"Осеннее усекновение" - читать интересную книгу автора (Башкиров Михаил Викторович)

БАНЯ ПРАВИТ

Генерал надрезал туговатый севильский апельсин.

Напарник по еженедельной русской парной сыпал и сыпал бородатыми похабными анекдотами, готовя весьма важный и серьезный разговор.

За двадцать лет с гаком у бизнес-гамадрила манеры не изменились.

Сколько веников с оттяжечкой исхлестано об упорно набирающую лишний жирок плоть.

Сколько бань — от приземистой, самопальной, на отшибе садоводства инвалидов — до этой, из осиновой вагонки, с каменкой, укромным бассейном, ключевой, не испоганенной водицей.

Генерал запоздало хохотнул и впился в апельсин отреставрированными зубами.

Анекдотчик выдохся и принялся за шоколадный пломбир с киви.

Семь лет назад этот неуемный пожиратель мороженого в особо крупных размерах, отягощенный своим затянувшимся вдовством, оттрахал в этом богоугодном противострессовом заведении супругу лучшего друга.

Но генерал ценил мужское братство гораздо выше предклимаксной дури благоверной. Тем более что гамадриловская мадам отдалась намного раньше на одной из конспиративных квартир, еще до нелепой кончины при родах (мальчонка выжил), еще до скандального вояжа в Штаты, еще до сделки «ракеты на металлолом».

Зарубежнопроизведенный спутник антитеррористической направленности с уклоном в попутные военно-стратегические аспекты, с супермощной наблюдательной аппаратурой тривиально отработал над сибирской тайгой возле озера Байкала, самого глубоководного из пресных, бдительно опекаемого международной экологически неравнодушной общественностью.

Генерал потянулся к яблоку, задев хрустальную емкость с подтаявшим пломбиром.

Она бесподобно исполняла «французского котеночка» с «глиссе» и долгую «итальянскую флейту»!

Высококлассные забугорные специалисты-дешифровщики ничего, кроме естественного ландшафта, незнакомых флоры и фауны, слабовыраженных примитивно-варварских следов цивилизации то ли бурят, то ли монголов, то ли тунгусов, не обнаружили, не считая европеидного лысоватого мужчины, одиноко справляющего большую нужду рядом с презентабельным водопадом, на обдуваемом от вездесущего комарья гранитном выступе с допустимо повышенным радиоактивным фоном.

Кончилось мороженое, кончились фрукты, кончилась последняя анекдотная обойма, а гамадрил все не начинал «серьезного» разговора.

По вышестоящим инстанциям, соблюдая бюрократическую ритуальность, доложили кратко, но солидно и обоснованно: мол, русские спешно, с использованием устаревших по нобелевским меркам технологий подбирают среди своей необъятной ресурсонасыщенной тайги укромное местечко для воссоздания уничтоженного прославленного в узких кругах филиала «Омулевая бочка» — в общем, просто-напросто хотят переплюнуть только что сданный в эксплуатацию сверхсекретный, возведенный под отеческим сенатским оком и президентской дланью антитеррористическое чудо «АЛЯСКИНСКИЙ ВИГВАМ».

В качестве приложения фигурировал сравнительный анализ, показывающий, что «Омулевая бочка» и «Техасская подкова» были уничтожены по сходной методике крестообразного взрыва.

Хамар-Дабанский закат сдавался тяжело, натужно, с яростным багрецом.

На изготовление примитивного, но функционирующего в пределах костровой поляны лука понадобилось всего два часа и десять минут.

Еще полчаса отняла заготовка кривоватых, с тупыми концами, без надлежащего стабилизационного оперения, стрел.

И всего пяти минут хватило на размещение в абстракционных отблесках, на высоком прокопченном лиственничном пне, череды медалей и новенького, почти посмертного ордена.

Банный прослушник, успешно избегавший научно-технических, вредных для здоровья, методов, исходил потом, глуша вторую самоварину и догрызая заусеницу среднего пальца.

От хозяина «серого дома» пожалуют на процедуры в ближайшее времечко, а ведь кроме уймы бородатых анекдотов (ну, трепло!) и заключительных невразумительных фраз о недоделанном отпрыске — ничегошеньки.

Нашел бы лучше для пацаненка мачеху без идиотских привычек, а то любой мало-мальски интересный, содержательный разговор сводит на чадо: ой, странненький, ой, бирючный!

Утерся махровым полотенцем, когда-то позабытым одной высокопоставленной шлюхой.

