"Черно-белая радуга" - читать интересную книгу автора (Ларич София)

17.

Миша толкнул мяч в пол и остановил его отскок другой рукой, не отрывая взгляда от раскрасневшегося, с дорожками пота на висках, лица Андрея. Он покачивался перед ним, широко расставив руки, и противостоял ему, как бойцовый кобель, разоренный схваткой. За его спиной игроки Мишиной команды просили паса, но Миша едва замечал и слышал их за обжигающим напором глаз Андрея. Вильнув плечом, Миша дернулся в обход, но тут же услышал свисток.

– Пробежка!

– Не было!

– Пробежка!

– Мишок, ты когда будешь пасовать, блин!

В любительский баскетбол Миша играл уже почти год, скидываясь в некоторые субботы на аренду зала вместе с такими же любителями. Состав команд не был постоянным, потому что для большинства игроков матчи были лишь развлечением, даже не спортом, и новички приходили и уходили чуть ли не каждую субботу. Миша, получив как-то от одного из партнеров по игре письмо с просьбой найти еще людей для команды, предложил Андрею присоединиться к состязаниям. Тот, к удивлению Миши, принял предложение с энергичным интересом. Это была уже вторая их суббота на площадке, но в этот раз они решили играть за разные команды.

Мяч вернулся в игру, и зал опять наполнился скрипами, вскриками и тяжелым дыханием. Высоко вспрыгнув у корзины, Миша потянулся к летящему на него мячу, но Андрей подскочил рядом и перебил полет мяча жестко выставленными пальцами. В следующую же секунду он натужно ухнул и зажал руки между колен.

– Черт, как же это больно, оказывается!

Миша моментально отвлекся от игры.

– Ладно-ладно, в лицо еще больнее, – потрепал он Андрея по плечу. – Ты ладони раскрывай, зачем ты пальцы, как вилы, выставляешь?

Андрей потряс руками и, не удостоив его и взглядом, побежал к центру площадки. Мишу обжог азарт и жажда сопротивления. Игра подходила к концу, и команда Андрея лидировала с большим отрывом, но для Миши командное состязание уже давно сменилось личным соревнованием. Он знал, что играет лучше Андрея, но ему хотелось, чтобы это признал и его оппонент по игре.

Финальный свисток застал их на разных концах площадки. Услышав его, Андрей нашел взглядом Мишу и с улыбкой превосходства выставил пальцы в знаке победы. Миша лишь качнул головой, разочарованный и своей командой, и Андреем. Он пожал на прощание руки товарищам по игре, дружно решившим сыграть сейчас же матч-реванш, и устало двинулся к раздевалкам. Андрей нагнал его в коридоре и положил тяжелую, горячую руку на его плечо.

– Как мы вас, а?

– Да. Ты играешь все лучше и лучше, – он толкнул дверь раздевалки и сразу стал стягивать с себя потную майку. – Я в душ.

Андрей распахнул свой шкафчик и утер лицо полотенцем: «Я сейчас подтянусь».

Скоро они стояли под струями воды в открытых душевых кабинках у противоположных стен и сосредоточенно мылились, не глядя друг на друга. Растирая усталые плечи, Миша пытался проглотить свое недовольство, или хотя бы убрать его с лица.

Андрей вышел из душа первым и, когда Миша вернулся, вытираясь, в раздевалку, он уже застегивал джинсы.

– Давай на майские слетаем в Одессу? – предложил Миша, доставая одежду из шкафчика.

– В Одессу? Почему туда?

– Мои знакомые там были недавно, говорят, весело. И…

Миша замялся, подумал, сказать ли, что третье мая – это его день рождения?

– Нет, я не смогу. Извини, дела.

– Скажи, Андрей, я у тебя не один, да? – выдохнул, наконец, Миша слова, которые хотел произнести уже давно.

Андрей опустился на скамейку и принялся неторопливо натягивать кроссовки.

– У меня просто есть определенные обязательства, – ответил он, постучав ногами по полу. – Деловые.

– Половые, – едва слышно пробормотал Миша.

– К тебе поедем или ко мне?

– Извини, у меня дела.

Бросив вороватый взгляд на дверь, Андрей подошел к Мише и потянул его к себе за шею.

