"Трибунал для Героев" - читать интересную книгу автора (Звягинцев Вячеслав)Глава 4. На врага — с клеймом «врага»1. Дважды Герой Советского Союза (1944, 1945) маршал бронетанковых войск Богданов Семен Ильич (1894–1960) — в 1915 г. призван в армию, участник 1-й мировой войны. С 1918 г. в Красной армии — командир роты, батальона, полка, 9-й механизированной бригады. Арестован 1 мая 1938 г. Обвинен в причастности к военно-фашистскому заговору (ст. ст. 58-1б и 58–11 УК РСФСР), а также должностной халатности (ст. 193-17 п. а УК РСФСР). 27 октября 1939 г. военной коллегией по контрреволюционным статьям оправдан, по ст. 193-17 п. а УК РСФСР осужден к 2 годам лишения свободы. Освобожден от наказания в связи с амнистией в ознаменование 20-летия РККА. Назначен командиром 30-й танковой дивизии. Во время Великой Отечественной войны — заместитель командующего 10-й армией по танковым войскам (март- май 1942 г.), командир танковых и механизированных корпусов. С сентября 1943 по июль 1944 г. и с января 1945 г. — командующий 2-й гвардейской танковой армией. В 1948-53 гг. — командующий бронетанковыми и механизированными войсками Советской армии. В 1953-54 гг. — командующий 7-й механизированной армией, в 1954-56 гг. — начальник Военной академии бронетанковых и механизированных войск. Посмертно реабилитирован Пленумом Верховного Суда СССР 6 июня 1968 г. 2. Герой Советского Союза (1945) генерал-полковник танковых войск Сухов Иван Прокофьевич (1895–1962) — в армии с 1915 г., окончил Саратовскую школу прапорщиков, участник 1-й мировой и гражданской войн. В 1934 г. окончил академию им. М.В. Фрунзе. В 1937–1938 гг. необоснованно репрессирован. После освобождения назначен преподавателем Военной академии механизации и моторизации. С сентября 1942 г. — командир 6-го гвардейского танкового корпуса, с апреля 1944 г. по май 1945 г. — 9-го механизированного корпуса. Геройски проявил себя в берлинской операции, прорвав частями корпуса оборону противника на подступах к Берлину, форсировал Тельтов-канал и ворвался в город, нанеся в уличных боях значительный урон врагу. Звание Героя Советского Союза присвоено 29 мая 1945 г. После войны — заместитель командующего армией, заместитель начальника Военной академии бронетанковых и механизированных войск. С 1949 г. и до отставки в 1957 г. проходил службу в Войске Польском. 3. Герой Советского Союза (1943) генерал-полковник танковых войск Васильев Иван Дмитриевич (1897–1964) — в РККА с 1919 г. Командовал 2-й отдельной механизированной бригадой. В 1928 г. окончил академию им. М.В. Фрунзе. Начальник автобронетанковых войск Приморской группы войск. Арестован в феврале 1938 г. по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных 58-1б, 58-7, 58-8, 58-9, 58–11 УК РСФСР. Дело прекращено 28 октября 1939 г. за недоказанностью преступления. После освобождения назначен командиром 14-й танковой дивизии. В феврале 1943 г. присвоено воинское звание «генерал-майор танковых войск». С этого времени и до конца войны — командир 19-го танкового корпуса. Звание Героя Советского Союза присвоено 3 ноября 1943 г. за прорыв на Перекопе. В 1948–1954 гг. — начальник Военной академии бронетанковых войск. С 1963 г. в отставке. 4. Герой Советского Союза (1943) генерал-лейтенант танковых войск Корчагин Иван Петрович (1898–1951) — в армии с 1915 г., участник 1-й мировой войны, награждён 2 Георгиевскими крестами. В РККА с 1918 г. Командир батальона 501-го железнодорожного полка, помощник начальника штаба 101-й стрелковой бригады. С августа 1922 г. — командир полка в Средней Азии. В 1927 г. окончил курсы «Выстрел». Командовал стрелковым полком 1-й горнострелковой дивизии. С декабря 1936 г. — командир 31-й механизированной бригады. Арестован 16 октября 1937 г. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст. 58-1б УК РСФСР. Освобожден в 1940 г. после прекращения уголовного дела по постановлению Особого отдела НКВД от 31 февраля 1940 г. Назначен командиром 17-й танковой дивизии, затем — танковой бригады. С 23 декабря 1941 г. — начальник Аэросанного управления Красной армии. В мае 1942 г. присвоено воинское звание «генерал-майор танковых войск». В 1942–1945 гг. — командир 17-го и 18-го танковых корпусов, 2-го и 7-го гвардейского механизированных корпусов. В сентябре 1943 г. 7-й гвардейский мехкорпус под его командованием в числе первых форсировал Днепр севернее Киева и захватил важный плацдарм. Звание Героя Советского Союза присвоено 17 октября 1943 г. После войны окончил Высшие академические курсы при Высшей военной академии, командовал армией. 