Но ведь не поверят ироды, что генерал (ну, кремень!) ничего существенного не брякнул — не поверят…

Первые две стрелы, вихляясь и теряя высоту, канули в темень

Третья стрела по касательной чиркнула рельефный серебвяныг авегс

Восточно-Сиборское превосходительство наконец-то перестало насиловать бессонницей губернаторское ложе — генерал генералович извилили на полке отыменовать «какашкой» и «хряком кастрированным», и вонючим обмылком, но ведь ни словечка, ни полсловечка о грядущих выборах

У госпитальных воробьев сменилась власть, благодаря рыжему коту, скараулившему для забавы предводителя, засидевшегося на газоне.

Овчарка в вольере поймала ушного клеща.

Угловая камера внешнего периметра самостоятельно переключилась в инфракрасный режим.

Всполошившаяся Москва по всем доступным каналам запросила периферийный Иркутск о насторожившем все заинтересованные ведомства факте: почему заурядная контрольная обкатка нового разведспутника над бесперспективным, случайным районом вызвала неадекватную реакцию у американских коллег, опробовавших свой не менее новый и не менее разведывательный аппарат в аналогичных координатах.

Сигнал от кашеедов об очередном живце прошел штатно.

Первый снайпер порвал с огородной соседкой, обнаружив поутру свежий безобразный прыщ на оголенном нечаянно бедре.

Второй снайпер прихваченными у прапорщика заизолированными кусачками разделался с паршивым гвоздиком и еще с дюжиной затаившихся метизов.

Третий бездельничал на «губе», схлопотав фингал от сменщика за испорченные картишки.

Генерал, опережая других, обрушил на столицу лавину информации, имевшую к оскандалившемуся спутнику хоть малейшее касательство, ставя в заслугу сибирякам провоцирование орбитных систем и отвлечение их от более важных объектов.

Повторные московские запросы вынудили генерала наконец-то уважить старого друга, любителя пломбира и чужих жен.

Заслуженному, но списанному кротолову не повредит для разминки проанализировать десятилетнего мальчика с подмоченной репутацией, произведенного на свет в муках 11 сентября 2001 года.

На костре возле пня-орденоносца пробулькивал плоский армейский котелок, туго переваривая избыток вермишели, с говяжьей тушенкой.

Иностранный спутник, оперативно среагировав на московско-сибирские лихорадочные сношения, еще более тщательно прочеленджерил «не представляющую практического интереса» площадь.

Туман, геометрическое солнце, резкий ветер, гольцы — ближние, средние, дальние — и умирающие габаритные огни неопознанного созвездия.

Снимки орденоносного пня из прибайкальских дебрей легли раздражающим веером по соответствующим кабинетам.

В трех департаментах захотели немедленно узнать полную биографию неизвестного рефлексирующего, подавшегося в отшельники героя.

Один высокопоставленный джентльмен, использующий деньги туповато-честных налогоплательщиков, обратил в факьюистых оборотах гарвардской юности внимание другого не менее поставленного (кем надо и куда надо) джентльмена с ирландскоголландскими корнями на четко прочитываемый на одной из серьезных русских медалей, вручаемых за крутые подвиги, серийный номер.

Оба расслабились, приняв джин с тоником офисного разлива.

Теперь не придется в срочном порядке инсценировать аварийную посадку над этим непроизносимым горным образованием, не понадобится ускоренно набирать элитную группу, опираясь на принципы фундаментальной политкорректности:

черномазый, узкоглазый, черножопый, бледнолицый, краснокожий — под обязательным командованием пейсеносного.

И только скромняга из овального, испорченного неловким историческим оральным сексом кабинета ведал, что для установления личности безымянного героя был наконец-то разморожен прозябающий в околокремлевских кругах агент, доселе лишь берущий внушительные авансы исключительно в евро (сволочь!)

Все американскоподданные, честно и регулярно работающие на Москву, вдруг массово испытали свойственное тонким личностям сомнение насчет оплатят ли им в привычных суммах информацию о моче- и калоизвержении на лоне природы и обыкновенном шизофреническом пне.

Группа захвата из личного резерва опростоволосившегося генерала, опрокинув с таганка в костер вчерашний загустевший суп и в спешке растоптав модернизированный лук (бечевка заменена леской) и неиспользованные оперенные стрелы, эвакуировала полуголого, почти умывшегося отшельника в элитный пансионат, расположенный на северо-восточной стороне Байкала, в Баргузинском заповеднике, славившемся конкурентноспособными соболями и конвертируемыми бурыми медведями, а также брусникой, черникой, голубицей, жимолостью и клюквой, выводящей из хворых радионуклеиды и прочие шлаки.