"Иван Зорин. Перепелиные яйца " - читать интересную книгу автора

краснеешь, уж и пот на лбу выступил, и в мелу весь, да только напрасно.
Чешешь затылок, а в голову ничего не приходит... И вдруг сосед по парте руку
тянет, чтобы в два счета задачу решить. И ты не понимаешь, как же ты сам
раньше не догадался. Но ведь это твой сон, ты одновременно в нем и зритель,
и режиссер, тогда почему решение было тебе неизвестно с самого начала? Если
ты один выступаешь в трех лицах - и за себя, и за товарища, и за учителя?
Значит, внутри себя мы вовсе не одни, и снами распоряжаемся лишь частично,
как и жизнью."
Повисшее молчание резало уши, как протекающий кран.
"Бывает, видишь себя со стороны - ходит, ест, спит какой-то
механический автомат, ругается, злится, деньги считает... И так стыдно за
него делается, до чего бездарно он дни проводит. Будто слепой, будто
несмышленый... А это не ты себя видишь, это кто-то с небес на свою тень
земную косится..." - достав платок, Егор промокнул лысину, сняв очки, протер
запотевшие стекла.
За линзами его рыбьи глаза казались крохотными, про такие говорят, что
они видят все, а их - никто.
"Нет, наша подлинная сущность, настоящее "я" находится вне тела".
Про себя Корней подумал, что образование, как горб или рюкзак, тянет
вниз, что жизнь, как клинок янычара, рубит тех, кто высовывается, а
невежество заразно - стоит одному попасть под его прицел, как остальные тут
же равняются...
"Во дает... - не выдержал он. - Ну, зачем мне знать про другую жизнь,
если свою проведу здесь? Я и так жалею, что лишнее узнал, что в школе
математике учили и заставляли на пианинах играть..."
"И связь наша с этим "кто-то" односторонняя, - пропустил мимо ушей
Егор. - Лишь иногда нам удается его коснуться - во сне или мечтах. Тогда мы
видим истинную жизнь, которая не натыкается на убогие, мелкие препятствия, а
парит над ними, как птица, взирая на громоздящуюся внизу неразбериху."
"Ну ты, философ, может, заткнешься..." - сплюнул Корней и, дернув чуть
сильнее густую шевелюру, вскрикнул от боли.
"Да нет же, послушай, мне иногда кажется, что у каждого есть кто-то
наверху, ангел или двойник. - сняв кепку, Егор погладил лысину. - Двойник
этот живет вместо нас - любит, творит, мыслит, по желанию едет то на юг, то
на север, ставя перед собой ясную цель. А мы, как тени, лишь безотчетно
повторяем его движения, и оттого жизнь представляется нам чередой
бессмысленных поступков."
Егор закашлялся, поднеся кулак, покосился на могильные кресты, о
которые чистили клюв черные грачи.
"Когда кажется, крестятся", - беззлобно вставил Корней.
Егор вздохнул: "Мне иногда так кажется."
И вынув из кармана гребенку с набившейся перхотью, стал вычесывать
упрямые колтуны.
"Хочешь спать - не прислушивайся к шорохам, - осадил его Корней. Но
обращался он больше к себе: Всю жизнь не загадаешь, как будет, так будет."
Они лежали под развесистой липой и считали падавшие сверху желтые
листья.
"Дурная примета, - поглядел на дорогу Егор Бородуля, - ведра-то
пустые."
И решил, что день не сложится.