5. Герой Советского Союза (1941) генерал-майор танковых войск Лизюков Александр Ильич (1900–1942) — в Красной Армии с 1919 года. Участник гражданской войны. Окончил Военную автомобильную бронетанковую школу (1923), Военную академию им. М. В. Фрунзе (1927). Командир отдельного танкового полка, 6-й отдельной тяжелой танковой бригады им. С.М. Кирова. Арестован 8 февраля 1938 г. Обвинен в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 58-1б, 58-8 и 58-9 УК РСФСР. 22 месяца находился в тюрьме, в том числе около 17 мес. в одиночной камере. Оправдан военным трибуналом Ленво 3 декабря 1939 г. После освобождения назначен преподавателем Военной академии механизации и моторизации РККА. В первые месяцы Великой Отечественной войны — заместитель командира 36-й танковой дивизии 17-го мехкорпуса (с июля 1941). В августе — ноябре 1941 г. — командир 1-й Московской мотострелковой дивизии (с сентября 1941 — 1-я гвардейской), затем заместитель командующего 20-й армией, командир 2-го гвардейского стрелкового корпуса, 2-го танкового корпуса. 5 августа 1941 г. удостоен звания Героя Советского Союза. В январе 1942 г. присвоено воинское звание «генерал-майор». С июня 1942 г. — командующий 5-й танковой армией. Погиб в бою 25 июля 1942 г. Автор монографии «Борьба с бронесилами», 1927 г. Архивно-следственные документы свидетельствуют, что многие прославленные танкисты, командовавшие в годы войны танковыми корпусами и армиями, в конце 30-х годов были арестованы НКВД как «вредители и враги народа» и, вместо того, чтобы совершенствовать свою боевую выучку, проходили тюремные университеты. А незадолго до вторжения фашистской Германии, когда до кремлевских стратегов наконец то дошло, что в будущей войне расформированные ранее танковые соединения должны играть решающую роль, командиров-танкистов в 1940 году в спешном порядке стали отыскивать в лагерях и тюрьмах. В числе освобожденных будущие Герои войны С. И. Богданов, И.П. Сухов, И.Д. Васильев, И.П. Корчагин, А.И. Лизюков, а также И.К. Кравцов,[116] М.Д. Соломатин,[117] С.А. Спильниченко,[118] И.А. Нагайбаков[119] и другие. Для большинства из них освобождение не влекло реабилитацию. Они пошли в бой на врага, оставаясь в то же время «врагами» своего собственного народа. Один из самых известных танкистов — дважды Герой Советского Союза маршал бронетанковых войск Семен Ильич Богданов, — носил клеймо «преступника» до самой смерти. Вопрос о пересмотре его дела был поставлен в Главной военной прокуратуре только в 1967 году. Из Управления КГБ по Ленинградской области истребовали архивное дело № П-62459 и убедились, что покойный маршал действительно, в юридическом смысле этого слова, не реабилитирован. Засомневавшись, тот ли это Богданов, — фамилия ведь распространенная, — запросили ГУК МО:[120] командовал ли маршал перед войной 9 отдельной механизированной бригадой. Ответ пришел быстро — да это тот самый Богданов, с 17 января 1937 г. по 31 мая 1938 г. он действительно командовал этой бригадой. На самом деле командовать ему пришлось только до апреля, поскольку 1 мая 1938 г. Богданова уже арестовали и вскоре предъявили обвинение как активному участнику военно-фашистского заговора. А в довесок к этому следователь, с целью прикрыть свою задницу от возможной отмены высосанных им из пальца обвинений, добавил еще одну статью — воинскую. Смысл ее сводился к тому, что полковник С. Богданов в период командования танковой бригадой «халатно относился к выполнению своих служебных обязанностей, что привело к снижению боевой готовности бригады и к понижению политико-морального состояния рядового и начальствующего состава», чем совершил должностную халатность, то есть преступление, предусмотренное ст. 193-17 п. а УК РСФСР.[121] И ведь прав оказался следователь. Спасла его эта статья от упреков в необоснованном обвинении. 