"Арес" - читать интересную книгу автора (АКСЁНОВ Даниил)

Глава 8

Ларант, Верховный Жрец Зентела, ненавидел устриц. Казалось бы, что может быть в них хорошего? Склизские, чрезмерно мягкие, подаются в раковинах, вкусом похожи на перезрелый овощ — отвратительное блюдо. Они выскальзывают из пальцев, так и норовят упасть на пол или на одежду, сочатся мерзкой жидкостью, которая стекает прямо на кисти рук…. Когда жрец брал одну из этих тварей и выковыривал ее из скорлупы, то всегда задумывался о том, что она сожрала перед тем, как оказаться пойманной. Ему очень хотелось верить, что не труп какого-нибудь животного, а еще хуже — человека. Мысли об этом вызывали рвотный рефлекс, но улыбка не покидала лица Ларанта. Изо дня в день на протяжении пяти лет жрец ел их на обед. Он мог бы, конечно, приказать не приносить больше это блюдо, но не смел. Устриц обожал хозяин и всегда лакомился ими, будучи в человеческом облике.

— Распорядиться о добавке, Ваше благочестие? — почтительно осведомился слуга, глядя как Верховный Жрец с видимым удовольствием поглощает моллюсков.

— Ммм… может быть… может быть… хотя нет. Что-то я сыт сегодня. Распорядись, чтобы принесли фруктов, — Ларант заказывал добавку строго каждый день месяца, кратный числу три. По его мнению, этого было достаточно, чтобы создать иллюзию того, что он без ума от устриц. Раньше он пробовал съедать больше одной порции каждый второй день, но после того, как едва справился с приступом тошноты в присутствии хозяина, отказался от этой затеи.

— Слушаюсь, Ваше благочестие, — слуга согнулся в поклоне.

— И еще пригласи Терсата. И письменные принадлежности захвати.

Через пару минут служка объявился, нагруженный цитрусовыми и бумагой с перьями. Поставив корзинку с фруктами на стол перед господином, он положил все остальное на низкий столик, стоящий у противоположной стены.

Едва письменные принадлежности оказались расставлены, дверь отворилась и вошел толстенький низкорослый человечек, чье лицо, казалось, утопало в складках жира. Его фигура составляла такой контраст с высоким и худощавым Ларантом, что Верховный жрец предпочитал не появляться на публике рядом со своим помощником. Их последний совместный выход породил песенку, рожденную в больном воображении черни. Ее суть сводилась к тому, что церковь Зентена давно уже перестала расти вверх, но зато рост вширь резко ускорился.

— Приятного аппетита, Ваше благочестие, — тон толстяка был смиренен и кроток.

— Спасибо, Терсат. Присаживайся. Нам нужно будет кое-что написать.

— Распоряжение для храмов?

— Ты догадливый как обычно. Помощник с кряхтением уселся за низкий столик.

— Будем искать изменившихся, Ваше благочестие?

— Изменившегося. Одного.

— По каким признакам, Ваше благочестие? Или всех подряд?

— Что ты, Терсат, наши жрецы не справятся, если дать им задание обращать внимание на любую странность. Я планировал резко сузить требования. Для начала.

— Внезапно разбогатевших?

— Да. Ты снова прав. Думаю, пусть ищут тех, кто был нищим, а внезапно стал богатым. Или был богатым, а стал еще богаче. У кого скоропостижно скончались состоятельные родственники. Кто начал изменять своим любовным привычкам, а заодно и жене.

— Ваше благочестие!

— Терсат, посмотрим правде в глаза. Жрецы знают обо всем этом. Не могут не знать. Вот только предпочитают не обращать внимания. И я даже в чем-то с ними согласен. Так спокойней. Но сейчас ситуация требует совсем других действий.

— Понимаю, Ваше благочестие.

Виктор пока что не собирался становиться богаче. Ему в голову даже не приходила мысль, что нужно сделать в замке, чтобы поправить свое финансовое положение. Не потому, что он не мог, — мог, наверное, ведь выходец из нашего мира обладает большими знаниями в целом, чем житель Средневековья, но Антипова беспокоили другие проблемы. В жизни бывают ситуации, когда деньги не главное. Хотя почему-то чаще всего возникают лишь в самом конце означенной жизни.

Виктор плохо спал всю ночь, и не успело солнце полностью подняться над горизонтом, как он выскользнул из замка. Ему было приятно наблюдать, что после вчерашних происшествий изменилось отношение стражников. Они только что снова заступили на пост и еще сонный Пента отворил калитку.

