"Пророк" - читать интересную книгу автора (Юркин Анатолий)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Похороны женщин у озерного племени раньше проходили очень торжественно. Умершую старуху клали в прибрежную воду в скрюченной позе. Оставляли на левом боку с согнутыми ногами и руками, заваливали камнями. После чего племя отходило вверх по реке, позабыв о покойной. В речную могилу по обыкновению вместе с беззубой старухой складывали зубы маленького мальчика. Это делалось для того, чтобы на дне реки пожилая женщина могла жевать еду. Хорошо известно, что еда осталась на илистом речном дне и там не прожить без крепких зубов. Старухи племени крайне практичны, поэтому, памятуя о древнем поверье, перед последним «прощай», перед расставанием с усопшей соплеменницей выбивали ей оставшиеся зубы, чтобы мудрость, опыт и душа умершей пребывали с живыми. Старушечий кривоватый зуб очень ценился. Человеческие зубы служили искусникам озерного племени для изготовления украшений. Старухи говорили: «Человеческий зуб — младшая дочь Говорящего Камня. Речные камни, которые вырастают не из почвы, а из десен. Нужно дорожить белыми человеческими камнями. Слова, обращенные к зубу, обязательно услышит Говорящий Камень». Носить зуб в качестве украшения означает вести непрерывный диалог с Говорящим Камнем. Поэтому из мальчишеских зубов, выбитых в ночь посвящения, вытачивают серьги для девочек. Из восьми-десяти зубов, вставленных корень в корень, изготавливался браслет для самой старой женщины племени. Женщины среднего возраста скромно украшали себя камешками. Мужчинам украшения не полагались.

Традиционный образ жизни озерного племени — на самом деле два типа бытия. Женский и мужской. Мужчины строили шалаши из камыша, который попадался в пути все реже и реже, собирали гальку, подолгу лежали на берегу реки, подставляя солнцу спины в жировых складках и животы с мочевыми пузырями, до отказа залитыми водой. Но были и такие, кто хотел бы жить по-другому.

Отец Лориана издавна тяготел к камню. Он всегда Мужчиной-Который-Живет-На-Отшибе. Работа с камнем требует мужской силы и твердости характера. Отец научился изготовлять из твердых пород горного камня надежные ревцы. С помощью этих нехитрых инструментов он выбивал по ходу продвижения племени различные наскальные фигуры. С каждым годом искусство отца совершенствовалось. Он мог изобразить в камне Большую Рыбу и Большую Черепаху. Даже без поручений старух, ответственных за погребение умерших, работы хватало. Изредка отцу требовались дополнительные руки для переноса 1 камней. Тогда он обращался за помощью к тем мужчинам, которые не потеряли человеческого облика. Иногда они «оглашались помогать, чаще отказывались.

Был в племени еще один человек, не похожий на остальных. Бывший шаман. Когда-то он хорошо шаманил. Его головокружительные танцы и отрывистые вскрики, неистовые припадки с пеной у рта пугали даже старух.

Когда шаман начинал говорить от имени Большой Рыбы, все верили в то, что его душа вырвалась в дикой пляске из тела и опустилась на самое глубокое место речного дна. Оттуда и вещает. Но все чаще шаман стал лечить людей заговорами и горными травами.

Старухи молча мирились с этим. Терпение их иссякло, когда шаман вылечил Мужчину-Который-Нарушает-Запреты-Женщин. Однажды отец Лориана упал с высокой скалы и переломал ноги. Лорийн тогда едва начал ходить. В племени решили, что Мужчина-Который-Никого-Не-Боится умрет или превратится в обузу для остальных. Но шаман нашел пахучую целебную траву и сделал деревянные колодки. Он долго лечил пострадавшего, и вот через год Мужчина-Упавший-В-Долине-Смеющихся-Тёней встал на ноги и продолжил нелегкие занятия с камнем. Вскоре подвернулся случай, и излеченный спас жизнь шаману. В сезон дождей бурные воды разлившейся Миссии ночью затопили Становище. Неистовым потоком снесло стоявший на отшибе становища шалаш шамана, не умевшего плавать. Отец Лориана спас жизнь шаману, детям и нескольким женщинам. С той поры между шаманом и отцом Лориана установились особые, доверительные отношения. Узнав об этом, старухи лишили шамана-права вещать от имени Большой Рыбы.

На похоронах старейшей женщины семья Лориана Я шаман держались немного в стороне от остальных соплеменников. Иго, стоически перенесший процедуру лишения зубов, беспрерывно водил ладонью по окровавленному рту. Это его зубы будут жевать для старухи еду на речном дне. Каждый из мальчиков племени готов был посетовать на то, что бывшему шаману женщины не разрешали камлание. Отцы говорят: у него все получалось без боли.

Мальчик ожидал, что старухи встретят его оскорблениями, но они молчали. Почему? Оказывается, отец нашел в реке длинный толстый кусок дерева, удивительно напоминающий по форме рыбу. Жадные старухи отобрали у отца подарок Миссии. Лориан подумал, что старухи могли бы поступить умнее и попросить отца обработать дерево. Старухи не обратили внимания на сходство отсыревшей коряги с Большой Рыбой. Им, боящимся воды, но хоронившим соплеменницу в реке, хотелось быть уверенными в том, что покойница благополучно доплывет до места назначения. Вложив дерево в руки мертвой, тем самым выразишь уважение к духу усопшей. Старухи и на этот раз поступили крайне непрактично. Отцовскую находку они решили не обрабатывая положить в речную могилу к умершей подружке. Почему? Наверное, к их привычному страху добавилась новая тревога, мол, Каменная Мать не любит дерева и, рассердившись, не примет покойницу, не умевшую плавать, на речное дно к Говорящему Камню?

Наказанным разрешили ненадолго покинуть остров. Неподалеку от становища отец выбил глубокую чашеобразную яму в лиловом овальном камне с белыми прожилками. Втроем отнесли каменный сосуд на место будущего погребения.

Удивляла невероятная быстрота, с которой у отца получались многие вещи. Лориан вдруг подумал: теперь известно, куда и зачем подолгу пропадал отец! Прозорливый, он предвидел, что когда-нибудь племя изгонит самостоятельных мужчин! Поэтому и готовил по течению реки в укромных местах запасы. Каменную посуду, тростниковые подстилки и травы от болезней! Отец подготавливал дорогу к отступлению. Он как мог постарался облегчить первые этапы долгого путешествия в неизвестность. Кто бы не восхитился таким отцом? Догадка испугала мальчика. Значит, отец чувствует в себе силы отказаться от покровительства Большой Рыбы? Конечно, он — Мужчина-Который-Нарушает-Запреты. Но если отец рассчитывает на чью-то поддержку, значит, его действия направляет женщина. Неужели бабушка Лориана?

На похоронах Лориан стоял рядом с мамой. Она и теперь поддерживала его добрым словом, гладила по голове. И хоть бабушка предупреждала об осторожности, в этот раз мать поступила опрометчиво.

— Не переживай, эта старуха была плохой женщиной, злой. Не расстраивайся, помни, что тебя ждет интересный день, — ласково сказала мама и, забывшись, поцеловала сына в кудрявую макушку.

Мать долго не видела сына и не подумала о реакции окружающих. За ней давно исподволь наблюдали, ожидая ошибки. Недозволенное поведение матери возмутило старух.

Всем известен запрет целовать мужчину. Нельзя целовать ни мужа, ни сына. Воспрещение введено мудрыми старухами. Разве можно идти против воли пожилых женщин! А эта вертихвостка! Она его нарушила! Ранее делавшие вид, что не замечают наказанного мальчика в пределах становища, старухи стали возмущаться:

— Нельзя целовать мальчика!

Тело покойницы суетливо предали великой реке и завалили большими камнями со следами пальцев, измазанных ритуальной кровью. Предыдущее погребение происходило торжественнее и интереснее. Сейчас люди расставались со старейшей женщиной без былого энтузиазма. Старухи почувствовали глухое недовольство толпы и попытались обернуть события в выгодное для себя русло. Привычно заражаясь ненавистью друг от друга, они зашипели на мать:

— Ты родила сына, а не девочку. Стыдись, распутница! Девочку зачинают под лунным светом, а мальчишек — под солнцем. Бесстыдная женщина, ты занималась развратом под солнечными лучами!

Мать гневно посмотрела на них. Многое было в ее холодном взгляде.

— Мальчик — мой сын.

— Не обижайте мою маму! — вступился Лориан. Он сделал было шаг вперед, но нежной, сильной рукой мать отстранила сына, завела его себе за спину. Неожиданно голос подала синеглазая старуха — бабушка Лориана:

— Соплеменницы! Вы не правы! Нельзя винить молодую женщину в том, в чем вы сами виноваты. Если бы у племени было больше настоящих мужчин, мы не убегали бы позорно в горы от шохотонов. Мы жили бы на одном месте. Так и было когда-то. У нас были мужчины, которые могли отогнать любых чужаков от женского шалаша и священного родника. Тогда мы и хоронили по-другому. Белые кости соплеменников лежали на одном месте реки. А сейчас? Мы идем против течения, и беспамятная, легкомысленная молодежь не видит захоронений предков.

К ее проникновенному голосу прислушивались молодые мужчины племени, не успевшие обзавестись болезненным рыхлым брюшком. В толпе, испуганно смотревшей на спорящих, стали раздаваться робкие одобрительные возгласы. Молодежь бормотала: «Она права. Ох уж эти Шохотоны. Сколько можно от них бегать? Река скоро закончится, но шохотоны не оставят нас в покое».

Старуха с серой, чешуйчатой кожей восприняла слова синеглазой на свой счет:

— Ах вот ты как заговорила? Ты из нас самая молодая, и думаешь, самая умная? Чем тебе гордиться? Родила четверых мальчиков, трое из которых, к счастью для племени, умерли, не принеся вреда, и ни одной девочки! Могла бы и помолчать!

— Как долго будет племя терпеть ваши капризы? Я не буду. Остановитесь! Племени нужны мальчики, нужны сильные мужчины. Если бы таковые у нас были; следовало бы напасть на шохотонов да отбить у них мальчишек.

— Напасть на шохотонов? Что она говорит? — завопили старухи.

— Неужели интересы шохотонов вам ближе, чем будущее родного племени? Признайтесь, вы давно думаете только о собственной выгоде. Если вы отвечаете за племя перед Большой Рыбой, отвечайте за всех — за молодых женщин, за мужчин и за детей — и не требуйте наказания для маленького мальчика, для матери, любящей сына.

Заикаясь и брызгая зловонной слюной, старуху с чешуйчатой кожей поддержала безобразная женщина:

— А помните, женщины, какой она росла? Эта мать Мужчины-Который-Не-Слушается-Женщин как будто никогда не была маленькой. Подумать только, она не плакала по ночам! Вот почему мальчик ее рода осквернил святыню племени. В этой непокорной синеглазой старухе собраны худшие недостатки нашего народа. Попомните мои слова, она испортит нам соплеменников.

— Она и сейчас не боится уходить одна далеко от становища, — поддакнула одна из тех дряхлых старух, которых носят на руках мужчины.

— Она не пьет речной воды. Все пьют речную воду, а ее сын носит ей воду из неизвестного источника. А вдруг это колдовская вода? Она непохожа на остальных женщин ее возраста!

О, это было самое серьезное из всех обвинений. Старухи почувствовали, что настроение племени меняется в нужную сторону.

— Какой пример она подает другим женщинам? Чему она может научить наших девочек?

— Пора положить конец безобразиям!

Старуха с чешуйчатой кожей подвела итог обвинениям:

— Женщины, послушайте разумные слова. Мы запрещаем ее семье проводить эту ночь в становище. Пускай ночуют где угодно. Она стара, и на нее мы не можем наложить такого запрета. Пусть переночует в шалаше. Но завтра необходимо собрать совет племени. Никому не позволено нарушать запреты. Мальчишка осквернил святыню кощунственным смехом. Мать прилюдно поцеловала осквернителя, и мы это понимаем как поощрение мерзкого мальчишки. На похоронах старейшей и почитаемой женщины нас — мудрых, не видящих сна в заботах о племени, — упрекают в нарушении интересов Большой Рыбы. Это серьезные обвинения. Пусть эта безумная повторит их на совете племени. Послушаем, как мать Мужчины-Который-Нарушает-Неколебимые-Запреты будет; учить нас думать об общей пользе.

Безобразная старуха с трудом подняла трясущуюся руку и потребовала, чтобы племя разошлось. Люди разбрелись, но галдеж не утихал до позднего вечера. Племя часто осуждало мальчиков и мужчин, но сейчас в жгучий спор с самодовольным советом вступила женщина в летах. Привыкшие во всем слушаться женщин, некоторые мужчины решились издать нечленораздельные звуки в поддержку синеглазой старухи. Чем, собственно, синеглазая пожилая женщина хуже занудных старух? Люди собирались маленькими группками, с жаром обсуждая возможность отделения от деспотичных родов, чья власть не подтвердилась заботой Большой Рыбы о благополучии озерного племени.

Выполняя волю старух, отец переправил маму на остров. Не умея плавать, но безгранично доверяя мужу, женщина держалась за его плечо и только раз издала звук, похожий на вскрик страха.

Ее поселили в маленьком отдельном шалашике. С заходом солнца она ушла на ночлег. Женщине лучше не встречать злых ветров ночи на пустынном острове. Темнота спасительной завесой накрыла островок, на время отгородив отверженную семью от язвительных насмешек, окриков соплеменников. Лориан пробрался в шалаш, прильнул к маме, обхватив ее тонкими руками, зарылся лицом в душистые длинные волосы цвета мокрой древесной коры, но она не рассердилась. Любовно пригладила взъерошенные мальчишечьи вихры:

— Ты большой, тебе нельзя ночевать в женском шалаше.

— Расскажи какую-нибудь историю. Помнишь, как раньше? — пробормотал Лориан, уткнувшись в теплую подмышку. Им уютно вдвоем. И словно не было трудного дня. И кажется, не будет мучительного сумрачного утра.

— Вечером я сидела на прибрежных камнях и занималась женским делом, — уступила женщина просьбам сына. — Вдруг за моей спиной раздался топот детских ножек. Я обернулась и увидела маленького человечка, бегущего по берегу. Он был такой крохотный, что с трудом перепрыгивал с махонького камня на совсем малюсенький. Ростом человечек был ниже самой маленькой девочки. Человечек подбежал ко мне и посмотрел на мои руки. Руки у меня были мокрые, и с них капала вода. «Ну, давай, давай», — нетерпеливо сказал человечек. С моих ладоней упали последние капли воды. «Кап-кап», — сказала вода. «Спасибо», — сказал человечек и уселся на камешек.