– Я скоро разберусь со всеми своими заморочками, дай мне время. – Он горячо надавил на Мишину шею пальцами. – Я не хочу посвящать в них тебя, чтобы не создавать тебе проблем. Понимаешь?

– Конечно, я же всю жизнь только этим занимаюсь. Понимаю всех подряд.

Миша вывернулся, хотя даже сейчас ему хотелось чувствовать прикосновение Андрея как можно дольше, и накинул рубашку. Он злился на себя за то, что несмотря на все свои зароки и богатый опыт отношений, в которых доминировал он, привязался к Андрею сильнее планируемого и сильнее, чем Андрей привязался к нему.

– Ладно, – кивнул Андрей и вернулся к своей сумке на скамейке. – Тебя подбросить куда-нибудь?

– Нет, спасибо.

– Ну, я пошел.

– У тебя же голова мокрая. Посуши.

– В машине высохнет. Пока. Созвонимся, – бросил Андрей и вышел, не попрощавшись с Мишей взглядом.

Миша закусил губу и саданул ногой по дверце шкафчика. Та захлопнулась, жалобно скрипнув.

Наташа складывала продукты в пакеты, вполуха прислушиваясь к телефонному разговору Андрея в комнате. Между ними еще сохранялось напряжение, вызванное ссорой в субботний вечер, когда Андрей взорвался желчью, вернувшись из фитнесс-клуба.

Как чаще всего и бывало у них теперь, один пустяк – шоколад, который она позволила сыну съесть перед ужином, зацепился за другой – ее косметика на стиральной машинке, и Андрей принялся отчитывать ее, даже не пытаясь сдерживаться. Закончилась ссора его шумным уходом после того, как она попросила его переночевать в таком состоянии в каком-нибудь другом месте.

Когда за ним захлопнулась дверь, Наташа, не зная, что еще предпринять, набрала телефон Марты, и попросила записать ее на прием. Ей все еще казалось, что изменения в поведении мужа были вызваны таинственной Анной, информацию о которой она надеялась все же выведать у Марты. Она понимала, что ее догадки ни на чем не основаны, но бездействовать больше не могла. Марта, однако, сообщила ей, что больше не принимает – ни дома, ни в кабинете, потому что занимается открытием клиники пластической хирургии.

Потом растревоженная Наташа начала было копаться в вещах Андрея, но скоро беспомощно расплакалась, испугав своими слезами сына.

Вернулся муж на следующее утро. Прощения он не попросил, но явно чувствовал себя виноватым – разговаривал бодрее обычного и поспешно соглашался со всеми ее предложениями. Она же остывать не спешила, раздумывая, поинтересоваться ли ей, где он ночевал, или попробовать забыть ссору, как рядовую.

– Как ты тут? Все собрала? – Андрей подошел к ней сзади и положил руки на ее бедра, но она, полуприсев, увернулась и отошла к раковине. – Саша попросил еще зелени привезти.

– Остановимся у метро, возьмем, – сухо сказала она.

Наташа вышла из машины, потягиваясь и напрягая затекшие в дороге плечи. Она с удовольствием втянула теплый воздух, в котором сплетались ароматы пышно цветущих плодовых деревьев, и заулыбалась спешащей им навстречу Ксении.

– Привет! – Ксения потянула к ним руки. – А вы быстро доехали!

– Да, дороги нормальные сегодня, – ответил Андрей и вытащил из багажника несколько пакетов. – Это куда нести?

– Давай мне. Мы с Наташей разберемся, а ты Сашке помоги. Он там за домом возится. Наташа, как дела?

Наташа встрепенулась, услышав свое имя, и неохотно отвела взгляд от юных, трогательных нарциссов, вытянувшихся рядком у забора.

– Нормально. Все хорошо.

– Пойдем на кухню. Вы сына с няней оставили, да?

– Нет, к маме на дачу отвезли. А ваш здесь?

– А мы его тоже у мамы оставили. Зачем ему смотреть на пьяную гулянки?

– А много людей будет? – поинтересовалась Наташа, проходя следом за Ксенией в дом.

