"Игорь А.Зотиков. Я искал не птицу киви " - читать интересную книгу автора

гостиной Менерингов.
За те десять лет, что мы не виделись, Гай превратился в небольшого, но
процветающего бизнесмена, одного из тех, которых много ещё в этой стране, из
тех, кто старается быть не слишком большим. Ведь для того, чтобы выжить
здесь, будучи "капиталистом", говорил Гай, нельзя быть хуже других. Если
есть какой-нибудь средний уровень, который примем, например, за 100%, то,
чтобы быть капиталистом, ты должен делать все на 101%, но никогда не на 99%.
В последнем случае ты банкрот. У Гая было два пути, чтобы выжить: или
всемерно увеличивать своё "дело", расширять фотолабораторию, нанимать больше
людей и ставить производство продукции на поток, или пойти по пути
сохранения очень небольшого предприятия с очень высоким качеством работы.
Другими словами, делать небольшое количество таких фотографий, за которые
можно получить очень большие деньги. Любые деньги, которые он попросит.
"Пока я удерживаюсь на этом уровне", - говорил Гай, устало улыбаясь.
Остаток времени в Новой Зеландии я жил у Менерингов. Дом у них был
одноэтажный. В большой комнате с камином одна из стен была сплошь из стекла
и выходила в сад. В этой комнате стояли полки с книгами, магнитофон с
проигрывателем и кушетка, на которой я лежал. В доме были ещё три комнаты:
спальня Гая и Мэгги, заваленный всяким хламом кабинет и маленькая детская,
где росла их дочь. Официальной моей комнатой была детская. Но в ней было так
одиноко и скучно, а ходить я ещё не мог. А в большой комнате я был в центре
событий. Почти каждый вечер приходили гости, посмотреть на живого советского
русского, который пролётом из далёкой Антарктики в ещё более далёкую Россию
остановился здесь на время. Я был для них как диковинная птица, летевшая из
страшного далеко в ещё более далёкое далеко и задержавшаяся здесь с подбитым
крылом.
Новая Зеландия - такая маленькая страна, и расположена она так далеко
от мест, где происходят основные события, волнующие мир, а киви так хочется
ощутить свою причастность к событиям международного масштаба, что одно
только присутствие русского уже создавало эффект такой причастности.

"Рыбьи яйца"

Наступил день, когда из госпиталя мне прислали костыли и сказали, что я
могу ходить на них. С утра я выбирался в садик, разглядывал
маленькие-маленькие странные цветы на подстриженной лужайке, трава которой
была скорее не травой, а плотным мхом, так здесь было влажно. Часам к пяти
приезжал Гей. Он спускал лёгкую, похожую на каноэ, лодку в речку, на берегу
которой стоял наш домик. Меня затаскивали в эту лодку, и мы плавали на ней
вверх и вниз по быстрой прозрачной воде. Впереди нас и по бокам, сторонясь
нашей лодки, взлетали дикие утки, пробиваясь через деревья и кусты,
обступившие ручей со всех сторон. А у дна, было хорошо видно, стояли ряды
длинных тёмных рыб. Шевеля плавниками и хвостами, они удерживались
неподвижными в течении. И рыбы были не маленькие, так, по крайней мере,
казалось.
- Что это за рыбы? - спросил я.
- О, Игорь это форель, - небрежно ответил Гай.
- Форель?! Слушай, Гай, достань мне удочку, и я наловлю тебе к ужину
кучу форели...
Гай долго хохотал в ответ. Наконец он заговорил: