"Андрей Зверинцев. Сын Грома, или Тени Голгофы " - читать интересную книгу автора

- Тогда Марка не надо. Вот ты читаешь Марка, а я слышу: не знал он
Иисуса. Слово Марка - это слово Петра. А что скажет Петр, мне известно...
Нет, я хочу послушать того эллина, "врача возлюбленного", бывшего в Риме с
Павлом, апостолом языков.
- Лукана? Но тот тоже перечисляет иудейское родство Спасителя:
Иисус, начиная Свое служение, был лет тридцати, и был, как думали, сын
Иосифов, Илиев, Матфатов, Левиин, Мелхиев, Ианнаев, Иосифов, Маттафиев,
Амосов, Наумов...
Думаю, что перечисление это опять соль на рану тех, кто не знает Бога
Израилева.
- А есть ли у Лукана повествование об обещании Иоанну бессмертия?
- Нет, отче. Этого у Лукана тоже нет. Что мне нравится у этого эллина,
так это описание Христа как спасителя всех народов, а не только народа
Божия. Я думаю, это проповедь Павла.
- Ты прав, Прохор. Это проповедь Павла. А его не было с нами, когда
Господь говорил, как сложатся наши с Петром судьбы. Я, хоть и не люблю Павла
(не могу простить ему кровь святого Стефана, его гонения на Иисуса), но в
чем он прав: Христос - истинно Бог всех народов. И белых, и черных, и
желтых, и красных. И мы в своем Благовесте будем говорить и для праведного
иудея, не желающего делить благодать Божию с необрезанным, и для
вожделенного эллина, поклоняющегося Зевсу, не знающего истинного Бога и
потому лишенного Его благодати. Это будет Евангелие любви, ибо нет выше
мудрости, чем изреченная Христом Заповедь: "...любите друг друга; как Я
возлюбил вас, так и вы да любите друг друга". И нет, как ты знаешь, больше
на земле другого такого человека, который слышал бы эти слова из
Божественных уст нашего Спасителя Иисуса Христа.
Иоанн понимал: самое большое, что он, последний из двенадцати, может
еще сделать для проповеди Учителя и строительства христианской церкви,
Церкви живого Бога, - это ввести в мир новые священные книги. И книги эти он
должен связать с канонами Библии. И только на такой скале выстроится и будет
стоять новая вера. И потому его, Иоанна, Благовест должен быть возвышеннее,
боговдохновеннее, чем жизнеописание Учителя в Благовестах Матфея, Марка,
Луки.
Он видит свой Благовест иным. Ибо не с земных корней, возлюбленные мои,
надо начинать родословную Иисуса. Нет! И первое, что он сделает, - разъяснит
людям, даст им ясное представление о божественной природе Христа...
Нет, не с Авраама, родившего Исаака, начнет он свой Благовест, не с
Сына Человеческого, а с Сына Божиего, пришедшего к людям и возвестившего о
любви и спасении через покаяние...
Он - Сын Божий: вот начало начал!
В задумчивости застыл Иоанн. Молчал и Прохор. Тишину нарушали только
шум прибоя и далекие крики чаек.
Иоанн закрыл глаза и увидел себя юношей, плывущим с Учителем в лодке по
волнам Галилейским. Вдали вершины гор, покрытые синими зарослями. Несколько
лодок застыли в отдалении. Он, Иоанн, впервые может поговорить с Учителем
наедине... Иоанн, хоть и получил от Учителя прозвание Сын Громов, робеет.
Учитель смотрит на него и подбадривает: "Хочешь что-то спросить?" Это были
минуты счастья. Иоанн переживает их снова и снова. Переживает и горюет,
ловит в окружении своем знаки: не забыл ли Учитель своего любопытного
ученика... Ведь прошло уже более половины века, как они расстались. Но что