"Эдуард Павлович Зорин. Большое Гнездо ("Всеволод Большое Гнездо" #3) " - читать интересную книгу автора

Неспроста, отправившись изобличать перед доверчивыми новгородцами
давнишнего врага своего Мартирия, взял Ефросим с собою и Митяя, - беседовал
с ним игумен, не таясь, о сокровенном, прикидывал, как падет на голову
недруга его праведное и гневное слово.
- Шибко осерчал ты на владыку, батюшка, - говорил ему Митяй. - Нешто и
впрямь николи не радеет он о своем стаде?..
Ефросим останавливался, и прямой взгляд его наливался возмущением.
Густые брови игумена, как два вороньих крыла, нависали над немигающими
серыми глазками.
- Али пастырь есть тот, кто не радеет о сохранности овец своих? -
вопрошал он с угрозой. - Отдал Мартирий стадо изголодавшимся волкам - есть
ли сие праведно?.. Праведно ли есть, ежели брат идет на брата, а купцам не
стало ни житья, ни покоя и от лихих людей, и от иноземцев, и от своих же
бояр, кои, сговорившись с татями, ограбляют их и награбленное прячут под
замки в свои бретьяницы?.. Пастырь ли то есть, при коем приходят
беспрепятственно на землю новгородскую свейские2 рыцари, забыв, как взята
была Сигтуна3 и врата ______________________________________________________

1 Веретень - расстояние на пашне между точками поворота сохи.
2 Свейские - шведские (свей - шведы).
3 Сигтуна - город в Швеции.
со священного храма ее свезены в Новгород и установлены мастером Авраамом в
нашей Софии?.. Ныне некому оградить нас от грабежей и разбоя. Пастырь ли
есть сие?..
Ни много ни мало, а целых десять лет, почитай, прожил Митяй в обители у
Ефросима, и лишь однажды, весною нынешнего года, приходили под стены ее с
берегов Варяжского моря шведы. Монахи своими силами отбили приступ, но села
вокруг монастыря сожжены были дотла, и многие новгородцы угнаны в рабство.
- Пастырь ли есть сие?! - вопрошал громоподобным голосом Ефросим, стоя
посреди лесной дороги. Налетевший с невидимого за кустами Волхова напористый
ветер закинул ему за плечи длинные ржаные волосы, глаза его судорожно
блестели, рот кривился.
Но, когда вышли к реке и задержались на отлогом берегу, любуясь широким
водным простором с раскиданными по его темной глади белыми гребешками волн,
игумен успокоился. Морщинки на его щеках распрямились, глаза подобрели.
- Ах, лепота-то какая, - прошептал он. - Славен мир божий, созданный
нам во радость и успокоение. Велика его благодать, а человеци в неуемстве
своем и всегдашней корысти оскверняют ее нечистым своим дыханием...
- Почто так страшно речешь, батюшка? - вдруг отшатнулся от него
Митяй. - Почто хулишь равно правого и виноватого?
- Цыц! Сгинь ты, червь, - снова наливаясь гневом, оборвал его Ефросим
и, запахнув откинутую ветром полу рясы, размашисто зашагал по берегу,
выбрасывая далеко впереди себя тяжелую палку.
Перед самым Новгородом, в виду его белокаменных соборов и церквей,
встречала Ефросима большая толпа горожан. Люди счастливо улыбались,
кланялись ему низко и с трепетом подходили под благословение.
- Слава тебе, господи, - говорили, крестясь. - Сподобился старец.
Явился заступник, теперь всем нашим бедам конец.
- Научи, отче, как быть...
- Устрой чудо, батюшка...