Лориан рассмеялся. Он развеселился не потому, что человечек поблагодарил воду. Просто с мамой было хорошо. Мама умела рассказывать увлекательные сказочные истории. Она устроилась поудобней и, подобрав под себя длинные загорелые ноги, продолжала:

— Вы наверное мало плакали в детстве?» — спросил меня человечек. «Мало. Моя кареглазая мама этому дивилась», — сказала я. «Поэтому мы с вами и не: знакомы», — объяснил человечек. Я не могла удержаться я спросила: «А вы кто? Почему вы так смотрели на мои руки? Зачем вы разговаривали с водой?» — «Я не разговаривал, а занимался делом». Я поразилась. Диковинные дела. Появляются вечером маленькие человечки, разговаривают с водой. «А вы, наверное, вор. Воруете чужие капли. Я вам помешала?» Он обиженно заболтал ножками…

— А имя? — перебил Лориан плавный рассказ и задрыгал ногой. — У него было имя?

— Я не знаю. Не спрашивала.

— Пусть у него будет имя.

— Хорошо, но тогда ты сам придумай ему имя.

— Пусть его зовут… Кап Капыч.

Мама согласно кивнула головой и досказала:

— Итак, Кап Капыч обиженно заболтал ножками. «Я превращаю слезы в прозрачные камешки». — «А зачем вы это делаете?» — поинтересовалась я. «Я из этих камешков создаю русло, по которому будут течь детские слезки». — «Много плачут?» — спросила я. «Много, — огорченно вздохнул Кап Капыч. — Не было ни одной ночи, чтобы я выспался». Кап Капыч широко зевнул. Я поняла, что он ошибся и принял капли речной воды за слезы. Я насухо вытерла руки. «Спасибо», — сказал человечек и собрался исчезнуть. Тогда я протянула ему камешек с дырочкой и попросила: «Кап Капыч, будете превращать в камешки слезы маленького ребенка, подарите ему этот забавный перстенек, может, он перестанет плакать». Кап Капыч сказал: «Я отдам этот перстенек славной рыжеволосой девочке из Страны Песков. По ночам она горько плачет в становище перумов». После этих слов он исчез. Вот и вся сказка.

Лориан понял, что ему пора уходить. Он стал выползать из тесного шалаша и поранил коленку.

— Мама, зачем тебе каменный нож?

— Тебе показалось. Это каменная рыбка с острым плавником. В темноте просто не видно, — слукавила мама. — Не плачь по ночам, а то прибежит Кап Капыч, — шепнула она вдогонку.

— Хорошо, я не буду плакать, я почти взрослый — серьезно ответил мальчик.

Мамина сказка стала воспоминанием о последней в его жизни ночи детства, проведенной вместе с мамой.

Без естественной потребности в твердой пище тело перуниканца близко к анатомическому совершенству. Но перепады настроений, как перепады температуры, сохраняли на Перунике магическую власть над организмом. Любой речной ребенок знал холод и жару, слышал рассказы о разных опасных внутренних болезнях, о коварной песочной чесотке, но первое столкновение с собственной совестью — всегда критический момент для человеческого сознания.

О «Великая Завеса! Та самая Завеса, что столь быстро открыла смешную тайну старых женщин. Чтоб тебе утонуть в самом глубоком месте реки! Из~за тебя я теперь живу на острове. Вдали от бабушки, ровесников и детских игр. Окажись ты плотнее, я бы не засмеялся…» — так думал мальчишка, сидя на прохладном камне и болтая ногами в воде. Какой же завесой скрыты от него тайны Вселенной? Не ожидают ли его худшие разочарования?

Подслеповатая луна тускло освещает планету, много тысяч лет назад пережившую невиданную катастрофу. Оторванных от родных планет людей заставили забыть слово — «война», но в их жилах по-прежнему течет грешная огненная кровь, вынуждающая совершать безрассудные поступки, превращающая великовозрастных мужчин и зеленых юнцов в порволанов, наделенных кипучим пылом.

Самостоятельно думать труднее, чем плыть против течения или поперек высокой волны. Лориан, лихорадочно подгоняя себя, упорно плыл по студеной реке. Оскальзываясь на холодных камнях, выбрался из воды, На берегу беззубой улыбкой его встретил Иго. Шумное сопение воришки, принюхивавшегося к запахам ночного становища, раздражало синеглазого. Лориан тайком крался мимо шалашей, в которых, громко храня, спал» предавшие его люди. Прошел мимо укрытия колдуньи. Остановился перед лежащей на песке занавеской. Это ее держали на вытянутых руках женщины в ночь посвящения, закрывая каменного уродца. По обряду, посвящаемым полагается пролезть в пасть и выбраться из заднепроходного отверстия каменной глыбы. Лунное безумие охватило шального мальчишку, и он справил малую нужду на сухие камышовые палочки, составляющие материю занавески. Но этого было ему недостаточно. Лориан направил горячую булькающую струю в пасть глупого камня, едва едерживая смех. Вернулся на берег и бросился в воду, показавшуюся обжигающе холодной. Долго плыл во мраке, широко взмахивая руками над водой. Ломило затылок, перед глазами ходили радужные круги. Выбираясь на берег острова, Лориан шатался от изнеможения. Стучало в висках. Лютый озноб сотрясал его тело. От досады мальчик надрывно зарыдал. Он с трудом добрел до шалаша и как подкошенный повалился под ноги матери, выскочившей навстречу. Лориана занесли в шалаш и положили на камышовую подстилку. Мальчик метался и бредил. Положив прохладную ладонь на горячий лоб сына, мама встревоженно прислушивалась к его бессвязным речам.

Двое суток прошли в горячечном бреду. На третий день обессиленному Лориану привиделся колдовской сон. Он услышал странный голос:

«Мальчик, ты меня слышишь?»

«Это ты, Говорящий Камень?» — в паническом ужасе спросил мальчик.

«Нет, нет, успокойся. Не существует никакого говорящего камня. Неужели ты не слышишь? С тобой говорит женское существо. Я не причиню тебе вреда. Представь меня похожей на маму».

«Я не знаю, кто ты. Я слышу этот голос впервые в жизни», — признался Лориан.

«Это не так, — мягко не согласилась невидимая собеседница. — Мы часто и подолгу беседовали. Ты один из моих любимых…»

«Один из любимых? — переспросил пораженный Лориан: — Мы много беседовали? — Во сне он ворочался с боку на бок, лихорадочно облизывая воспаленным языком потрескавшиеся до крови губы. — Неужели это ты говоришь со мной, Большая Рыба?»

«Не хочется тебя огорчать, малыш. Когда-нибудь Большая Рыба обязательно похвалит тебя за хорошие дела. Не сомневайся в ее существовании. Но на этот раз с тобой разговаривает лучший товарищ по забавам. Угадай вето? Я подсказала тебе красивое имя».

Лориан не сомневался:

«Вода? Вода бывает говорящей?»

Невидимый собеседник немного обиделся:

«Надо же, а я бы спросила, есть ли на Перунике не говорящая вода? Или ты не слышал сонное бормотание утренних волн, споры говорливых дневных потоков, шепот прозрачного вечернего ручья, искристый смех водопада? Я подсказала тебе твое имя, Лориан. Я готова всегда помочь в любой беде».

«Ты?» — с замиранием сердца спросил Лориан. — «Конечно, ведь это я помогала тебе вернуться, выталкивая тебя на берег острова».

Не просыпаясь, Лориая заревел, как ревут набедокурившие мальчишки, осознавшие серьезность своего проступка.

«Я плохой. Я осквернил племенное божество. Мне нет прощения».

«Ну не знаю, если ты будешь пускать ручейки соленой воды, то я подожду другого удобного случая».

Лориан притих.

«Тебе не нравится соленая вода?» — спросил он загадочную собеседницу.

«У меня есть брат — Соленый океан. Мы встречаемся с ним далеко в Трехморье. Мы живем в мире и согласии, но я не понимаю его. У меня тоже есть недостатки, но он иногда просто невыносим. Впрочем, это дела семейные. Я хотела поговорить с тобой о другом».

«Прости, я скверно себя чувствую. Не следует плавать по ночам».

«Нет, нет, нет. Я, Вода, не против, чтобы такой мальчик плавал в реке и озерах когда заблагорассудится. Ты заболел не от холодных капелек на теле».

«Не от студеной воды? А от чего мне плохо?»

«Лихо пришло с другой стороны. Не беда. Я верну тебе здоровье».

Невидимая собеседница умолкла. Неожиданно Лориан почувствовал, что жар из него выходит и измученное тело перестало сотрясаться мелкой дрожью.

«Видишь, ты от меня на расстояния, а я могу управлять твоим телом. Плохо тебе потому, что ты считаешь себя виноватым».

«Я… А разве не…»

«Я всего-навсего вода и не знаю, будешь ли ты внимать всем рекам, озерам и болотцам в мире. Я — одновременно утренний туман над Миссией и затяжные дожди над ле^ сами и степями Перуники. Я, Вода, живу по законам природных стихий. Порой совсем не понимаю человеческий разум. Есть люди, которые вредят воде или боятся ее. Но мне кажется, ты не сделал ничего такого, что могло бы испортить наш с тобой мир… Я буду помогать тебе, но не могу поручиться за все стихии. Видишь ли, я не в ладах с Камнем».

«У тебя есть братья? Камень умеет… мыслить?»

«Камень ленив, и мы частенько называем его тугодумом…»

«Мы?»

«Нас совсем немного, но мы живем дружной семьей. Мир, который кажется тебе огромным, для нас — уютный и немного тесноватый шалаш. Мое тело — это вся вода твоего мира. Вместе со мной в шалаше живут Перуника, Дерево, Ветер, Камень и Огонь. — Собеседница использовала слово „шалаш" в разговоре с ребенком, потому что речное племя не имело четких астрономических представлений. — Я знаю, что с Огнем тебе пока не приходилось сталкиваться. Запомни, из нас он самый непримиримый к людям. В отношениях с ним будь осторожен».

В этом месте удивительной беседы Вода попыталась передать Лориану образ огня, мальчик ощутил нечто среднее между болью и спасительным теплом.

«Что такое „Дерево"?» — беззвучно спросил он успев привыкнуть к странному способу беседы.

«Колючий кустарник, сочные травы и полевые Цветы, низкорослые растения и гигантские ветвистые деревья составляют плоть стихии по имени „Дерево". Воду нельзя загонять в каменные и деревянные клетки. Нельзя наносить Дереву раны, как нельзя делать в почве большие дыры. Запомнишь мои слова?»

Лориан увидел образ естественной плотины, перегородившей русло небольшой равнинной реки после землетрясения.

«Конечно».

Они помолчали. Ошеломленный красочными образами увиденного и услышанного, Лориан ощущал, как его воспаленный мозг начинает давать сбои в восприятии и осмыслении происходящего диалога.: «Будь моим другом», — неожиданно попросил он.

«Мы давно стали друзьями», — поспешила успокоить Мать Миссия. — «Ты будешь помогать моему племени?»

«Племя мне не нравится. Твои соплеменники равнодушны к окружающему миру, — это никуда не годится».

«Я смог бы думать обо всех людях. И о… всех твоих братьях и сестрах».

«Поэтому я и начала этот разговор. Я давно наблюдаю за твоим отцом и за тобою, маленький мальчик. Может, где-нибудь вдали от рек и озер, там, на островах посреди соленой воды, и живет еще какой-нибудь человек, который сам себе дал имя. Я о нем ничего не слышала. Ты — первый. И я не имею права оставить тебя без помощи».

«Если бы не твоя помощь, я утонул бы сегодняшней ночью?» — спросил Лориан, догадываясь о том, каким будет ответ.

«Лучше подумай о будущем. Твое будущее — будущее планеты».

«Не понимаю», — устало признался Лориан.

«Прекрасному миру Перуники угрожает страшная опасность. Кроме нас, разумных стихий, и вас — беззащитных существ, есть коварный, смертоносный разум, опасный для Вселенной. Не в первый раз я помогала тебе. Мы; готовы помогать и впредь, если ты отправишься на поиски».

…. «На поиски чего?»

«Ты выздоровеешь и отправишься искать средство против власти Китовласа над человеческим разумом. Если возникнет нужда, я поговорю с разумными стихиями мира. Мы будем порознь и вместе помогать тебе. У нас с людьми один враг, но люди нас не слышат и с опасностью не борются. Будь умнее. Не ленись, не отступай».

Почувствовав, что беседа подходит к завершению, Лориан стал поспешно задавать вопросы:

«Скажи, надо ли мне поклоняться новому божеству? Как мне его назвать — Белой Водой?»

«Не думай об этом. Поклоняйся любым божествам, но помни: мы с тобой — Вода и Лориан — соседи по шалашу. И нашему тихому жилищу угрожает враг пострашнее шохотонов. Мы будем вместе. Помоги людям, и ты поможешь мне и моим друзьям. Прощай».

Лориан продолжал задавать вопросы, беспокойно ворочаясь со спины на живот, но ответов не слышал и вскоре крепко заснул, подтянув покрытые синяками коленки к заострившемуся подбородку. Утром родители разрешили, шаману применить особые знахарские средства, после чего лихорадка и хворь окончательно отступили. Очнувшись, Лориан увидел рядом с собой шамана и сразу поспешил передать ему содержание беседы с рекой Миссией. Пересказ оказался настолько трудным делом, что, глотнув воды из чашеобразного камня, Лориан впал в продолжительное забытье.

Долго думал шаман об услышанном. В молодости он был посвящен в тайный межплеменной союз шаманов и вождей. С тех пор многое изменилось в Перунике. Самые благополучные племена вынуждены покинуть родные места. Межплеменные связи разорвались. С увеличением числа мужчин, охваченных странной болезнью мозга, власть в племенах естественно и незаметно перешла к пожилым женщинам. Охваченные ужасом перед эпидемией, охватившей сильных и умных мужчин, племена кинулись на запад. И сейчас он сидит перед костлявым тельцем мальчика, который рассказал об удивительном разговоре. Шаману часто доводилось обманывать наивных соплеменник ков, но в словах Лориана было слишком много тайного знания, чтобы шаман отнесся к ним как к бреду больного. Никому ничего не сказав, колченогий врачеватель разрисовал сухое морщинистое лицо охрой. Не прибегая к танцу, он совершил обряд посвящения любимца в речные шаманы, сидя на корточках. На теле посвященного шаман поставил особую метку. Среди кочевых племен такие метки назывались коротким словом «хом». Хотелось верить, что вдали от воды хом убережет посвященного от ранней смерти. Сухими ладонями шаман стер охру с щек и, потеснившись, освободил место для матери ребенка. Она приготовила отвар из водорослей. Обмазала голову Лориана собственной кровью, нацеженной из вспоротой вены. В завершение лечения завернула сына в циновку из сухого тростника.

