"Трибунал для Героев" - читать интересную книгу автора (Звягинцев Вячеслав)

Глава 3. Пробел в биографиях. (или история о том, как шпионы становились Героями)

1. Дважды Герой Советского Союза (1944, 1945) маршал Советского Союза Рокоссовский Константин Константинович (1896–1968) — участник первой мировой воины, за храбрость награжден Георгиевским крестом. В период гражданской войны — командир кавалерийского эскадрона и полка. В 1929 г. принимал участие в боях на КВЖД. Командовал полком, 5-й отдельной Кубанской кавалерийской бригадой, с января 1930 г. — 7-й Самарской кавалерийской дивизией. В 1936 г. назначен командиром 5-го кавалерийского корпуса. В августе 1937 был арестован по подозрению в связях с иностранной разведкой. С 17.08.37 г. по 22.03.40 г. содержался во внутренней тюрьме УГБ НКВД. Дважды дело слушанием откладывалось. 22 марта 1940 г. следственное дело № 25358 прекращено и Рокоссовский освобожден из под стражи. В годы Великой Отечественной войны командовал 9-м механизированным корпусом, 4-й армией, 16 армией, войсками Брянского, Донского, Центрального, Белорусского, 1-го и 2-го Белорусских фронтов. С июня 1944 г. — Маршал Советского Союза. Удостоен высшего военного ордена «Победа». 24 июня 1945 командовал Парадом Победы. После войны — главнокомандующий Северной группой войск. С 1949 по 1956 гг. — заместитель председателя Совета Министров и министр национальной обороны Польской Народной Республики, депутат сейма, Маршал Польши. В 1956 г. — заместитель министра обороны СССР. В октябре 1957 г. снят со всех постов и назначен командующим войсками Закавказского Военного Округа. С 1958 по 1962 гг. — заместитель Министра обороны и главный инспектор МО СССР. С 1962 в группе ген. испек. Министерства Обороны СССР. Автор мемуаров «Солдатский долг».

2. Герой Советского Союза (1945) генерал армии Горбатов Александр Васильевич (1891–1973) — в российской армии с 1912 г., участник 1-й мировой войны. В Красной Армии с 1919 года. Командовал кавалерийским полком, бригадой и дивизией. В 1937 г. — заместитель командира 6-го кавалерийского корпуса. Арестован 22 октября 1938 г., осужден, лишен звания и наград. 5 марта 1941 г. освобожден и восстановлен в звании. В июне 1941 года — комбриг. Во время Великой Отечественной войны — заместитель командира стрелкового корпуса, командира 226-й стрелковой дивизии, инспектора кавалерии Юго-Западного, затем Сталинградского фронта. С октября 1942 г. — заместитель командующего 24-й армией и командира 20-го стрелкового корпуса. В июне 1943 г. — мае 1945 г. командующий 3-й армией. С июня 1945 г. — комендант Берлина. После войны командовал объединениями, в 1950–1954 гг. — воздушно-десантными войсками. В 1954–1958 гг. командующий войсками Прибалтийского военного округа. С 1958 года в Группе генеральных инспекторов МО СССР. Автор мемуаров «Годы и войны»

3. Герой Советского Союза (1945) генерал армии Галицкий Кузьма Никитович (1897–1973) — в 1917 г. призван в армию, был младшим унтер-офицером, в РККА с 1918 г., в годы гражданской войны командовал взводом, ротой, батальоном. В 1922 г. окончил курсы «Выстрел». Назначен заместителем командира батальона 23-й стрелковой дивизии. В 1927 году окончил военную академию им. М.В. Фрунзе. Командовал 24-й стрелковой дивизией. Арестован в июне 1938 г. Освобожден из заключения в мае 1939 г. Назначен командиром 24-й стрелковой дивизии, участвовал в войне с Финляндией 1939–1940 гг. В годы Великой Отечественной войны командовал дивизией, 67-м стрелковым корпусом, был заместителем командующего 1-й ударной армией. С сентября 1942 г. — командующий 3-й ударной армией. С ноября 1943 г. — командующий 11-й гвардейской армией. 19 апреля 1945 г. присвоено звание Героя Советского Союза. После войны командовал войсками Особого,[97] Прикарпатского и Одесского военных округов, Северной группой войск, войсками Закавказского военного округа. С 1961 г. в отставке. Автор мемуаров «В боях за Восточную Пруссию», «Годы суровых испытаний, 41–44 гг., записки командарма.

4. Герой Советского Союза (1945) генерал-полковник Цветаев Вячеслав Дмитриевич (1893–1950) — участник 1-й мировой войны, командовал ротой, затем батальоном, поручик. В Красной Армии с 1918 года. В Гражданскую войну командовал ротой, батальоном, полком, бригадой и 54-й стрелковой дивизией. После войны — командир стрелковой бригады и дивизии. Окончил Высшие академические курсы (1922) и курсы усовершенствования высшего начсостава при Военной академии имени М.В. Фрунзе (1927). С 1931 г. — старший преподаватель Военной академии имени М.В. Фрунзе, с февраля 1937 г. командовал 57-й стрелковой дивизией. Арестован 5 июля 1938 г. Обвинение предъявлено 11 июля 1938 г. по ст. ст. 58-1б, 58-7, 58-8, 58-9, 58–11 УК РСФСР. Освобожден из заключения 9 сентября 1939 г. Назначен старшим преподавателем, а в январе 1941 г. — начальником кафедры Военной академии имени М.В. Фрунзе. В годы Великой Отечественной войны — командующий оперативной группой войск 7-й армии, заместитель командующего 4-й резервной армии, командующий 10-й резервной армией, командующий 5-й ударной армией. В 1944-45 гг. — заместитель командующего 1-м Белорусским фронтом, командующий 6-й и 33-й армиями. 6 апреля 1945 г. присвоено звание Героя Советского Союза. После войны — заместитель, затем главнокомандующий Южной группой войск, командующий отдельной механизированной армией. С января 1948 г. — начальник Военной академии имени М.В. Фрунзе.

5. Герой Советского Союза (1943) генерал-полковник Жмаченко Филипп Федосеевич (1895–1966) — в армии с 1915 г., рядовой. С 1918 г. в Красной Армии, участник Гражданской войны. Окончил Харьковские курсы военных комиссаров (1922), Высшую тактическую школу (1923), курсы «Выстрел» (1926). В 1937–1938 гг. необоснованно репрессирован. После освобождения назначен начальником отдела боевой подготовки штаба Харьковского военного округа. С марта по октябрь 1941 г. — командир 67-го стрелкового корпуса. После этого воевал заместителем командующего 61-й и 40-й армий, командующим 3-й армией, заместителем командующего 40-й армией, командующим 47-й армией. С октября 1943 г. и до конца войны — командующий 40-й армией. За. умелое руководство войсками при форсировании Днепра 25 октября 1943 г. присвоено звание Героя Советского Союза. После войны командовал армией, был помощником главнокомандующего Центральной группой войск. В 1952–1955 гг. — заместитель командующего войсками Белорусского и первый заместитель командующего войсками Прикарпатского военных округов. В 1955–1960 гг. — председатель республиканского комитета ДОСААФ Украинской ССР. С 1960 г. в отставке.

6. Герой Советского Союза (1945) генерал-полковник артиллерии Хлебников Николай Михайлович (1895–1981) — в 1916 г. окончил артиллерийское училище, участник 1-й мировой войны, прапорщик. В Красной Армии в 1918–1924 гг. и с 1931 г. Командир 108-го тяжелого артиллерийского полка резерва Главного Командования. В 1938 гг. необоснованно репрессирован. Освобожден в 1939 г., назначен начальником артиллерии 160-й стрелковой дивизии, затем — исполняющим должность начальника артиллерии Северо-Кавказского военного округа. С декабря 1940 г. — начальник артиллерии 27-й армии. В 1942–1945 гг. — командующий артиллерией Калининского и 1-го Прибалтийского фронтов. С февраля 1945 г. — командующий артиллерией Земландской группы войск. За успешное руководство артиллерией фронта 19 апреля 1945 г. присвоено звание Героя Советского Союза. В 1945–1948 гг. — командующий артиллерией Прибалтийского военного округа. В 1948–1956 гг. — начальник кафедры Высшей военной академии имени К.Е. Ворошилова. В 1956–1960 гг. — старший военный советник Народно-освободительной армии Китая. С 1960 г. в отставке. Автор мемуаров «Легендарная чапаевская», «Под грохот сотен батарей».

