"Тайны Монетного двора. Очерки истории фальшивомонетничества с древнейших времен и до наших дней" - читать интересную книгу автора (Польской Г. Н.)

«РУБЛИ» НАПОЛЕОНА БОНАПАРТА

Бумажные деньги (ассигнации) появились в России в 1769 году не случайно. Во-первых, находившаяся в обращении медная монета была тяжелая. Вес пятака в 16-рублевой монете составлял 1/8 фунта, а вес 100 рублей превышал 6 пудов! Доставлять такую тяжесть приходилось на телегах, а их перевозка на большие расстояния была связана с огромными трудностями. Далее, чтобы пересчитать 1000 рублей требовалось очень много времени, большое число людей-счетчиков. При этом вероятность ошибок при пересчете возрастала.

Кроме того, появление ассигнаций было необходимо еще для финансирования предстоящей русско-турецкой войны, приготовления к которой в это время шло полным ходом.

Вскоре после появления ассигнаций сложились основные особенности их обращения: ассигнации воспринимались как представлявшие медную монету — разменивались официальными учреждениями только на медь, курс их всегда был тесно связан с курсом меди.

Поскольку появление ассигнаций знаменовал собою новый этап в развитии денежного дела в России, расскажем о них подробнее.

Ассигнации первого образца выпускались четырех достоинств: 100, 75, 50 и 25 рублей. Они находились в обращении с 1769 по 1786 год включительно. Вскоре ассигнации 75-рублевого достоинства были изъяты из обращения, так как очень быстро появились фальшивые 75-рублевые, переделанные весьма искусно из 25-рублевых.

Вообще подделать ассигнации не составляло особого труда. Они печатались на белой бумаге, имевшей водяные знаки и составлявшие в целом рамку, расположенную рядом с узорчатой рамкой, отпечатанной, как и текст ассигнации, черной краской. Эта рамка заключала в себе надписи: вверху — «Любовь к отечеству», внизу — «Действует к пользе оного», слева и справа — «государственная казна». По углам рамки расположены под коронами гербы четырех царств: Астраханского, Московского, Казанского и Сибирского.

Вверху, перед печатным текстом, вытеснены без краски два овала с изображением эмблем. Внизу левого овала расположены военные атрибуты и эмблемы торговли и промышленности (тюк, бочка, кадуцей Меркурия), за ними вдали виднеется корабль. Весь центр овала занимает двуглавый орел с полураспростертыми крыльями; на шее у него цепь ордена Андрея Первозванного, в центре которой помещен на груди геральдический щит с изображением Георгия Победоносца. Вверху левого овала полукругом надпись — «Покоит и обороняет». В центре правого овала изображена неприступная скала, внизу — бушующее море и головы чудовищ, сверху полукругом надпись «невредима». На каждой ассигнации имелись четыре собственноручные подписи: двух сенаторов, главного директора правления банков (Санкт-Петербургского и Московского) и директора местного банка.

Любопытно, что уже на этой стадии правительство опасалось наплыва из-за рубежа фальшивых ассигнаций. Как пишет А. И. Юхт в своей книге «Русские деньги от Петра Великого до Александра I», изготовление подделок не составляло особого труда из-за простоты этих ассигнаций. Именно поэтому вывоз их за рубеж и ввоз их обратно был категорически запрещен. Однако запрет этот не всегда действовал. В октябре 1780 года императрица Екатерина II вновь подтвердила это запрещение.

В самой же России появление поддельных ассигнаций было делом обычным. Напрасно Сенат требовал от всех властей, чтобы они употребили «всемерное старание к открытию сочинителей фальшивых ассигнаций», а также установили «бдительный присмотр за теми, у кого окажутся такие деньги». Одновременно все расследования о подделках рекомендовалось проводить «без всяких разглашений», чтобы не давать повода «к подрыву кредита» к подлинным ассигнациям.

Все увеличивающееся число поддельных ассигнаций побудило правительство изменить их внешний вид и выпустить новые. Указом 16 марта 1786 года был начат обмен старых ассигнаций на новые. Они выпускались 100, 50 и 25-рублевого достоинства на белой бумаге нового сорта с «штемпелями прежнего изображения». В отличие от старых на новых имелись не четыре, а три подписи: советника правления банков, банковского директора и кассира. Однако, если верить Ф. Ф. Вигелю, опубликовавшему свои «Воспоминания» в Москве в 1864 году (том 2, часть 3), уже готовые ассигнации подписывали от руки не советники и директора банков, а молодые чиновники, подписи которых были особо заковыристые. Вся их «работа» только в том и заключалась, что подписывать ассигнации…

Старые ассигнации, вымененные на новые, сжигались на площади перед Сенатом публично. Однако и новые просуществовали недолго — вплоть до 1818 года. На то были веские причины.

…Шел 1811 год. Многие события того далекого времени волновали парижан. И среди них знаменитое «дело о нечистой силе».

Уже не один раз жители французской столицы обращали внимание на полуразрушенный домик, стоящий на пустыре, в стороне от Монпарнаса. Каждую ночь чуть ли не до самого утра в его запыленных окнах горел дрожащий свет, мелькали чьи-то тени; доносился таинственный шум. «Нечистая сила, не иначе, завелась в нашем городе», — говорили суеверные люди, с опаской обходя стороной зловещий дом. Кому-то пришла в голову мысль сообщить об этой «нечистой силе» в полицию. И что вы думаете? Все оказалось правильным. Дела там были действительно нечистые — печатали фальшивые деньги. И сила была налицо: ее в полной мере испытали на себе префект столичной полиции и его не в меру старательные подчиненные. В этом доме по прямому указанию императора Наполеона Бонапарта (и под руководством родственника личного секретаря Наполеона) печатались фальшивые русские ассигнации, с помощью которых Наполеон хотел нанести дополнительный удар по России в предстоящем году — на этот раз по ее экономике. Впрочем, рублями дело не ограничивалось — монетный двор Наполеона печатал и австрийские бумажные деньги. С их помощью, как в Австрии, так и в России изымались впоследствии огромные ценности. Россия от этой диверсии пострадала особенно сильно.

Поддельные ассигнации, чаще всего достоинством в 25 рублей, реже — в 50, были широко распространены в России во время похода французов в 1812 году, но долго в обороте не находились: в них легко обнаружили грубые опечатки. Вместо слов «государственная ассигнация» было напечатано «государственная ассигнация». В некоторых экземплярах встречалось слово «холячей» вместо «ходячей». Подпись на подлинных ассигнациях сделана чернилами, и от этого заметна некоторая ее расплывчатость, в то время как на французских фальшивках подпись выполнена литографским способом и видна очень четко. Но за исключением этих нелепостей, следует признать, что поддельные ассигнации выполнены были настолько тщательно и на такой отличной бумаге, что не должны были бы вызывать подозрения. Кстати, из-за хорошего качества бумаги они лучше сохранились и поэтому дошли до нас куда в большем количестве, чем подлинные деньги.

Кроме опечаток французские рубли легко отличить от подлинных и по другим признакам. Прежде всего — по подписям чиновников. На наших рублях подпись подлинная, сделанная пером и тушью, поэтому она со временем немного выцветает и приобретает коричневатый оттенок. На французских же рублях подписи чиновников выгравированы на меди и печатаются черной типографской краской, как и все изображение ассигнации, поэтому, во-первых, не выцветают и, во-вторых, выполнены очень четко.

Затем одним из основных признаков при определении подлинности бумажных денежных знаков всегда являлись особенности бумаги. Русские ассигнации печатались просто на бумаге высшего по тому времени качества, делавшейся в 1786–1818 годах на казенной Царскосельской бумажной мельнице. Далее, водяные знаки (надпись «Любовь к отечеству», «Действует к пользе оного» и «государственная казна», номинал прописью и изображение гербов четырех царств по углам) также не являлись гарантами подлинности бумаги. Более того, французские «рубли» отличались более четкой филигранью (водяными знаками).

Интересно, что типографию, печатавшую рубли, Наполеон впоследствии возил с собой в обозе, и она почти не прекращала работу.

лившееся здание у Преображенского кладбища в Москве. Правда, здесь она функционировала не очень долго: русские быстро погнали обратно полчища Наполеона. По свидетельству известного русского ученого профессора М.Боголепова, это был своего рода филиал. Основной же «монетный двор», печатавший русские деньги, размещался в Варшаве.

Однако изучение различных исторических источников позволило установить, что на самом деле было, по-видимому, два филиала Варшавского «монетного двора». В частности, в февральском выпуске журнала «Русская старина» за 1902 год опубликованы воспоминания К. Мартенса «Из записок старого офицера». Он принимал активное участие в Отечественной войне 1812 года и вошел в брошенную французами Москву. «Проезжая по улицам второй столицы России, — писал К. Мартене, — в одном из полуобгоревших домов мы нашли вполне благоустроенную фабрику фальшивых денег и все для этого: нужные машины и инструменты, массу готовых ассигнаций. Они были сделаны так искусно, что почти не было возможности отличить их от настоящих».

Если учесть, что нынешнее Преображенское кладбище, в районе которого находился тогда филиал Варшавского монетного двора, в те далекие времена располагалось далеко за пределами городской черты, есть основание полагать, что действительно были два филиала — в самой Москве и в ее пригороде. Впрочем, не так уж важно, сколько было «монетных дворов» Наполеона. Куда более существенно определить тот вред, который врагу удалось нанести экономике страны. Оказалось, что весьма большой.

После войны правительство России заменило ассигнации 25- и 50-рублевого достоинства на новые. И что же? Изъятых ассигнаций оказалось на 70 миллионов рублей больше, чем было выпущено казной! Цифра по тем временам прямо-таки фантастическая.