– Много. Даже если не все смогут приехать, все равно много будет. Мы же каждый год такой пикник устраиваем, традиция…

На кухне уже суетились две женщины, которых Наташа встречала мельком на подобных сборищах у Ксении и Саши. Среди продуктов на столе стояла початая бутылка вина, и Ксения, представив женщин друг другу, потянулась к ней с вопросом:

– Наташ, тебе плеснуть немного?

Наташа помялась, неуверенная, что стоит начинать пить так рано, и махнула рукой.

– Давай. Капельку.

Они проворно закрутились вчетвером по кухне, переговариваясь и пересмеиваясь. Наташа, немного смущавшаяся вначале, скоро почувствовала себя своей – то ли от вина, то ли почувствовав, что с этими женщинами у нее много общего. У каждой был ребенок, каждая сетовала на занятого бизнесом мужа, и, несмотря на все свои жалобы, ни одна из них не была готова радикально изменить или разнообразить свою жизнь.

Стол готовили богатый – с десяток видов салатов, тарелки со свежими, мочеными и квашеными овощами, несколько вариантов мясных и рыбных нарезок, несчетное множество бутербродов, тарталеток и канапе. Было и сладкое, но его хозяйка пока ставила отдельно на подоконнике.

Постепенно подъезжали другие приглашенные, и тогда работа прерывалась на знакомство и тосты за него. Нетерпеливых и голодных мужчин выталкивали с шутками за дверь, сунув им в рот кусочек колбасы, огурца, яйца.

Кухня у Ксении была большая и удобная, оснащенная всем необходимым для приготовления даже сложных блюд. На восхищенные покачивания головами и похвалы гостей она отвечала, что уже почти перебралась на дачу на «летовку» и перевезла сюда то, к чему привыкла в московской квартире.

Около полудня, наконец, потянулись гуськом с блюдами в руках к столам во дворе, где мужчины уже натянули тент и расставили стулья. Оживленные природой и алкоголем гости незатейливо флиртовали, и среди добродушных шуток проскакивало все больше сальных.

Наташа поискала глазами мужа и увидела его у стены кирпичного дома – он согласно кивал в такт объяснениям хозяина дачи, указывавшего на фундамент. Она приблизилась к ним и улыбнулась Саше.

– Саша, привет. Я с тобой еще и не виделась сегодня, закрутились на кухне…

– Здравствуй! – воскликнул он и неожиданно для нее неловко ткнул ее носом в скулу. Он дышал коньяком и лимоном.

– Какая у вас хорошая дача, – торопливо произнесла она, подавив желание потереть лицо. – Здесь даже можно круглый год жить.

– Мы стараемся! Может, и переберемся сюда насовсем. А я вот тут мужу твоему объясняю, как надо дом строить. Вы ж сына родили, теперь пора и за дом приняться, а?

Андрей натянуто улыбнулся, но хозяин, смотревший на Наташу, принужденности не заметил. Он обнял ее за плечи и предложил:

– Пойдем, я тебе коньячку плесну. Устала на кухне, а?

Наташа, не глянув на мужа, повернулась и пошла с Сашей к столам.

– Не откажусь.

«Интересно, я могла бы переспать с ним?», – подумала она и скосила глаза на Сашу, нависшего над столом с напитками. Он всегда казался ей простоватым и излишне прямодушным в общении с женщинами, но сейчас она увидела в нем не только мужа еще одной знакомой, но и состоявшегося мужчину. От его аккуратно подбритого затылка исходила сила, способная побороть женское одиночество и помочь отомстить мужу.

– Саш, а это все тоже ваш участок? – спросила она, обведя взглядом зазеленевшиеся мелкими листьями деревья за домом, и взяла из его руки бокал. – Спасибо.

– Лесок-то? Наш. Там даже маленькая полянка есть. Показать?

– Может, позже?

Он посмотрел на нее с нагловатым огоньком в глазах.

– Как стемнеет, а?

Наташа зарделась – не столько от смущения, сколько от удовольствия, вызванного мужским вниманием, пусть и пошловатым. Она вызывающе вздернула подбородок и повернула голову в сторону мужа, но его у стены дома уже не было.

