"Ефим Зозуля. Письмо Муреля (Глава из сатирического романа)" - читать интересную книгу автора

растратчик, не преступник, даже не особенный бюрократ. Он - типичный
представитель другой породы шакалов, Он - духовный вор, похититель чужих
мыслей, идей, планов. Он живет соками чужого мозга. Он "заведует". Как
скромно, потупясь, он принимает похвалы за то, что ему не принадлежит, за
то, что выдумали и сделали его секретарь, помощник, заместитель! Какое у
него умение подбирать таких помощников, которых можно грабить! Как ловко он
умеет высасывать чужую инициативу! Как он умеет безжалостно пить цвет чужой
мысли! Слизывать пенку с чужого духовного кипения! И с теми же голубыми и
немигающими глазами, с той же внешностью, скромной, средней, порядочной
внешностью советского работника выдавать это за свое. Вряд ли ему даже
приходит в голову, что он держится на чужой крови. Впрочем, он это
прекрасно понимает. Так или иначе, высосав помощника, он его выбрасывает.
Совершенно бездумно: по сокращению штатов, по рационализации - как угодно.
По улицам он ходит спокойно. Он жизнерадостен. Он улыбается. У него белые
молодые зубы. У него, мерзавца, вид хорошего парня, и он нравится людям. В
Мастерской Человеков нам нужно его исследовать обязательно. Это ужасный
тип. Правда, с ним серьезно борется советская общественность, но все-таки
он еще гнездится в достаточном количестве. Будьте добры ответить мне:
получили ли вы мое письмо? Я писал там еще о многом.
Теперь вы просите меня продолжать наблюдения над московскими
прохожими. Охотно это сделаю. Москва стала неузнаваема. Асфальтированные
улицы и площади вытягивают москвичей из домов. Улицы стали более людными.
Теперь не только бегут на работу и с работы, а ходят с явным удовольствием,
совершенно не спеша. Мне нужно ловить на ходу людей, нужных нам для
переделки и изучения в нашей Мастерской. Я могу более спокойно наблюдать их
и в дополнение к прежним, отрицательным и положительным типам, могу вам
добавить следующих.
Во-первых, склочника. Его нам надо изучить особенно основательно.
Сколько у него разновидностей! Сколько оттенков! Как он разнообразен в
своей технике! Многие из разновидностей этого типа я узнаю на улице. Вот
идет один. По-моему, один из самых опасных видов склочника. Несет портфель
под мышкой, смотрит по сторонам невинно-созерцательными и средне-лукавыми
глазами. Говорливый, неопрятный склочный рот его будничной скучной скобой
висит под носом. Уши, большие склочные уши, свисают из-под фуражки в
тревожной настороженности. Ноги и руки у него тоже склочные: не прямые, не
ясные. Чего он хочет, склочник? Он приходит утром в учреждение, и сразу же
начинает излучаться его отравленная энергия. Кто-то выдвинулся, что-то
сделал интересное и нужное, сказал, написал, - надо немедленно опошлить,
написать какую-нибудь бумажечку, сделать пакость, донести кому-нибудь,
натравить кого-нибудь, устроить запрос по телефону, вызвать, смутить. Что
это? Зависть? В некоторой степени, конечно, и зависть, но склочник не
совсем завистник. Ему просто скучно. Он твердо сознает свое ничтожество. У
него периодические припадки глухой злобной тоски. Его раздражает всякая
инициатива, его беспокоит блеск, радость, великолепие, пышность и сложность
жизни. Он не понимает, зачем, для чего так быстро, бурно, ликующе действуют
вокруг, говорят, двигаются, работают, строят.
Но он знает, твердо, знает, что нельзя выказывать прямо свою тоску,
неумелость, вялость, пустоту, отсутствие интереса, отсутствие аппетита к
жизни. Этого нельзя проявлять. Поэтому он корректно возражает, иногда даже
с улыбочкой и всегда с "деловыми" интонациями.