Беда отступила. Сколько их было — помогавших в трудную минуту? Мама и папа, шаман н Белая Вода, — все четверо, каждый по-своему, помогли Лориану преодолеть первую жизненную невзгоду.

Ветры под лунным светом становятся недобрыми и коварными. Река под луной — волшебной рекой. Прибрежные холмы меняют привычные очертания в лунном свете. На острове беседовали трое. Трое мужчин? Нет, один из них был всего-навсего провинившимся перед всем миром мальчиком. Отец вспоминал:

— В детстве я часто убегал на ближний остров. Я любил сидеть на корточках в теплой прибрежной воде. Остров казался огромной каменной рыбой. Ждал, что она поднимется со дна, распрямит плавники и поплывет против течения. И отвезет меня далеко-далеко от родного племени. А может, я думал о чем-нибудь другом, не помню.

— А я любил смотреть на себя в воде. Я такой красивый, и вода не скрывает моей красоты, — подключался шаман к вечерней беседе.

Его слова вызывали улыбку у отца и сына. Шаман не уродлив, но красавцем его никак не назовешь.

— Отец, говорят, мама из другого племени мира — да?

— Мы с матерью никогда не ведем разговоров о сказочном и неведомом мире, об утраченной ею родине.

— Старухи — злые. Уйдем от них, — вдруг сказал мальчик с неожиданным ожесточением в голосе.

Решительных фраз давно не слышали в племени речных людей. Поступок мальчика, придумавшего себе имя, и заступничество его близких раскололи племя. Род синеглазой признал право юного соплеменника на этот поступок. Старухи могли наказать мальчика, но не знали, что делать с теми, кто молчаливо признал его правоту, «Уйдем отсюда», — такие слова редко услышишь от людей, живущих в оседлых племенах.

Озерные люди не одиноки на планете. Другие племена, живущие на Миссии, обладали каждое своим трудовым навыком, чем и отличались друг от друга, а вот озерное племя, непохожее на других, никаким навыком не владело. Одно племя гордилось тем, что делало глиняную посуду и женские фигурки из глины. Но гончары — не бродяги. Соседи выращивали лен, из длинных стеблей которого искусные мастерицы изготавливали ткань. Оба племени жили неподалеку друг от друга, но не испытывали потребности в контактах. Если бы наступило похолодание, тогда гончары посетовали бы на наготу и отправились бы искать одежду. В год, когда засуха лишит гончаров ближайшего ручья, возникнет потребность в воде. Отправившись на поиски емкостей для воды, ткачи отыскали бы гончаров. Но теплый климат и наличие постоянных источников воды не дают поводов для странствий. Старухи так и учили мальчиков: «Речному человеку степняк и гончар не брат». Человечество существовало на уровне цивилизации примитивных ремесел.

Но находились причины, заставляющие некоторые племена сниматься с привычного места и искать лучшей Доли. Например, постоянная угроза нападения со стороны шохотонов заставляла озерное племя отходить на запад и на север, отступать вверх по реке. Закончились привычные леса. Три-четыре сезона дождей племя шло по горным ущельям. Но как далеко могут уйти в горы люди, не знающие огня и одежды? Тревожное настроение передавалось каждому, кто способен был задаться вопросом о завтрашнем дне. Племя по-прежнему подчинялось старухам, но подспудное недовольство нарастало.

После катастрофы планета преобразилась. Изменился ландшафт четырех материков. Многие народы на гра-. ни вымирания. Но остались такие вечные чувства, как материнство, родительская любовь, сыновья привязан^ ность, желание добра ближнему. У старого поколения сохранилось желание жить без перемен, но взрыв недовольства в озерном племени был неизбежен. Выскажи молодые не сегодня-завтра недовольство, старухи могли потерять свою безграничную власть. Нужны одиночки, которых можно сурово наказать в назидание большинству. Подобными одиночками оказались члены семьи Лориана. Поэтому поступок Лориана стал поводом для назревавшего конфликта поколений. Под удар попал и шаман, обвиненный в нарушении запрета лечить больных колдовскими средствами.

Если сын отступник, что делать отцу? Шаман и отец спорят. Они уверены, что трясущийся в лихорадке мальчишка их не слышит.

— Я видел спящего на берегу Лориана, — говорил отцу шаман. — У него во сне подрагивали ноги! От мальчика, у которого во сне дергаются ноги, не следует ждать пользы для племени. Мозолистые пятки странника-бродяги не к добру.

— Мой сын вырастет настоящим мужчиной, — запальчиво возразил отец. — Он научит прибрежное племя ничего не бояться. Ни опасного человека, ни дикого зверя.

— Ерунда! Шохотоны приходят когда хотят и делают что хотят. Похищают красивых девушек, и что мы? Нас распирает гордость, мы наполнены ею, как речным илом. Мы всего боимся. И винить следует старых женщин, потому что старуха не будет отстаивать от шохотеяев любимую внучку, а лучше придумает какую-нибудь байку и отведет племя дальше в пески.

— Люди не смогут прожить до конца мира без живых зверей. Лориан правильно сделал, что оскорбил Говорящий Камень. Ложный бог не принес племени удачу. Люди должны задуматься и многое изменить в жизни.

— Все можно изменить, но будут ли перемены к лучшему?

Вопли старух в становище привлекли внимание мужчин на острове. Старухи обнаружили желтое пятно в зубастой пасти Говорящего Камня и подговорили мужчин к мщению. Громко требовали наказания для осквернившего святыню. Мужчины отмалчивались, а старухи вели между собой перепалку:

— Речное племя давно живет без насилия.

— Но простительно ли мальчишке надругаться над: Большим Камнем?

— Только ублюдок додумался бы помочиться на защитницу племени.

Шаман забеспокоился:

— Что там происходит? Что они так раскричались? Шохотоны, что ли, напали на старушечьи шалаши?

Отец разбудил мальчика. Втроем они переправились с острова на берег. С первого взгляда отец понял, что происходит в племени, и спрятал испуганного Лориана за широкую спину. Не было нужды особенно вслушиваться в речи стервозных старух, чтобы понять — на совете племени побеждала более агрессивная сторона. Самые безумные истерично кричали:

— Отрежьте ему… Отрежьте пакостному мальчишке! Пускай знает, как осквернять святыню!

Необъяснимым образом именно выкрики безумных старух подтолкнули озлобленное племя к действию. Мать тревожно вздрогнула, когда раздались призывы к возмездию. Она подалась вперед, согнув в локтях руки.

— Кто хотел попробовать крови моего сына? — с вызовом произнес отец.

Ободренные первыми шагами бездумной толпы» старухи неистовствовали:

— Трусы! Что же вы остановились? Чего боитесь? Их всего двое!

«Ошибаетесь, старые дуры, — подумала синеглазая. — „Их трое — шаман тоже встал на защиту мальчика».

— Сбейте их с ног! Схватите мальчишку! Не пускайте мальчишку к воде! Хватайте отступника! Накажите его каменным ножом!

— Кто дотронется до моего сына, тот умрет в мучениях! — предостерегающе воскликнула мать.

Но мужчины с отвисшими животами слушали старых женщин. Двое бездумно шагнули вперед, и в следующее мгновение полетели на камни. Одного отец ударил в челюсть, другому смял складчатый живот. Впервые Лориан увидел, как человек ударил человека. Так вот чему можно поучиться у отца! Отец умеет драться! Как у него это красиво получилось! Остальные на миг опешили. Но тут же ринулись на троих храбрецов. Что тут началось! Отец налево и направо расшвыривал нападавших. Мать молотила их каменным ножом. Кровь хлестала из располосованных тел. Страшна женщина, вступившаяся за свое дитя! Ей недостаточно крови. Упавших она лупила коленками и пятками. Шаман действовал хитрее, заваливая мужчин на себя, и в этой куче вязли все, кто вздумал было обойти окровавленный нож и сбитые в кровь кулаки.

— Плыви! Бери дерево и плыви! — крикнул отец. — Плыви и не возвращайся!

— Не возвращайся! — эхом повторила мать. В ее хриплом голосе трудно было узнать знакомую интонацию.

Лориан ничего не видел и не слышал. Стремительно вбежав в воду, он перепрыгнул через покойницу, выхватил из ее объятий кусок дерева, грудью упал на деревяшку и поплыл. «Убегаю впервые в жизни. Кажется, получается неплохо. Если бы отец видел, он бы одобрил», — пронеслось в голове.

Троих его защитников толпа смела со своего пути, но. остановилась в прибрежной воде. Следующий шаг смог, бы сделать лишь тот, кто умел плавать. Таких в озерном племени не оказалось.

— Проклятая рыба ускользнула! — кричали вдогонку мальчику рассвирепевшие, окровавленные сородичи.

Не переставая плыть, Лориан оглянулся. К горлу подкатил комок, и мальчик заплакал. Наконец скрылся из виду знакомый берег. Держась за «плавники» деревянной рыбы, он отплыл далеко по течению от становища. Лориан успокоился и перевернулся на спину. Нет, никто из них не догадался бросить в него камнем. Интересно, а он бы сам так сделал? Наверняка! Смогла же мать ударить ножом человека. Прощайте, сородичи!

Природа восстановила чистоту океана, но глаз человеческих он не радует. Океанский простор пугает племена, которым достаточно и водицы из луж после теплого летнего дождя. Деревья в лесах почти достигают неба, воду из реки может пить грудной младенец, а степь в цветении напоминает голову длинноволосого юноши, безмятежно выспавшегося в цветной глине. Но некому восхититься красотой воскресшей природы. Люди, прикованные к местам проживания, утратили чувство прекрасного. Природа восстановила пересохшие реки, но, что пользы от речного простора, если люди боятся воды! Живут на речном берегу, но счищают грязь с тготных тел каменными скребницами! Редок странник в высокой траве на равнинах Перуники. И все же порой возникали обстоятельства, принуждавшие людей сниматься с насиженных мест. Так случилось и с теми, кто был согласен с правлением старушечьего совета.

Начинался исход в неизвестность, возможно в исконные земли племени шестипалых. Все напивались водой впрок. Затем старухи проверяли, каждый ли мужчина взял с собой камешек с дыркой. Это обещало чистую воду в пути. Ибо вода в гористой местности такая же редкость, как изображения каменной рыбы на гальке, случайно поднятой с речного берега.

Да, свершилось. Род синеглазой старухи, в который входили отец и мать Лориана, их братья и сестры и дети тех старух, что были родственницами синеглазой, решил остаться на становище вблизи острова-рыбы. Так же поступили еще три-четыре семьи, шаман с высокой полногрудой женщиной, согласившейся стать его женой, и несколько девочек, решивших подражать синеглазой старухе.

Отец и шаман обратились к тем, кто участвовал в побоище. Некоторые приняли приглашение как долгожданный вызов судьбы. Оставались умные и сильные мужчины, женщины и девушки, не захотевшие жить в ожидании налета перумов. Если им судьба стать женами шохотонов, так зачем самим идти в Страну Неизвестности, навстречу врагу? С родом синеглазых осталась и Девочка-Поцеловавшая-Лориана-Под-Водой. Ах, какая горечь на ее сухих губах!

Группа людей под предводительством отца и кривоногого шамана не поднималась от воды на прибрежную террасу. Шаман обратился к женщинам, столпившийся на гористом берегу:

— Слышите, старухи? Вы уходите в Горную Страну. Вы ведете беззащитное племя к шохотонам. Неужели лучше жить с шохотонами, чем с Большой Рыбой? За что вы так ненавидите ее? Будьте прокляты! Я — мужчина, проклятия которого всегда сбываются, — проклинаю вас!

«Прощай, река!» — подумали люди, пошедшие за старухами в горы. Что было дальше? Малая часть племени осталась с новым вожаком, его матерью и женой в прежних гротах и шалашах. Поэтому Лориану легко было найти их, когда он, нарушив запрет отца, вернулся.

Взрослые основательно подготовились к возвращению: Мальчика-Который-Дал-Сам-Себе-Красивое-Имя. Между синеглазой старухой и ее сыном состоялся разговор. Старуха пообещала исполнить любое желание отца Лориана. Тот попросил найти для сына полезное дело вне племени. Женщина напрягла память и вспомнила, что, когда она была маленькой, ей рассказывали о временах, когда озерное племя поддерживало добрососедские отношения с деревенскими жителями. Когда-то давно мужчины на плечах носили прибрежный тростник в деревню грамотных. Тростник почему-то невероятно ценился людьми, живущими вдали от реки, в поселении за каменными стенами.

Лориан ночью пробрался к отцу. Этого разговора ему не забыть. К ним присоединился и шаман, страдавший бессонницей. Отец был изрядно рассержен на Лориана. Но поначалу с синеглазым ребенком разговаривал шаман:

— Всю жизнь хотел увидеть другие миры, но мне не было дано. Я много сделал для племени, но сегодня оно: не отпускает меня в дальнюю дорогу. Хочу, чтобы ты увидел новые миры, которые мне не довелось повидать. Ты рожден для другого мира. Ни о чем не спрашивай… Ты рожден пророком. Пророк — главная рыба человеческого племени. Тебе будет трудно жить с нами. Мы не; нуждаемся в пророчествах. Твой дар нужен для других племен. Мы просим тебя разыскать племя, умеющее писать. Мы не будем поклоняться камням, нам нужны говорящие знаки. Тебе надо найти. способ доставить нам навык письма. Ты идешь не один. Мы отправили с таким же поручением мальчика, которому ты дал имя «Иго». Уверен, вы встретитесь и самую трудную часть пути пройдете вдвоем. Знаки письма можешь прислать обратно со; спутником. Иди и не возвращайся. Шаман протянул ему камешек: — Я знаю, Иго украл у тебя мой подарок — перстень. Не переживай. Держи в дорогу.

