Эпилог

Дни тянулись один за другим, однообразные, серые, безликие. Маргарет все ждала от Вилли известий, но он исчез, как в воду канул. Все попытки дозвониться на службу и что-то там разузнать, результатов не принесли. Он в служебной командировке, отвечали ей, когда вернется — не знаем. И тут же вешали трубку.

Наконец однажды вечером в дверь ее квартиры позвонили. Она открыла. На пороге стоял Хиппе, сослуживец Вилли, с большим пакетом в руках.

— Можно войти? — неуверенно спросил он.

— Пожалуйста, — сказала Маргарет и отступила в глубь прихожей. Недоброе предчувствие зашевелилось где-то там, глубоко, под сердцем.

Хиппе не раздеваясь прошел в гостиную, положил на стол пакет и сказал:

— Я на одну минуту, госпожа Маргарит. Я принес вещи вашего мужа. Не обращайте внимание на то, что вы найдете в бумагах. То, что я вам скажу, является государственной тайной. Но ради нашей дружбы с Вилли, я раскрываю ее вам и прошу вас никому об этом не говорить.

Он замолчал. Маргарет опустилась на стул, из глаз потекли слезы. Она уже все поняла.

— Как это случилось? — тихо спросила она.

— Его расстреляли в подвале гестапо, тайно, без суда и следствия.

— Почему?

— Были получены доказательства его связи с русскими. Гестапо задержало двух московских агентов. Один из них показал на допросах, что он был послан для связи с Вилли.

Меня послали доставить вам его вещи. Распишитесь вот здесь, — она расписалась, — и вот здесь. Я полагаю, госпожа Маргарет, что вам лучше на время уехать из этой квартиры. Всего вам доброго!

Он поднялся и вышел. Некоторое время Маргарет сидела неподвижно, совершенно убитая этой новостью. Потом она встала и торопливо разорвала шпагат. В пакете лежало несколько свертков, а сверху конверт.

Когда она вскрыла конверт, то обнаружила там письмо, в котором сообщалось, что сотрудник Вильгельм Леман, находясь в поезде в связи с служебной командировкой в Варшаву, внезапно потерял сознание от приступа диабета и выпал на ходу. Выражая соболезнование супруге по случаю трагической кончины супруга, ей высылаются: сосуд с пеплом умершего, вещи, бывшие на нем во время трагического происшествия. Список вещей прилагается.

Маргарит сидела не шевелясь. Письмо она уронила на колени, конверт лежал на полу. Через мгновение она коротко застонала и разрыдалась. Плакала она долго, а потом так и осталась сидеть, съежившаяся, потерянная. Несколько раз она пыталась поднять руку, но рука беспомощно падала. «Это надо вскрыть», — наконец решила она, глядя на сверки, но подняться и взять нож или ножницы не было сил. На нее навалилась страшная усталость и не было желания даже пошевелиться.

Вдруг ее охватил невыносимый страх. Она вообще была не боязлива, но сейчас, мысль о том, что отныне она будет оставаться в этой квартире одна, наедине с его вещами, показалась ей невыносимой.

Маргарет подхватилась, быстро собрала необходимое, закрыла квартиру и направилась на вокзал. Она бежала по улице так стремительно, что прохожие оглядывались и удивленно смотрели ей в след.

Внезапно Маргарит почувствовала, что она голодна и выбилась из сил. Она зашла в большую кондитерскую, полную людей. Свободных столиков не было и ей пришлось подсесть к другим. Надо было заказать еду. Зал был полон табачного дыма, но это ее не беспокоило. Она торопливо ела, а в голове вертелась мысль: надо что-то сделать, что-то неотложное. Вдруг она вспомнила: необходимо позвонить сестре в Швибут, поговорить с ней и предупредить, что она приедет. Сделать это надо сейчас же, не откладывая.

Она расплатилась за еду и в ближайшем почтовом отделении заказала разговор со Швибутом. Кабина, в которую она вошла, оказалась неудобной. Дверь не закрывалась, в нее проникал шум. Наконец в трубке послышался голос сестры.

— Как твои дела? Собираешься ли ты приехать к нам? Когда?

— Да, сейчас же еду, — произнесла Маргарит деревянным голосом.

— Что-нибудь случилось? — спросила сестра и в голосе ее послышалась тревога. — Говори же, что же ты молчишь!

— Вилли со мной нет, — в слезах вымолвила Маргарет.

— Уже уехал? — не поняла сестра.

— Нет, — ответила Маргарет, — он не уезжал, но его нет. Понимаешь, уже нет!

Наступило долгое молчание.

— Вы еще говорите? — спросила телефонистка.

— Да, да, говорим, — торопливо ответила Маргарет.

— Понимаю, — наконец сказала сестра голосом, который вдруг стал низким и хриплым. — Я правильно поняла? — переспросила она.

— Да, ты все правильно поняла, — подтвердила Маргарет.

— Хочешь приехать сюда? Или может приехать мне помочь?

— Не надо. Я выезжаю к вам. До свидания! — и она повесила трубку.

Домой она вернулась на такси. Войдя в квартиру, она первым делом распаковала сверки. В первом были личные документы, пара сигар, бумажник, который она когда-то подарила Вилли. Во втором — аккуратно вычищенный темный костюм. В третьем был четырехугольный сосуд, вероятно, с пеплом. Она оставила его на столе, решив отвезти его к себе на родину, в Швибут, и там захоронить на кладбище. Вещи она упаковала в чемодан.

На следующее утро она покинула Берлин, не зная, вернется ли когда-нибудь сюда. Но жизнь распорядилась по своему. Незадолго до конца войны Маргарет оказалась в Берлине и поселилась на Принцлауерштрассе.137. Там в мае 1945 года, ее разыскал красивый русский полковник и подробно выспрашивал о последних днях жизни Вилли. Она конечно не знала, что это был Александр Коротков, резидент советской политической разведки в Берлине…

Много лет спустя, в 1969 году, Президиум Верховного Совета СССР наградил советскими орденами группу участников немецкого движения Сопротивления за их вклад в борьбу против фашизма. Погибшие во имя уничтожения коричневой чумы, эти герои, вопреки своему глубочайшему отчаянью, все-таки не ошиблись, когда верили, что грядущий новый мир их не забудет и передаст потомкам достоверные свидетельства об их жизни.

Маргарет Леман в ходе торжеств, проводившихся в Германской Демократической Республике, был вручен ценный подарок — золотые часы с надписью: «на память от советских друзей».