"Гарри Зурабян. Гекатомба " - читать интересную книгу автора

гостинной? На кассетах не только музыка, но и книги. Море книг: проза,
стихи, наука, искусство, художественная литература, - легче перечислить,
чего нет. Ее мне подарили родители и друзья. Мой отец, зная сколь многим
обделила меня природа, часто повторял: " Ты должна научиться не только
слушать ушами, но и слышать чувствами. Твои чувства - твои глаза." Я и
училась. Слушала надиктованные книги, постепенно заполняя свои внутренние
пустоты. Вот так, допустим, я слышу ложь, а вот - страх, это -
предательство и так далее. Слушая книгу, я не читала ее в обычном
понимании, а училась чувствовать через слух до тех пор, пока не начинала
ощущать преданной себя...
Она замолчала, облокотившись о спинку мягкого уголка. В ее настроении
произошла неуловимая перемена, но Валера неосознанно почувствовал это. Он
понял, что она поделилась с ним далеко не всем, но тактично промолчал.
- Я совсем заговорила вас, - прервала Аглая затянувшуюся паузу. -
Валера, расскажите о себе.
Гладков смутился. Ему многое хотелось бы рассказать этой девушке. Он
чувствовал к ней доверие и симпатию, но они странным образом основывались
не на физиологии, а имели более глубокие корни. Он и сам затруднился бы
ответить, что именно питало эти чувства. В обществе Аглаи, ее животных он
ощущал необыкновенный душевный комфорт, словно через много лет потерь и
скитаний, наконец, набрел на целительный источник, возле которого душа и
тело слились в гармонии друг с другом и с окружающим их пространством. У
него оставался только один единственный груз, который он нес еще с детских
лет. Гладков решил, что пришло время освободиться от него.
- Я расскажу вам давнюю историю из своего детства. Не могу ее забыть.
Считаю, она во многом повлияла на мою последующую жизнь. Я тогда ходил во
второй класс. Наша классная, Ольга Викторовна, повела нас в поход. Как и
большинство малявок, я боготворил свою первую учительницу. От нее всегда
так необычно пахло... Духами, мелом и... сдобными булочками. Часами я мог
слушать ее, открыв рот и забыв обо всем на свете, а дома опять же часами
рассказывать - какая она самая лучшая, самая добрая, самая умная и
самая-самая во всем. В тот день мы до одури бегали, играли, наслаждаясь
свободой, чистым воздухом, чудесной природой. Ближе к обеду Ольга
Викторовна привела нас на поляну, и мы устроили пикник. У всех к тому
времени разыгрался зверский аппетит. На еду родители своим детям не
поскупились. Еды было море! Но я всегда стеснялся кушать в компании, потому
что мама часто надо мной подшучивала: "После тебя под столом можно еще полк
накормить." Ну, не давалось мне есть аккуратно! И странно, чем прилежнее я
старался есть, тем больше крошек сыпалось. Потому я и сел с краю. Мы
утолили первый голод, расслабились и тут на поляну вышла собака... - Голос
Валеры напрягся и стал неживым, как у робота, когда люди стараются
тщательно скрыть обуревающие их эмоции. - ... Собака была бродячая. Знаете,
есть такие - облезлые, страшные, с запавшими боками, худые, все в репьях, с
отвисшими ушами и тоскливым, затравленным взглядом. Она остановилась и
смотрит на нас. А мы едим. С аппетитом. Она не просила, не скулила. Но у
нее были такие глаза... Я поднялся и, протягивая бутерброд, пошел к ней.
Она привстала и тоже потянулась мне навстречу. Тянулась, а глаза
спрашивали: "Правда, можно съесть? Не обманешь?" Все притихли, но тут
раздался громкий голос Ольги Викторовны: "Гладков, немедленно вернись! Эта
тварь может быть больной или заразной!" Собака сжалась и юркнула в кусты. Я