27 октября 1939 г. военная коллегия, рассмотрев дело полковника С. И. Богданова, оправдала его по контрреволюционным статьям 58-1б и 58–11 УК РСФСР. А вот статью 193-17 п. а Уголовного кодекса почему то оставила и осудила по ней командира на 2 года лишения свободы. Но поскольку Богданов к тому времени уже практически весь срок отсидел в тюрьме, — выпустила его на свободу, применив Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии в ознаменование 20-летия РККА». Вскоре Богданов получил в подчинение 30-ю танковую дивизию, вместе с которой и встретил войну. Дивизия входила в 14-й механизированный корпус С. Оборина, который 13 августа 1941 г. был осужден военной коллегией к расстрелу. Богданова же и на этот раз бог миловал. Он геройски воевал, командуя легендарной 2-й гвардейской танковой армией. Стал маршалом, Дважды Героем. Скончался в 1960 году. А его реабилитация состоялась только через восемь лет. В протесте Генерального прокурора СССР Р. Руденко от 30 апреля 1968 г. отмечалось: «Никаких доказательств халатного отношения Богданова к обязанностям командира бригады в деле нет».[122] Протест был удовлетворен Пленумом Верховного Суда СССР 6 июня 1968 г., а дело в этой части прекращено за отсутствием в действиях Богданова события преступления. Другой герой-танкист, о котором наш рассказ, — генерал А.И. Лизюков. Он стал одним из первых командиров, награжденных в начале войны на Западном фронте золотой звездой Героя.[123] В те трагические для страны дни таких были единицы. 1-я Московская мотострелковая дивизия, действиями которой он руководил в это время, стала гвардейской. У истоков формирования 5-й танковой армии тоже стоял Лизюков. А до войны он командовал танковым полком, потом бригадой. Все эти отметки имеются в его личном деле, в котором также указано, что осенью 1935 года он около месяца был во Франции членом нашей военной делегации на маневрах французской армии. А потом в возрасте 37 лет, неожиданно был уволен из рядов РККА. Сегодня мы знаем, что скрывалось в те годы за этой фразой — Лизюков был арестован 8 февраля 1938 года как участник антисоветского военного заговора, завербованный бывшим начальником Автобронетанкового управления Халепским. Следствие в отношении командира знаменитой 6-й отдельной тяжелой танковой бригады им. С.М. Кирова[124] полковника А. Лизюкова и полкового комиссара С. Бондаренко проводили садисты Иванов, Жур, Рассохин, Махонин, Кордонский и др. После ареста в 1939 году Рассохина и Кордонского, они признали, что вынуждали Лизюкова и других арестованных командиров давать «условные» признательные показания о причастности к контрреволюционным преступлениям. Условные — это значит абсолютно ни на чем не основанные. Но данные следователю по их требованию, якобы в интересах партии и правительства. Как видно из протокола допроса А. Лизюкова от 21 января 1940 г., работники УНКВД по Ленинградской области и особого отдела Ленинградского военного округа Раев, Оксень, Приезжин, Пашин, Махонин, Рассохин и другие длительное время истязали его, добившись в результате подписания ложных показаний. В том числе о том, что Лизюков намеревался совершить террористический акт над К. Ворошиловым и другими руководителями ВКП (б) и советского правительства путем наезда танка на Мавзолей во время одного из парадов.[125] Из следственного изолятора Лизюков сумел переправить на волю записку, в которой есть такие строки: «Три недели я сидел в камере пыток. Раз в день давали суп без ложек, и раз в день пускали в уборную. Оправлялись в кальсоны, портянки, шапки, калоши. Следователь говорил: ты все равно отсюда не выйдешь, здесь в подвале сменим череп, а подохнешь — сактируем…».[126] Но он все же вышел на свободу. Правда, даже несмотря на то, что истязателей Лизюкова арестовали еще весной, его самого продержали в одиночной камере до осени 1939 года. В своих многочисленных жалобах, адресованных руководителям страны и армии, а также в органы военной юстиции, он писал, что содержится в тюрьме необоснованно, подвергается избиениям, что многие необоснованно арестованные командиры вынуждены были оговорить себя «на радость Гитлеру и Муссолини, которым так выгодно обезглавить нашу армию». Приведу выдержку только из одного его письма на имя военного прокурора Ленинградского военного округа от 19 августа 1939 года: «…из 19 мес. моего заключения, 15 меня содержат в одиночке… Очевидно те, кто это делает, думают этим режимом нервного и психического измора довести меня до суда к сумасшествию, чтобы на суде я не мог здраво рассуждать, доказывать правду и разоблачать ложь… Я не допущу себя до сумасшествия и прошу Вас… перевести меня в общую камеру или посадить ко мне кого-либо. Если вы мне в этом откажете я принужден буду покончить с собой и тогда пусть эта моя жалоба будет моим последним словом».