7. Герой Советского Союза (1943) генерал-майор Козлов Петр Михайлович (1893–1944) — в Красной армии с 1918 г. В 1926 г. окончил военную академию им. М.В. Фрунзе. В 1937–1938 гг. необоснованно репрессирован. После освобождения назначен начальником отдела боевой подготовки штаба Киевского Особого военного округа. На фронтах Великой Отечественной войны с ноября 1941 г. В августе-ноябре 1943 г. — командир 77-го стрелкового корпуса. За умелое руководство частями корпуса при форсировании рек Остер, Десна и Днепр 17 октября 1943 г. присвоено звание Героя Советского Союза. Умер 17 апреля 1944 г.

Справедливость торжествует, когда суд выносит приговор преступникам. Но она торжествует вдвойне, возвращая доброе имя людям, пострадавшим безвинно. Многие же из награжденных в годы Великой Отечественной войны высшим в СССР званием, а перед этим прошедших адскую круговерть арестов, беспрерывных допросов, пыток, неправого судилища, тюрем и лагерей, — торжества справедливости не испытали и при своей жизни не увидели. В период с 1939 по 1943 годы они сменили тюремные робы на воинское обмундирование. И встали на защиту государства, которое даже не удосужилось снять с них клеймо шпионов и агентов иностранных разведок.

Известно, что в 1941 г. из лагерей досрочно освободили и направили на фронт практически каждого пятого узника Гулага[98] — до конца года РККА пополнилась 420 тыс. заключенных. Между тем, более 200 командиров Красной армии и флота, арестованных в период массовых чисток, выпустили на свободу раньше — еще в 39–40 годах.

Надо сказать, что Сталин уже в начальный период финской кампании понял, — насколько серьезно ослаблена армия массовыми репрессиями. Поэтому дал указание выпустить из тюрем военачальников, которые еще не были расстреляны. Этот процесс, кстати, нагляднее всего подтверждает тот факт, что вождь прекрасно понимал, — репрессированные командиры вовсе не враги народа. И никакие не шпионы. Иначе не доверил бы им командование соединениями и объединениями Красной армии.

Список «врагов народа», ставших Героями, довольно значителен. У каждого из них, есть пробел в послужных списках и автобиографиях, относящийся к 1937–1939 годам. Уволен из РККА — тогда то. Восстановлен — тогда то. Между этими датами — промежуток в два-три года. Обращение к мемуарам военачальников, в биографиях которых такой пробел имеется, никой дополнительной информации исследователю не дает. Исключение составляет только генерал армии А. Горбатов…

Выступая на 20 съезде партии с докладом «О культе личности и его последствиях» Н. Хрущев сокрушался по поводу предвоенного разгрома офицерских кадров:

— А ведь до войны у нас были превосходные военные кадры, беспредельно преданные партии и Родине. Достаточно сказать, что те из них, кто сохранился, я имею в виду таких товарищей, как Рокоссовский (а он сидел), Горбатов, Мерецков (он присутствует на съезде), Подлас (а это замечательный командир, он погиб на фронте)[99] и многие, многие другие, несмотря на тяжелые муки, которые они перенесли в тюрьмах, с первых же дней войны показали себя настоящими патриотами и беззаветно дрались во славу Родины.[100]

Историки, упоминая о военачальниках, освобожденных из заключения, чаще всего называют двоих — К.К. Рокоссовского и А.В. Горбатова. На самом деле только лиц высшего командно-начальствующего состава РККА, по подсчетам военного историка Н. Черушева, выпустили на свободу в 1939–1941 годах (до начала войны) 78 человек.[101] Мы расскажем лишь о некоторых из них.

А. Горбатов обстоятельства своего ареста, молниеносного осуждения и лагерных мытарств подробно описал в мемуарах «Годы и войны».[102] Поэтому приведем лишь небольшой эпизод из его воспоминаний, наглядно показывающий как вершилось «правосудие» в те годы:

«После трехмесячного перерыва в допросах, 8 мая 1939 года, в дверь нашей камеры вошел человек со списком в руках и приказал мне готовиться к выходу с вещами!