— В лес, Ролт? — спросил он.

— В лес, господин солдат.

— Осторожней там.

— Конечно, господин солдат. Я даже здесь осторожен.

Выйдя за ворота, Антипов резко ускорился. Он очень хотел получить обещанные ответы как можно быстрее. В его прежней жизни было много свиданий. На некоторые из них он торопился с замирающим от волнения сердцем, а на другие — просто шел, 'глазея' по сторонам и думая о чем угодно, но только не о будущей встрече. Интересно, что первая категория свиданий была связана с девушками, а вторая — с работой. Куда отнести беседу с богом войны Виктор не знал. Он бежал со всех ног, но сердце билось без сладостных замираний, так, словно Антипов просто опаздывал на работу. Получалось, что Арес — лучше, чем деловые будни, но хуже, чем девушки.

Влетев на поляну, Виктор совсем было уже хотел разразиться привычным вопросом, подразумевающим долгое ожидание ответа, но его невидимый собеседник сумел удивить.

— Рановато ты, мой друг, — слова прокатились по опушке как раз в тот момент, когда рот Виктора раскрылся для произнесения первой фразы.

— С добрым утром!

— Вот что значит стремление к знаниям, — продолжал голос, не обращая никакого внимания на приветствие. — Оно погубило многих. С ним плохо ешь и мало спишь. А воин должен быть всегда в хорошей форме.

— Я не воин, уважаемый Арес, — заметил Антипов. — А также не актер и не клоун. Я — бедный студент, которому даже не дали возможность получить диплом перед смертью.

— Тебе бы это помогло чем-то, если бы получил? — удивился собеседник.

— Как знать. Не всякому приятно умирать неучем.

— Браво, Виктор! Мне все чаще кажется, что я сделал правильный выбор.

— Мне так тоже кажется, уважаемый Арес. Но нельзя ли задать один небольшой вопрос?

— Можно, мой друг, можно.

— У меня есть шансы вернуться обратно? — Виктор решил 'бить' прямой наводкой. У него имелись небезосновательные подозрения, что если собеседник опять перейдет на ироничный тон, то мало что удастся узнать.

— Вернуться в прежнее тело шансов нет, — сразу же ответил голос.

— А в другое, похожее, например?

— Конечно, есть. Но для этого нужно выполнение двух условий.

— Каких? — Антипов просто изнывал от любопытства. Еще бы, ведь вопрос касался его жизни.

— Во-первых, мои силы должны вернуться. А во-вторых, обладатель того тела должен быть мертв, но не очень долго.

— Тоже мертв? — переспросил Виктор.

— Да, иначе будет раздвоение сознания. Это очень нежелательная вещь, мой друг.

— Так получается, что Ролт умер тоже?

— Конечно, умер, — подтвердил Арес. — Но, к счастью, я успел вовремя. Вложил в него, то есть в тебя, последние силы. С прицелом на то, что это себя оправдает.

Последние слова звучали очень внушительно. Однако Виктор не собирался попадать под влияние высокого слога. Он был настроен весьма практично.

— А что же нужно сделать, чтобы твои силы вернулись, уважаемый Арес?

— Есть несколько путей, мой друг. Самые простые из них таковы: большое число верующих и победы в мою честь. Последнее даже предпочтительнее. Победы — это и есть я. Прямые, хорошие победы.

— А непрямые, с хитростью? — тут же отреагировал Виктор.

— Нет! — ответ прозвучал без задержки. — Это по части Афины. Я к ним не желаю иметь никакого отношения.

'Круто, господин будущий воин, — мысли Антипова были не очень приятны. — Кажется, я имею честь работать на любителя прямолинейных схваток. Лоб в лоб, так сказать. Но что-то мне свой лоб расшибать не хочется. Попробуем зайти с другой стороны'.

— Но ведь можно просто нанять хороших, опытных солдат и проинструктировать их, что нужно кричать и за кого сражаться, не так ли? — поинтересовался Виктор.

— Что ты имеешь в виду? — с подозрением осведомился голос.

— То, что если у нас будет золота в достаточном количестве, то, думаю, что часть проблем решится сама собой. Мы просто наймем воинов. Ради побед. А для того, чтобы это золото появилось, мне самому воином становиться необязательно.

— Мой друг, — голос Ареса звучал вкрадчиво. — Если мой Верховный жрец утратит честь и встанет на путь торговца, то нам обоим лучше умереть сразу же. Раз и навсегда!

