"Павел Зябкин. Герой ненашего времени (повесть о лишнем человеке)" - читать интересную книгу автора

солдатская болтовня. Вовка, раздевшись до пояса, загорал в компании Сереги,
лже-афганца, и Кольки, тоже земляка, деревенского мужика, зам. командира
взвода по Кинешме. Серега заметно нервничали. Лже-афганец расписывал ручкой
кепку. На козырьке он нарисовал слона, примерно так, как его изображают на
наскальных рисунках, теперь выводил сбоку поясняющую надпись "СЛОН".
- Серег, и что это значит? - спросил Вовка.
- Слон, чего не видно, что ли.
- Да нет видно, а на кой хрен он на шапке? Чего это значит?
- Чего хочу, то и рисую, - необычайно злобно огрызнулся Серега. - Я на
войне, что хочу то и делаю, ясно тебе.
"Да, поговори тут, он еще раз на войне и драться полезет из-за
пустяка", решил Вовка и перестал выспрашивать живописца. Ему вообще была
непонятна нервозность Сереги. Вроде парень сам рвется воевать, по крайней
мере, на словах, а тут психует и раньше времени панику поднимает. Напустил
трагизму. А чего раньше времени то паниковать.
Колька тоже сидел угрюмый, и на попытки Вовки повести разговор, о чем
ни будь веселом, огрызнулся и отвернулся в сторону. Колька вообще за все
время нахождения в Кинешме отличался неестественной серьезностью. Все время
он по поводу и без говорил, что для него самое главное это его семья. Жена,
которую он любит и дети, о которых он заботится. Колька так тщательно
планировал покупки на деньги, которые получит, что Вовке в душу
закрадывалось сомнение, не рисовка ли это? Уже был один такой семьянин
Андрюха. Тоже, только и толковал, что о молодой жене и новорожденном
ребенке, для которых он поехал деньги заработал. Все разговоры о супружеской
измене гневно пресекал. Все только и твердил: "Я жену люблю, она для меня
все". А вышло что? Как дали деньги, так он в первый же день, какую-то бабу в
Кинешме подцепил. Да ладно бы просто подцепил, а то уволился сразу же и
заявил, что останется здесь жить с новой любовью. Как уж, где и на что он
собирался жить неясно. Но факт есть факт, Андрюха пришел еще на КПП
проводить их.
Сам же Колька в это время развернул полученное им перед самым отъездом
письмо от жены и, разложив его на травке, стал читать. Вовка не удержавшись,
заглянул на страничку. Корявым почерком и большими буквами там было написано
буквально следующее: "Коля, я не хотела тебе писать. Была обижена за то, как
ты пьяный избил меня перед отъездом, когда первый раз за этот год появился
дома. Но раз ты уехал, я решила не заявлять в милицию на тебя, и на алименты
пока подавать не буду, все равно от тебя копейки не разу не видала"... Вот
тебе и семьянин, изумленно присвистнул Вовка. Он уже понял за месяц
нахождения в этой компании, что путных ребят тут не найдешь, такие же, как и
он сам, неудачники. Один, так вообще даже у нарколога на учете состоит, как
уж прошел комиссию, Богу ведомо. Да ладно алкаши, а то вон и наркоман есть,
прямо в туалете в вену чего-то бузовал. А еще парень был сатанист. На груди,
там, где сердце 666 выколото, и Евангелием подтирался в туалете. Но в то же
время в общении был весьма милым, обаятельным и общительным человеком. В
коллективе пользовался любовью. Черти что. Правда, сатанист уволился. По
невесте соскучился. "И любит же его кто-то", - грустно думал Вовка. Самому
ему и в голову не приходило ради Любки все бросить сейчас и вернуться.
Пожалуй, теперь он не сделал бы это и ради Наташки.
Прибыла колона из полка. Полковник Цыганков построил, пересчитал людей
и дал команду на посадку. Теперь он не выискивал пьяных и не рвал военные