Радости моей не было конца. Товарищ Б., уверенный, что меня выпускают на свободу, все спрашивал, не забыл ли я адрес его жены, просил передать ей, что он негодяй, не смог вытерпеть, подписал ложные обвинения, и просил, чтобы она его простила и знала, что он ее любит. Я ему обещал побывать у его жены и передать ей все, о чем он просит.

Безгранично радостный, шел я по коридорам тюрьмы. Затем мы остановились перед боксом. Здесь мне приказали оставить вещи и повели дальше. Остановились у какой-то двери. Один из сопровождающих ушел с докладом. Через минуту меня ввели в небольшой зал: я оказался перед судом военной коллегии.

За столом сидели трое. У председателя, что сидел в середине, я заметил на рукаве черного мундира широкую золотую нашивку. «Капитан 1 ранга», — подумал я. Радостное настроение меня не покидало, ибо я только того и хотел, чтобы в моем деле разобрался суд.

Суд длился четыре-пять минут. Были сверены моя фамилия, имя, отчество, год и место рождения. Потом председатель спросил:

— Почему вы не сознались на следствии в своих преступлениях?

— Я не совершал преступлений, потому мне не в чем было и сознаваться, — ответил я.

— Почему же на тебя показывают десять человек, уже сознавшихся и осужденных? — спросил председатель.

У меня было в тот момент настолько хорошее настроение, и я был так уверен, что меня освободят, что осмелился на вольность, в чем впоследствии горько раскаивался. Я сказал:

— Читал я книгу «Труженики моря» Виктора Гюго. Там сказано: как-то раз в шестнадцатом веке на Британских островах схватили одиннадцать человек, заподозренных в связях с дьяволом. Десять из них признали свою вину, правда не без помощи пыток, а одиннадцатый не сознался. Тогда король Яков II приказал беднягу сварить живьем в котле: навар, мол, докажет, что и этот имел связь с дьяволом. По-видимому, — продолжал я, — десять товарищей, которые сознались и показали на меня, испытали то же, что и те десять англичан, но не захотели испытать то, что суждено было одиннадцатому.

Судьи, усмехнувшись, переглянулись между собой. Председатель спросил своих коллег: «Как, все ясно?» Те кивнули головой. Меня вывели в коридор. Прошло минуты две.

Меня снова ввели в зал и объявили приговор: пятнадцать лет заключения в тюрьме и лагере плюс пять лет поражения в правах… Это было так неожиданно, что я, где стоял, там и опустился на пол.

В тот же день меня перевели в Бутырскую тюрьму, в камеру, где сидели только осужденные, ожидавшие отправки. Войдя, я громко поздоровался и представился по-военному: «Комбриг Горбатов». После Лефортовской эта тюрьма показалась мне санаторием. Правда, в камере, рассчитанной на двадцать пять человек, было более семидесяти, но здесь давали ежедневно полчаса прогулки вместо десяти минут через день в Лефортове.

Староста указал мне место у двери и параши. Когда я занял свои пятьдесят сантиметров на нарах, сосед спросил:

— Сколько дали, подписал ли предложенное?

— Пятнадцать плюс пять. Ничего не подписал.

— Репрессии применяли?

— В полном объеме.»[103]

К. Рокоссовский не любил вспоминать о двух с половиной годах, проведенных в заключении. Только в автобиографии кратко указал: «С августа 1937 года по март 1940 года находился под следствием в органах НКВД. Освобожден в связи с прекращением дела».[104] А в мемуарах «Солдатский долг», в отличие от Горбатова, вообще умолчал о тюремном периоде своей жизни. Только отметил, что весной 1940 г. «Семен Константинович (Тимошенко — авт.) предложил мне снова вступить в командование 5-м кавалерийским корпусом (в этой должности я служил еще в 1936–1937 годах).[105] И все. Поэтому есть необходимость реконструировать некоторые малоизвестные подробности его ареста и последующего нахождения в застенках НКВД.