[127] Суд состоялся 2–3 декабря 1939 года. Приговором военного трибунала Ленинградского военного округа А. Лизюков был оправдан. После выхода на свободу его назначили преподавателем Военной академии механизации и моторизации РККА. А с началом войны полковник Лизюков стал заместителем командира 36-й танковой дивизии… Писатель К. Симонов встречался с Лизюковым в первые дни войны и правдиво написал о том, как геройски действовал в боевой обстановке этот мужественный человек. В отличие от некоторых других командиров, оказавшихся в самом пекле, он не дрогнул перед всесокрушающей мощью наступающего врага, не паниковал, не был растерян. Полковник занимался своим делом — энергично наводил порядок в отступающих к г. Борисову частях. Своим мужеством и распорядительностью он спас тогда немало людей и боевой техники. В наградном листе А.И. Лизюкова отмечалось: «С 26 июня по 8 июля 1941 года работал начальником штаба группы войск по обороне города Борисова. Несмотря на то, что штаб пришлось сформировать из командиров, отставших от своих частей, в момент беспорядочного отхода подразделений от города Минск товарищ Лизюков проявил максимум энергии, настойчивости, инициативы. Буквально под непрерывной бомбежкой со стороны противника, не имея средств управления, товарищ Лизюков своей настойчивой работой обеспечил управление частями, лично проявил мужество и храбрость. Достоин представления к правительственной награде орденом Красного Знамени». В конце июля — начале августа 1941 года полковник Лизюков проявил себя на Соловьевой переправе через Днепр. Очевидцы вспоминают, что на этой переправе творилось что-то невообразимое. И в этом кромешном аду, в течение почти двух недель, под непрерывными бомбежками и атаками врага, А. И. Лизюков со своим сводным, наспех сформированным отрядом, наводил порядок и обеспечивал переправу через Днепр отходивших от Смоленска войск 16-й и 20-й армий. Без сна и отдыха, почерневший от копоти и охрипший от крика. Отличился А. Лизюков и в оборонительных боях за столицу. В этих боях покрыли свои знамена неувядаемой славой многие части и соединения. Но в первую очередь выделяют три дивизии, оказавшие упорное, героическое сопротивление врагу: 316-ю стрелковую дивизию генерал-майора И. В. Панфилова, отличившуюся в боях у Волоколамска; 32-ю стрелковую дивизию полковника В. И. Полосухина, державшую оборону на Бородинском поле и 1-ю Московскую мотострелковую дивизию полковника А. И. Лизюкова, остановившую противника у г. Наро-Фоминска. 18 сентября 1941 г. эта дивизия одной из первых была преобразована в гвардейскую. Сейчас в этих местах на берегу Нары мемориальный комплекс: могила Неизвестного солдата, вечный огонь, танк на гранитном постаменте. И надпись на надгробии — «Люди, пока бьются ваши сердца, помните, какой ценой завоевано счастье!». Лизюков погиб позже, приняв под свое начало только сформированную 5-ю танковую армию. Об обстоятельствах гибели храброго танкиста К. Симонов написал следующее: «Полковник Лизюков, на моих глазах наводивший порядок под Борисовом, погиб через тринадцать месяцев после этого, в июле 1942 года, в районе Большой Верейки,[128] в сорока километрах северо-западнее Воронежа, в должности командующего только что сформированной танковой армии. Он погиб в тяжелых и неудачных для нас боях, пытаясь ударом во фланг остановить наступление немцев и облегчить наше положение на Воронежском направлении. Его гибель носит на себе трагический отпечаток и произошла при обстоятельствах, не до конца известных».