"Эдуард Павлович Зорин. Большое Гнездо ("Всеволод Большое Гнездо" #3) " - читать интересную книгу автораперевел дух. Отдохнув, вскипятил в котле воду, набросал в нее пахучих травок
и, засучив рукава, принялся за дело. Раздел Веселицу, обмыл ссадины, положил руки и ноги в лубки, потом, когда тот очнулся, напоил его бодрящим отваром и, накинув на плечи его овчину, устроился на перекидной скамье, чтобы, ежели понадобится, быть под рукой. Так и просидел Мисаил до ранней зорьки, а чуть посерело в оконце, сидя заснул. Не день и не два пробыл у отшельника Веселица - раны заживлялись медленно. А пока, коротая дни, вели они душеспасительные беседы. - Ожесточился ты на мир, - терпеливо вразумлял бывшего купца Мисаил. - А про заповедь Христову забыл: "Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас". - Пустое говоришь ты, старче, - отвечал Веселица. - Почто отнимаешь у меня исконное право? Не в силах возлюбить я Одноока. Лучше сердце вырву из груди, нежели прощу ему содеянное. - Слеп ты еще, - улыбался Мисаил. - Стремишься к добру, а того не ведаешь, что зло рождает зло, а за добро не взыскуют платы. Ибо сказано: "И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники то же делают". Не ладился у них разговор, не поддавался отшельнику Веселица - люто жгло у него в груди. Сотрясая лавку, надрывался он смертельным кашлем и впадал в забытье. И снова ухаживал за ним Мисаил, снова варил в горшках травы, смазывал раны целебными настоями, сидел по ночам у изголовья. Полюбил он молодого купца; выслушав его историю, увидел в ней и свою Был и он когда-то красив и молод, и по нем когда-то вздыхали боярышни, красовался и он на лихом скакуне в дружине князя Юрия Владимировича. Да, знать, не судьба ему была, иное было начертано ему на роду. Разорил князь усадьбу его отца, и оставался Мисаилу путь один - в монастырь. Но недолго пробыл он в святой обители - и за монастырскими стенами творил игумен суд неправый, обирал чернецов и бранил их гнусной бранью. "Так есть ли в мире сем правда? - вопрошал себя Мисаил. - И почто одному дозволено все, а другому не отпущено и самой малости?" Было, всё было. И когда восстал он против игумена, защитив униженного, никто не вступился за него, хоть только что и подстрекали его все; пряча глаза, смиренно удалились в свои кельи. И изгнан был Мисаил из монастыря, и ходил по миру, как и Веселица, прося подаяния. И понял он, что прошлая жизнь его была прожита зря и что, лишь духом приблизясь к Его престолу, обретет он и покой и былую веру. Выбрал он тихое место за Лыбедью, сам срубил из бревен домушку, жил смиренно в трудах и молитвах. Поначалу все складывалось, как задумал: надел власяницу2, ушел от мирской суеты, никто его не беспокоил в уединении. Но скоро пошла о нем людская молва. Раз как-то набрела на него древняя старушка, прослезилась от умиления, выслушав отшельника, рассказала соседкам; потом мать принесла свое больное дитя - выходил его ____________________________________________________________________________ |
|
|