Камешек со сверлиной был нанизан на веревку. С таким камешком на груди Лориану предстояло покинуть родное становище.

— Вы с Иго представители озерного племени. Но вы и жители материка Перуника. Не забывайте, что вы перуниканцы!

О чем беседовал шаман с другим мальчишкой, Лориану осталось неизвестным. Иногда из племени уходили мужчины или мальчики. Уход бесполезного человека всегда оборачивался на пользу племени. Уходящему можно было дать любое поручение. Если он исполнял порученное, можно было обсудить вопрос о прощении. Чаще человек уходил и не выполнял порученного, но и это шло на пользу племени. На рассказах о трудной судьбе одиночки воспитывалось новое поколение.

Лориану дали почетное поручение. В качестве того, кто ушел за письменностью для родного племени и не вернулся, он был более полезен, чем Мальчик-Рассмеявшийся-Над-Божеством и продолжающий жить вместе во всеми… Кто его знает, какие новые хлопоты способен доставить старухам этот странный Мальчик-В-Детстве-Придумавший-Себе-Имя?

Отец обратился к сыну с требованием:

— Сделай, как говорит шаман. Добудь письменность для своего народа.

Отец подумал: если Лориану не удастся раздобыть письменность честным путем, то воришка украдет говорящие знаки и вернется с украденным, рассчитывая на вполне заслуженное прощение. Отец понимал и душевные страдания сына. Быть изгнанным или выполнять поручение рода — разные причины расставания Лориана с родиной. Вслед за матерью, синеглазой старухой, он понял, что мальчика нельзя прогонять от семьи без цели. Бабушка Лориана настаивала на том, чтобы ее внук не жил в новом маленьком племени. Тот, кто оказался способен осмеять Говорящий Камень, может пси шатнуть и веру в Большую Рыбу. Выбор мужчин для нового племени — как выбор нужного камня. К сожалению, именно Лориан и не подходил для жизни в племени. Мужчина-Который-Ни-С-Кем-Не-Соглашался разделял мнение матери. Интересы рода всегда выше интересов отдельных членов одной семьи. И тогда отец потребовал от сына:

— Где-то в мире есть Страна Живых Зверей. В воде там красиво плавают живые рыбы, а на суше обитают существа, быстро бегающие на четырех ногах. Найди эту удивительную Страну. Я уверен, такая Страна существует далеко на востоке. Мне не попасть туда, но я хочу, чтобы Страна Живых Зверей стала твоей новой родиной. Ида и никогда не возвращайся.

Лориан неохотно отправился в дальний путь. Он ничего не понимал. Теперь, когда после надругательства над Большим Камнем род бабушки получает независимость, именно ему, Лориану, запрещено жить в племени. И кстати, что это такое — «животные»? Как их отличить от людей? Если он встретит людей с хвостами или людей, передвигающихся на четвереньках, не следует ли признать их животными? Душа Лориана в великом смущении. Его страшила ответственность за исход путешествия, но отцовское требование он ставил выше обещаний, которые дал старшему соплеменнику — шаману.

Племя шло издалека. Его вождю удалось то, что не удавалось другим. Да и было ли на материке другое такое племя, решившее пройти Восточную Ойкумену от Трехморья до края подлунного мира на востоке. Трехморье — северная верхняя точка планеты, где не бывает сезонных осадков. По непонятной причине дожди идут по ночам, и осадков меньше, чем в прочих местах планеты. На пути к Трехморью у изгиба великой реки кочевые люди задержались.

Вождь сидел в кресле с высокой спинкой и смотрел на дымку противоположного берега. Сложными узорами на посуде, на одежде и на кресле вождя кочевники выражали представления о прекрасном. От раздумий кочевника оторвало белое пятно, плывущее по реке. Девочка с длинными белыми волосами», — подумал кочевник. И согнутым пальцем с распухшими костяшками показал на белое пятно. «Достаньте мне эту девочку», — потребовал вождь от соплеменников.

С шумом разбрызгивая воду, несколько узкоглазых мужчин бросились в поток. Подросток плыл недалеко от берега, но выловить его для степняков оказалось затруднительно. Двое утонули, бездумно выполняя прихоть вождя. Сведенные судорогой руки подростка с трудом отцепили от кипы тростника и вытащили обнаженное тело на пеструю подстилку. «Мальчик», — огорчился вождь.

Да, долго Лориан плыл по реке. Плыл до тех пор, пока тростник не стал разваливаться и расходиться под его холодеющими руками. Какое-то время Лориан еще продвигался вперед, по инерции работая слабеющими ногами, всем телом навалившись на размокший тростник. Но сил не осталось, и он повернул к берегу. Еще немного, и ему не хватило бы сил выбраться из воды.

Лориан долго лежал на песчаном берегу, омываемый мелкой рябью утренних волн; Из глаз текли слезы. Ему так мало лет, и его разлучили с матерью. Впервые оказавшись вне рода, мальчик выплакался вволю. Затем встал и пошатываясь побрел по песку. С большим опозданием он вдруг осознал происшедшее: он впервые идет по берегу Миссии без надежды обрести кров к вечеру! Отец говорил о каменных рыбьих позвоночниках. Лориан вскоре увидел такого идола и подошел к нему ближе. Рыбий позвоночник вытесан из пористого камня и изображал мужчину, сложившего руки на животе. Каменный истукан стоял спиной к реке. В этом Лориан усмотрел совет Большой Рыбы. Что, если ему попробовать отойти от реки? Так он и сделал, но слишком далеко удалился от реки. И когда, томимый жаждой, надумал вернуться, то не смог сориентироваться.

Опасность заключалась в том, что он не мог найти в степи источник воды. Поначалу солнце не очень припекало, а когда Лориан испытал жажду, то возник вопрос: в какую сторону идти? Где река? Если он не найдет родник в степи, ему нужно выйти к реке. Прошла ночь, а он все шел по речной террасе. И второй рассвет застал его в безводной гористой местности. Лориан изрезал ноги о горную траву. Губы пересохли. Тогда он попытался жевать жесткую траву, чтобы утолить жажду. Если у отца он не научился находить родниковую воду, то у шамана не перенял искусство различать травы. К исходу второго дня мальчик потерял последние силы. Рухнул как подкошенный и впал в забытье. С трудом поднявшись, ничего не видя вокруг от усталости, он вышел к реке, зашел по колено. Брел по воде. Наткнулся на связку тростника. Упал на тростник, и течением его понесло вниз. Через полчаса бесчувственное тело заметил Тенихан…

Лориан пришел в себя от прикосновений чужих рук. Поначалу ему показалось, что его нашел отец, и он ему прошептал: «Папа, папа». Потом, когда губы стали смазывать водой с незнакомыми запахами, он понял, что это чужие руки. Двое мужчин в набедренных повязках отнесли обессиленного мальчика к вождю племени. Лориана положили на длинную циновку, на противоположном конце которой он увидел человека. У мальчика было время собраться с силами и с мыслями. Взгляд его продвигался по циновке, пока не остановился на коротких жестких волосках, торчащих из носа, изуродованного металлическим кольцом. Мужчины держали за длинные ручки помост, на котором стоял богатый золотой трон. На ступеньке под троном лежало опахало из тростниковых палочек. Надо сказать, что трон был потрясающе роскошным: на подлокотниках вырезаны чудовища с распахнутыми клювами, спинка украшена изображениями огромных птичьих перьев. Несомненно, хозяин кресла с кольцом в носу был вождем могущественного племени.

Вождь привычно развалился в кресле. Чувствовалось, что он мог от рассвета до заката провести день в удобной позе. Подставив под острую скулу морщинистый кулак, согнутым локтем старик упирался в левый подлокотник трона. Движением подбородка, рассеченного волевой ямочкой, вождь дал приказ поднести Лориана

поближе,

— Ты маленький мальчик, а плаваешь в одиночку. Этому есть объяснение? — задал старик вопрос.

— Оро, вождь, оро.

— Ты хорошо воспитан, но не ответил на мой вопрос. Не боялся плыть по Миссии?

— Нет.

— Почему?

— Я знал, что не умру.

— Странно. Как можно это знать? Смерть — либо случай, либо усилие воли. Не более того.

— В смерти… — хотел было возразить Лориан, но старик его прервал:

— О своей смерти знать дано только пророкам. Сегодня на Ойкумене нет пророков.

Лориан пожал плечами. Наблюдая за вождем сквозь полуприкрытые веки, он понял, что его испытывают словом.

— Старухи племени меня прогнали, — медленно произнес мальчик. — Отец велел мне не возвращаться.

— Ты не лжешь, это добрый признак. Расскажи о родном племени.

Лориан попытался обернуться и показал взглядом:

— Мы живем на реке. В речном племени нет имен. Отца все называли Мужчиной-Который-Потерял-Имя. У меня есть имя. Я сам себе его придумал. «Лориан» звучит как шум речной воды в сезон дождей. Я не вернусь на северный берег к соплеменникам без имен. Я не буду вслед за старухами позорно убегать от врагов.

Старик рассмеялся:

— Можешь называть меня Тениханом. Тенихан знает много людей из разных племен. Как правило, все они живут или когда-то жили на берегах прекрасной вольной Миссии.

— Моим племенем помыкают безобразные старухи.

— Мы недавно были в гостях у племени, которым правят пожилые женщины, — сказал вождь. У мальчика было время отдышаться и собраться с силами. Лориан сосредоточился:

— Мое племя поклоняется… Говорящему Камню и… Большой Рыбе.

— Слышу ответ умного мальчика. Я знаю твое племя. У вас много мужчин с отвисающими челюстями. Ты не похож на остальных мужчин.

— Я сын самого сильного человека озерного племени. Я буду сильным, вождь.

Старик с интересом рассматривал маленького гостя.

— Ты уважаешь отца, уважаешь силу… Я просил называть меня просто Тениханом, мальчик из чужого племени.

Вождь отдал несколько непривычных гортанных команд, и смуглые мужчины, стоявшие вокруг трона, засуетились. Мальчика отнесли в просторный шатер, заставили вытереться и намазали ему тело особым составом. Женщина положила рядом с ним набедренную повязку. Расчесав его спутавшиеся светлые кудри, мужчины заплели их в несколько замысловатых косичек.

Лориан готовился к продолжению разговора. Он заметил, что кочевники сидят скрестив ноги. Когда его приведут к вождю, он обязательно сядет как все они. Потом мальчику дали выпить неизвестной жидкости. Напиток ему не понравился, но вот что ошеломило Лориана: вода может быть разного цвета и запаха! На вкус она бывает разной!

После того как юный гость стал внешне походить на мальчиков этого племени, его снова отнесли на руках к креслу с высокой спинкой.

— Итак, ты обещал мне рассказать о том, за что тебя выгнали.

Лориан рассмеялся, но тут же пресек смех, опасливо взглянув на властного собеседника: не обиделся ли он? Тенихан оказался умнее старух из родного племени. Вождь сделал вид, что тянется за кубком с кислым напитком. А мальчик переминался с ноги на ногу, понимая, что не опустится на мягкую подстилку, как бы плохо он себя ни чувствовал. Неумело замотанная на худых бедрах повязка сползала и мешала думать. И зачем только он ее надел!

— Я оскорбил Говорящий Камень.

— Не знаю, что это значит, но скорее всего ты поступил опрометчиво.

Слово — «опрометчиво» Лориан слышал впервые, но расспрашивать о его значении не стал, а попытался описать камень с женской грудью и примитивным орнаментом из треугольных зубчиков.

— Почему вы не спросите меня, зачем я это сделал?

Тенихан молчал. У кого в носу перстень вождя, тот сам решает, что и когда спрашивать.

— Мне показалось, что ухмыляющийся камень с женскими грудями совсем непохож на священную Рыбу Миссии.

— Говорящий Камень с женскими грудями? Хо! Они хоть красивые были, эти груди? Впрочем, извини, ты слишком мал, чтобы знать в этом толк, мальчик.

— Я сын своего отца и не буду поклоняться такому мерзкому камню.

— Не знаю, прав ли ты, но тебя можно понять. А в каких богов ты веруешь?

— Моему роду и мне покровительствует Большая Рыба. Она сильная, высоко выпрыгивает из воды и очень красива, когда разворачивает спинной плавник. Но отец хорошо рассказывает и о Большой Черепахе. Я думаю, что они ладят между собой — Рыба и Черепаха. Ведь живут они по соседству.

О том, что отец рассказывал и о других животных, Лориан умолчал.

— Да, я помню, ты родился на реке.

— А вы… я думаю, что ваш бог — Яр-Ярик.

— Ах ты маленький мудрец! Ты меня приятно удивил. В твоем голосе слышится уважение к Яр-Ярику. Помнится мне, ранее такого не отмечалось со стороны людей с мокрыми боками. Ты продолжаешь мне нравиться. Тебя ждет трудная дорога. Чем я могу тебе помочь?

— Расскажите мне о том, чем непохож Яр-Ярик на все прочие божества.

— Это прекрасная просьба… — Вождь помедлил:

— Я прошу, будь гостем в моем племени.

О Лориане позаботились. Ему отвели небольшой гостевой хорам с высоким узким сводом, украшенным пестрыми полосками ткани, развевающимися на ветру. Там он нашел удобные сосуды для питья, изготовленные из буро-зеленого металла! Раньше ему не доводилось такого видеть. Понравилось ему и место для отдыха. Уютный тюфяк из цветастой ткани нежил уставшее тело, а мягкие подушки набитые душистыми сухими травами, навевали чудные сны. Четыре раза мальчика поили ароматной водой с маленькими забавными пузырьками, от которых приятно щекотало в носу и хотелось чихать и хихикать. Целый день у него было хорошее настроение. Несмотря на ломоту в ногах, он обошел кочевье. Все куда-то спешили, у каждого было дело. Первое, что бросалось в глаза, — это зависимое положение женщин. Во всем кочевом стане он не увидел ни одной капризной крикливой старухи. Безмолвные женщины работали больше мужчин. Только мужской голос слышался над хорамами кочевников. Если и раздавался женский оклик, то это была мать, зовущая ребенка, или старуха, журившая молоденькую родственницу за воду без вкуса и запаха. Никто не приставал к нему с расспросами. Ему дали возможность отдохнуть, и заснул он на мягкой подстилке, с целым вихрем новых впечатлений и мыслей в белокурой голове.