Важно отметить, что сам Наполеон был полностью в курсе этой финансовой диверсии. Типограф Фэн, как уже указывалось, был братом личного секретаря императора барона де Фэна. Наполеон лично следил не только за изготовлением фальшивых рублей, но и за использованием подделок в России. В воспоминаниях бывшего посла Франции в России (1807–1811) Луи Коленкура сохранилось наиболее ясное свидетельство о полной осведомленности императора. При отступлении он распорядился уничтожить неиспользованные фальшивые ассигнации, опасаясь обнаружения их запасов русскими, и был очень обеспокоен тем, как исполнит его приказ министр иностранных дел Гю-Бернар Марэ, герцог де Бассано. Наполеона крайне волновал не столько успех его финансовой диверсии, сколько боязнь, что если всплывет история с фальшивыми рублями, то его репутации будет нанесен непоправимый ущерб.

Что же касается российского правительства, то оно было чрезвычайно обеспокоено появлением фальшивых денег. Достаточно сослаться на публикацию «Из архива Новосильцева» (Русский архив, 1911 год, кг. 3, выпуск 9), из которой видно, как тщательно искали русские власти источники фальшивых ассигнаций. При малейшем подозрении на существование «монетного двора» в Бродах, туда были немедленно посланы люди для розысков, а в Австрию, где предполагали наличие другого «монетного двора», был отправлен официальный запрос.

Истины ради следует признать, что и российское правительство не удержалось от соблазна изготовить однажды иностранные деньги. В середине XVIII века накануне русско-турецкой войны было принято решение изготовить так называемые «голландские червонцы» — золотые монеты, в точности копирующие голландские дукаты. От оригинала они практически не отличались ни в пробе, ни в весе. Их начали чеканить для заграничных платежей, в первую очередь с целью закупок провианта для экипажа так называемой Архипелагской экспедиции, которая покрыла себя неувядаемой славой, разгромив турецкий флот в знаменитой Чесменской битве.

Часть отпечатанных в Петербурге золотых «голландских червонцев» затонула в Чесменской бухте, часть ушла на оплату провианта в средиземноморских портах Г.А.Федоров-Давыдов, в своей книге «Монеты — свидетели прошлого», высказывает интересную мысль, что этими же монетами вероятнее всего были оплачены весьма щекотливые мероприятия в Ливорно, когда выманивали на борт русского корабля авантюристку Елизавету Тараканову, выдававшую себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и претендовавшую на русский престол.

Следует отметить, что эти «голландские червонцы» обращались и внутри России, что неудивительно, ибо золотые монеты практически не отличались от их голландского образца. Но при Павле I «дукаты» уже не чеканились, но их внешний вид сказался на новых монетах, которые начали при нем печатать. В частности, была взята квадратная рамка «голландского червонца», но надпись внутри рамки была, конечно, другая. Ее заменили на религиозную формулу: «Не нам, не нам, а имени твоему».

Ну, а при Александре I голландские червонцы начали печатать вновь. Конечно, следует признать, что с самого начала эта затея была не совсем корректна, по отношению к другому государству. Это вполне сознавало руководство страны и именно поэтому во всех официальных документах «голландские червонцы» стыдливо именовались «известная монета».

В заключение отметим, что эта «известная монета» чеканилась довольно долго — вплоть до 1868 года, когда ее чеканке окончательно был положен конец.

И наконец, суммируем наиболее характерные особенности французских рублей.

На лицевой стороне — типографские подписи, на оборотной стороне встречаются как печатные надписи, так и рукописные.

Бумага голубоватая, с примесью красителя, в то время как на подлинных русских ассигнациях зеленоватый оттенок появляется лишь в 1814 г., более ранние — чисто белые, чуть желтоватые от времени. Водяные знаки и тиснения на фальшивых ассигнациях особенно четкие.

Печатный текст имеет более ровные строки, отпечатан резче: отдельные линии тоньше и глубже врезались в бумагу.

Заглавная буква О имеет разрыв в верхней правой части и слитную с линией самой буквы волну внизу слева, тогда как подлинный шрифт никогда не имеет ни разрыва, ни волны — все «язычки» всегда четко отделены друг от друга.

Буква «х»: двойная линия не пересечена, верхний правый завиток сделан с обводом.

Буква «т»: треугольники на концах перекладины даны Контуром, а не сплошные.

Буква «д»: два треугольничка внизу имеют более острый нижний угол, вся нижняя линия слегка сдвинута назад.

На некоторых ассигнациях имеются опечатки «госуларственный» вместо «государственный» и «холячею» вместо «ходячею».

Форматы печатного текста различны и отличаются от форматов подлинных ассигнаций.

Предпринимались попытки распространять в России поддельные кредитные билеты и не на таком высоком уровне, как это делали при Наполеоне. Известно довольно много случаев, когда подданные иностранных государств занимались этим делом, так сказать, на свой страх и риск, не преследуя каких-либо далеко идущих политических целей. Главная задача, которую они ставили перед собой, была сугубо меркантильная — сколотить капитал. Но, конечно, деятельность этих преступников приносила вред финансам страны и поэтому косвенно была на руку врагам России.

Примеров подобного «бизнеса» можно привести много. Остановимся только на наиболее интересных историях, в которых изготовителями фальшивых рублей были иностранцы.

В майском журнале «Русская старина» за 1902 год опубликованы дневники известного французского дипломата при дворе Екатерины — Карберона. Для нас особый интерес представляет его рассказ о некоей мадам Шампаньоло.