"Василий Звягинцев. Одиссей покидает Итаку (роман, книга вторая)" - читать интересную книгу автора

В том, что Фритьоф Нансен был прав и к холоду привыкнуть
действительно невозможно, Воронцов сумел наконец убедиться в полной мере.
Вышло так, что после многих лет, проведенных на южных линиях, ему
целую навигацию пришлось работать "на северах", от Мурманска до Певека и
обратно. Погода все время стояла мерзейшая, устал он сильнее, чем
когда-либо раньше, и когда наконец дождался отпуска, решил провести его
градусов на тридцать ниже по сетке координат. А на тех широтах его больше
всего привлекал Сухуми. Тихий город на зеленых холмах, счастливо
избегнувший опасности превратиться в курортный Вавилон, как, например,
соседний Сочи; теплое море без всяких признаков битого, а равно и
сплоченного льда; много пальм и другой субтропической зелени, спокойные
закаты над жемчужными волнами.
Он приехал туда и понял, что не ошибся.
Целыми днями Воронцов валялся на разноцветном галечном пляже, в
прозрачной перистой тени громадных эвкалиптов, перечитывал "Бросок на юг"
Паустовского, где описаны эти же места в начале двадцатых годов. Часто,
откладывая книгу, он глядел на город по ту сторону бухты и представлял,
как все здесь выглядело шестьдесят лет назад. А вечерами выходил на
набережную, ел на веранде над морем горячие, похожие формой на корабли
викингов хачапури, а потом выпивал много крошечных чашечек густого и
горького кофе, который раньше был "по-турецки", а теперь - по каким-то,
очевидно, внешнеполитическим, соображениям - стал "по-восточному", хотя
варил этот кофе все тот же, что и двадцать лет назад, старый турок Гриша.
День, кажется, на пятнадцатый, начав уставать от монотонности жизни и
в поисках новых впечатлений, Воронцов поддался на мегафонные призывы
человека на пирсе и взял билет в Новый Афон.
Там, на ступенях старинного храма, он неожиданно встретил знакомого
журналиста, с которым шел в прошлом году из Бомбея на Ленинград.
Конечно, оба обрадовались. Воронцов - от одиночества, журналист, по
его словам - потому, что давно искал Воронцова, дабы презентовать ему
путевые, недавно изданные очерки, в которых было и о нем кое-что.
Прервав программу экскурсии, поехали на такси в Гульрипш, где
журналист держал дачу. Надо отметить - великолепную. Дикий камень,
полированное дерево, красная черепица, кованый чугунный забор и ворота, и
все - в обрамлении магнолий, лавров и неизменных эвкалиптов.
Антон - так звали журналиста - надписал Воронцову довольно
толстенькую, неплохо оформленную и иллюстрированную многими фотографиями
книжку, и Дмитрий, не удержавшись, тут же ее просмотрел. Отметил явный
перебор по части экзотики, которую автор выискивал где придется, и то, что
Антон подчас просто грешил дурной литературщиной. Читая о себе фразы типа:
"Старпом нашего балкера по-мужски элегантен и сдержанно красив", "В нем
постоянно чувствуется его военно-морское прошлое", и даже: "Меня поразили
тонкость и парадоксальность мыслей, редкие у людей его типа и профессии",
Воронцов усмехался, а в особо сильных местах довольно громко фыркал, но
остался доволен. В главном все было верно и даже остро. Хотя, если данное
творение попадется на глаза коллегам, язвительных шуточек не оберешься...
По случаю встречи поехали ужинать в Эшеры, в знаменитый пещерный
ресторан, куда так просто не попадешь и куда любят приезжать серьезные
люди из Сочи, Гагр, даже Тбилиси.
Антон много говорил о делах окололитературных, и слушать его было