— Логично, — тут же согласился Виктор. — А разреши поинтересоваться, кто у тебя Верховный жрец?

— Ты, мой друг.

— Ааа… эээ… А нет ли другой кандидатуры?

— Нет и быть не может! И постарайся не раздражать меня впредь подобными вопросами. Ради твоего же блага.

'Вот так выглядит тупик, господин водитель самосвала с поломанным задним ходом. Он хочет сказать, что по какой-то причине только я могу исполнять эту почетную обязанность. По крайней мере, до поры до времени. Ладно, попытаемся прояснить обстановку еще раз'.

— Но, уважаемый Арес, я никогда не был воином. Вот десятник Нурия — тот да, воин. А я — нет. И чтобы сравниться с ним, мне нужно было начать тренировки в детстве.

— Об этом не беспокойся. Начни сейчас, а там увидим.

— Как начать? С кем? С тобой?

— Нет, мой друг, не со мной. У меня нет ни сил ни терпения для обучения новичка. Найди себе кого-нибудь в учителя.

— Но кого?

— Кого-нибудь в своем замке.

— А… это обязательно?

— Да, мой друг. Это просто необходимо.

— А что, ты потом поможешь мне? Ну, дашь какие-то способности для того, чтобы я сравнялся с хорошими бойцами или что-то вроде того?

— Виктор, не торопись. Чего сейчас-то говорить? В данный момент я почти ничего не могу. Подождем. И не волнуйся, Арес умеет быть благодарным. Расскажу тебе небольшую историю. Был такой юноша, его звали Кадм. Сын царька. И вот, этот наглый юноша посмел поднять руку на дракона — мое дитя! И ты думаешь, я его убил за это? Нет, сжалился и позволил заплатить свой долг службой мне. И он так хорошо справлялся, что я не только простил его, но и дал в жены свою прекрасную дочь, рожденную от меня Афродитой. Так что, ты тоже не будешь разочарован. Главное — старайся.

— Но где я тогда возьму последователей? — Виктора смутные обещания заставили призадуматься. Он был склонен скорее поверить в них, чем нет.

— Они пойдут за тобой в свое время.

— За мной?!

— На самом деле за мной, но с твоей помощью.

— Но… уважаемый Арес, я не гожусь для этого.

— Ты хочешь сдохнуть тут, придавленный очередным деревом?

— Нет, не хочу.

— Тогда годишься.

— А…

— Хватит! Ты узнал, что тебе нужно, теперь поговорим о важных вещах.

— Но…

— Что Ролт знает о богах этого места?

— Мало что, уважаемый Арес. А, кстати, как мне тебя называть? А то я тебе тыкаю, все же это не совсем удобно. Даже к барону нужно обращаться 'ваша милость' или 'господин барон'. Ответ раздался мгновенно:

— Называй меня тоже 'господин барон'. Виктор нахмурил брови.

— Это… шутка? — спросил он.

— Вот вы, люди, странные все же. Решаются важные вопросы, а тебя волнуют какие-то мелочи. Да какая разница, как называть? Называй просто 'Арес'. Я демократичен, знаешь ли.

— Ладно, ладно, Арес.

— Ты должен будешь разведать, что из себя представляют здешние боги и чем занимаются жрецы. Меня интересует все. Особенно обряды. Можешь даже попытаться составить мнение, не помогут ли нам местные.

— Хорошо. Хотя вот у Ролта создалось впечатление, что ничем особенным жрецы не занимаются. Заключают браки, провожают умерших, на большие праздники приносят человеческие жертвоприношения….

— Что-о-о?!

— Ох, — Виктор схватился за голову. Эти воспоминания возникли внезапно и были в высшей степени неприятны.

