"Азовская альтернатива" - читать интересную книгу автора (Спесивцев Анатолий Фёдорович)

Похмельно-прогрессорская Азов, июль 7146 года от с.м. (Двое с половиной суток спустя)

Вторая попытка похмелиться закончилась также, как и первая, неудачно. Выпитое немедленно нет, не попросилось обратно, а самозвано вылетело с немалым ускорением, будто Аркадий претендовал на место статуи в Петродворце, впрочем, ещё не построенном. Хотя представить архитектора пожелавшего устанавливать статую рыгающего донского казака… трудно. Не говоря о том, что статуи чистые, красивые, а попаданец на данный момент был грязным, вонючим и вряд ли мог порадовать чей-нибудь взгляд.

От одной мысли о третьей попытке Аркадия вывернуло наизнанку ещё раз, хотя рвать ему было совершенно нечем. Даже желудочный сок он уже успел извергнуть наружу.

«Интересно, в своём времени я напивался до усирачки… ой… — попаданец немедленно проверил состояние своих штанов. Они были заляпаны разнообразной снедью (надо же, я не только горилку лакал, но и закусывал, вряд ли всё мимо рта проходило, а рыгать нечем), уличной грязью, но изнутри были сухи. — Слава богу, не усрался. Так о чём это я?.. — мысли в его голове двигались медленно и извилисто, но, наконец, он смог вернуться к прерванному размышлению. — Так в родном мире я напивался очень редко, а пьянки на несколько дней, случались у меня раз в два-три, если не три-четыре года. А здесь нажираюсь в стельку регулярно часто. Хотя питьё большей частью редкостная гадость. Интересно, почему? Ведь место в новой жизни я нашёл получше, чем занимал в старой. Есть уважение со стороны окружающих, важное… нет, невероятно нужное для моего народа дело. Надёжные друзья также имеются. В чём же дело? Надо будет поразмышлять на эту тему. Но потом, сейчас мои мозги на серьёзную работу не способны. Решено: больше пробовать похмеляться не буду, а пойду к морю и хорошенько ополоснусь. Грязь смою и, глядишь, получше чувствовать себя буду».

Выловив взглядом глазевшего на мучения начальства джуру, чистенького, свеженького, явно вчера не злоупотреблявшего Юрку Дзыгу, приказал принести ему на берег Дона чистые шаровары, рубаху и кафтан, поплёлся купаться. По пути вспомнился один из семинаров «Звёздного моста», на котором ехидный доцент изгалялся над авторами любящими описывать похмельное состояние.

«А между тем, для русского человека, даже для трезвенника и язвенника, каковым из-за неумеренного употребления и стал тот самый критикан… Ик!.. я не хочу рыгать, я не хочу рыгать, я… Бэээ!.. фу, ведь нечем же! А, честный автор не может избежать описаний попадания своего героя в подобные ситуации. Так что он не прав не только в критике Дойникова и Конюшевского. Ох, как мне плохо! Пить надо меньше, но об этом я уже думал… значит нужно воплощать раздумья в жизнь! Иначе и загнуться недолго».

Купание, действительно, помогло прийти в себя. Заодно Аркадий постепенно восстановил в памяти прошедшие со времени похода в харчевню события. Их было, для двух с половиной-то суток, немного. Бытиё алконавта однообразно.

«Но было во время вчерашней, (или позавчерашней?) пьянки что-то важное. Встреча какая-то, мысль меня посетившая… не помню. Но вспомнить, есть такое ощущение, надо обязательно».

Когда вышел из воды, догнавший его ещё в городе Юрка, наблюдавший за его купанием с высокого берега, почти скатился вниз.

— Дядько Аркадий, научите и меня так плавать!

Ещё заторможенный, но уже сообразивший, что здоровье можно поправить не только вонючей горилкой, но и пивом, попаданец не понял вопроса.

— Как, так? Ты же сто раз видел, как я плаваю. И учился уже у меня кролю.

— Да то ж было плаванье с маханием руками, а сегодня вы как змий плыли. Красиво и быстро очень. Так вы меня не учили!

Сравнение его со змием Аркадию не понравилось. В этом, очень религиозном мире, такие ассоциации попахивали…могли привести к большим неприятностям.

«Однако я же точно учил своих джур плаванью под водой! Чёрт, уж не помню когда. Тогда… может, тогда он ещё не был моим джурой? Ну, научить его отдельно можно. Как раз в себя приду. Стоило бы и организовать из опытных, но не старых (по местным меркам) бойцов диверсионные группы. Ласты для них таки сделать. А методы обучения можно разработать, муштруя джур. Но, первым делом — пиво».

Аркадий отослал Юрку за кувшином пива. Решив узнать урон своему бюджету, пересчитал наличность в обоих своих кошелях, том, которым пользовался давно и новом, переданном ему вчера Каторжным. Как ни странно, сумму и в том, и в другом он хорошо помнил. Пересчитав, не поверил полученному результату и пересчитал ещё раз. Результаты подсчётов сошлись, опять приведя его в состояние недоумения. В кошелях у него было ровно столько денег, как после возвращения в Азов.

