"Таксидермист" - читать интересную книгу автора (Випруд Брайан М.)Глава 7Когда я вернулся, свет в квартире не горел, но было видно, что Энджи уже спит. Я тихонько плечом притворил дверь, накинул засовы, шагнул в комнату и положил на стойку парковочный указатель. Табличка с расписанием парковки с тротуара перед нашим домом, которой я вынужден манипулировать, чтобы безнаказанно парковаться. Мэриленд – для крабов, Вирджиния – для влюбленных.[25] Но когда въезжаешь в город Нью-Йорк, приветствие на придорожном щите на самом деле гласит: «ПАРКУЙТЕСЬ ПО ПРАВИЛАМ, И ВАС МИНУЮТ ШТРАФ И ЭВАКУАТОР». Девиз нашего города должен быть таким: «Не бесись – мсти». И я мшу тем, что переставляю указатели у своего дома. Когда меня нет, мое место караулит знак «СТОЯНКА ЗАПРЕЩЕНА ВСЕГДА». Но вот я возвращаюсь и после несложных быстрых действий беспроводным шуруповертом знак уже гласит: «СТОЯНКА ЗАПРЕЩЕНА ПН-СР-ПТ с 8.00 до 18.00» или «СТОЯНКА ЗАПРЕЩЕНА ВТ-ЧТ-СБ с 8.00 до 18.00» – в зависимости от дня и часа. В общем, глаза привыкали к темноте, пока я шел за стойку к холодильнику. Я вынул пиво и повернулся к стойке, чтобы открыть. В сжимающемся веере света из холодильника я заметил две голые волосатые ноги. Я застыл. Кто-то лежал на стойке. Из темноты раздалось бойкое славянское кваканье: – Э, Гарф, смотрица, друг, да? – Отто. – Да, Гарф, я Отто, старый друг. Как смотрица? Силуэт Отто вдруг сел на стойке, а моя вялая ладонь затряслась в его дубовом пожатии. Он чиркнул зажигалкой, и его озорное козлобродое лицо мелькнуло радостными складками. – Ох, ты смотрица, Гарф, очень смотрица. «Смотрица» – одно из его разговорных изобретений, которое может значить много разного, среди прочего – – Отто, я думал, ты в Мэне. Торгуешь хот-догами на пляже. – Гарф, декабрь, очень плохо хот-доги продажа. Я поеха Калифурния. Буритос, очень вкусно. А жынщины! Вкусно, не как буритос! Может, как сурок, мягко, кругло, глаза больши, а зубы, может, не таки больши, но… – Зачем спать на стойке, Отто? – Я зажег настольную лампу на оленьей ноге. – У нас тут есть прекрасный диван. Отто сверкнул сталью своей зубной механики: – В Гулаге Отто на земли спа. Когда Ке-ге-бе наказывал Отто, с деревянной палки спа заставлял, э? Он показал руками толщину палки, и я вспомнил его прежнее изложение этой истории. Выходило, что когда он сидел в Гулаге, одним из орудий наказания там была горизонтальная деревянная жердь не толще человеческого запястья, с которой нельзя было сходить несколько дней подряд. Это гораздо труднее, чем может показаться, а если свалишься или коснешься ногой земли, тебя отколошматят и бросят в ящик-карцер, отбуксированный на середину застывшего озера, и там ты скорее всего замерзнешь до смерти. Отто преуспел в особой технике лежания на палке: хребет выравнивался так, что он поддерживал равновесие даже во сне. – Спина камень, – продолжал он. – Постель грудь. Очень хорошо, но ща не спа, Гарф. Скажи для меня: Янжи, она говорит, Отто можно у вас работа, да? Я плеснул пива в кружку номер тридцать семь и подал моему приятелю-дворняге, чьей пижамой была «лейкерская»[26] фуфайка с капюшоном. – Ну, наверное, может быть. Но почему ты бросил Калифорнию? – Приеха Нью-Йорк Любу смотрица. – Отто схлебнул пену. – Ты по-прежнему еще не женат. Отто, в общем, был в каком-то смысле женат – на женщине по имени Люба. Он иногда возвращался к ней – ненадолго, потом она его опять выставляла. Мы ее никогда не видели, но сложенная из рассказов Отто, она выходила истинной горгоной, которая не станет терпеть никаких его глупых выходок. – Но конечно. – Люба примет тебя после того, как ты ее бросил? – Отто поеха пляж, не бросил. – Ну а как же тогда вышло, что сейчас ты не с Любой? Отто обнял меня за плечи: – Гарф и Ян-жи не замуж, да? Жынщина, когда замуж, другой зверь. Не кролик, не сурок. – Он в задумчивости прищурился над кружкой. – Люба как медведь. Зима конец – как медведь очень сердит. Только Люба не куса, она броса. Может тарелку, может стул, может нож и… – Я понял мысль. – Я выскользнул из-под его руки – из облака вони асфальта с никотином. – Она тебя выставила. Но только не говори мне, что ты возвращался в такую даль из-за Любы. Отто погладил маленькую острую бородку, ухмыляясь сам себе: – Ах, Гарф, я скучал за моих друзей. Я улыбнулся и потрепал его по плечу: – Поговорим завтра, Отто. Я поставил кружку в раковину и двинулся к спальне. Сел на край постели, и Энджи сонно спросила: – Угадай, кто вернулся в город? – Наш любимый русский гном? Я стащил с ноги туфлю. – Да, я нашел его на стойке. Как в старые добрые времена. Вторая туфля упала на пол. – Ну не могла же я его прогнать, Гарт, правда? Я смотрел на косматую бизонью голову напротив кровати. – Так ведь? – Энджи лягнула меня сквозь простыню. – Ты? Наверное, нет. |
||
|