Женщины в племени Тенихана подчиняются мужчинам. И они молчат! Как это внове, непривычно маленькому речнику! Какое везение — встретить именно кочевников в начале пути! Племя, которое не сидит сиднем и не бредет в горы или в пустыню, понукаемое и погоняемое коварными перумами, нет. Это сообщество людей, странствующих по зову души. Трудно заставить их изменить направление пути. И еще труднее заставить отказаться от кочевой жизни. Теперь мальчик чуть больше знает об огромном мире.

На следующий день Тенихан снова позвал мальчика к себе. Вождь повелительно хлопнул в ладоши. Мужчины вынесли маленькое плетеное кресло с резной спинкой. Не поворачиваясь, спиной к вождю, Лориан рассматривал узоры, интуитивно понимая, что надо выждать, хотя и не знал, чего именно.

— Присядь и выпей степного терпкого угощения.

Лориан сел. Теперь он мог лучше рассмотреть вождя племени; У него жесткие волосы топорщатся в разные стороны. Черные волосы с седым отливом. Таких волос, блестящих сединой под солнцем, Лориан еще не видел» Вождь сухопар, и ноги у него обуты в пимы, сшитые из: длинного человеческого волоса. «У меня седых волос не будет», — упрямо подумал Лориан. Тенихан погладил, кольцо, проходящее сквозь левую ноздрю, и отметил, что юный гость скрестил ноги как бывалый кочевник. Тенихан, увидел камешек на груди мальчика и сказал:

— Хорошая вещь.

Лориан тут же снял талисман с шеи и протянул вождю:

— Если вам нравится, мне будет приятно подарить его. Не думаю, что камешек с северного берега Миссии понадобится столь могущественному человеку, как вы, но вдруг вам захочется сделать подарок одному из внуков. Возьмите.

Тенихан усмехнулся: голый мальчишка, не имевший ничего, кроме подаренной набедренной повязки, так легко расставался с амулетом! '

— Яр-Ярик — могущественнейший из богов, покровительствующих людям. Мы, кочевники, самые сильные на планете Перуника. Яр-Ярик настолько велик, что самая большая река Ойкумены Миссия — это всего лишь один мокрый волос на голове бога кочевников. Племя почитает Орохана и Овохана — богов ветра и огня, — сказал вождь и посмотрел на Лориана: произвели ли его «лова должное впечатление?

С нескрываемым интересом Лориан выслушал рассказ про Яр-Ярика. Настало время вопросов.

— А много ли богов у племен, живущих на плоских равнинных землях?

За разговором время летело незаметно. Чем еще заняться кочевому человеку, как не долгой беседой с иноземцем? Завершая беседу, вождь спросил:

— Пойдешь с нами?

— Вы ищете живых зверей? — с надеждой спросил мальчик. Ответ вождя его огорчил.

— Ха-ха-ха! Мы — сильные и волевые мужчины! Мы подвижны и выносливы, мы лучше любого двигающегося животного! — Тенихан рассмеялся неожиданному вопросу. Казалось, он все узнал о маленьком мудреце. Все, что хотел узнать. Но если твой собеседник задает неожиданные вопросы, то следует признать, что ты еще не знаешь этого человека. Тенихан мысленно пожурил себя за излишнюю самонадеянность.

— Зачем тебе встреча с живыми зверями?

— Мне велел отец. Я не могу ослушаться отцовского наказа.

Тенихан задумался, потирая кончик носа.

— Вы везде побывали. Все знаете про Ойкумену. Скажите мне, вождь, в какую сторону идти и сколько дней продлится мой путь?

Продолжая размышлять, Тенихан на одну чашу воображаемых весов положил знание материка и устных сказаний равнинных племен, а на другую — симпатию к этому забавному мальчишке. Так и не определив, какая из них перевесила, Тенихан сказал:

— Тебе жизни не хватит, чтобы обойти Восточную Ойкумену. Тенихан не был за Трехморьем. Тенихан не был в горах. Тенихан не был на берегах Соленого океана. Может быть, на морском дне сохранились живые рыбы? Тенихан не знает. И Мальчик-Который-Сам-Дал-Себе-Имя тоже этого не узнает, если будет бродяжничать без друзей. Если не найдет. Лориан вздрогнул:

— Если не найду… чего?

— Тебе нужно встретить в дороге много-много друзей. Страну Живых Зверей помогут найти друзья. И самое главное, тебе необходимо выучиться грамоте. Ты ведь, как и мудрый Тенихан, не знаешь грамоты?

— Нет, — ответил Лориан. — Шаман говорил мне, чтобы я раздобыл письменность для племени, а я не знаю, что это такое.

— Кто умеет читать свитки, тот путешествует по миру, сидя в кругу любимых жен. Тебе нужна грамотность. Без письма ты не будешь уверен в завтрашнем дне. В свитках описан весь мир и прошлое Мироздания до Большого Огня. Если найдешь свиток, в котором говорится о Стране Живых Зверей, мое племя поможет тебе найти животных за небольшой срок. За полжизни, а может, и меньше. Мы — самые быстрые люди на материке.

— А разве вам тоже интересны двигающиеся животные?

— Ты видел, как четверо мужчин носили на водопой деревянного коня?

— Я подумал, это рыба с тонкими брюшными плавниками и опущенным хвостом, и удивился. Никогда не видел изображения рыбы с человеческой шеей.

— Хи-хи-хи, — залился Тенихан визгливым смехом. — Смешной мальчишка, в одиночку спускающийся по реке! Ты не знаешь красоты мира, если не видел деревянную лошадь! Лошадь — охранительница бродячих племен. До того как опустился Занавес Вселенной и мы попали на Перунику, предки моих родителей дружили с огромными табунами лошадей.

Тенихан говорил, поигрывая длинным жезлом вождя, увенчанным конской головой, вырезанной из куска темного дерева и украшенной излюбленным орнаментом кочевников.

— Яр-Ярик не дружит с Китовласом? — спросил Лориан.

— Я не видел людей, одержимых Китовласом, — признался Тенихан. — Но представляю эту беду вполне зримо.

У нас, степняков, можно поучиться чутью на плохого и больного человека. Больного чужака мы не подпустим к семавиту, а сородича изгоним без жалости.

Кто знал, может быть, за интересом Тенихана к светлокудрому мальчишке скрывалось тайное желание смерти? Смутные желания иногда появляются у стариков. По понятиям разных народов Восточной Ойкумены, принять в племя столь странного мальчика — воистину безрассудство. Вождь хлопнул в ладоши. Четверо мужчин с трудом принесли деревянную фигуру неизвестного Лориану животного.

— Отец дал тебе важное поручение. Как ты сможешь выполнить отцовский наказ, если темен и не знаешь животных? Рыба — это рыба. Оставим рыбу в воде, а на суше издавна рядом с человеком жила лошадь. Лошадь — выносливое быстрое животное.

Чуть привстав с нагретого деревянного сиденья, Тенихан показал желтой рукой на тотем племени:

— Это грива. Волосы — как у нас с тобой, но ими покрыта красивая длинная шея. Ноги мускулистые. Раньше люди ездили на лошадях.

Тенихан снова развалился между подлокотниками огромного кресла.

— Шаманы в плясках вскакивают на священную лошадь… Мне это не нравится, но я готов допустить, что раньше люди сидели на священном животном. Дерево неудобно. Живая плоть приятнее. Чем старее становишься, тем больше об этом думаешь. Впрочем, что мне рассказывать. Ты можешь и забыть мои слова. Грамотный человек из одного свитка узнает столько же, сколько от бесчисленных встреченных за жизнь людей. Смотри, изучай. И помни, рыбе далеко До лошади. Я бы и не сравнивал. Восхищайся. Дальше в путешествии ты увидишь разных племенных божков, но согласишься со словами мудрого Тенихана — нет ничего красивее лошади. — Тенихан хотел, чтобы юный гость с речного берега навсегда запомнил кочевников как добрых людей. — Мы идем от озера Бал-хан. Чтобы помнить о земле предков, мы всегда к имени новорожденного добавляем «хан». Так, произнося имя, мьг вспоминаем об озере Балхан, находясь вдали от него.'

Поэтому я и назвал сына Валиханом. Он твой ровесник. Может быть, вы и встретитесь где-нибудь около Балхана.

Лориан, на удивление, быстро выучился наречию кочевого племени. Й то сказать, хорошие у него были учителя. Оставалось непонятным, почему имя Яр-Ярика — это не имя бога со слогом «хан». Где «хан» в имени великого бога кочевников?

Однажды кто-то из окружения Тенихана увидел, как Лориан справлял малую нужду на корточках. Услышав об этом, вождь рассмеялся. Лориану он сказал:

— Делай как мужчина. Как кочевник. Избавляйся от грязной воды стоя. Не садись на корточки и не пользуйся никаким другим способом, если не хочешь навсегда потерять уважение кочевника.

Лориан внял совету. Взрослые кочевники отметили также умение Лориана смеяться над самим собой.

— Тебя воспитывал мудрый человек, — высказался по этому поводу Тенихан.

— Меня учил жизни редкий в речных племенах мужчина-шаман.

— Он достоин похвалы. Тебе нужен совет? Совет маленькому мальчику в дорогу будет прост. Будь горд, когда с тобой разговаривает вождь или жрец племени, но будь счастлив, если тебя угощают простые люди.

— Мое племя не носит одежду, — сказал Лориан, когда увидел, что Тенихан дарит ему несколько плетеных берестяных коробов, в одном из которых лежали набедренные повязки и пара грубо сшитых холщовых штанов.

— Ты распрощался с племенем. Тебя прогнали. Что общего у тебя с ними, с голыми людьми? Большая Рыба всегда с тобой. В Восточной Ойкумене нет других племен, поклоняющихся Большой Рыбе, и не принято бегать голышом по степи. У тебя могут возникнуть осложнения. Будь как все хотя бы внешне.

Лориан колебался. Тогда Тенихан начал наступление с другой стороны:

— Столь почитаемая тобою Рыба носит чешую? Чешуя — это одежда для рыбы?

Получив утвердительный ответ, продолжил:

— Есть такой мальчик Лориан из озерного племени. Скажи мне, почему упрямый мальчик отказывается носить одежду? Одежда — это рыбья чешуя на человеке.

О мудрый Тенихан, твоя хитрость сыграла большую службу в жизни маленького мальчика! Ты многому научил Лориана. Лориан подумал: «Я распрощался с племенем, которое не знает одежды. Мне по-прежнему покровительствует Большая Рыба. Разве она будет против, если временно я стану носить чешую?»

— Боги у людей разные, а одежда одна? — спросил мальчик у Тенихана.

— Нет, в разных племенах носят разную одежду и по-разному. Я встречал племена, которые закрывают лица от солнечных лучей. Но это далеко от степных просторов.

Племя Тенихана двигалось на запад, вслед уходящему солнцу. Осмысленное движение кочевников разительно отличалось от беспорядочного блуждания озерных людей. Задолго до сезона дождей кочевники миновали холмистую местность.

В ложбине меж двух холмов росли три одиноких дерева. Мягкие ветви были обвешаны странными разноцветными веревочками и, подобно человеческим волосам, извивались по ветру. «Почему? Какие люди оставили веревочки на дереве?» — спросил Лориан. «Здесь племя следовиков поклоняется неведомым богам», — ответил идущий рядом с ним кочевник. «Красивые девушки в племени веревочных людей», — оживленно вторил другой кочевник. Лориан узнал, что люди этого племени носят на себе разноцветные веревки. Веревка служила племени одеждой, оружием обороны и верным помощником в быту. С помощью веревок они обозначали положение человека в роду и племени. С веревкой связано представление о красоте. Красота не в камне и не в мощи огня, а в сложном переплетении веревочных узлов. Лориан подумал, что носить на поясе веревку — лучше, чем кичиться одеждой из человеческого волоса и украшениями из детских зубов.

Один из кочевников по имени Бирухан, из куска дерева сделавший конскую голову, объяснил Лориану, почему кочевники умеют легко умирать. Тенихан должен покончить жизнь самоубийством на виду у племени. За это при жизни вождь и наделен властью. После смерти погибший вождь обожествляется. «Давно Тенихан мечтает чтобы кто-нибудь с перешейка послал ему в подарок золотой кинжал. Там, в Восточной Ойкумене, живет племя, умеющее делать золотые изделия». — «Когда стану взрослым, — подумал Лориан, — пошлю Тенихану кинжал из золотого камня». В том, что он дойдет до неведомого перешейка, мальчик не сомневался. Собеседник не сказал о другом: что этим кинжалом Тенихан должен будет заколоться. Сила власти — это легкое отношение к чужой и собственной смерти. Пока Лориан был слишком мал, чтобы понять эту опасную истину.

Лориан изумлялся обилию и красоте имен у представителей кочевого племени. Неужели он их все запомнит и каждого человека будет без подсказки называть по имени? Волкохан, Кохан, Чехан, Тавхан, Казхан, Берухан, Птихан и даже Пятахан! Какие прекрасные имена! И непонятно, почему в племени нет человека, который занимался бы тем, что раздавал и придумывал имена? Кто с такой трудной работой справляется?

Познакомился Лориан и с гончарным ремеслом. Гончарный круг принес когда-то в кочевое племя чужак. «Это изобретатель гончарного круга», — отвечали кочевники на вопросы мальчиков и девочек, напуганных мохнатыми бровями чужака. После его смерти работа с глиной стала женской привилегией. Но женщины не сохранили навык работы с глиной в совершенстве. Чужак делал для кочевников сосуды с острым дном, незаменимые в дороге, и перстни из обожженной глины, разгонявшие тучи. Женщины утратили искусство делать перстни и вылепливали грузные и тяжеловесные емкости с широким дном. Такую посуду приходилось переносить на специальных помостах, и без того перегруженных семейным скарбом. Глиняные изделия часто тонули при переправах, разбивались и тайком оставлялись ленивым кочевником под камнем — все легче был помост. Застав гончарное дело у кочевников в плачевном состоянии, Лориан поначалу не обратил внимания на сосуды с тепловатой и застоявшейся водой. Но то обстоятельство, что при наличии емкостей с водой племя могло уходить далеко от реки, заставило его задуматься. Как и факт, что кочевники редко показывали солнцу обнаженное тело. Если в озерном племени даже колючая одежда из человеческого волоса была доступна только старым женщинам, то кочевники всё ходили в безрукавках из холстины. Часть холста они обменяли у племени, которое занималось ткачеством. Остальную одежду женщины выткали сами, когда племя пересекало долину, в которой росло растение, пригодное для изготовления ткани.