[129] О причинах неудачи, постигшей 5-ю танковую армию, и о самом Лизюкове, маршал А. Василевский довольно подробно рассказал в своих мемуарах: «Тех сил и средств, которыми он (Брянский фронт — авт.) располагал, было достаточно не только для того, чтобы отразить начавшееся наступление врага на курско-воронежском направлении, но и вообще разбить действовавшие здесь войска Вейхса. И если, к сожалению, этого не произошло, то только потому, что командование фронта не сумело своевременно организовать массированный удар по флангам основной группировки противника, а Ставка и Генеральный штаб, по-видимому, ему в этом плохо помогали… К исходу 2 июля обстановка на воронежском направлении резко ухудшилась. Оборона на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов оказалась прорванной на глубину до 80 км. Фронтовые резервы, имевшиеся на этом направлении, были втянуты в сражение. Ударная группировка врага грозила прорваться к Дону и захватить Воронеж. Чтобы помешать этому, Ставка передала из своего резерва командующему Брянским фронтом генерал-лейтенанту Ф. И. Голикову две общевойсковые армии, приказав развернуть их по правому берегу Дона на участке Задонск — Павловск и обязав Голикова взять на себя руководство боевыми действиями в районе Воронежа. Одновременно в распоряжение этого фронта передавали 5-ю танковую армию. Вместе с танковыми соединениями фронта она должна была нанести контрудар по флангу и тылу группировки немецко-фашистских войск, наступавшей на Воронеж. В ночь на 3 июля корпуса 5-й танковой армии заканчивали сосредоточение к югу от Ельца. Немедленный и решительный их удар по врагу, рвавшемуся к Воронежу, мог бы резко изменить обстановку в нашу пользу, тем более что основные силы этой фашистской группировки, понеся уже довольно значительные потери и растянувшись на широком фронте, были связаны боями с нашими войсками. Однако танковая армия никаких задач от командования фронта не получила. По поручению Ставки мне пришлось срочно отправиться в район Ельца, чтобы ускорить ввод в сражение танковой армии… Здесь, произведя вместе с командармом и начальником штаба фронта рекогносцировку, я уточнил задачу 5-й танковой армии: одновременным ударом всех ее сил западнее Дона перехватить коммуникации танковой группировки врага, прорвавшейся к Дону, и сорвать ее переправу через реку. С выходом в район Землянск — Хохол 5-я армия должна была помочь войскам левого фланга 40-й армии отойти на Воронеж через Горшечное, Старый Оскол… Отдав вечером 4 июля указания о порядке ввода 5-й танковой армии в сражение и об организации взаимодействия артиллерии и авиации, возложив ответственность за осуществление задания на командарма и штаб фронта, я отбыл в Ставку. Но, как показал дальнейший ход событий, 5-я танковая армия задания не выполнила. Ее командование, не имея опыта в вождении таких танковых объединений, на первых порах действовало не совсем уверенно, штаб фронта ему не помогал и фактически его работу не направлял; не было поддержки со стороны фронтовых средств усиления — артиллерии и авиации. Поэтому одновременно мощного удара танков по флангу и тылу ударной группировки врага достичь не удалось. Правда, 5-я танковая армия отвлекла на себя значительные силы врага и тем самым позволила другим войскам Брянского фронта выиграть несколько дней, необходимых для организации обороны Воронежа. Говоря здесь о 5-й танковой армии, я не могу не сказать несколько теплых слов об ее доблестном командарме генерал-майоре Л. И. Лизюкове. Моя личная встреча с ним 4 июля 1942 года была первой,[130] но он был хорошо известен руководству Вооруженными Силами как энергичный, волевой, быстро растущий военачальник. Это и позволило Ставке уже в июне 1942 года поставить его во главе одной из первых формируемых танковых армий, возложив, к тому же, на него выполнение ответственнейшего задания. А. И. Лизюков — один из первых Героев Советского Союза, получивших это звание в начальный период войны. К великому сожалению, описываемые сражения на воронежской земле были последними в его славной полководческой деятельности. С 6 июля 1942 года он находился в непрерывных боях, в передовых порядках танковых бригад. 