"Василий Звягинцев. Бульдоги под ковром. Одиссей покидает Итаку, Книга 3" - читать интересную книгу автора

твоих коллег-соотечественников мы тоже... А тут всего-то банальные
уголовники, которым вообще, наверное, ни к чему было жить... Да, застрелил
(слово "убил" в этом контексте произносить не хотелось), ну и что? Зато
завтра они сами уже никого не ограбят и не зарежут. А представь, что
сегодня на нашем месте оказались бы просто парень с девчонкой, вроде нас
десять лет назад... И оказывались, наверное: эти ребятки не впервые на
мокрое дело вышли, чувствуется. Так тех, кого они могли бы - не жаль?
- Война, Сталин - то совсем другое. И твои доводы абстракция. Я о
другом. Не страшно разве - сейчас, ты, своими руками... Пусть бандитов, но
все равно настоящих людей, а не инопланетных своих врагов, и не фантомов
сконструированного мира...
- Настоящих людей - это хорошо сказано. А если серьезно - кто это
знает? Может, как раз эти - фантомы, а там была настоящая война и подлинно
существовавшие люди... Но дело, повторяю, не в том. Помнишь наши разговоры
про поручика Карабанова и про мою "карабановщину"?
- Помню, конечно...
- Здесь и ответ. Я ощущал себя Карабановым и до того, как прочитал
"Баязет". И, прочитав, поразился, насколько совпадают психотипы. Так что
никуда не деться. Он, как и я, всегда исходил только из собственного
понимания справедливости, чести, добра и зла. Стихийным экзистенциалистом
он был, пусть ни он, ни Пикуль такого термина не употребляли... И тезки мы
с ним, случайно ли? Я ответил на твой вопрос?
- Наверное... - она погладила меня по щеке. - И все равно страшно. За
тебя, за себя... Давай ты не будешь больше Карабановым, хотя бы со мной...
- Постараюсь, по единодушной просьбе трудящихся...
...Спать в эту ночь нам не пришлось, потому что около шести она
сказала, что через два часа Левашов откроет канал для выхода.
- А нам же не нужно, чтоб по нашему виду все стало ясно?
- Мне так все равно, но если для тебя это существенно...
Видимо, она считала, что да. Ушла в ванную, долго там плескалась и
шумела душем, а потом еще с полчаса занималась перед трельяжем своей
внешностью, а я готовил завтрак из подручных средств, в смысле того, что
бог послал прежнему хозяину квартиры.
В результате после макияжа, кофе, консервированных сосисок и
мангового сока, легкой сигареты и нескольких завершающих штрихов губной
помадой в облике Ирины ничто не намекало на бурно проведенную ночь.
А когда наконец проход открылся, мы, чувствуя себя пассажирами
"Титаника", к которому вовремя подошли спасатели, без толкотни и паники
пересекли межвременной порог и вновь оказались в пультовом зале, где нас
встретил измученный и явно нервничающий Олег, сдержанно-напряженный
Берестин, тщательно имитирующий безмятежное спокойствие Сашка.
Удивительно, что не оказалось в числе почетных встречающих и Воронцова с
девушками.
Причем собрало их здесь отнюдь не нетерпеливое желание поскорее
узнать, где мы были и что видели. Оказывается, в работе аппаратуры
внезапно обнаружились такие возмущения и сбои, что Олег на полном серьезе
испугался. Удержать настройку и выпустить нас обратно ему удалось едва ли
не чудом.
- Никогда не наблюдал ничего подобного, - говорил он, нервно
затягиваясь сигаретой, когда уже убедился, что мы целы и невредимы, а