1 февраля 1936 г. комдив К. Рокоссовский прибыл из Забайкалья в Псков, где принял командование 5-м кавалерийским корпусом. Подчиненные ему части дислоцировались в непосредственной близости от границы с Эстонией. Поэтому работа по повышению боеготовности корпуса отнимала все время энергичного и грамотного командира. Уже в ноябре того же года командующий Ленинградским военным округом командарм 1-го ранга Б. М. Шапошников счел необходимым отметить в аттестации, что Рокоссовский «за полгода пребывания в округе на должности комкора 5-го кавкорпуса показал умение быстро поднять боевую подготовку вновь сформированных дивизий,… вполне хорошее умение разобраться в оперативной обстановке и провести операцию». И далее — «Очень ценный растущий командир. Должности командира кавалерийского корпуса соответствует вполне и достоин присвоения звания комкора».[106] Но вскоре «очень ценному» и «растущему» командиру присвоили не очередное звание, а клеймо врага народа. Вот как это было. На 2-й Псковской городской партконференции, проходившей весной 1937 г., в адрес частей корпуса делегаты этого партийного собрания впервые высказали критические замечания. Касались они в основном вопросов боевой и политической подготовки частей и состояния воинской дисциплины. Персональных упреков еще не было. За исключением, пожалуй, критики о пассивном участии комдива в работе горкома партии.

Рокоссовский действительно не блистал на местном партийном олимпе из-за чрезвычайной загруженности решением служебных вопросов. Ни разу не выступил не только с докладом, но даже в прениях. Более того, после прозвучавшей критики он вообще решил не входить в состав нового горкома ВКП(б). Заявил самоотвод и его кандидатуру сняли с тайного голосования. А вскоре, 27 июня 1937 г., парткомиссия соединения уже слушала «конфликтное дело»:

В это время массовые аресты в РККА достигли своего пика. Прошли они и в частях Псковского гарнизона. В том числе были арестованы командир 25-й кавдивизии С.П. Зыбин и 56-й Московской стрелковой дивизии М.П. Карпов. На Рокоссовского, как участника военного заговора, выбили показания у нескольких человек, в том числе М.Д. Великанова.

В июле бюро Псковского горкома партии обсудило вопрос «О политико-моральном состоянии частей дивизии» и приняло «строго секретное» постановление, в котором констатировалось, что «враги народа и последствия вредительства в частях дивизии еще не ликвидированы». А в августе Рокоссовский был арестован, этапирован в Ленинград и помещен в знаменитые «Кресты». В ходе следствия с ним обращались по отработанной НКВД схеме — выбили 9 зубов, сломали 3 ребра отбили молотком пальцы ног. Кроме того, с целью сломить волю комдива, два раза имитировали его расстрел — выводили во двор тюрьмы и давали холостой залп.[108]

А в это время бывшие сослуживцы обрушивали на арестованных офицеров всю пролетарскую ненависть и классовый гнев. На проходившем в Пскове очередном сентябрьском (1937 г.) Пленуме окрисполкома, новый командир 56-й дивизии И. И. Леднев заявил:

— Враги народа крепко засели в округе. Это есть результат нашей беспечности, политической близорукости, чем враги народа умело пользовались и нанесли большой вред хозяйству округа.

В следующем году, на 3-й окружной партконференции «представитель воинской части» Косачев уже срывался на крик:

— Троцкистско-бухаринская банда орудовала в условиях наших армейских парторганизаций и частей. Гамарниковско-булинские шпионы, вредители Рокоссовские и Зыбины довольно долгое время орудовали в наших частях, устраивали пьяные оргии при поддержке и участии бывших руководителей окружкома и окрисполкома — Петрунина и Глушенкова, ныне разоблаченных и арестованных как враги народа. Сигналов о вредительской деятельности Зыбина и Рокоссовского было достаточно, однако вследствие политической беспечности своевременно разоблачить их наша парторганизация не сумела…

В марте 1939 г. Рокоссовский предстал наконец перед судом. Но приговор не был вынесен. Дело слушанием дважды откладывалось, а затем вообще было прекращено.[109]

Освобожденному выдали справку, которую Рокоссовский сохранил:

Вячеслав Дмитриевич Цветаев до ареста командовал 57 стрелковой дивизией. На параде, проводившемся в Цугулевском гарнизоне Забайкальского военного округа, взорвался фугас. Испуганные лошади понесли. Ранило 11 красноармейцев. Особый отдел НКВД усмотрел в этом контрреволюционный умысел и 5 июля комдив был арестован. Ему вменили полный набор контрреволюционной 58-й статьи и долго добивались признания в совершении самых тяжких преступлений. В частности, подозревали «в шпионской деятельности в пользу германской разведки в связи с пребыванием Цветаева в 1920 году в Германии в составе интернациональных частей РККА» и его участии в военно- троцкистской организации, в которую Цветаев якобы был завербован в 1937 году командующим войсками округа Грязновым.[111] Освободили комдива только через 14 месяцев. Дело было прекращено по п. «б» ст. 204 УПК РСФСР, то есть за недоказанностью участия Цветаева в совершении этих преступлений.

В постановлении отмечалось, что с 22 по 30 апреля 1939 года Цветаев беспрерывно находился на допросе, в результате чего вынужден был сознаться в несовершенных преступлениях. Что же касается происшествия, случившегося во время парада 1 мая 1938 года, то его виновником был признан комендант парада Будылин, осужденный военным трибуналом ЗАБВО к 2 годам лишения свободы.

Цветаева выбросили буквально на улицу, без денег и вещей. С одной лишь справкой, такой же как у Рокоссовского. В рапорте на имя заместителя Народного Комиссара Обороны СССР армейского комиссара 1-го ранга Щаденко на следующий день после освобождения В.Д. Цветаев писал:

Трудно поверить в то, что эти строки написаны человеком, который через несколько лет станет генерал-полковником, Героем Советского Союза, и будет даже удостоен Ордена чести Соединенных Штатов Америки.

Справедливо отмечал Н. Черушев, опубликовавший этот рапорт в своей книге: «Очень ошибаются те, кто считает — освобожденных в 1939–1941 гг. из тюрем и лагерей командиров РККА встречали на местах под фанфары и с цветами, т. е. как победителей. На практике всего этого не существовало. Налицо была такая реальность — больная жена или дети (нередко то и другое одновременно), нет работы (а значит, нет и средств к существованию), нет нормального жилья (из ранее занимаемой квартиры членов семьи «изменника Родины», как правило, выселяли), нет членства в партии, а без этого в рядах армии не восстанавливали. В личных делах таких командиров нередко встречаются документы, характеризующие степень их нужды и отчаяния. Ведь испытав, испив всю чашу унижения в тюрьме, освобожденному командиру РККА пришлось столкнуться и на воле с этим явлением. Везде нужно было униженно просить, доказывать свою лояльность к советской власти, давать клятву верности партии, правительству и лично товарищу Сталину, убеждать в своей полезности для армии».[113]

Все круги ада довелось пройти в те годы и прославленному чапаевцу, а после Великой Отечественной войны — генерал-полковнику артиллерии Н.М. Хлебникову. «Чапаев» — один из самых популярных советских фильмов. Он вышел на экраны 7 ноября 1934 года, в день 17 годовщины Октябрьской революции. Сняли его на «Ленфильме», художественным руководителем которого был в то время А. Пиотровский. Он то и подсказал авторам концовку фильма — бойцы 25-й чапаевской дивизии слишком поздно приходят на помощь своему комдиву. А артиллерия, которой командовал Н. Хлебников, разносят в пух и прах остатки коварных белогвардейцев, погубивших комдива. Завершают знаменитую картину три взрыва на крутом берегу…