К столу поднесли первую порцию шашлыка, и гости одобрительно зашумели, потянулись дружно под тент. Стопка пластиковых тарелок стремительно уменьшилась в высоте, зазвучали благодарственные тосты в адрес хозяев – обед, который обещал перейти в ужин, начался.

Когда небо затянулось малиновой пленкой заката, Наташа почувствовала, что ее плечи начала пощипывать прохлада. Она встала на нетвердые после вина ноги, бросила Андрею, что пойдет одеться, и направилась в дом. Взяв в комнате на первом этаже кофту, она неспешно вернулась во двор, где уже зажглись низкие фонарики вдоль дорожек, и обратила внимание, что машин перед воротами стало меньше. Пока она была увлечена разговорами и едой, гости уже начали разъезжаться. Наташа подошла к мужу, чтобы спросить его, не пора ли им ехать, но, увидев его нетрезвый, неморгающий взгляд, решила, что безопасней будет вовсе не предлагать ему поехать домой сейчас. Оставив его обсуждать паевые фонды с незнакомым ей толстяком, она отхлебнула вина большим глотком и подошла к все еще теплившемуся, исходившему мясным духом мангалу. Над ним переворачивал шампуры Саша.

– Как тебе отдыхается? – спросил он и приподнял стакан ей навстречу.

– Отлично. Вы молодцы, собрать вот так всех…

– Это у нас традиция. Каждый год так открываем дачный сезон. Хорошо здесь, а?

– Не то слово, – негромко отозвалась Наташа, думая, что никогда не слышала раньше, какой у Саши, оказывается, густой голос.

– Пойдем-ка, я покажу тебе свои гиацинты, – предложил он и взял ее под руку. – Они, наконец, раскрылись на днях.

Наташа удивленно посмотрела на него, едва различая в сумерках его лицо.

– Ты занимаешься цветами?

– Меня и самого это удивляет! Но вот видишь, какое английское хобби обнаружилось!

Они подошли к клумбе у кромки леска, на которой розовели-голубели среди валунов пышные шапки цветов, и Наташа присела, чтобы вдохнуть их аромат.

Саша присел рядом с ней.

– Вот эти вот, голубые, чуть раньше зацвели. Они всегда раньше проклевываются, а потом уже розовые с белыми идут. А вот тут у меня крокусы.

– Красивые…

Наташа повернулась к нему и нацелилась прищуром в его губы, представляя, как они касаются ее шеи. Но, подняв глаза выше, она тут же сконфузилась под его лучистым, смеющимся взглядом, и резко встала. В голове зашумело, она ступила правой ногой назад, чтобы удержать равновесие, и он тут же подставил руку под ее спину.

– Аккуратнее.

– Ужас, сейчас бы упала, подавила бы все твои цветы, – скрывая смущение, заторопилась она.

Не убирая руки с ее поясницы, он приблизил губы к ее уху и произнес, почти прошептал:

– Я бы упал с тобой рядом.

Наташа вспыхнула мгновенно, почувствовала разливающуюся в теле сочность и шагнула к деревьям. Вдруг все стало ей неважным, потеряло смысл и значение, все, кроме мужчины рядом с ней.

Он прижал ее к первому же широкому стволу, подхватил ягодицы ладонями и жарко задышал коньяком в ее кожу. В ответ она просунула руки под его майку и прижала ладони к прохладной спине. Близко-близко засвиристела тонко птичка, и, вздрогнув от неожиданности, Наташа пришла в себя. Она заелозила плечами по дереву, стараясь высвободиться, но Саша принял ее движение за знак страсти и принялся расстегивать ее брюки.

– Нет, нет, подожди, – замотала она головой. – Это неправильно.

– Ты хочешь лечь?

– Нет, Саш, не надо.

В голове ее пронеслась мысль, что надень она сегодня юбку, все пошло бы быстрее и адюльтера было бы не избежать. Они неловко затоптались на месте, дыша громко и часто, и момент безудержного влечения рассосался.

Саша кашлянул.

– Да, не надо. Пойдем выпьем?

Когда она подошла к столам – стараясь стереть с лица виноватое выражение и думая о сыне – Андрей стоял там, пьяно покачиваясь, и втолковывал все тому же толстяку, что «эти-то доходы облагаются подоходным налогом».