"Арно Зурмински. Йокенен, или Долгий путь из Восточной Пруссии в Германию" - читать интересную книгу автора

удобрения йокенской земли.
- Нет другого такого немца, который так много сделал бы для Восточной
Пруссии, как наш Гинденбург. Почтим его память нашим последним ура!
Майор поднял хлыст как дирижерскую палочку. Работники трижды крикнули
"ура", но прозвучало не очень убедительно. Правда, это наверняка было не
оттого, что они плохо старались, а оттого, что бескрайние йокенские поля не
давали эха, развеивался любой звук. Заркан, волынский немец, оставшийся
после войны в поместье Йокенен, затянул боевую песню 1914 года:

Народ призывает герой Гинденбург:
Черт побери, беда!
Русские снова на нас идут,
Восточной Пруссии жить не дают.
Вставайте все, выходите все!
Татары и калмыки ...

В это же время в доме бургомистра и мастера портного Карла Штепутата
акушерка извлекла из Марты Штепутат (девичья фамилия Сабловски) маленький
мокрый комок. Услышав первый крик, Штепутат, беспокойно ходивший взад-вперед
по гостиной, бросился к двери. Но женщины закрылись. Он услышал плеск воды в
цинковом корыте. Господи, Марковша там еще и утопит ребенка!
- Карл! Слава Богу! - услышал он голос Марты.
Марковша открыла дверь.
- Мастер, это мальчик! - сияла она, собрав в улыбку все морщины своего
увядшего лица.
- Здоровый парень, - сказала акушерка, поднося ребенка к отцу.
Марта приподнялась посмотреть на свое дитя, но акушерка не слишком
деликатно уложила ее обратно на подушку.
- Вам нужно теперь спокойно лежать, уважаемая.
Марта с волнением смотрела на мужа. Единственное, чего она всегда
боялась, это не угодить ему. Он много видел на свете, был намного старше и
опытнее ее. Карл Штепутат даже прожил несколько лет в Кенигсберге. Она-то
видела только поля и поля, и то не дальше чем с дренгфуртской колокольни. И
вот сейчас она родила ему сына. Карл Штепутат улыбался. Марта приняла это на
свой счет, хотя это вполне могло относиться и к мальчику, с которым Марковша
разгуливала по гостиной.
- Что там насчет старого Гинденбурга? - спросила Марта.
- Он умер, - ответила акушерка.
Марта испугалась. Вот умер самый великий человек, которого она знала. И
в этот же день она родила сына. Что бы это значило? Что предназначил ему
Господь? Штепутат открыл лаз в подпол и достал запыленную бутылку
смородиновой настойки. Марковша положила ребенка на грудь матери, чтобы
освободить руки для рюмки.
- Как вы его назовете? - спросила Марковша, пока Штепутат разливал.
Марта взглянула на мужа.
- Как ты думаешь, Карл?
Штепутат задумался. Среди утонченных людей модным было имя Арно -
растенбургский поэт Арно Хольц пользовался в то время успехом в Берлине. Но
и Герман Зудерман из Мемеля тоже представлял культуру Восточной Пруссии.
Герман или Арно?