Спустя три года и А. Пиотровский, и Н. Хлебников были репрессированы. Освободили Николая Михайловича, как и Цветаева, в 1939 году. Он стал начальником артиллерии 160-й стрелковой дивизии, потом исполнял должность начальника артиллерии Северо-Кавказского военного округа. А в конце 1940 года был назначен начальником артиллерии 27-й армии. В годы Великой Отечественной Н. Хлебников воевал вместе с сыном Чапаева — Александром.[114] Генерал Хлебников проявил себя храбрым командиром, стал Героем Советского Союза, о своих фронтовых буднях написал мемуары «Под грохот сотен батарей». Известно также, что в 60-е годы он совместно с П. Евлампиевым и Я. Володихиным издал книгу о 25 чапаевской дивизии. Книга так и называлась — «Легендарная Чапаевская». Но мало кто знает и сегодня, какой мощный и сокрушительный залп произвел Хлебников в самом конце своей долгой армейской службы. Этот залп не только достойно венчал ее завершение, но и стал знаковым событием в истории развития ракетной техники. Речь идет о том, что в период выполнения в Китае секретной миссии, Н. Хлебников оказался причастен к боевому крещению советского зенитно-ракетного оружия. Принято считать, что это крещение состоялось 1 мая I960 года, когда был сбит самолет с Пауэрсом. Однако по данным некоторых исследователей еще 7 октября 1959 года в районе Пекина тремя зенитными ракетами, стартовавшими с пусковых установок ЗРК С-75 советского производства, был уничтожен на высоте около 20 тысяч метров скоростной самолет разведчик RB-57, принадлежавший армии Чан кайши. Огонь по самолету вел китайский боевой расчет. А его подготовкой и обслуживанием занималась группа советских офицеров, которую возглавлял Герой Советского Союза генерал-полковник артиллерии Н. Хлебников…

Среди тех командиров, которые еще до войны вышли на свободу, — геройски воевавшие на фронтах Великой Отечественной прославленные танкисты — маршал бронетанковых войск С. Богданов, генерал-полковники танковых войск И. Сухов и И. Васильев, генерал-лейтенант танковых войск И. Корчагин, генерал-майор танковых войск А. Лизюков, вице-адмирал Г. Холостяков, генерал-майоры И. Блажевич, С. Руднев, многие другие солдаты и офицеры, удостоенные в разные годы Золотых Звезд. О некоторых из них мы расскажем в следующих главах.

Архивный документ

(публикуется впервые)

«Утверждаю»

ЗАМ. НАРКОМА ВНУТРЕН. ДЕЛ СССР

Комиссар гос. безоп. 3 ранга

(МЕРКУЛОВ)

.... сентября 1939 г.

гор. Москва, 1939 года, сентября ... дня.

Я, следователь ОО ГУГБ НКВД СССР, лейтенант гос. безопасности Архипенко, рассмотрев следственное дело № 16353 по обвинению бывшего командира 57 с.д. комдива — Цветаева Вячеслава Дмитриевича, 1893 г.р., уроженца ст. Малоархангельская Московско — Курской ж.д., Орловской губернии, русского, гражданина СССР, из потомственных дворян, бывшего поручика царской армии, бывшего члена ВКП(б) с 1918 по 1920 г.г., дважды награжденного орденом «Красного знамени», в преступлении предусмотренном ст. ст. 58-1 п. «б», 58-7, 58-8, 58-9 и 58–11 УК СССР

Что Цветаев В.Д. был арестован 5 июля 1938 года ОО НКВД ЗАБВО. Основанием к аресту послужило подозрение в шпионской деятельности в пользу германской разведки в связи с пребыванием Цветаева в 1920 году в Германии в составе интернациональных частей РККА. Произведенным расследованием по делу установлено: что Цветаев, будучи командиром 54 стрелковой дивизии, входившей в состав 4 армии, в 1920 в боях на польском фронте в районе Кольно был интернирован с дивизией и направлен в начале в лагерь Арисс (Восточная Пруссия), а затем в лагерь Пархим и как старший из войсковых начальников по согласованию с полпредством СССР в Берлине, был назначен комендантом лагеря для руководства интернированными частями в г. Порхим (Германия). Являясь комендантом лагеря, Цветаев по вопросам внутреннего распоряжения последнего подчинялся немецкому коменданту майору Кайзеру (л.д. 113–116).

Обвинение предъявленное Цветаеву о выдаче германским военным властям ряда политработников и сотрудников подива и Осдива,[115] а также в том, что он препятствовал возобновлению политработы среди интернированных, а лицам, настаивавшим на этом, грозил арестом основано на агентурном материале. Лицо же давшее компрометирующие материалы на Цветаева не было установлено.

Иных материалов, подтверждающих агентурную разработку в деле нет.

