"Сергей Зверев. Святой: Русский йогурт " - читать интересную книгу автора

Глянцевый разворот был заполнен фотографиями последних боевых действий
в Грозном: обмотанные бинтами дети со смертельным испугом в глазах,
обуглившиеся трупы солдат, подбитая бронетехника среди руин домов.
Дмитрий захлопнул журнал и сунул его под подушку.
- Ты что от меня прячешь? - Прищурившись, майор-десантник через плечо
взглянул на Рогожина.
- Порнографию.
Рогожин не хотел показывать соседу военные снимки. Майор и так бредил
по ночам, то бросая свой батальон в атаку, то требуя прикрытия с воздуха от
какого-то "сто первого".
- Свистишь, Дима! Я этот номер "Огонька" смотрел. Там на развороте
чеченка в голом поле перед танком стоит, подняв руки к небу. Нехорошо
старших обманывать! - Василенко пребывал в благодушном настроении.
К нему в госпиталь приходила дочь - худенькое белобрысое существо с
торчащими косичками. Майор в ней души не чаял.
- Мы с тобой в одинаковом звании, - шутливо парировал Рогожин.
- Да, но по возрасту я старше. - Майор завершил раскладку продуктов и
принялся сортировать свежую прессу, доставленную женой. - Тьфу, просил
"Красную звезду" не покупать, - он отправил непонравившуюся газету в
тумбочку. - Потом, ты - одинокий волк, не оставивший после себя потомства.
- Что из сего обстоятельства вытекает?
- В Древней Спарте, - решил блеснуть эрудицией Василенко, - закоренелых
холостяков не допускали на собрания, где обсуждались государственные
проблемы. Перед боем их ставили в первые ряды фаланги прикрывать отцов
семейств и молодых воинов.
- Разумно, - согласился с логикой древних спартанцев, самых свирепых
воинов в истории человечества, Дмитрий.
Перочинным ножом он срезал кожуру апельсина, стараясь снять ее целиком,
спиралью.
- Да ты, Димка, бык здоровущий! Настругаешь еще киндеров. - Василенко
обмяк, массируя грудь в области сердца.
- Жмет? - Дмитрий встал с кровати и подошел к майору.
- Погода меняется. У тебя рана не ноет?
- Вроде нет, - ответил Рогожин, вглядываясь в лицо друга.
За время, проведенное с комбатом, он успел прикипеть душой к этому
прямому, бесхитростному человеку, опаленному пламенем идиотской войны,
развязанной неизвестно кем ради достижения непонятных целей.
Внезапно пересохшие губы Василенко побелели, и их уголки опустились
вниз. Он жалобно посмотрел на Рогожина.
- Дышать трудно. Словно камень на грудь свалился! - Майор виновато
моргнул, точно стыдясь своей слабости.
Такие приступы периодически терзали его. Майор скрывал от жены и
лечащих врачей сердечный недуг, но Рогожину признался - главнейшая мышца его
организма стала давать сбои.
- Отпустит! - Он слабо улыбнулся обеспокоенному Рогожину.
- Пожалуй, я схожу к дежурной сестре.
- Ложись, Димка! Мне бы курнуть!
Заядлый курильщик, Василенко за день обращал в пепел две пачки
крепчайших сигарет без фильтра и страшно мучился в госпитале, не добирая
ежедневной дозы никотина.