"Павел Зябкин. Герой ненашего времени (повесть о лишнем человеке)" - читать интересную книгу автора

несколько сгоревших и искореженных БМД (боевая машина десанта). Сама улица
была пустынна. Заборы украшали надписи: "Смерть российским оккупантам!" и
"Смерть свиньям - свобода волкам"! Жители, видимо не желая лишний раз
раздражать "оккупантов" не показывались из домов.
Несколько дней назад здесь попала в засаду колонна десантников. Погибло
много срочников. Из них в основном и состояли ВДВ, в отличии от пехоты,
укомплектованной по большей части контрактниками.
Вскоре колонна пришла обратно "домой". Пошла обычная рутинная армейская
работа. В палатках появились трофейные матрасы, одеяла. Многие
прибарахлились. А Вовка получил долгожданные письма. Два от матери, где она
сожалела о его непутевом решении и о том, как дома хорошо, и как его ждут,
она, а так же Марья Афиногеновна с Клавдией Ильиничной. "Да, зашибись
кампания", - только и подумал адресат. А вот письмо от Лехи оставил на
десерт. Его решил прочитать после баньки.
В баньке, кстати говоря, уже установили трофейное огромное зеркало.
Какой шутник его притащил да и зачем было неясно. Ну, выходит есть и эстеты.
Раздевшись, Вовка с приятным удивлением увидел голого подтянутого,
мускулистого парня, загорелого как индеец по пояс. Былая одутловатость
последних домашних месяцев исчезла, на него смотрело, словно вырезанное из
дерева, смуглое лицо с короткой щетиной. Вовка понравился сам себе. Это была
не та размазня что уезжала сюда месяцами раньше. "Неужели он теперь такой
красавец мужчина," - думалось ему. Он твердо решил уже писать рапорт на
увольнение, все, хорошего понемножку. У такого мужественного красавчика, что
смотрел на него из зеркала не должно быть больше проблем с работой и с
бабами. Плюс при деньгах, что еще надо. Уже за одно боевое прошлое должны
быть все двери открыты. Тут еще и всех участников к награде представить
обещали. Вот такие мысли. А Вовку, несмотря на всю его трусость и Сашку за
несколько удачных выстрелов из "Шмелей" вроде как на "За отвагу" подали.
Поплескавшись и смыв грязь, он отправился в палатку, где с комфортом
разлегшись на мягком трофейном тюфяке и закурив сигарку, вскрыл Лехино
письмо. Оно было толстым и обещающим интересное и долгое чтение со
смакованием.
Привет Вова, - как и все письма, начиналось и Лехино. Почерк был
неровный, пьяного человека, строки наползали друг на друга. А мы тут от тебя
весточку получили. Ну ту что ты Натахе писал. Слушай ты извини, но мне
адресованное я потерял по пьянке, так и не прочитав. А Наташка твое, у меня
забыла, когда бухали. У нас тут все классно, зависаем тут каждый день. Вот и
сейчас я с Сашкой сижу и письмо тебе вдвоем пишем, а Наташка спит пока, а то
проснется, тут не до писем будет. Ну рады за тебя, что добрался, а вот и
Сашка написать хочет, я ему передаю. Дальше шло вообще мало разборчиво как
по почерку, так и по смыслу.
Вова, здорово. А я тут к Лехе пришел. Ты там так, все пучком. Ты там
куда попал? Я сам к вам приеду скоро, меня в спецназ берут, в военкомате
обещали. Вы молодцы - чеченам вставляете. Бейте чурок этих. Ну, будь.
И в завершении Лехино: Вова ну ты понял как тут, давай приезжай, а я
кончаю, а то вон Наташка проснулась и не дает мне дописать. Ну давай пиши
еще.
Не письмо, а репортаж какой-то, - с грустью подумал Вова, - ну все по
прежнему, а Саша Агеев так и не поумнел. Какой ему к черту спецназ, этого
белобилетника в стройбат то не возьмут. А эта сладкая парочка хороша. Хоть