За время похода по Ойкумене, наполненное яркими впечатлениями и новыми встречами, изменились сны Лориана. Снились ему степные дали, неведомые племена, и видел он во сне над головой огромную ладонь Яр-Ярика, похожую на старческую руку Тенихана. Глиняные перстни снились Лориану по ночам. Но за весь год, прожитый с кочевниками, в реальной жизни он ничего подобного не встретил.

Тенихан редко покидал кресло, и каждая прогулка была для него значительным событием. Однажды со словами: «Будет здоровой душа, была бы пустошь хороша! gt; — сгорбившийся от старости Тенихан сошел с помоста, опущенного на траву, и всмотрелся дальнозоркими глазами в линию горизонта. Неподалеку младший внук старого вождя сонно хлопал узкими глазками на высоком ясельном креслице. Выйдя из тени западного склона холма, Тенихан отошел от замершей свиты и сел на пестро окрашенную тростниковую циновку. Зевая и зябко поводя плечами, Тенихан не обращал внимания на столпотворение, которое устроили женщины, торопясь набрать воду из малого озерца во все, какие только у них имелись, сосуды. Нет, он глядел куда-то далеко-далеко, туда, где земля смыкалась с небом.

— Силы у тебя на одну травинку, а мыслишь как взрослый мужчина, — сказал вождь и махнул рукой, решая Лориану приблизиться, а племени подавая команду двигаться в обход холма.

Вождь и Лориан восхищались красотой открывшегося простора.

Степь парила. Струйки пара вились в утреннем воздухе, полном влаги и свежести наступающего дня. Безлесная, с обилием речек и озерных лужиц земля, по которой племя Тенихана шло на запад, поражала несоответствием разноцветного великолепия и густой тишины. Можно пройти огромные расстояния по травянистой равнине Центральной Перуники и не услышать ни одного звука. Только изредка откуда-то доносился гул провалившегося куска почвы или поскрипывание каменных истуканов, старанием мощного ветра соединенных в затянувшемся поцелуе. Степь была безлюдна. Одинокий путник не мог нарушить травяное спокойствие холмов, возмутить водную гладь прозрачных озер или взволновать каменные сердца угрюмых идолов. Изнеженная вечной тишиной, степь просыпалась лишь с приходом кочевого племени. Жадный до любого звука степи, кочевник обладал редким слухом. В племени Тенихана мужчины делились на быстробегов и тихобродов. Последние отвечали за перенос поклажи. Наиболее сильным доверялось нести тяжелое сиденье вождя. Перенос тяжестей был любимым занятием мужчин племени. Тихоброды брали силой и способностью поднимать тяжелые короба, нести больного или сосуды с водой. Быстробеги уходили вперед на разведку, первыми вступали в контакты со встречными. Лориан попал в род быстробегов. Среди мужчин и юношей, достигших совершенства в беге, он занял особое положение. Он научился слышать самые отдаленные, мимолетные и отрывистые шумы. Его богатое воображение всегда стремилось к тому месту, откуда доносился звук неизвестного происхождения. В удобной плетеной обуви можно было быстро и бесшумно подобраться сзади даже к бывалому мужчине, бодрствующему в густом кустарнике или на каменистой почве. Однообразие степного пейзажа изредка нарушали скалы, сосновые перелески, голубые речки и озера с желтыми каемками береговых пляжей. Но степняки сторонились таких благодатных оазисов. Многолетние травы степняку милей обветренного камня, колючего ковра из коричневой хвои или пригоршни озерной воды с привкусом безвредных водорослей. Многонедельная жара заставляла степняков прятаться в поисках спасительной тени в сосновых лесках. Отсутствие воды заставляло искать полноводные реки и озера, которые быстробегу не обойти за день пути. На их берегах всегда можно было найти заросли тростника, из которого вязались циновки, головные уборы, детские люльки и изготавливались плетеные тапочки для бега, отличавшиеся от женских высоким подъемом задника, спасавшим от мозолей и порезов. Но, как правило, племя Тенихана редко выходило на берега речушек и синих озер. На открытом пространстве днем ничто не мешало обзору и не достигал ушей невнятный звук, для которого старики не смогли бы дать успокаивающего объяснения. Тревоги и заботы забывались в степи. Грозу или иное природное явление, нарушавшее покой равнины, в племени Тенихана объясняли крайне незамысловато: «Степовики озорничают». В сезон дождей под большими кусками материи из лона, набрасываемой на головы и спины спасавшихся от дождя, молодые кочевники часто шепотом говорили о степных духах и прочей нежити Перуники.

Племя уже наполовину обогнуло холм с сидевшим на камне вождем. Лориан взбежал на вершину и поспешил прикоснуться раскрытой ладонью к животу каменного истукана. Он вдыхал полной грудью воздух степи, вгля- | дываясь в орнамент на камне, и думал о том, что у кочевников особое отношение к камням с изображением мужчин, женщин и крылатых животных. Высокие камни, врытые на вершинах травяных холмов, Лориан считал изображениями шаманского божества Дедо и никогда не отказывался от разговора с близким ему по духу бесстрашным покровителем знахарей. «Дедо, дай мне каплю твоей могучей силы!» — шепотом попросил Лориан у каменной бабы и вдруг увидел на земле чужие следы.

Спокойствие степи обманчиво.

Для многих народов, изгнанных с запада, Великая щ Охота превратила степь в юдоль страданий. Только сильные племена смогли обезопасить себя от нападения ловчих Китовласа. С начала Великой Охоты кочевники населили безграничные степи. Им помогали сметливый глаз и быстрые ноги. Распознав близость конанов или лорсов, кочевники избегали встречи с ними. Если пути их пересекались, степняки брали в руки бронзовые ножи, обмененные у других племен на диковинки из дерева или редкого металла, и вступали в бой, защищая женщин и детей. Исконное равнодушие к смерти, свойственное кочевникам, лишало ловчих Великой Охоты обычного азарта. Поэтому степь редко оглашалась криками сражений.

Лориан синей тряпочкой обмотал голову одного из истуканов, на испещренном трещинами животе которого были нарисованы рыбы с длинными роскошными хвостами. У Лориана перехватило дух, когда на спуске холма он увидел чужаков. Встреча с мужчинами чужого племени была полной неожиданностью. При мысли о том, что он становится свидетелем встречи двух племен, Лориан затрепетал от возбуждения. На восточном склоне холма он увидел двух истощенных мужчин с голыми плечами, раскрашенными красной охрой. Лориан отрывисто свистнул, подавая знак опасности. Ватага быстробегов замерла, затем рассыпалась в разные стороны, отрезая тем, кто был на холме, пути к отступлению. Оба чужака держали наперевес длинный кол. На их лицах застыла решимость умереть, но не пустить Лориана далее. Однако они выбрали не самое удачное место для схватки и вскоре были повязаны подоспевшими силачами. И тут все увидели стайку голенастых девочек, это их были намерены защищать чужаки — очевидно, последние мужчины, оставшиеся в этом вымирающем племени. Тихоброды бросились заламывать девочкам руки, связывали их веревками. Рядом с мужчинами сразу оказались женщины степного племени.

Но одна из девушек вырвалась, отбежала за холм и прыгнула в воду. Размашистыми движениями тонких рук она удерживалась на поверхности и быстро удалялась от места пленения подружек. Никто из быстробегов за ней не бросился. Тихоброды и степнячки продолжали возиться с пленными. Лориан посмотрел на Тенихана, которого подняли на деревянном помосте и перенесли с одного места на другое, чтобы вождю было удобнее наблюдать за происходящим. На двух толстых жердях, утяжеленных многочисленными распорками и поперечинами, к настилу намертво было привязано кресло с высокой спинкой и массивными резными подлокотниками. От тяжелой поступи носильщиков и сотрясений раскачивающегося кресла косичка у Тенихана постоянно сбивалась на локоть левой руки, лежавший на дереве, а блестевшее в носу массивное кольцо приходилось пальцами правой руки прижимать к верхней губе. Поставив настил на коротенькие подставки, сразу утонувшие в черноземе, носильщики стали давать советы тем, кто возился со случайной добычей. Заплакал младший внук, которого молодые носильщики потревожили грубыми шутками и злым смехом.

— Нравится девушка? — спросил Тенихан, поглядывая на Лориана сверху вниз. — Девчонка не простая, с шаманскими узлами на юбчонке. Мои люди ленивые, не поплывут. Если хочешь, догони.

— Я не ловчий Великой Охоты, — дерзко ответил Лориан.

— Такие глупцы Китовласу не интересны, — охотно согласился старик, перебирая ногами по истертому настилу, словно сам собирался броситься бегунье вслед. — Девчонка не выживет в степи. Умрет от жажды или прибьется к конанам. Догони и приведи. Возьми в жены или отдай. другому. Рожать будет, жить в семье. Давай.

Тенихан, не отрывая острого локотка от левого подлокотника, махнул сморщенной стариковской рукой, высохшей под палящим солнцем за годы скитаний, и отвернулся от озерного мальчишки.

Не уверенный в правильности своего поступка, Лориан побрел в сторону воды, ускоряя шаг, и наконец перешел на бег. В воду он влетел уже со всего размаху, вытянув руки, бросился на живот, поплыл, не теряя из виду удаляющуюся точку на середине озерца. Считавший себя неплохим пловцом, он отметил быстроту и ловкость девушки. Так умеет плавать человек, живущий вблизи большой воды. Выскочив из воды, он увидел плотно облегающее рваное платьице, сквозь которое виднелось нежное тело.

Преследуемая метнулась в высокую траву. Колючей травой секла острые коленки. Девушка устала и перешла на шаг. Она была совсем близко, и взрослому мужчине не составило бы труда догнать и связать несчастную жертву, почти не имевшую сил на сопротивление. Но для последнего рывка нужна была озлобленность мужчины. Примерно равные по физической силе, в погоне, продолжившейся на обрывистом берегу малого озера, девушка и мальчик были не готовы к открытому противоборству. Слабость мальчика заключалась в том, что он даже не помышлял о попытке связать девушку. Возможно, погоня прекратилась бы, остановись и оглянись несчастная жертва. Ей достаточно было пристально поглядеть на мальчика, и тот вернулся бы к степнякам. Горькое чувство неуверенности переполняло обоих и подстегивало юные тела. Срываясь и часто падая на колени, девушка выбежала на ровную поверхность степи. Лориан скорым шагом следовал за бегущей вдаль фигуркой. Успевший пресытиться охотой до захода солнца, он испытывал сложные чувства. Одно Лориан понимал ясно: он не был готов творить насилие.

Мальчик продолжал преследовать девушку в лощине меж двух крутых холмов, когда ему в голову пришла хорошая мысль. Бежавшая не оглядывалась. Он ускорил темп, выкладываясь из последних сил, обежал правый холм и оказался на пути у жертвы. За весь день погони он впервые выказал превосходство, предвещавшее победу мужской напористости над женской привычкой избегать опасности. При виде присевшего на корточки мальчика озадаченная жертва остановилась. Затем, склонив голову набок, она всмотрелась в облик преследователя. Он увидел ее глаза и сразу простил боль, причиненную испепеляющим взором ненависти. Было ясно, что девушка успела ожесточиться от прежних жизненных испытаний. Она была старше преследователя на несколько сезонов дождей. Их взгляды встретились. Выражением лица Лориан попытался передать как можно больше понимания причин девичьего страха. Ему хотелось внушить девушке, что неприязнь к перумам и к Великой Охоте могла бы объединить степного преследователя и жертву. Спустя какое-то время Лориан поднялся и сделал шаг вперед.

Громким свистом девушка предупредила, чтобы он не подходил слишком близко. Прежде Лориану не доводилось встречаться с немыми людьми. Может, ее племя не пользовалось для общения речью? Мальчик опешил. Как же он сможет объяснить девушке, что желает ей добра? Она продолжала держать правую ладонь в предупреждающем жесте, когда Лориан уступил ей дорогу. И тогда девушка устало опустилась на землю, и Лориан немного встревожился, потеряв из виду ее хрупкую фигуру, скрывшуюся в цветах. Его охватил страх: а не уползет ли она от него на смех Тенихану? Потом он подумал: не нужна ей ли помощь? В конце концов Лориан поднялся и отправился искать место, с которого можно было бы наблюдать за передвижениями девушки. Он устроился на склоне холма, прислушиваясь к шелесту травяных стеблей. Вскоре до него донеслись приглушенные всхлипы. Солнце упало за горизонт, и двое молодых людей остались во власти быстро подступившего ночного мрака…

Наутро Лориан проснулся задолго до восхода солнца и подошел рассмотреть спящую девушку. От речных женщин и степнячек она отличалась длинными ногами и утонченным овалом лица. Тонкие губы потрескались от блужданий по необжитой степи. Во сне ее ноги подрагивали от напряжения. Словно почувствовав посторонний взгляд, незнакомка проснулась и принялась быстро отползать в сторону. Они посмотрели друг на друга, поднялись с колен и двинулись на запад, не останавливаясь до захода солнца. Второй день они продолжали брести под солнцем, делая остановки для того, чтобы, наклонившись над ключом с разных сторон, глотнуть немного воды. К вечеру они вышли к земляной горе, на вершине которой в круг выстроились каменные истуканы.

После того как погас закат и неподвижные облака сгрудились над резко потемневшей линией горизонта, Лориан предпринял попытку приблизиться к незнакомке. Девушка протяжно засвистела. Лориан испугался: а вдруг она колдунья? Эта мысль привела его в трепет. Что, если она испробует на нем колдовские чары сегодня ночью?! И не испортит ли ему эта незнакомка будущее? Не наделит ли какой-нибудь болезнью? Умение девушки свистеть Лориан готов был расценить как проявление черной магии. Он отступил. Преследуемая внезапно села, обхватив худыми руками красивые коленки. Нарвав травы, Лориан устроил удобное ложе и лег, не сводя с попутчицы напряженного взгляда. Одновременно они заснули…

Проснулся он от ощущения опасности. Поднявшись задолго до восхода солнца, Лориан встал и поискал глазами девушку. Ее нигде не было! Он подбежал к тому месту, на котором она заснула. Присев на колено, осмотрел оставленные следы. Либо ночью девушка взлетела и силой волшебства удалилась, либо… Судя по следам, девушка была где-то здесь рядом. Недоумевая, Лориан огляделся. Его окружала пустота безжизненной природы. Однако именно навязчивое ощущение пустоты и настораживало. Трава, набухшая ночной росой, предательски выдала замысел прятавшейся.

