужасном
языке. Они чуть было не прикончили его на месте. Франсуаза бросилась вперед,
умоляя о пощаде. Тут вошел офицер и приказал подвести пленного. Потом,
обменявшись с солдатами несколькими фразами по-немецки, он обернулся к
Доминику и резко сказал ему на отличном французском языке:
- Через два часа вы будете расстреляны.

III

Приказ германского генерального штаба гласил: всякий француз, не
входящий в состав регулярной армии и захваченный с оружием в руках, должен
быть расстрелян. Даже роты добровольцев не признавались за солдат. Опасаясь
сопротивления крестьян, защищающих свой очаг, немцы с помощью этих
устрашающих мер хотели предотвратить массовые восстания.
Офицер, высокий сухощавый мужчина лет пятидесяти, подверг Доминика
краткому допросу. Он говорил по-французски правильно, но в нем ощущалась