24 июля Александр Ильич героически погиб. Я невольно вспоминаю всю гомельскую семью Лизюковых и преклоняюсь перед ней: она дала Отчизне двух Героев Советского Союза. Этого высокого звания был удостоен и брат Александра Ильича полковник Петр Ильич Лизюков — командир 46-й истребительно-противотанковой артиллерийской Ленинградской бригады, сражавшейся в составе 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта, которым я тогда командовал. И он погиб смертью храбрых. Отдал жизнь за Родину и третий брат — Евгений Ильич Лизюков, командир партизанского отряда имени Дзержинского Минского партизанского соединения…» Далее Василевский вновь пишет о причинах неудач июльских боев 1942 года на воронежском направлении и приводит оценку этих событий начальником штаба Брянского фронта М. И. Казаковым, который считал, что организацией контрудара 5-й танковой армии занимался только Генеральный штаб, поскольку командующий фронтом «находился в районе Воронежа, и все его внимание было привлечено к обороне этого направления». Полемизируя с ним, Василевский утверждал: «командующий фронтом, убывая в Воронеж, должен был обязать свой штаб, остававшийся возле Ельца, или какое—то конкретное лицо организовать прием и ввод в сражение 5-й танковой армии, продиктовав ему свое решение. Если этого не было сделано, то штаб фронта обязан был взять это на себя по собственной инициативе, докладывая командующему фронтом о принимаемых решениях. Однако ни того, ни другого не было сделано».[131] А в итоге контратака оказалась неудачной и последней для Героя Советского Союза А.И. Лизюкова. В отправленной уже после войны в штаб бронетанковых сил СССР записке, написанной людьми, которые выясняли обстоятельства его гибели, говорилось: «В тот день, не имея сведений от прорвавшегося в район Русско-Гвоздевских высот 89-го танкового батальона 148-й танковой бригады, генерал Лизюков и полковой комиссар Ассоров на танке KB… выехали в направлении рощи, что западнее высоты 188,5, и в часть не возвратились. Из показаний бывшего заместителя командира 89-й танковой бригады… гвардии полковника Давиденко Никиты Васильевича известно, что при действии бригады в этом районе был обнаружен подбитый танк KB, на броне которого находился труп полкового комиссара Ассорова, и примерно в ста метрах от танка находился неизвестный труп в комбинезоне, с раздавленной головой. В комбинезоне была обнаружена вещевая книжка генерала Лизюкова. По приказанию гвардии полковника Давиденко указанный труп был доставлен на его НП и похоронен около рощи, что западнее высоты 188,5. Вскоре бригада из этого района была вынуждена отойти. Других данных о месте гибели и погребения генерала Лизюкова не имеется».[132] Та же трагическая участь постигла многих других героев войны, сменивших перед войной арестантскую одежду на военную форму комначсостава РККА. О некоторых из них рассказано в следующей главе. Архивный документ. (публикуется впервые) В Пленум Верховного Суда СССР 27 октября 1939 г. Военной коллегией Верховного Суда СССР БОГДАНОВ Семен Ильич, 1894 года рождения, уроженец г. Ленинграда, русский, до ареста (1 мая 1938 г.) — командир 9-й механизированной бригады, полковник Осужден по ст. 193-17 п. «а» УК РСФСР к лишению свободы в ИТЛ сроком на 2 года, с освобождением от отбытия наказания по Указу Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии в ознаменование ХХ-летия РККА». По ст. ст. 58-1 «б» и 58–11 УК РСФСР, по которым он был предан суду, Богданов С.И. этим же приговором Военной коллегии Верховного суда СССР оправдан. По приговору Богданов признан виновным в том, что он, будучи с февраля 1937 года по апрель 1938 года командиром 9 отдельной механизированной бригады, халатно относился к выполнению своих служебных обязанностей, что привело к снижению боевой готовности бригады и к понижению политико-морального состояния рядового и начальствующего состава. Как видно из материалов дела, признание Богданова виновным явилось результатом его необоснованного ареста за участие якобы в т. н. военно-фашистском заговоре. Никаких доказательств халатного отношения Богданова к обязанностям командира бригады в деле нет. Содержание же приобщенных к делу копий актов комиссий о проверке 9 мехбригады за 1938-39 годы, также донесений вышестоящему командованию и политорганам о состоянии бригады, не свидетельствует о снижении боеготовности бригады в период командования ею Богдановым: вопросы состояния боеготовности 9 мехбригады в момент приема ее Богдановым в 1937 году в этих документах не отражены и по делу не исследовались. В годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Богданов С.