"Василий Звягинцев. Одиссей покидает Итаку (роман, книга вторая)" - читать интересную книгу авторапоговорили бы по-хорошему и решили, что и как им теперь делать дальше.
Он усмехнулся этим мыслям, раздавил о порог окурок папиросы, которые курил теперь вместо сигарет, несозвучных той эпохе, куда он собрался, встал и закрыл за собой тяжелую дверь. ...Попарившись всласть, он снова сидел в предбаннике. Под закопченным стеклом лампы дрожал узкий клинок пламени, по стенам метались призрачные тени, пряный залах керосина и копоти напоминал о детстве. Ему было хорошо сидеть, никуда не спеша, и слушать шорох дождя по крыше. Если бы только не возникала моментами между сердцем и желудком неприятная тошнотворная пустота. Как-никак, а завтра будет война, причем совершенно незнакомая ему сухопутная, а не морская, к которой он имел некоторую привычку. И хотя он, в отличие от других людей на войне, сможет быстро уйти с нее и почти наверняка останется жив, все-таки серьезнее этого момента у него еще в жизни не было. Уж больно плохо сейчас там, в отмеченном на карте квадрате северо-западнее Киева... Утром он встал в четыре по восточно-европейскому времени. Еще раз проверил свое снаряжение: автомат ППД, несколько круглых дисков к нему, гранаты, бинокль, планшет с картами, кое-какое продовольствие на первый случай. Обычный командирский "тревожный чемодан". Все это он загрузил в маленький штабной броневичок "БА-20". Он тоже в полном порядке. Из башни торчит тонкий ствол пулемета ДТ, баки заправлены, снаружи на броне укреплены канистры с водой и бензином, лом, лопата, топор, две запаски. километров пробега, окраска тоже не новая, номера наркомата обороны. От серийной машины броневик отличали две подробности. Накануне он попросил Натащу: - Ты окажи им... Пусть, если можно, бронирование заменят. Титановую поставят или хромоникелевую, я не спец, чтоб хотя бы крупнокалиберную пулю выдержал, а то же его из винтовки прострелить можно. Для их же пользы, между прочим. За себя я не боюсь, не думай, мог бы и на мотоцикле сбегать... - Он не удержался, чтобы не отвести от себя возможное подозрение в трусости. Тоже своего рода офицерский гонор. - И движок желательно помощнее, мерседесовский, например, сил на двести. С его родным полстасильным далеко не уедешь, приличный дождь пойдет - и привет... - Разумеется, Дим, - заверила его Наташа, - все, что нужно, они сделают. Словно оттягивая время, Воронцов вновь вернулся в Замок и вызвал Наташу. Она появилась на экране сонная, в наброшенном на плечи пеньюаре. "Вот сволочи", - подумал он про авторов этой мизансцены и спросил: - Ну, как у меня вид, подходяще? - Расправил под ремнем гимнастерку, самую по тем временам модную, из тонкого коверкота с легким красноватым отливом, с двумя рубиновыми ромбами на петлицах и звездами на рукавах. На груди два ордена Красного Знамени, монгольская "Полярная звезда", медаль "ХХ лет РККА" и значок за Халхин-Гол. Дело не в честолюбии, если нужно, он мог бы надеть и форму рядового, просто в роли дивизионного комиссара из центра, облеченного неограниченными полномочиями, он обеспечивал себе полную свободу действий. |
|
|