"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

молодым спутникам со словами:
- Не так ли? Не правда ли?
Юноши, искренно привязавшиеся к странному человеку и предчувствовавшие
большое дело, соглашались с ним.
Но чиновник комитета по делам открытий и изобретений, хмуро
зашнуровывая бумаги, с типичным чиновничьим равнодушием, которое во все
времена и эпохи твердо, как железобетон, сказал:
- Изложите все это письменно. Устные заявления не принимаются.
На следующий день счастливец, сделавший величайшее в истории
человечества открытие, принес декларацию в письменном виде. Но ему опять не
повезло: декларация была написана не по форме. Чиновник пояснил:
- Вы неправильно написали. Вы должны изложить только суть открытия и
должны оставить поля для примечаний. Вот и все. Остальное должен сделать
комитет.
Латун спокойно спросил:
- Что же мне, опять переписывать? Ведь время же уходит зря.
- Да, придется переписать. Это не по форме. Я принять не могу.
Латун посмотрел на узкий лоб чиновника и подумал:
"А ведь я знаю, как с тобой обращаться. Дали бы мне тебя на полчаса, я
бы тебе череп перекроил. Перестал бы ты быть бездушным формалистом".
Кнупф надулся - вероятно так, как перед убийством шестерых. Ориноко
плюнул и отошел в сторону.
Но Латун жестом предложил им успокоиться, взял обратно бумагу и
оглянулся.
В длинном коридоре вдоль стен стояли скамьи, и на них сидели понурые
типы с разными бумагами и диковинными штуками в руках. Некоторые штуки не
помещались на коленях у сидевших и стояли перед ними. Это были изобретатели
со своими изобретениями.
Чего тут только не было! Длинные прутья с хитро навязанными нитками,
деревянные и металлические конструкции, разные винты, огромные чертежи,
клетки с трубами и без труб, стекольные макеты, картонные импровизации...
Беспокойная, вечно ищущая человеческая мысль выбивалась наружу самыми
неожиданными способами. Один совершенно облезший старик с красными глазами
держал на коленях темный ящик с путаницей из валиков посредине. Из них
вырывалась хриплая унылая музыка.
- Что это такое? - спросил Латун.
- Это музыкальный перпетуум-мобиле. Это вечный музыкальный ящик. Вы
можете его швырять, как хотите, он будет играть. Он уже был сброшен на дно
колодца. Его везли в Париж, специально везли, чтобы сбросить с Эйфелевой
башни, и - вот видите - играет.
Старик с необычайной живостью вскочил и поставил свой ящик недалеко от
чиновника.
- Это я его донимаю музыкой, - жутко пошутил он. - Я уже хожу сюда
четыре года, и только потому, что эта музыка осточертела всем, мне,
кажется, скоро выдадут патент. Остановить мою музыку нельзя. А ваше
изобретение играет?
- Нет, - ответил изобретатель человеческих тканей. - Мое открытие не
играет.
- Ну, тогда вы не так скоро получите патент. Не один год сюда будете
ходить.