И. командовал танковыми соединениями Советской Армии. В апреле 1945 года ему было присвоено звание дважды Героя Советского Союза, а в июне того же года — Маршала бронетанковых войск. На основании изложенного и руководствуясь ст. 25 Положения о прокурорском надзоре в СССР, П Р О Ш У: ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ПРОКУРОР СССР РЕЙСТИТЕЛЬНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СОВЕТНИК ЮСТИЦИИ Р.РУДЕНКО «30» апреля 1968 г. № 4р-5255-67 Надзорное производство Главной военной прокуратуры № 5255-67 «УТВЕРЖДАЮ» ЗАМ. НАЧ. ОО НКВД ЛВО КАПИТАН ГОСБЕЗОПАСНОСТИ (САМОХВАЛОВ). «28» апреля 1939 г. В ОО НКВД ЛВО поступили данные о том, что быв. Командир в/с № 6131 — ЛИЗЮКОВ Александр Ильич и Комиссар того же воинского соединения — БОНДАРЕНКО Степан Кондратьевич — являются участниками антисоветского военного заговора в РККА и проводят контрреволюционную вредительскую деятельность, направленную на подрыв боевой мощи Р.К.К.А. На основании этих данных, ЛИЗЮКОВ А.И. 8-го февраля 1938 года, а БОНДАРЕНКО С.К. — 15-го мая 1938 года, были а р е с т о в а н ы. Следствием установлено, что обв. ЛИЗЮКОВ А.И. являясь командиром 6-го Отельного танкового полка, в 1934 г. был завербован в число участников военного антисоветского заговора быв. Начальником Авто-Броне-Танкового Управления РККА — ХАЛЕПСКИМ И.А. (арестован в 1937 г.). (л.д. 37–40, 50–53, 67–74, 300–304). Обвин. ЛИЗЮКОВ А.И. в целях подготовки поражения РККА в предстоящей войне, по заданию ХАЛЕПСКОГО И.А. проводил следующую подрывную работу: 1. Срывал боевую и тактическую подготовку в в/с № 6131; 2. В 1934 г. на учениях в районе Скворицы вывел из строя 15 танков Т-28 путем проведения, так называемых «экспериментальных» прыжков через препятствия; 3. Умышленно поставил в неприкосновенный запас (консервацию) совершенно небоеспособные танки; 4. В целях срыва учебно-боевой подготовки бригады и скрытия своей и др. участников подрывной работы, проводил организованное очковтирательство; 5. Умышленно сорвал создание боевых комплектов запасных частей для танков Т-28 и с этой же целью запутал учет и отчетность бригады; 6. С целью порчи и приведения в негодность запчастей в количестве около 6 вагонов, умышленно хранил под открытым небом. (л.д. 54–58, 75–76, 79–83, 306–313, 395–398, 405–407, 412–414, 418, 419, 423–425, 430–436, 430–436, 439–449, 456–463, 470–478, 526–561, 614–616). По заданию ХАЛЕПСКОГО, с 1934 по 1937 г. ЛИЗЮКОВ, совместно по СТЕПНЫМ-СПИЖАРНЫМ К.И. (арестован в 1937 г.) подготавливал террористический акт над Народным Комиссаром Обороны СССР — Маршалом Советского Союза тов. ВОРОШИЛОВЫМ. (л.д. 91–92, 383–384). По своей контрреволюционной, вредительской деятельности ЛИЗЮКОВ был связан с ХАЛЕПСКИМ, БОНДАРЕНКО и др. (л.д. 55, 56, 81, 84, 85, 88, 207–213, 313). Следствием установлено, что БОНДАРЕНКО С.К. в 1928 г., будучи отсекром партбюро Артполка 8 дивизии, являлся участником белорусско-толмачевской антипартийной группировки и принимал активное участие в голосовании за толмачевскую резолюцию. (л.д. 170, 171, 562–595). Работая Начальником Политотдела в/с № 6131, БОНДАРЕНКО С.К. был завербован в военный антисоветский заговор быв. Нач. ПУОКР-а ЛВО СЛАВИНЫМ (арестован в 1937 г.) и в интересах заговора, проводил преступную деятельность по сохранению в партии антисоветских троцкистских элементов. (л.д. 41,42, 86, 118, 156, 157, 161, 169, 388, 392, 594, 616). Как участник военного антисоветского троцкистского заговора, БОНДАРЕНКО С.К., проводил вредительскую деятельность совместно с командиром в/с № 6131 ЛИЗЮКОВЫМ А.И. с целью подрыва боеспособности РККА. (л.