Лет шесть назад, когда Ролт был еще ребенком, его водили в ближайший храм на праздник сбора винограда. Очень значительное мероприятие. Все ели, пили веселились, а вокруг храма по полю бродили нетрезвые толпы. Яркость красок и громкость звуков — вот что запомнилось сыну лесоруба с того дня. А потом пришел вечер. Зажглись огни, опьяненные толпы потянулись к подножию большой лестницы, ведущей на алтарь. Ролт сначала находился в задних рядах, но потом его каким-то образом вытолкнули вперед. Он чувствовал себя обнаженным, стоя перед самой лестницей. Попытался рвануть назад, чтобы спрятаться в толпе, но не тут-то было. За ним уже стояли плечо к плечу. Однако сын лесоруба продолжал бороться и не сразу заметил, как на лестнице появилась молодая женщина, которую вели двое жрецов с могучим телосложением. Женщина шла медленно, словно была опьянена, но уже на вершине, перед самым алтарем, рванулась прочь и закричала тонким голосом. Ее голос резанул по ушам Ролта. Он сначала не понял, что это все означает. Но толпа подхватила крик. Это был ликующий и отвратительный вой зверя. Сын лесоруба закрыл руками свои уши, чтобы не слышать, но зажмурить глаза не смог. Какая-то сила приковала его внимание к той худенькой женщине, которую уложили на алтарь, несмотря на попытки вырваться, и к кривому ножу, зловеще блестевшему в свете факелов.

— Человеческие жертвоприношения по праздникам? — уточнил Арес.

— Да, — ответил Виктор.

— Не пытайся узнавать, помогут ли нам. — голос невидимого собеседника звучал сухо и враждебно. — С ними я не пойду на переговоры.

— Почему? — спросил Антипов.

— Они могут быть не теми, кем кажутся.

— Что ты имеешь в виду?

— Узнаешь позже, мой друг.

Впервые за последнее время Виктор точно знал, что нужно делать. Он получил инструкции. Но инструкции не радовали, хотя результат в случае их успешной реализации обещал быть полезным.

'Похоже, что мне придется стать воином, раз уж этого так хочет Арес, — размышлял Антипов по пути в замок. — Какой еще выход? Или просто попытаться им стать. Сделать вид, ведь и так понятно, что ничего не выйдет. Ну что же, в этом у меня есть опыт. Делать вид умею. Когда я кем-то притворялся в последний раз? Да вот недавно совсем. Членом приемной комиссии. Уж очень красивая была девушка, поступающая в наш универ. Настолько, что выгляди я старше, представился бы деканом'.

Войдя в ворота, Виктор совсем уже было собрался начать претворять свои великие планы в жизнь, но Пента придал мыслям совсем другое направление.

— А, Ролт, ты вовремя, — сказал солдат. — Там двое наемников прибыли. Хотят в дружину. Нурия их проверять будет. Взгляни, если любопытно.

Конечно, Антипову было очень любопытно. Такое зрелище жители замка старались не пропускать. Любой мог заявить, что хочет вступить в дружину. И по приказу барона десятник был обязан тут же проверить его. Причин для переноса экзамена было всего две: ночное время суток и осада замка. Алькерт ан-Орреант был большим формалистом и старался в своих распоряжениях учитывать все.

Виктор прошел через дворик рядом с воротами, привычно повернул направо, чтобы оказаться вблизи казарм. Там уже толпился народ. В замке развлечений было мало, поэтому люди старались использовать любую возможность для того, чтобы разнообразить свою жизнь. Испытания кандидатов подходили для этого как нельзя лучше.

На небольшой огороженной площадке, используемой в обычное время для тренировок, стоял Нурия, сжимая в руках несколько деревянных мечей. Он предлагал их соискателям на выбор. Ролт знал, что в испытании могли использоваться не только тренировочные мечи, но и копья без наконечников. Считалось, что если воин хорошо владеет хоть одним из этих орудий, то легко сможет освоить и другие. Двое хмурых наемников, стоящих неподалеку от десятника и одетых в кожаные куртки с нашитыми железными пластинами, предпочли, видимо мечи.

Виктор видел, как один из них подошел к Нурия и выбрал одну из палок. Десятник тут же отдал остальные солдату, находящемуся за оградой, и, не глядя, взял деревяшку для себя.

— Отойди подальше, — сказал Нурия второму наемнику, — придет и твоя очередь. Тот, кивнув, направился за ограждение.

— Готов? — спросил десятник у первого.

— Да, — громко ответил тот.

— Часы!

Приказ Нурия не удивил Виктора. Последовательность действий прочно хранилась в памяти у Ролта. Солдат, стоящий у ограды, положил деревянные мечи на землю и, сделав несколько шагов назад, оказался у какого-то сооружения. Оно состояло из большой железной воронки, покоящейся на деревянном каркасе. Рядом с ней находилось ведро воды и ковш. Солдат быстро наполнил ковш водой и занес руку над воронкой.

— Как только из часов вытечет последняя капля, бой окончен, — пояснил Нурия. — И если до этого времени ты избежишь удара, то можешь считать себя на службе.