Юная колдунья пыталась внушить ему, что ее здесь нет. Она была сильнее юного преследователя в колдовстве, но благодаря врожденной интуиции и урокам шамана мальчик оказался готов вступить в состязание. Почувствовав, что против него используют колдовство, он был намерен оказать противодействие чарам. Он выпрямился, по-мужски сознавая уверенность в силе, и не спеша огляделся. Теплый ветер подсказывал, что незнакомка близка и до нее можно дотянуться рукой. На молодую траву, словно уставший путник, в середине путешествия, широкой спиной налегала пустота, согреваемая солнечными лучами. Отчего он не верил пустоте, открывшейся перед ним? Оттого, ответил бы шаман, что в одном месте пустоты было больше, чем, например, справа и слева. Лориан внимательнее всмотрелся в лики каменных истуканов, возле которых провел ночь. Мысль о том, что босоногая колдунья смогла превратиться в каменное изваяние, он откинул не сразу, обойдя прежде вершину горы и ощупав пальцами каждый из камней, на которых были вырезаны звериные фигуры, переплетенные хвостами и телами в причудливых позах. Постучал по одному истукану сухой палкой и убедился, что среди них есть пустотелые камни. В каменной полости вполне могла бы поместиться девочка, свернувшаяся клубком.

Но глаза Лориана приковывало одно место на поверхности холма, через которое степь просматривалась с легким преломлением. Между двух каменных идолов трава была слегка примята, и дуновение ветра не ощущалось. При приближении Лориана прозрачная пустота отодвинулась. Лориан понял, в чем отличие этого места от всех прочих. Здесь не было запахов травы и отблесков солнечных лучей. Ветер задерживался. Запахи трав и утренней свежести не достигали ноздрей Лориана, подрагивавших в азарте. Лучи, пронизывающие рассветный воздух, давали еле заметное искажение. Словно воды налили в прозрачный огромный сосуд, подумал Лориан. В бирюзовой дали, где последний видимый холм дразнился редкими зубками каменных истуканов и зеленым языком молодой травы, собирались тучи, обещавшие начало сезона дождей.

Он сделал шаг и вздрогнул от тихого свиста.

Свист оказался мелочью, что выдавала девушку, спрятавшуюся с помощью удивительного волшебства. Привычный звук, которым она дважды предупреждала о том, что мальчик приблизился к ней слишком быстро, в третий раз оказался пустяковиной, малостью, что неожиданно вернула уверенность в собственные силы. Столь незначительное действие оказалось существенным обстоятельством, изменившим соотношение сил. Свернув вокруг себя пространство, девушка не сумела скрыть следы чародейства и уберечься от простых ошибок. Погоня продолжилась. Лориан шаг за шагом преследовал невидимку, отступавшую за спины каменных фигур. Продолжая наступать, он загнал невидимую девушку в угол, образованный плотно составленными камнями. Присмотревшись, можно было обнаружить легкие искорки, скользившие по воздуху, скрученному вокруг худенького тела и принявшему его форму. Лориан провел рукой по воздушному сгустку, и свист затих. Победа была несомненной. Он вышел из круга каменных истуканов, открывая незнакомке дорогу для бегства. Молчала бирюзовая даль степи, травы которой постоянно раскачивает заблудившийся ветер. Легкое шуршание и слабый вихрь, поднявший волосы на затылке, предупредили Лориана о том, что жертва проскользнула в открытую степь. Ему стало интересно, найдет ли он девушку-невидимку в безбрежных просторах степи? Отпустив ее как можно дальше, он отправился по следу, доверяясь интуиции, и снова услышал знакомый посвист. Необъятный простор таил пустоту, созданную колдовством, которое перестало быть для него тайной. Весь день он преследовал легкий вихрь, раздвигавший траву и бесшумно скользивший по склонам пологих холмов, а ночью размышлял над пережитым. Перед тем как его потянуло в сон, послышался девичий плач. Он все же заснул, а на стеблях небесной травы в темноте небес над ним и обреченной спутницей блестели звездные росинки.

Он взял ее измором. На утро третьего дня проснулся и увидел девушку, покорно сидевшую рядом. У нее на руке была намотана веревка. Она сама завязала ее узлом на запястье, признавая поражение в изнуряющей гонке по степи. Колдовство не помогло. Девушка глубоким вздохом поблагодарила его, когда они молча двинулись в путь, и Лориан ничем не выразил радость одержанной победы. Ему было искренне жаль беглянку. Красивой безымянной девушке, владевшей навыком становиться невидимой, не хватило немного удачи. Божество удачи Доля явно отвернулась от нее. К вечеру третьего дня он привел ее в лагерь кочевников и передал конец веревки в руки женщин, занимавшихся пленницами.

Она была из племени поклонников пустоты, поэтому Лориан назвал ее Пустоволоской. «Красивая девчонка, — признал Тенихан. — Если не передумаешь, я поберегу ее для младшего сына. Ему пора определиться с первой женой, он твой ровесник». Лориан подумал: а что, если племя Тенихана прошло мимо пу стопок донников, воспользовавшихся даром прятаться в пустоте, и лишь неопытные девочки, еще не обладающие магическим навыком, стали добычей кочевников. И ведь могло все повернуться по-другому, например так, чтобы он пожил в племени, владеющем секретами прозрачности? Сколько сезонов дождей нужно, чтобы открылась тайна свернутого пространства и магии прозрачного воздуха? Поначалу он посматривал вслед пленнице, готовый оказать необходимую помощь. Но кочевое племя хорошо относилось к чужакам, и Лориан успокоился. Увидев, что никто из молодых кочевников не заинтересовался ее длинными ногами, что девушка никого к себе не подпускает и освоилась с племенными обычаями, он отвлекся. Нахлынули другие события, оттеснившие память о погоне за юной беглянкой среди высоких растений без завязи, развесистых пустоцветов, стебли которых полностью закрывали вершину горы с каменными истуканами.

Лесной и озерный камыш обитатели равнинной части Восточной Ойкумены заготавливали перед сезоном дождя, как только опадет соцветие. Повсеместно его косили как траву у самого основания, срезая верхние листья невысоко над поверхностью воды.

Многолетнее травянистое растение тростник, достигающее высоты в два-три человеческих роста, благодаря трубчатому стеблю стало незаменимым сырьем для Черных Колдунов Милазии и речевиков из деревни грамотных. Из тростника люди научились изготовлять прекрасные свитки.

— Если человек глуп, он возьмется собирать прутья в сезон дождей, — объяснял Лориану мастер прутоплетения. — Связанный в пучки влажный прут плесневеет, темнеет и покрывается пятнами. Прут держат в кипятке до появления особого приятного запаха. Для придания белого цвета прокипяченные прутья обязательно окуривай серой.

После того как мастер подарил ему ножи для плетения, нож-горбач, нож для обрезки концов и корзиночный нож, Лориан стал активно осваивать новое ремесло.

До первого сезона дождей он сплел круглую корзину, сумку из болотного прута и корзину для белья. К концу сезона дождей Лориан мог сплести овальную дорожную корзину с открывающейся крышкой или кресло с высокой спинкой. В дороге взгляд его часто выхватывал из толпы женщину с плетеной кроваткой за спиной — изделием его рук.

Поделки из легкого и гибкого прута облегчали продвижение на запад огромного племени, большей частью состоявшего из женщин и детей.

Потребовалось два сезона дождей, чтобы племя спустилось с холмов в долину. Лориан полюбил степь с первого вздоха. Степь — место для бега. Бег требует нового дыхания. В степи у Лориана возникало ощущение, будто грудная клетка у него разрослась до такого объема, что вбирает в межреберное пространство все разнообразие мира высоких трав. Вместе с навыком дышать при беге от холма до холма ему как будто и душу обновили. Мальчик стал похож на человека из легенды, наказанного непрестанным движением за неуважение к родителям. В племени Тенихана Лориан стал истинным быстробегом. Бег стал для него смыслом жизни, хотя поначалу от ходьбы ноги гудели. Преодолевая боль, мальчик не делал себе поблажек, и подошвы ног бывшего пловца приноровились к колючей траве и острым камням. После того как Лориан принял приглашение вождя племени остаться на время среди кочевников, мальчик стал жить на положении равного среди равных, но руки его, по привитой отцом привычке, испытывали потребность в труде. Мальчик научился строгать дерево, сшивать подстилку из трав и делать множество других полезных вещей. Его игры стали осмысленными. Например, он играл в… узелки! У кочевников шамана звали «узолок». Он вязал узлы из веревки. На каждую болезнь есть узел. Амулет в виде веревки с узлами вручается мальчику в день посвящения. Лориан стал подражать шаману в его сложном навыке. Но больше всего Лориану нравилось лежать в траве. Он раздевался и голышом бегал по цветущей зелени. Затем с тела соскребали цветочную пыльцу и замешивали на травах великолепный напиток. У кочевников такой цветочный настой назывался «лола». «Попробуй, это заветная лола — напиток степных богов», — предложили ему, и он не отказался. Он принимал все, что приносило новые знания. Главное, к рукам, укрепленным в плавании, добавились мускулистые ноги и страстная любовь к степи.

Больше года прожил Лориан в племени, ведомом Те-ниханом на Запад. Неприятные эпизоды можно было пересчитать по пальцам. Однажды подрался с мальчишками. Тенихан посмотрел на ссадины и подозвал к себе степного богатыря Волкохана.

— Научи его драться, но чтобы зубы были целы и никаких переломов. Знаю я тебя. Иди.

Что-то из уроков кочевого богатыря могло пригодиться Лориану в будущем, и мальчик, не забывший стычку родителей с речным племенем, постарался усвоить приемы жестокой драки. Неприятный осадок оставил странный случай. Однажды возле заросшей тропы раздался резкий оклик, непохожий на человеческую речь.

— Э! — Низкий утробный звук будто стлался по земле тяжелым утренним туманом.

К грубым окрикам Лориан не привык. Остановился, подождал. Никто не подошел, но жуткий холодок пробежал по спине, вмиг покрывшейся испариной. Что это было? Дуновение смерти? Или новое знакомство? Мальчик так и не понял, но случившееся послужило уроком — никогда не откликаться на грубость, только на имя. Много он также размышлял о неизбежности человеческой старости. Объектом наблюдений был не кто иной, как сам вождь. Любил Тенихан поговорить о предках. Чаще — о предках кочевого племени, иногда — о первых людях Перуники, ставших предвестниками возрождающегося человечества. Лориана охватывали сомнения — действительно ли первые люди Ойкумены были детьми Яр-Ярика? Неизвестно. Мысли о предках — признак преклонного возраста. Может, поэтому тревожные мысли и скользили мимо детского сознания Лориана? Все чаще Тенихан огорчался из-за своего возраста. От него можно было услышать слова: «У тебя удлиненный череп, непохожий на наши. Где-то я такие черепа видел. Где? Не помню». Вождь раздражался из-за шума и суеты в племени. Он часто жезлом приоткрывал тростниковый полог шатра и сердито покрикивал на женщин: «Что за гомон?» Единственное, что примиряло его с возрастом, — это любовь к внукам. Внуков у Тени-хана было много — от старшего сына, кочевавшего отдельно от племени. Любовь ко внукам превращала жесткого и своевольного старика в добродушного старца.

Со временем Лориан понял, почему вождь смеялся при разговоре о речных старухах, которые панически боялись грудных детей. Когда человек внимателен к чужой старости, он тем самым отодвигает свою. Когда человек внимателен к чужой старости, тогда мудрость соплеменника становится твоим личным достоянием. Что-то подобное произошло с Лорианом. За год он выучил все любимые пословицы и поговорки Тенихана. От мальчишки, научившегося бегать наперегонки с ветром, кочевники могли услышать что-нибудь знакомое, вроде: «Что Яр-Ярик без Орды?», «Об Орду головы не разбить», «Орда добра кулаками», «В Орде душа не тускнеет, слово не стареет», «Дорога вымучит, да Орда выучит», «Орда без воли не живет» и, наконец, «В Орде скуки не знают». Многое Лориан узнал и о других племенах. В подземном племени, например, говорили обидные для кочевников слова: «В степи у кочевника и три щепы не горят, а под землей одна щепа вторую ночь не гаснет». Теперь уж Лориан не задал бы вопроса, с которым когда-то обращался к бабушке: «Если женщину очень сильно попросить, может ли она родить рыбу, а не младенца?»

Часто Лориан сидел на скамейке для ног возле трона и вдвоем со стариком рассматривал ночное небо.

— Красивая звезда, — сказал однажды Лориан, привлеченный цветом зеленовато-синего шарика на небосклоне.

— Ты смотришь на планету, а не на звезду, — поправил мальчика мудрый кочевник.

— Другая планета? Андомора?

— Нет. Андомора видна только в разгар сезона дождей. Эта планета без названия.

— В каком удивительном мире мы живем, если на небе встречаются безымянные планеты.

Они помолчали.

— А сколько всего планет?

— Спроси у шамана. Нашему узолку звездопад милее женской улыбки.

На следующее утро Лориан чуть свет помчался к хо-раму шамана. Узолок спал, видя сладкий утренний сон, когда мальчуган ворвался в юрту, не забыв о громком вежливом «Оро!». Шаман подскочил с циновки, смешно махая руками. Редкие седоватые пряди волос забавно торчали в разные стороны, точно распустившийся после сезона дождей цветок низкорослого дерева торогун. Толстенький животик узолка, склонного злоупотреблять неким душистым напитком, комично трясся в такт под. скокам. Маленькие глазки сонно таращились, пытаясь в полумраке разглядеть нарушителя спокойствия. Лориан, осознав бестактность своего вторжения, смущенно потупился и повернул было прочь, но добродушный у золок не стал ругать юного посетителя.

— Ну, выкладывай, зачем разбудил, оголец!

Лориан поведал шаману причину своего визита.

— Э, нет! Мал ты еще в небо пялиться! Не все на земле узнал и понял! Я и сыну своему не рассказал, а он куда как старше тебя. Посмотри-ка, дружок, сначала вокруг.

