"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

Разговор с изобретателем музыкального перпетуумамобиле взволновал
изобретателей, до этого спокойно сидевших на знакомых скамьях. Они
заволновались, как волнуется болото, если в него запустить камнем. Они
поднялись с насиженных мест. Некоторые стали стонать, кричать без слов.
Видно было, что несчастным надоели все слова. Они начали потрясать своими
конструкциями, с некоторыми приключилась истерика. Они перебивали друг
друга длинными жалобами на загубленную жизнь.
Обладателю тайны человекоделания стало жутко: что если и его тут будут
мытарить годами, как всюду мытарят изобретателей?
С таким открытием, как человекопочинка и человекоделание, медлить
нельзя. Но эти бездушные формалисты и неискоренимые консерваторы ничего не
хотят знать.
Что делать? Правда, можно напасть на них и без особенного труда
переделать. Железы консерватизма и бюрократизма не таятся в самых недрах
человеческого организма, они расположены недалеко от мозжечка и
продолговатого мозга, в уютной впадинке. Выкорчевать их можно обыкновенным
кухонным ножом. Но так действовать нельзя. Что скажут власти? Ничего не
поделаешь, надо будет терпеливо ждать прохождения открытия по всем
инстанциям комитета.
Юноши возмутились, и один из них, наиболее смелый, сказал:
- Послушайте, уйдем отсюда. Ну их к черту! Откроем мастерскую
человеков, и все. Так и назовем: "Мастерская Человеков", и начнем работать.
Распределим отделы, наготовим человеческого теста и начнем выполнять
заказы. Нам будут привозить умерших, будем их оживлять, разумеется, если
они достойны этого, - будем делать новое тесто для заказов новых людей, а
патент сам собой придет. Наплевать нам на начальство. Придет какой-нибудь
представитель от городских властей - мы ему выдернем, что надо, или
переделаем в одно мгновение на нужный нам лад. Чего в самом деле
стесняться!..
- Нет, - ответил обладатель величайшего открытия. - Я начальства
боюсь. Начальство - это сила. Начальство - дело серьезное. Начальство умеет
кромсать. У них штыки, у них войска. Правда, мы умеем зашивать прободение
внутренности, нам не страшны кровавые репрессии, но, знаете, - все-таки
кромсание кромсанию рознь. Начальство может обратить в порошок. Начальство
все может. Нет, я начальства боюсь. Что из того, что мы можем
восстанавливаться? Дома тоже можно восстановить. Однако нет более грустного
зрелища, нежели развалины и пепелища. Одним словом, я высказываюсь за
законное осуществление своего открытия. Мы можем, на худой конец, сделать
так.
Он привлек к себе головы юношей и тихо сказал:
- Мы познакомимся с главными чиновниками комитета по делам
изобретений, завлечем их при помощи девушек и угощения к нам домой, а
там... переделаем на нужный нам лад. Они вмиг выдадут нам патент.
Юноши согласились на это с той серьезностью и деловитостью, которая
впоследствии определила стиль работ и быта первой в мире Мастерской
Человеков.

Глава четвертая

Капелов никак не мог оправиться от всего, что с ним произошло.