"Гарри Зурабян. Гекатомба " - читать интересную книгу автора

догадки, а самые азартные рискнули заключить пари. Одним словом, прежде
нараспашку жизнь Осенева неожиданно оказалась окутана тайной, проникнуть в
которую желал весь околожурналисткий и, не только, бомонд Приморска.
Поэтому первый день после отпуска Димка охарактеризовал, как
"пресс-конференцию со стриптизом". Он впервые оказался в роли "обратной
стороны". Его расспрашивали, ему звонили, но после доброжелательных
поздравлений неизменно следовали вопросы - умные и глупые, беспардонные и
остроумные, ставящие в тупик, либо вызывающие едва сдерживаемое
раздражение. К концу рабочего дня Осенев почувствовал себя зверски избитым,
бесчеловечно затравленным и безжалостно распятым. Он нетерпеливо поглядывал
на часы, желая только одного - дождаться пяти часов, сорваться с места и в
считанные минуты оказаться у ворот старого домика, за стенами которого
ждали его женщина, его кошка, его собака.
Медовый месяц, сентябрь, они вчетвером провели в доме Аглаи. Под
страхом смертной казни туда было запрещено появляться всем без исключения.
На этот счет Осенев выразился достаточно откровенно: "Убью любого, кто
вломится!" Однако, месяца ему не хватило, запрет был продлен, с одним лишь
исключением - вновь подключили телефон. Аглая вошла в его жизнь непознанным
континентом. Он так и называл ее иногда "золотая терра инкогнита". Каждый
новый день приносил сногшибательные открытия. Однако она, видя его
нетерпеливое желание познавать ее, не торопилась открывать перед ним свои,
блистающие светом озарения, и темные, уходящие в бездну, миры.
Временами, просыпаясь по ночам, он долго лежал с открытыми глазами. В
полумраке комнаты, затопленной наводнением лунного сияния, разглядывал
спящую Аглаю. Боясь разбудить, осторожно притрагивался к ее волосам,
погружая пальцы в притушенный ночью блеск огненного, шелковистого водопада.
Из сада, сквозь раскрытое окно, в комнату бесшумно падали капли тонкого
аромата спелых яблок, отцветающего цветотравья. Он наслаждался этими
ночами, с их настороженной тишиной, размытыми очертаниями предметов,
неясной тревогой, заключенной в неузнанных шорохах, которые пронзали мозг,
вызывая в нем фантастические, ирреальные видения.
Его возбуждал запах и голос ночи. Из глубин подсознания, из памяти
хромосом пробуждалось и рвалось наружу его первобытное, дикое естество. Он
чувствовал себя наполненным до краев восторгом и страхом, одержимостью и
смирением, бунтом и умиротворением. С тех пор, как он встретил Аглаю,
невольно попав под ее влияние, Димка стал замечать вещи и явления, которым
ранее не придавал в жизни абсолютно никакого значения.
Вот и теперь, сидя в кабинете, ожидая окончания рабочего дня,
бестолкового и шутоломного, Осенев совсем не испытывал прежней радости от
того, что завтра ему вновь возвращаться сюда: читать письма, готовить в
номер материал, мотаться по городу, встречаться с людьми, - одним словом,
выполнять косметические операции по приданию человеческому обществу "а-ля
двадцатый век" сколько-нибудь удобоваримого облика. Зазвонил телефон. С
кислым выражением лица он нехотя поднял трубку.
- Осенев, слушаю, - голос усталый и безразличный.
- Звонарев, докладываю.
- И ты, Брут?
- Достали? - понял Юрка. - А как ты хотел? Слава, брат, вещь
утомительная. - И ехидно осведомился: - Доступ к телу продолжается? Я не
опоздал?