Ролт знал, что отведенное на поединок время — ровно минута. Виктор сомневался в точности самодельных часов, но предполагал, что ошибка вряд ли будет большой. По крайней мере, часы всегда показывали один и тот же временной промежуток, так что соискатели находились в равном положении.

Десятник махнул рукой и солдат вылил ковш воды в воронку. Из нижнего конца сооружения быстрыми каплями потекла вода.

Нурия атаковал немедленно. Но быстрый выпад, нацеленный в живот, не достиг цели: наемник парировал удар. Парировал жестко, не сходя с места. Десятник тут же отступил на шаг, словно приглашая противника атаковать, но тот не пошевелился. Нурия не стал ждать, а снова напал. Посыпались удары. В плечо, живот, бедро, руку — все отбивалось в прежней манере. Десятник двигался вокруг наемника, размеренно атакуя. Тот лишь крутился на месте, но не сделал ни шага ни вперед, ни назад. Нурия ускорился еще больше, хотя это казалось невозможным. Виктор внимательно наблюдал за лицом наемника. Если вначале оно было лишь сосредоточенным, то сейчас на нем начала проступать растерянность. Однако воин все еще парировал удары. Внезапно Нурия отступил на два шага. Наемник продолжал стоять в напряженной позе, направив 'меч' на противника.

— Засчитано, — сказал десятник. Виктор лишь сейчас понял, что вода больше не течет.

— Неплохо, — добавил Нурия. — То, что надо для строя. Наемник вздохнул с облегчением.

— Но мы не в строю, — безжалостно продолжил десятник. — Тебе нужно было перемещаться, а ты стоял как деревянная чушка. Почему? Его противник молча пожал плечами.

— Потому что иначе не умеешь, — ответил за него Нурия. — И это скверно. С таким подходом из тебя никогда не получится отличного воина. Для ополчения тебя тренировали, что ли? Следующий.

Надо сказать, что охрана замка делилась на две основные категории: собственно воинов, привелигированное сословие, и ополчение. Последнее состояло из обычных мастеровых и слуг. С ними не занимались индивидуально, но примерно раз в два-три месяца проводили однодневные 'учения'. Они заключались в том, что их заставляли стоять в строю, а также орудовать на стене копьем или просто обычной длинной палкой, чтобы сбросить вниз гипотетического противника.

Процедура с ковшом повторилась для второго претендента. Как только потекла вода, десятник атаковал. У Виктора мелькнула мысль, что удар был точной копией самого первого удара из предыдущей схватки. Впрочем, и блок был тоже точной копией. Но затем Нурия сумел удивить. Быстрым прыжком он оказался за спиной противника, обозначил атаку по ногам, но, сместившись еще больше в сторону, сделал выпад, нацеленный в предплечье. Его наемник не сумел отбить. Палка оказалась выбита, а он сам схватился другой рукой за ушибленную конечность. Было видно, что его терзает жестокая боль.

— Этот не засчитан, — подытожил десятник. — Хотя, думаю, что оба бойца одинаковы. Один учитель. Но против подвижного противника нет шансов.

— Я могу поступить на службу, а он нет? — тут же спросил первый наемник.

— Да, — ответил Нурия. — Таковы правила, установленные господином бароном.

— А обоих никак нельзя? Мы ведь братья. Десятник покачал головой:

— Я бы трижды подумал, прежде чем брать хотя бы одного из вас. Но испытание пройдено тобой. Не мне менять правила.

— Но что не так? — поинтересовался наемник.

— Вас придется переучивать. На это нет времени, тем более в строю мы сражаемся редко.

— Тогда я тоже отказываюсь.

— Твоя воля, — пожал плечами десятник.

На Виктора бой оказал огромное впечатление. С его точки зрения, наемники держались отлично, особенно первый. Антипов бы так не смог. Но, наверное, десятнику виднее.

'А Нурия-то крут, — подумал бывший студент. — И что, Арес хочет, чтобы я потом тоже вот так вышел против него? В замке ведь все просто: либо воин, либо нет. А если воин, то придется выходить. Да меня унесут отсюда! Единственное, что может понравиться Нурия, это то, что сына лесоруба не придется переучивать. Ибо ничего не умеет'.

— Ну что, Ролт, — десятник, казалось, услышал мысли Виктора и подошел к ограде с той стороны, где стоял сын лесоруба, — высмотрел еще что-нибудь?

— Нет, господин десятник. Но я стараюсь. Хотя… не пригодится ли нора лисы?