д. 43–45,55-56, 88, 117, 118, 123, 129, 133–136, 143–144, 148, 395–436, 485–561). Будучи Комиссаром в/с № 6131, БОНДАРЕНКО проводил следующую подрывную работу: Срывал боевую и политическую подготовку в/с № 6131; С целью срыва боеготовности бригады, мобпланы бригады, составленные с санкции БОНДАРЕНКО, не обеспечивали своевременного проведения мобилизации; Будучи комиссаром бригады, БОНДАРЕНКО систематически занимался очковтирательством и прикрывал преступную деятельность командира в/с № 6131 — ЛИЗЮКОВА, который с целью вредительства: вывел из строя 15 боевых танков Т-28, путем проведения так называемых «экспериментальных» прыжков через препятствия, умышленно поставил в неприкосновенный запас совершено небоеспособные танки, сорвал создание боевых комплектов запасных частей для танков и с этой же целью запутал учет и отчетность; привел в негодность запчасти в количестве около 6 вагонов; Поощрял безответственность, обезличку и преступно-халатное отношение к эксплуатации боевых машин, скрывал действительное положение с аварийностью в бригаде; С целью развала политико-воспитательной работы, зажимал критику и самокритику. (л.д. 43–45, 55–56, 116–155, 395–436, 485–560, 614–616). Обв. ЛИЗЮКОВ А.И. виновным к принадлежности к антисоветскому военному заговору и военно-вредительской деятельности признал себя полностью, но впоследствии, от своих показаний отказался. (л.д.35, 37–40, 43–45, 50–59, 66–88, 183, 185–226, 282, 289, 295–320, 338–348). Изобличается показаниями обвиняемых: ХАЛЕНСКОГО И.А. (арестован в 1937 г.). (л.д. 98, 382). СТЕПНОГО-СПИЖАРНОГО К.И. (арестован в 1937 г.) (л.д. 91, 92, 383, 384). показаниями свидетелей: БОРЗИЛОВА С.В., КОМАРОВА В.Г., ЖУКОВА М.Г., ОЛЕЙНИКОВА Н.П., ФОЧКИНА А. И., ШКВЛЯГИНА А.В. (л.д. 392–436); очными ставками со свидетелями: ОЛЕЙНИКОВЫМ Н.П., ФОЧКИНЫМ А.И. и БОРЗИЛОВЫМ С. В. (л.д. 439–484); актами и другими официальными документами; (л.д. 533–561, 614–616). Обв. БОНДАРЕНКО С.Н. признал себя виновным в участии в белорусско-толмачевской группировке и в некоторых фактах вредительской деятельности. (л.д. 124, 134, 135, 136, 148, 152, 170, 171). В принадлежности к антисоветскому военному заговору виновным себя не признал. Изобличается показаниями обвиняемых: НЕМЕРЗЕЛЛИ И.Ф. (арестован 1937 г.) (л.д. 156, 388). ФРИДМАНА В.Н. (арестован в 1937 г.) (л.д. 163, 392). ЛИЗЮКОВА А.И. (арестован в 1938 г.) (л.д. 43–45, 54–56, 169, 84, 88, 212). ВОЛКОВА А.Г. (арестован в 1937 г.) (л.д. 324). Свидетельскими показаниями: БОРЗИЛОВА С.В., КОМАРОВА В.Г., ЖУКОВА М.Г., ОЛЕЙНИКОВА Н.П., ФОЧКИНА А.И., ШЕВЛЯГИНА А.В., РЫЖОВА Г. И. (л.д. 395–438). Очными ставками со свидетелями: КОМАРОВЫМ В.Г., ФОЧКИНЫМ А.И., ОЛЕЙНИКОВЫМ Н.П., БОРЗИЛОВЫМ С.В., (Л.Д. 485–521). Актами комиссии и др. официальными документами (л.д. 533–593, 614–616). ЛИЗЮКОВ Александр Ильич, 1900 г.р., урож. г. Гомеля, из крестьян, служащий, русский, гр-н СССР, б. член ВКП/б/ с 1919 по 1938 г., исключен в связи с арестом, б. командир в/с № 6131, уволен из РККА в 1938 г., полковник, не судим, женат. БОНДАРЕНКО Степан Кондратьевич, 1901 г., урож. Богуменского с/с, Бобруйского р-на БССР, из кулаков, белорус, гр-н СССР, б. член ВКП/б/ с 1919 г. по 1938 г., исключен за скрытие своего участия в антипартийной белорусско-толмачевской группировке, б. Комиссар в/с № 6131, уволен из РККА в 1938 г. согласно приказа НКО № 609, полковой комиссар, не судим, женат. в том, что – ЛИЗЮКОВ А.И. с 1934 г. являясь участником военно-фашистского террористического заговора в РККА, в целях подготовки поражения РККА, по заданию ХАЛЕПСКОГО проводил контрреволюционную вредительскую работу по срыву боевой подготовки, выводу из строя боевой материальной части; БОНДАРЕНКО С.К. являясь еще с 1928 года участником антипартийной белорусско-толмаческой оппозиции, вошел в военно-фашистский заговор, в интересах которого, до дня ареста, проводил вредительскую деятельность в РККА, с целью подрыва ее мощи и боеспособности. т. е. в пр., пр. ст. 58-1 п. «б», 58-8 и 58–11 УК РСФСР. Настоящее следственное дело по обвинению ЛИЗЮКОВА А.И. и БОНДАРЕНКО С.К. в пр., пр. ст. 58-1 п. «б», — 8 — 11 УК РСФСР через Военную Прокуратуру ЛВО направить на рассмотрение Военной Коллегии Верховного Суда СССР. СЛЕДОВАТЕЛЬ ОО НКВД ЛВО: (ИВАНОВ). СТ. СЛЕДОВАТЕЛЬ ОО НКВД ЛВО СЕРЖАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ: (ЖУР). «СОГЛАСЕН»: НАЧ. СЛЕДСТВ.ЧАСТИ ОО НКВД ЛВО ЛЕЙТЕНАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ: (КУРОВ). СПРАВКА: 1. Обвиняемый ЛИЗЮКОВ А.И. арестован 8 февраля 1938 г., обвиняемый — БОНДАРЕНКО С.К. арестован 15-го мая 1938 г. и оба содержатся в тюрьме УГБ УНКВД ЛО. 2. Вещественных доказательств по делу нет. СЛЕДОВАТЕЛЬ ОО НКВД ЛВО: (ИВАНОВ). Надзорное производство ГВП № 55367-38 |
||
|