"Сергей Зверев. Святой: Русский йогурт " - читать интересную книгу автора

ударивший в ту ночь, прихватил правую ногу Юрчика, оказавшуюся не на шлаке,
а на стылой земле.
Хирурги в больнице консилиумов не устраивали.
Оттяпали отмороженную конечность ровнехонько по щиколотку. Степаныч
собственноручно выносил Юрчика из больницы.
- Будешь моим адъютантом! - буркнул он, стараясь не смотреть на
забинтованную культяпку, высовывающуюся из широкой штанины.
Дома, а точнее в пристройке у котельной, Степаныч выстругал самодельный
протез - деревянную ступню с углублением, выложенным для удобства и комфорта
куском ткани.
Юрчик был тенью кочегара, позволяя себе лишь кратковременные отлучки по
вечерам. Больше всего он любил взбираться на старую сосну и любоваться
сквозь стеклянную крышу купающимися людьми.
Причем пол и возраст не имели для него значения.
Сначала отдыхающие пугались, жаловались администрации, а потом
привыкли. Юрчик стал старожилом "Шпулек", неотъемлемой частью окружающего
пейзажа, местной достопримечательностью и просто исполнительным мужичком,
готовым откликнуться на зов каждого. Если бы не Степаныч, его бы просто
загоняли. Но связываться с матерщинником кочегаром, козырявшим своим
героическим прошлым, рисковал не каждый. Разве что здоровенные, как статуи
на Выставке достижений народного хозяйства, бабищи из пищеблока могли
заткнуть рот Степанычу или погрозить розовым, в половину коровьего вымени
кулаком.
Пересидел Степаныч в своей берлоге скверные времена, заодно не дав
юродивому подопечному сгинуть от голода.
Россия приватизировалась, лихорадочно шуршала ваучерами, вкладывая их в
расплодившиеся, как поганки после дождя, инвестиционные фонды. Финансовые
компании, прочие "конторы" сулили баснословные прибыли.
Степаныч наплевательски отнесся к процессу приватизации, обменяв
бумажки на полноценную жидкую валюту, поспешив пропустить ее через
собственный желудок.
Комбинат в это время приходил в упадок. Узбекские хлопкоробы "белое
золото" решили продавать англичанам за твердую валюту; потребители
задерживали оплату за полученную продукцию, энергетики требовали
"отстегнуть" по счету, и так далее.
Хирел комбинат - ветшали "Шпульки". Неожиданно начала трескаться
хваленая финская черепица.
Она лопалась с жутким шумом, точно профилакторий попал под бомбежку
вражеской авиации. Исчезли толстозадые поварихи из пищеблока. Бассейн, в
котором месяцами не меняли воду, напоминал зловонное озеро - результат
страшной экологической катастрофы. Зимой из-за нехватки угля некогда уютные
двухместные номера стали походить на камеры пыток, где заключенных
подвергали истязанию холодом.
Степаныч начал подумывать о том, чтобы пустить стоявшие в холле
бильярдные столы на растопку гаснущих печей котельной. Но, как и у всего
хоть мало-мальски ценного в стране, у "Шпулек" появились новые хозяева и
постояльцы.
Самоуверенные мужчины с лоснящимися физиономиями и суетливо бегающими
глазами стали привозить сюда своих подружек. Сильно накрашенные девицы,
одетые в юбки с разрезом почти до ягодиц, непрерывно визгливо хохотали и