— Лисы? Нет. Сейчас не сезон. Шкура так себе.

'Может быть попросить Нурия об обучении? — начал размышлять Виктор. — Момент удобный. Хотя нет… этот пошлет, пожалуй. Воспользуемся знакомством в крайнем случае. У меня, то есть у Ролта, есть более сговорчивые кандидатуры'.

— Вот если бы ты нашел логово волков, тогда другое дело, — продолжал Нурия. — Господин барон любит на них охотиться. И на медведей тоже.

— Мой отец говорит, что вблизи от замка ни волков ни медведей не осталось. Несознательные звери, господин десятник. Не разделяют любви господина барона к охоте.

— Если найдешь медведя, то получишь награду. Сам знаешь.

'Да уж, бедный мишка. Сначала затравят собаками, а потом утыкают копьями. И всем станет весело. Медведь будет просто орать от восторга'.

— Господин десятник, не подскажете, где я могу найти Пестера?

— Пестера? Он был где-то рядом с казармами. Я его только что видел.

— Спасибо, господин десятник.

Виктор был рад продемонстрировать хорошие манеры. Нурия — не тот человек, с которым можно портить отношения.

Антипов направился на поиски дядьки Пестера. Именно с ним он связывал возможность обучения воинскому делу. Старый солдат знал Ролта с раннего детства. Разве он откажет, если попросить как следует?

Расспрашивая встречных, сын лесоруба двигался вокруг казарм. Ему говорили, что Пестер был тут совсем недавно, но потом пошел в другое место. Виктор бросался туда — и снова та же история. Наконец, неуловимого солдата удалось застать около конюшен. Тот уже собирался зайти по каким-то своим делам внутрь, но Антипов с громким криком бросился к нему:

— Дядька Пестер! Стой!

Люди, находящиеся неподалеку, недоуменно оглядывались на шум, но увидев Ролта, отворачивались и возвращались к своим занятиям.

Солдат развернулся и, щурясь на солнце, посмотрел на размахивающего руками сына лесоруба. Дождавшись, пока тот приблизится, старый воин добродушно осведомился:

— В чем дело, Ролт? Что за спешка и крики?

— У меня есть небольшая просьба, дядька Пестер, — сообщил Виктор, подойдя достаточно близко, чтобы их никто не мог подслушать. — Небольшая, но очень важная.

— Конечно, Ролт, я помогу тебе, чем смогу. Что ты хочешь?

— Нельзя ли меня немножко поучить как обращаться с мечом или копьем? Ну, в свободное время. Пестер несказанно удивился. Он внимательно посмотрел на Ролта:

— А зачем это тебе? Ты, что, хочешь попытать счастья и поступить в дружину?

— Да. Может быть получится. Солдат медленно покачал головой:

— Мне говорили, что ты изменился, но я не особенно верил. Теперь вижу — все правда. Нет, Ролт, ничего не получится.

— Ты думаешь, что я не смогу выстоять в поединке? Слишком поздно начал? — Виктор приготовился спорить. Отказ совершенно не входил в его планы.

— Не в этом дело, Ролт. Хотя и в этом тоже. Есть распоряжение господина барона никого из наружников не обучать. Особенно — единственных сыновей мастеров. Ты же знаешь, как Террок хочет стать воином. Что он только не делал, даже слезно умолял господина барона. Все напрасно. Замок нуждается в мастеровых.

— Но… разве нельзя со мной просто так позаниматься? На всякий случай. Лишь чуть-чуть. Показать основы и все.

— Нет, — солдат был тверд. — Если дойдет до господина барона, то достанется нам обоим. А его милость узнает, конечно. Такое не скрыть.

'Облом, — в мыслях Виктора поселились разочарование и легкая паника. — Вот что значат сословные предрассудки. Родился лесорубом — будешь лесорубом и никаких гвоздей. А что я скажу Аресу? Что не смог найти даже самого захудалого учителя? Представляю его ответ. Да уж, первое задание провалено…. Может вообще сбежать из замка с вот этими двумя наемниками и поучиться у них? Хм…. Это просто один из верных способов самоубийства, господин юнга. Бросить безопасный замок, чтобы войти в мир, которого совсем не знаешь и к которому не приспособлен. Похоже, придется обрисовать Аресу ситуацию'.

— Неужели нет никакого выхода, дядька Пестер? Совсем никакого?

— Нет, Ролт. Мне жаль, что не могу помочь тебе в этом. И других тоже не проси. Никто не согласится.