«Эээ… а на что я, спрашивается, пил двое суток? У меня что, один из кошелей заработал в стиле мешка Романова? Вот бы было классно! Учитывая, что мой кошель сам по себе никогда не пополнялся, на роль неисчерпаемого подходит второй кошель, тот что мне Каторжный дал. Может, один из казаков экспроприировал его у кого-то в Темрюке или на османской эскадре, а потом сдал в общую кучу для раздела? Крысятничающих казаки топят без всяких проволочек. И не помогла бедолаге хозяину волшебная вещь. Счастье, если он живым остался».

Аркадий позволил себе помечтать, на что потратил бы в таком случае деньги. Не сосчитать сколько раз он за последнее время приходил в отчаянье от нехватки ВСЕГО. Деньги позволили бы восполнить недостаток, пусть не всего, но очень и очень много.

Заказали бы в Баварии винтовки, наняли бы в Европе, лучше всего в Германии, специалистов, на голландских и английских верфях построили бы могучий флот…развернули бы строительство всего необходимого здесь… мечты, мечты… Но уж очень они сказкой попахивают. Такой поворот дела слишком хорош, чтобы быть правдой».

Растерянность Аркадия была велика, а вот мозги работали не лучшим образом. Таинственный избыток денег интриговал и беспокоил. Обычно денег не хватает, они имеют отвратительное свойство внезапно исчезать и не вовремя кончаться. Поэтому их неожиданный излишек не радовал, а приводил в смятение и тревожил.

Разгадка пришла к нему только после нескольких глотков пива, принесённого джурой. Он вспомнил, что стоило ему зайти в харчевню, как уже гулявшие там казаки, бурно отмечавшие невиданную победу, встретили приход Москаля-чародея громкими приветственными возгласами. Ни для кого не было секретом, что предопределившие победу казаков ракеты сделаны по его указаниям и с непосредственным участием знаменитого характерника. Все захотели с ним выпить, Аркадий не захотел отказывать одному, второму… пятом… десятому… Он порывался угостить всех сразу, но ему не дали. Каждому лестно было сказать, что он угощал Москаля-чародея.

«Ой, стыдобище… получается, я двое суток пил за чужой счёт, а сам ни кого не угостил. Позорище. Ладно, будет случай, проставлюсь всему товариществу. Однако, приятно отметить что я пользуюсь немалой популярностью в войске. В будущем это может пригодиться».

Отложив вылавливание чего-то важного из памяти на потом, Аркадий занялся обучением Дзыги. Хотя парень и сам горел желанием научиться «плавать как змей», дело продвигалось на первых порах туго. Самого-то попаданца так плавать никто не учил, увидел по телевизору соревнования пловцов в ластах и начал копировать, как мог, этот стиль. Вполне возможно, плавал неправильно. Однако если скорость передвижения под водой возрастала даже в сравнении с кролем, стоило обучать и других. Но у Юрки поначалу скорость передвижения под водой даже упала, а увидеть стоя возле воды, какие ошибки делает джура было трудно. Пришлось залезть наверх и с обрыва орать пояснения. Получилось. После тренировки пошли к месту пожарища. По пути Аркадий поручил Дзыге обучить тому, чему научился сам других джур, кто не умеет, пообещав через неделю проверить результаты обучения.

Исследовательский центр ухе почти отстроен в прежнем блеске. Восстановлены были все навесы и сараюшки, доделывался последний, самый большой сарай. Его как раз накрывали крышей. Работали, естественно, не джуры. И, тем более, не казаки. К удивлению Аркадия на стройке трудилась бригада турок. В его время такая картина была бы привычной, но в Азове-то всех турок, вне зависимости от пола и возраста, вырезали при штурме и появление турецких гастарбайтеров выглядело историческим анахронизмом.

Расспросы прояснили ситуацию. Никаких новых темпоральных сдвигов слава богу не произошло. Турки были из прошлой партии освобождённых галерников, казаки тогда даровали волю всем пленникам, среди которых были и этнические турки. Часть из них немедленно попыталась заняться старым ремеслом, в Азове вдруг резко увеличилась преступность. Но казацкая Фемида с очень широко открытыми глазами и однообразным наказанием за любое преступление — виселицей — быстро вынудила многих искать менее рискованные способы пропитания. Вот таких турок и наняли джуры для ликвидации собственного промаха.

«Ёпрст!!! По собственной безалаберности себе пятую колонну организовали. Сегодня же надо пойти к атаману… нет… лучше подождать совета атаманов, Юрка говорил, что он завтра будет. После бунта турецких галерников, депортация их единоплеменников пройдёт на совете легко. Заодно можно будет отдельным судном подбросить на стамбульские улицы несколько десятков наших агентов. Казаков из этнических турок, татар и бывших пленных хорошо освоивших турецкую речь. Будут собирать сведения, распространять нужные нам слухи и, когда надо, совершат диверсии. А уже сегодня, пока они не успели все перезнакомиться… лучше б это было сделать двое суток назад…ну да «Бог не выдаст, свинья не съест».