Тем более, что допрошенный в качестве свидетеля Рояк, который был также интернирован в Германии в составе 54 с.д. ничего компрометирующего о Цветаеве не сообщил показав, что в лагере беспрепятственно прошел переучет партийцев. В связи с чем постановлением ОО 2 Тукестанской с.д. дело формуляр и «Чужак» в феврале 1930 года разработкой было прекращено (агент. дело л.д. 88).

Допрошенный в качестве свидетеля бывший помощник начальника штаба 54 с.д. Волков и бывший начальник штаба 54 с.д. Мильевский, будучи также интернированы в составе дивизии и находясь вместе со Цветаевым в Пархимском лагере, компрометирующих фактов о Цветаеве не сообщили (том 1 л.д. 228–230 и том 2 л.д. 59–63).

С 22 по 30 апреля 1939 года, за исключением 24 и 25 когда Цветаев был в карцере, по приказанию начальника ОО ЗАКВО — Клименко Цветаев беспрерывно находился на допросе (т. 1 л.д. 67), в результате чего 30 апреля 1939 г. сознался в шпионской деятельности в пользу германской разведки, в участии в военно — троцкисткой организации и показал:

Что будучи комендантом интернированных частей в лагере Пархим он в частных беседах с немецким комендантом майором Кайзером, последнему сообщал ряд секретных сведений об организации, структуре и вооружении РККА, но предложения работать в пользу германской разведки он от Кайзера не получал.

В 1923 году Цветаев был вызван бывшим командиром 1 корпуса Блюмбергом, который напомнил Цветаеву о Пархимском лагере и о Кайзере, предложив информировать последнего через него о частях РККА. На что Цветаев дал согласие и впоследствии передал Блюмбергу ряд сведений по вопросам тактики РККА (л.д. 113–120).

Осужденный Блюмберг сознался в проводимой им вражеской деятельности, однако, показаний на Цветаева не дал (т. 2 л.д. 64).

В военно — троцкистскую организацию, как показал Цветаев, он был завербован в 1937 году Грязновым (б. комвойск ЗАБВО). Грязнов сознался в предъявленном ему обвинении, подтвердил об этом и на суде, однако показаний на Цветаева не дал (т. 2 л.д. 71).

Впоследствии Цветаев от ранее данных им показаний отказался.

Приобщенные к делу акты, о якобы, вредительской деятельности Цветаева, никакого отношения к нему не имеет, так как акт фиксирует положение на 10 апреля 1939 г., а Цветаев арестован 5 июля 1938 г. (т. 1 л.д. 35–39). Допросить же членов комиссии, составлявших данный акт не представляется возможным, ибо они находятся в спец командировке (справка штаба части 6511) (т. 2 л.д. 68).

За происшествие, случившееся во время парада 1 мая 1938 года, на котором от внезапного взрыва фугасов вырвавшиеся в панике лошади артполка нанесли ранение и увечие 11 красноармейцам. Комиссия в акте от 9 сентября 1939 г. умозаключая квалифицирует это как диверсионный акт, подготовленный Цветаевым, Кутлиным и Поспеловым.

Действительным же виновником происшествия являлся комендант парада Будылин, который осужден военным трибуналом ЗАБВО к 2 годам лишения свободы. Арестованные как участники заговора Кутлин и Поспелов из под стражи освобождены (т.2 л.д. 66).

На основании вышеизложенного и имея ввиду, что:

Шпионская деятельность в пользу Германской разведки, участие в военно — троцкистской организации и вредительская деятельность следствием не установлены.

Никаких других материалов, изобличающих Цветева следствием не добыто.

Прокурор ГВП предложил дело прекратить и Цветаева из-под стражи освободить.

Руководствуясь ст. 204 «б» УПК РСФСР

Следствие по делу № 16353 по обвинению Цветаева Вячеслава Дмитриевича уроженца ст. Малоархангельская Московско — Курской ж.д., Орловской губернии, русского, гражданина СССР, из потомственных дворян, бывшего поручика царской армии, бывшего члена ВКП(б) с 1918 по 1920 г.г., дважды награжденного орденом «Красного знамени», командира 57 с.д., комдива — прекратить. Цветаева Вячеслава Дмитриевича из- под стражи освободить, след. дело сдать в архив 1 спецотдела НКВД СССР

Надзорное производство ГВП по делу Цветаева В.Д.