И Лориан послушно впитывал в себя все, что видел н слышал. Его руки осваивали ремесло за ремеслом, глаза научились распознавать предметы на горизонте, его ноги вызывали зависть у опытных быстробегов. Он удивлялся как услышанному, так и увиденному. Хорам! Удобная разборная конструкция. Поверх деревянных столбов и перекрестий набрасывается циновка из тростника, и не страшен кочевнику ветер или дождь. Лориан научился собирать походную юрту. Как-то в дороге Тенихан якобы в шутку предложил Лориану стать шутом при новом вожде кочевого племени, Лориан отказался. Тогда его отдалили от свиты Тенихана и подвергли испытанию. Однажды Лориан увидел жезл, лежащий за пологом шатра вождя. Тенихана в шатре не было. Впервые у Лориана мелькнула мысль о своем предназначении быть вождем, Смутная эта мысль вскоре позабылась, но надолго запомнилась картина: жезл в шатре.

Жизнь кочевника — бесконечная смена новых впечатлений. Самым удивительным для Лориана было известие о существовании племени, которое повсюду после себя оставляет следы животных! Любопытно, что в этом племени говорили: «В воде следа нет».

«Кочевник всегда оставляет после себя метку. Наше племя называет такие метки „хом". Если у тебя есть враг, он всегда найдет тебя по хому. Если в степи есть друг, хом ускорит вашу встречу. Сильный мужчина от врага не прячется», — часто говаривал Тенихан. «Каменные истуканы — хомы кочевых богов?» — сразу же подумал Лориак. Впрочем, были возможны и нежелательные встречи. Например, с коварным племенем огневиков, которое превратило не одну плодородную долину в пепелище. Выжигать огнем степь — любимое занятие огневиков. На вопрос Ло-оиана кочевник, когда-то встречавшийся с огневиками, сказал, что они поклоняются Орохану — богу огня. Огневики, дескать, считают, что, где растет трава, там обязательно будет огонь. «Степь без огня не живет». Лориан задумался над этим изречением, но так и не понял его смысла. Мир щедро рассыпал перед Лорианом кусочки замысловатой шарады, разгадать которую у него не было физических возможностей до тех пор, пока жизненные наблюдения не превратятся в самостоятельные интеллектуальные усилия. Шарада, заданная мальчику, но будет разгадана мудрецом. Худенький мальчик брел по пепелищу чужой долины, утопая по колено в теплой золе. Вся растительность была уничтожена пламенем. Подрастающий Лориан стал свидетелем, как от религиозного преклонения перед никем не виданными животными племена переходили к обожествлению природной стихии. Мальчик был далек от осознания разницы между поклонением родного племени загадочной рыбе и культом огня, жертвой которого мог стать любой из самих же огневиков. Действительность побеждала родовую память через победу одного мифа над другим. Реальность одерживала верх в войне мифологий. Идя по выжженным следам огневиков, Лориан оказался вовлечен в поток явлений, грозящих изменить психологию примитивного человечества. Вера в разрушительное начало природных стихий предотвращала появление идеи человекоподобного бога.

Мир природы подламывал под себя человека, пытающегося отстоять веру в реальность исчезнувших животных. Требовалась сила для отстаивания новых идеалов, смутно выражаемых в культе животного. Для Лориана такой силой могли оказаться любовь к утраченной семье — к отцу, матери, роду, умирающему племени, вера в исключительность предназначения. Видимо, огневики были первыми, кто утратил упование на созидательное начало человеческого гения. Все ли огневики? Не было ли у них свободомыслящих одиночек, таких как его отец? Тенихан верит в лошадь, но почти все остальное племя предпочитает поклоняться Овохану. Кто видел лошадь? В животных верят одиночки, выбивающиеся из общего течения племенной! жизни. Порволаны. Лориан предчувствовал, что его воспитанием должны заняться именно они, а не мужчины и женщины племени, верующего в природную стихию.

Цивилизация на огромной планете Перунике могла быть создана через укрепление религии и развитие ремесел и искусств. По Ойкумене бродили философствующие одиночки, которые могли бы Лориану подсказать единственный путь спасения племен от надвигающегося упадка. Появлялись мудрецы, которые могли привить идеи цель философским школам, найдись на всей Ойкумене хотя бы три-четыре слушателя для них. Было бы кому рассказать о наболевшем, а мысли о закономерном расцвете искусств и появлении новых религий не только возможны, но и стали своего рода интеллектуальной традицией у бродячих философов. Беда в том, что пока тропы их странствий не пересекались ни с себе подобными, ни с теми, кто мог стать их слушателем. Семена мудрости и сомнений обещали дать первые всходы. Но слушателей пока не находилось. Что может одиночка? И что может одинокий мальчик, осквернивший святыню племени? Встретит ли он мудреца? Сможет ли приложить минимум усилий для того, чтобы подобная встреча состоялась? Нужна воля для того, чтобы оторваться от полюбившегося образа жизни, чтобы не связывать жизнь с одним племенем. Нужна воля для продолжения пути.

Лориану нравилась одна девочка с раскосыми глазами. Юная смуглолицая кочевница с черными, как беззвездная ночь, волосами, ниспадающими на оливковые плечи, длинными крепкими ногами, стройным станом. Красавица Рило была из тех, что нравятся чужакам. Соплеменники неохотно берут смазливых в жены. Слишком много неприятностей и хлопот обещала в будущем прелесть девушки. Лориану она напоминала пухлогубую девчонку, которой он когда-то подарил цветок. Степной девочке он не дарил цветов.

Прошлое напоминало о себе кошмарными сновидениями. Снилась, например, старуха с рыбьей чешуей вместо человеческой кожи. Прошлое — это смятенные мысли, это всегда причина смутного беспокойства. Лориан все чаще вспоминал слова шамана о племени колдунов, которые владеют человеческими сновидениями. Рыба — из камня, лошадь — из дерева. Может, они приходили к нему во сне по чужому велению? Впрочем, постепенно тревожные сны отступали, но зато снилась ему Ойкумена. Мальчик лежал в юрте, нервно перебирая во сне натруженными ногами, а богиня удачи Доля навевала ему видения грядущих приключений, опасных походов, нашептывала отрывки будущих бесед с умными соратниками и верными единомышленниками. Богиня завладела мальчишеской душой. Мальчику снились земли, населенные добрыми людьми и красивыми животными…

Восточная Ойкумена — огромный материк. По северному берегу тянется длинная гряда высочайших Облачных гор. Постепенно снижаясь, они переходят в плоскогорье Трехморья. Трехморье — равнинный перешеек, соединяющий четыре материка огромного континента. На перешеек давят могучие волны Соленого океана. Известен его капризный норов. Легенды об ураганах сохраняются в людской памяти. Распространены среди кочевников и равнинных людей сказания о тысяче островов под названием Опоно, обещающие счастье всякому, кто до них доберется. Узкая полоса мира омывается со всех сторон океаном. В горах Восточной Ойкумены перешеек окаймляется самым большим пресным водоемом на планете — озером Балхан. Озеро окружено лесистым плоскогорьем. Озерная вода ценится за чистоту и вкус, но люди предпочитают селиться в лесах или в степи, вдали от загадочного озера. Более удобным местом для заселения издавна считается дельта Миссии. Сбегая с Облачных гор, которые на западе достигают неба, река тянется по всему материку и впадает в океан…

Год прошел в беспрерывном беге и в осмыслении нового мироощущения. Большая Рыба оставалась в памяти, но в мыслях был бог над богами — Яр-Ярик, имевший, впрочем, внешнее сходство с вождем племени. Впервые в образе Яр-Ярика Лориан сталкивался с зарождением идеи единого Бога для всех племен Ойкумены. Власть одного бога над мелкими божествами предвещала скорое объединение племен под рукой сильного человека. Но Лориан был слишком мал, чтобы задаться вопросом: в каких взаимоотношениях находятся Большая Рыба и Яр-Ярик?

Однажды Лориан заметил, что кочевники не могут прочитать знаки, оставленные на дне глиняной посуды, приобретенной в обмен на захваченных девочек племени ныряльщиков. Лориану вспомнились слова шамана о всесилии грамотного человека. Где искать племя грамотных людей? Как противостоять Китовласу? Упрямыми вопросами он задался, когда они вышли к Миссии. «Прошел год, а живых зверей нет как нет», — с огорчением думал Лориан.

Он теперь умел быстро бегать. Он догнал бы любое животное на суше и вплавь любую рыбу в воде. Не раз кочевники пересекали мелкие речки, впадающие в Миссию, но в воде не было даже каменных рыб. Проходили через безбрежные заросли густого кустарника, но нигде не было животных. Напрямую мальчик спросил у Тенихана:

— Есть ли на Миссии Страна Живых Зверей?

— Нет, — ответил Тенихан, ибо обманывать не хотел.

— Тогда я отхожу от реки, — сообщил Лориан о принятом решении.

Тенихан пожал плечами. Опершись локтями на ручки кресла, он мягко постукивал подушечками растопыренных пальцев друг о друга. Он и сына не удержал при себе, пусть же маленький чудак сам решает свою судьбу. Перед расставанием вождь попытался все же соблазнить Лориана:

— Если ты пойдешь со мной, я выделю тебе спутников, несколько семей из моего племени.

Тенихан знал, что пошлет с Лорианом людей в любом случае, но ему хотелось напоследок обнаружить в юном собеседнике семена своекорыстия.

— Нет, не могу остаться. В дороге люди будут мне обузой. Спасибо, вождь.

Перед дальней дорогой были совершены все необходимые ритуалы. Одна из бывших жен шамана, крутобедрая женщина с тонкими пегими волосами, стянутыми на затылке в крысиный хвостик, руководила юной дочерью, показывая ей, что нужно делать. Брызгала речной водой на Лориана, чем очищала от страха перед дальней дорогой.

Тенихан выделил Лориану в качестве сопровождающих несколько дюжих мужчин и подарил лопаточку для очищения грязи с тела. Была ли в этом подарке тонкая ирония? Тенихан знал о пристрастии мальчика к воде, но, может быть, этим подарком он призывал оставить реку для пыльной участи кочевника? Лориан нашел в себе силы не попросить обратно для себя тот злополучный кусок дерева, формой напоминающий рыбу, в обнимку с которым он когда-то бросился в реку, покидая родное племя.

Общаясь с Тениханом, Лориан впервые столкнулся с психологией кочевника, когда к подаркам добавилась и попытка перещеголять собеседника в доброжелательности. Лориан показал, что уроки степняков он освоил в совершенстве. Тенихан спросил:

— Что тебе дать в дорогу?

— Если не трудно, дайте умный совет.

Тенихан подумал, что теперь-то он знает ход мыслей мальчика, и снова ошибся.

— А у вас какие будут просьбы? — спросил Лориан. — Что я смогу сделать для вас в пути?

— Мое пожелание: встретишь в пути жующего человека…

— Жующего человека?! — не сдержал изумления Лориан.

Уж не о людоеде ли идет речь? Кочевники рассказывали, что встречаются и такие чудовища. Но ведь люди не нуждаются в мясе. Мяса и нет на Ойкумене. Если завтра к человеку вдруг вернется потребность в еде, наступит испытание, несравнимое с последними природными катаклизмами.

— Встретишь в пути жующего человека, не забудь передать ему добрые пожелания от старого и больного Тенихана. Он истинный мудрец, каких мало в Перунике. Передай ему, что я признаю его правоту. Да, последняя моя к тебе просьба… помни советы Тенихана.

«Мальчишка уходит, но он навсегда остается в племени вечных кочевников. Этот ребенок родился для дороги, — удовлетворенно подумал Тенихан. — Может быть… может быть, в этом юном кочевнике я воспитал того, кто изменит мир. Что тратить время на старшего сына, который глуп и ленив? Год времени ушел на этого маленького пловца. Надеюсь, я не ошибся». Сквозь прищуренные веки Тенихан в последний раз посмотрел на белокурого отрока, когда-то принятого им за тонущую девчонку. Почему Яр-Ярик не дал ему такого парня в старшие сыновья? Да, мальчишка многому научился. Будет жаль, если он женится, не дойдя до деревни грамотных, или заболеет, не повстречав жующего мудреца. Юнец освоил секреты, как быть вежливым в разговоре, но последняя фраза останется за стариком. Красиво подумал, красиво сделал. Поглаживая кольцо в носу, Тенихан сказал:

— Помни, тот владеет миром, кто свободно по нему передвигается. Прощай.

По команде помост подняли и понесли, мерно покачивая. За помостом шли мужчины, размахивая раскрашенными кусками холста. За знаменщиками — женщины с детьми и плетеными корзинами белья. Хранитель воды — почетная обязанность у кочевника. Поэтому за вождем идут хранители воды, лучшие бегуны и самые сильные мужчины. После них — носильщики хозяйственных помостов и одинокие женщины. Процессия растянулась от холма до холма. За холмом Тенихан приказал остановиться. «А-а, вспомнил», — вздохнул старик с облегчением. Он хлопнул в ладоши, и сильные юноши принесли для старшего внука подарок, выполненный руками Лориана. Посадив мальчишку на плетеные прутья, старик улыбнулся.

— Нравится лошадка? — спрашивал Тенихан любимого внука.

О чужаке по имени «Лориан» вождь кочевников уже успел забыть, озабоченный приближением непогоды…

Дожденосные тучи, словно крыша небесного хорама, нависли над пересохшей степью. Лориан смотрел вслед мужчинам, несущим помост, и в его голове роились вопросы. Почему одни люди выполняют прихоти других? Почему на почетном помосте несут Тенихана, а не другого старика? Почему не возражают против тяжкой доли?

Ветер затих, и на землю хлынули потоки воды. Вода! Снова вода! Лориан уверенно дал команду, и его обоз двинулся в противоположную сторону. Только не хватало тенихановского жеста ладонью — «вперед!». Но куда вперед? Необходимо найти Страну Живых Зверей. Он пройдет или, если потребуется, проплывет весь материк с востока на запад. Если Страны Движущихся Животных Не окажется на равнинах Восточной Ойкумены, придется посоветоваться с людьми золотого племени. Он будет искать. После встречи с Тениханом он знает, в какую сторону идти. Овохан не обидится на Лориана, когда тот пробьет в пелене дождя небесную тропу. Лориан ежедневно чувствует, что его судьбу надежно держит в плавниках Большая Рыба. И без сомнений, ему покровительствует сам Яр-Ярик. Что может испугать человека, имеющего собственное имя? Что может испугать человека, имя которого знакомо Большой Рыбе и Яр-Ярику?

Встреча с западом ждала речного мальчика! Лориана ожидали свежие ветры Трехморья!