"Сергей Зверев. Святой: Русский йогурт " - читать интересную книгу автора

Лежа на растяжках в палате, он каким-то особым чувством узнавал, у кого
можно стрельнуть пару сигарет, кому в передаче доставили несколько блоков
вожделенного зелья.
Рогожин подозревал, что эту информацию поставляет другой член братства
курильщиков, тихий капитан-связист с пожелтевшими от никотина ногтями.
Капитан имел привычку робко стучать в дверь палаты.
Затем в приоткрытую щель просовывалась лошадиная голова - у капитана
был вытянутый массивный череп. Щерясь зубами, похожими на вылущенные из
початка зерна кукурузы, он дрожащим от волнения голосом сообщал:
- Туалет задымлен, хоть топор подвешивай!
У капитана были повреждены горло и легкие. Он отстреливался, сидя в
горящем административном здании. Ядовитые пары тлеющей пластиковой обшивки
множества канцелярских столов и плавящегося линолеума, образовав удушливую
смесь, словно наждаком прошлись по дыхательной системе капитана,
придавленного обломком обрушившейся стены.
Рогожин гонял его:
- Скройся, медленный самоубийца. Туберкулезник несчастный!
Капитан стучал костылем, надсадно кашлял, сплевывая в платок мокроту,
и, заговорщицки подмигивая, исчезал...
- Нет, брат! - Рогожину не нравился зеленоватый цвет лица майора. -
Сбегаю я все-таки к сестре.
Пусть послушает мотор, давление померяет.
- Курнуть бы! - продолжал вздыхать Василенко.
Он показал мизинец:
- Вот такусенький бычок! Дима, сходи к капитану. У него заначка есть.
Сними дужку задней спинки кровати, в правой трубке бычок лежит.
- Я, Никодимыч, мамане этого мудака завтра же о складе доложу, -
пообещал Рогожин.
К капитану наведывалась сухонькая крикливая старушенция-мать, нещадно
ругавшая сына за пристрастие к табаку, губившему остатки его здоровья.
- Не вздумай! - молитвенно сложил ладони Василенко. - Она завотделением
на меня пожалуется и сама по шее надает! Успела пронюхать, что я с ее сынком
скооперировался сигареты стрелять.
Зеленоватая бледность не сходила с лица майора.
Рогожин набросил на плечи спортивную куртку, заправил вылезшую майку в
штаны, ладонью пригладил волосы и, не обращая внимания на призывы друга,
вышел в коридор.
Стол дежурной сестры находился у входа в отделение. Освещенный лампой
под абажуром, он был точно островок, затерявшийся в коридорном полумраке.
Заставленный коробочками с лекарствами, заваленный папками, листками
направлений на анализы, стол выглядел неприступным бастионом военной
медицины, приготовившимся к осаде.
Телефон, примостившийся у края, надрывался пронзительной трелью, но
снять трубку было некому.
Дежурная сестра отлучилась со своего боевого поста.
Рогожин подошел к столу, снял трубку и поднес к уху. Возбужденный
женский голос затараторил без остановки:
- Шурка, обалдела! Где ты ползаешь? Я такие новости разузнала,
закачаешься! Вчера в ординаторской Светку с Виктором Петровичем застукали!
Она у него на коленях устроилась, халат до пупа расстегнут, а тут Петровна