"Арно Зурмински. Йокенен, или Долгий путь из Восточной Пруссии в Германию" - читать интересную книгу автора

И вот такой человек, как Карл Штепутат, читавший Либкнехта и немного
Ницше, видевший пьесы Ведекинда и наполовину одолевший толстенный том Арно
Хольца, вернулся в 1924 году в свою деревню Йокенен. Все йокенцы были
чистокровные немцы, до мозга костей преданные Гинденбургу, за исключением
разве что каменщика Зайдлера, который в смутное время однажды оказался с
красным флагом на демонстрации в Растенбурге. Ровно через месяц после того,
как Карл Штепутат приступил к шитью в деревне Йокенен, в его дом явились
камергер поместья Микотайт, хозяин трактира Виткун и шорник Рогаль. Им нужен
был новый бургомистр, так как старый уже почти совсем ослеп. Карл Штепутат
выразил сомнение, сможет ли он быть бургомистром двух сотен душ чистокровных
немцев, но его сопротивление прозвучало недостаточно убедительно.
- Мы все - немцы, - сказал шорник Рогаль.
Ладно. Карл Штепутат тоже был за Германию, великую Германию, достаточно
великую, чтобы держать казаков на расстоянии от Кенигсберга.
- Здесь, у границы, важно быть настоящим немцем.
Это были слова камергера Микотайта, а Штепутату показалось, что это
можно приложить вообще к чему угодно: быть немцем. Если всего-то и требуется
- быть настоящим немцем, Штепутат может стать бургомистром Йокенен.
Решающее слово сказал сам майор, прискакавший на следующий день через
выгон к дому Штепутата.
- Послушайте, Штепутат, - процедил он, сидя на лошади. - Вы ведь
справитесь с писаниной. А нам нужен бургомистр, который нам подходит.
- Так точно! - ответил Штепутат.
Потом он ругал себя за это "так точно". Но тогда, спустя всего
несколько лет после военной службы, у него оно вырвалось само собой.
Впрочем, так было и со всеми в Йокенен. Майор оставался майором.
И Штепутат стал бургомистром Йокенен. Нисколько не смущаясь, он
поставил на полку в гостиной рядом с "Историей германо-французской войны" и
"Окружным бюллетенем" привезенную из Кенигсберга книгу Розы Люксембург. Если
не считать майора, никто в Йокенен ничего не знал об этой Люксембург, но
майор никогда не входил в его дом, а если и говорил с ним о делах, то сверху
вниз, сидя на лошади.
С такими размышлениями Штепутат добрался до Йокенен, своего Йокенен.
Строго говоря, была она несколько грязной, эта деревня в глуши Восточной
Пруссии, однако не грязнее других деревень между Вислой и Мемелем. Главная
улица деревни была вымощена булыжником, но, когда было сухо, все, чтобы
избежать убийственной тряски, ездили по пыльной летней дороге, проходившей
рядом. Дома - некоторые с посеревшей соломенной крышей - были рассыпаны
среди полей, подходивших вплотную к курятникам и крольчатникам при домах
семейных работников поместья. Деревня полукругом облегала пруд, который в
любом другом месте Германии называли бы озером. Но в Восточной Пруссии,
среди лесов и полей, было полно настоящих озер, так что эта запруда,
заросшая по краям камышом и вербой, так и оставалась прудом.
Штепутат проехал через общинный выгон к своему дому, последнему в
цепочке домов на другой стороне пруда. Там он увидел лошадь камергера
Микотайта, которая была привязана к забору сада и разгоняла хвостом слепней
и мух. Из дома доносились голоса. Да, похоже, что они уже добрались до
третьей бутылки смородиновки. Трое гостей - камергер Микотайт, шорник Рогаль
и трактирщик Виткун - сидели в гостиной как в тот раз, в мае 33-го года,
когда они без всяких осложнений осуществили в Йокенен переход к новой