Аркадий спросил собравшихся об их умении плавать под водой показанным им стилем. Выяснилось, что плавать так умеют все, Юрка оказался странным исключением. Однако, на вопрос о ластах никто ответить не смог. Забыли, если или он не смог тогда внятно объяснить. «Вот тебе и прогрессорство. Начал дело и не довёл до конца».

Попаданец рассказал ребятам, что такое ласты, нарисовал на песке, как они должны выглядеть, предположил, что их лучше всего делать из тонкой кожи с двумя-тремя более жёсткими, но всё же, гибкими вставками (ивовыми прутьями?). Потом объяснил, чем подводное плавание отличается от надводного и рекомендовал им осваивать этот стиль, пока без ласт, потом с ластами. Ну и предложил попробовать соорудить ласты. Того, у кого они получаться пригодными для употребления, первым, пообещал устроить в самые крутые казацкие войска. О том, что эти войска были пока только в его задумках, попаданец решил умолчать. Зато о том, что увидеть этот стиль можно только с обрыва, предупредил.

Уже в конце беседы посетовал, что ивовые прутья вряд ли продержатся в ластах долго, сломаются.

— А если вставить в кожу китовый ус? Ну тот, который в дорогие корсеты вставляется? — спросил неугомонный Юрка.

— Китовый ус? — полез чесать затылок Аркадий. Ему, конечно, приходилось читать о таких корсетах в исторических романах, но наяву он его не видел. Следовательно, не мог сразу дать точный ответ.

— Хм… китовый ус. А ты знаешь, может получиться. Только где его взять? Стоит он, наверное, немало, если корсеты с ним — дорогие?

— Да остановить первую же карету с панёнками в Речи Посполитой и вежливо попросить подарить нам их корсеты! — под смех товарищей не замедлил ответить Юрка.

— И как же они будут разочарованы, если ты при этом не поинтересуешься содержимым корсетов. А если без шуток, идея интересная. И как добыть китовый ус стоит подумать.

Желудок, наконец, очнулся после долгих издевательств над ним и затребовал еды. Немедленно и побольше. Аркадий попрощался с джурами, пообещав заскочить к ним сюда завтра утром.

Как ни хотелось ему жрать, забежал по дороге к знакомому кузнецу, Дмитрию Чёрному. Огромному, выше Аркадия ростом и много более широкоплечему, блондину со светлой кожей.

Кузнец работал, судя по саже, сделавшей его похожим на негра, давно. На появление в кузнеце постороннего лица он отреагировал, как всегда, с замедлением. Сначала доделал какую-то свою работу, показавшуюся Аркадию лемехом для плуга, потом, не спеша, подошёл к гостю и протянул руку для рукопожатия. Попаданец без страха сунул кисть в эти тиски. Знал, что Дмитрий, при невероятной физической силе, человек деликатный, жмёт руки осторожно.

Незадолго до похода на Темрюк Аркадий рассказал Чёрному о пуле со свинцовой головкой и хвостовым оперением из железа. Он даже из щепки и воска соорудил её модель, объяснил Чёрному важность того, что бы оперение было чуть меньшего диаметра. Тогда можно было не бояться повреждения ствола железными крылышками хвоста. По предварительным расчётам такая пуля и из гладкоствольного ружья должна была лететь много дальше шаровидной. Зная о неспешности кузнеца, он не рассчитывал особо на исполнение заказа, но… а вдруг?

Аркадий уже жалел, что заявился сюда сейчас. Брюхо, проснувшись после похмелки, требовало немедленного наполнения, а торопить Чёрного не было смысла. Давно было известно, что он действует только на своей, замедленной скорости. Если не доводить Дмитрия до выпадения в состояние берсерка. Попаданцу рассказывали, что тогда кузнец очень ускоряется и быстро уничтожает всех обидчиков, не трогая при этом посторонних людей. Но злить Чёрного Аркадий не собирался, а в обыденной жизни Дмитрий был ну оч-чень медлительным.

Не говоря ни слова, кузнец подошёл к стеллажу, сделанному по совету попаданца, взял там мешочек из дерюги и молча подал его Аркадию. Он быстро распустил завязки и вытащил оттуда, сделав при этом пару шагов ко входу, где была лучшая видимость, остроносую пулю с четырьмя крылышками на хвосте. Ему доводилось видеть такие в журналах, и кузнец семнадцатого века сумел с приличным приближением соорудить нечто подобное.

— Испытал. Летят в три раза дальше обычных, — ответил на не высказанный вопрос Дмитрий.

— Цена?

— Как договаривались. Тебе по десять штук в месяц бесплатно, а другим буду продавать по десять акча за штуку.

«Ого! Дорогенько будет стоить снайперский выстрел. Вряд ли многие захотят стрелять серебром. Хотя, наше казачьё так много пропивает и так любит всё военное, что если организовать умную рекламную компанию, то хорошие стрелки будут брать и настолько дорогие боеприпасы. Тем более, часть пуль, наверное, можно будет использовать многократно. Главное: не мазать и иметь возможность после боя потрошить вражеские трупы. Последнее, думается, никого здесь не смутит».