Рафаэль Лафферти Трансцендентальные[1] тигры

У Кэрнадин Томпсон день рождения. Ей исполнилось семь лет. Таким образом, детство осталось позади, и она вступила в пору расцвета сил. Это была ее собственная фраза и ее собственная идея о значимости данной вехи.

Однако другие, в основном взрослые, считали ее девочкой в некоторых отношениях отсталой, хотя не по годам развитой в чем-то другом.

Кэрнадин получила четыре подарка: белый резиновый мяч, зеленую пластиковую лягушку, красную шапочку и небольшую проволочную головоломку.

Первым делом она порвала на части пластиковую лягушку, расценив ее как чересчур детскую. Слишком много чести! Потом примерила шапочку, приговаривая, что джинн прислал ей этот подарок в качестве символа власти. На самом деле никто не знал, кто прислал красную шапочку. Важная шапочка, кстати. Не будь она важной, о ней бы не упоминалось.

Вслед за этим Кэрнадин быстро решила проволочную головоломку, после чего вернула ее в исходное состояние. Затем она проделала кое-что с белым резиновым мячом, отчего глаза ее матери вылезли на лоб от удивления. Не успели они полностью вернуться на место, как девочка снова проделала что-то с мячом, в результате чего тот стал выглядеть как прежде.

Джеральдин Томпсон еще долго ходила с вытаращенными глазами. Муж сделал ей замечание, и она обратилась к врачу. Медицина не нашла причину глазной аномалии, впрочем, истинной причиной были проделки ее дочери Кэрнадин.

— Интересно, обратил ли ты внимание на маленькую проволочную головоломку, которую я подарил дочери? — спросил Тиберн Томпсон у соседа Х. Хорна.

— Только чтобы отметить, что она стоит не дороже четвертака, — ответил Хорн, — и еще раз восхититься твоим благоразумным отношением к деньгам. Я не говорю, что ты скупой, Тиберн. Я никогда не верил в добродетель преуменьшения. У тебя талант маскировать скупость так, чтобы она казалась щедростью.

— Знаю. Многие не понимают меня. Но посмотри на головоломку. С виду она незатейливая, но ей более двух тысяч лет. Она не решаема в принципе, поэтому должна занять Кэрнадин на некоторое время — у девочки избыток энергии. Это одна из самых старых из нерешаемых головоломок.

— Но, Тиберн, Кэрнадин только что решила ее, — сказала его жена Джеральдин.

— Это одна из девяти головоломок невыполнимой системы, описанных Анаксимандром в пятом веке до нашей эры, — продолжал Тиберн. — И знаешь, за время, прошедшее с тех пор, к списку добавились только две новые головоломки.

— Кэрнадин, — попросила мать, — покажи еще раз, как ты это делаешь.

Кэрнадин показала.

— Причина ее нерешаемости, — продолжал Тиберн, — столь очевидная для меня, как инженера-проектировщика, может не быть столь же очевидной для тебя. Это связано с четностями и нечетностями положений. Многие нерешаемые классические головоломки делаются из веревки. Та, что я купил, — проволочная миниатюра веревочной головоломки. Говорят, что в ней использован тот же принцип, что и в гордиевом узле. Впрочем, то же самое говорят и еще о двух веревочных головоломках.

— Но она только что решила ее, Тиберн, дважды, — возразила жена.

— Не перебивай меня, Джеральдин. Я объясняю кое-что Хорну. Люди потратили годы на головоломки, — инженерный склад ума и признание патентной невыполнимости были менее распространены в прошлые века. А эта, я считаю, лучшая из всех нерешаемых. Она обманчива. Она выглядит так, как будто точно есть способ ее решить.

— Я просто уверен, что смогу ее решить, Тиберн, — подтвердил Хорн.

— Не сможешь. Ты упорный, и головоломка сведет тебя с ума. Решение совершенно невозможно. Для выполнения задачи тебе потребуется переместить ее в другое измерение и потом вернуть назад.

Кэрнадин снова проделала нечто странное с резиновым мячом.

— Как ты сделала мячик красным, а потом снова белым, Кэрнадин? — спросила у нее мать.

— Вывернула наизнанку. Внутри он красный.

— Но как ты вывернула его, не разорвав?

— Если его разорвать, мама, он испортится.

— Но невозможно вывернуть мячик, не разорвав.

— Если есть красная шапочка, то возможно.

— Дорогая, а как ты решила головоломку, которую отец называет нерешаемой?

— Вот так.

— Это понятно. Я имею в виду, как так выходит, что у тебя получается то, чего не удавалось никому прежде?

— Все когда-нибудь случается в первый раз, мама.

— Может быть. Но даже для первого раза должно быть внятное объяснение.

— Это все красная шапочка. С ее помощью я могу все.

Итак, Кэрнадин Томпсон в расцвете сил и в красной шапочке отправилась на поиски остальных тигров. «Бенгальские тигры» — самое эксклюзивное общество в мире. Оно состояло из одного действительного члена — самой Кэрнадин, — и трех условных, или неполноценных, членов: ее младшего брата Юстаса, толстяка Фроста и Пи Ви Хорна. Все трое еще дети, самый старший из них не дотягивал трех месяцев до возраста Кэрнадин.

Бенгальские тигры пока не обрели мировой известности, будучи основаны всего лишь день назад. Кэрнадин Томпсон была удостоена Первой Полоски пожизненно. Других предложений не поступило.

Однако по совокупности аргументов «Бенгальские тигры» стали теперь самым важным обществом в мире. Новая сила уже начала действовать. Оставался единственный вопрос, какую форму она примет, но, похоже, она уже выбрала членство в этом эзотерическом обществе.

Климен Шарден, пищущий в «Bulletin de la Socit Parahistorique Franaise», выразил оригинальную идею:

«Существуют ли трансцендентальные силы — больше не вопрос. Они уже так близко, что их аура ерошит наши волосы. Мы — объект посещения. Сила, двигающая горы и миры, — в двух шагах. Реальность посещения доказана, хотя методы его обнаружения не могут быть сейчас раскрыты.

Вопрос лишь в том, найдется ли индивидуал или группа людей, обладающих достаточной самоуверенностью, чтобы принять Силу. Она не дастся легко. Она не достанется слабаку или трусу. Существует печальная вероятность, что не найдется никого в мире, готового ее принять. Возможно, это не первое посещение, но оно может стать последним. Сила, какой бы ни была ее форма и сущность (она реальна, ее присутствие зарегистрировано высокоточным оборудованием), и Посещение могут миновать нас как недостойных».

Цитата для тех, у кого не было возможности прочесть статью в журнале.

Стихия ударила по западной окраине городка Карни, штат Небраска. Сотрясение от удара зарегистрировали приборы по всему миру. Ударная волна снесла фермерские постройки на много миль вокруг.

Площадь разрушений представляла собой почти идеальный круг около двух миль в диаметре, таким образом, свыше двух тысяч акров попало в зону разрушений. В первых репортажах сообщили, что бедствие не похоже ни на одно из известных. В последующих репортажах уточнили, что оно похоже на все известные бедствия сразу.

После удара остался огромный кратер, как от метеорита; сильная жара и загрязнение, как от расщепляющихся материалов; языки лавы и густые облака пепла, как после извержения вулкана класса Кракатау. А также внезапная тишина, которая длилась не более двух секунд в действительности и около двух часов по свидетельствам очевидцев. А потом — шум всех видов.

В первых репортажах сообщали, что дыра уходит вглубь земли на три мили. Так сказали, просто чтобы назвать какую-то цифру и избежать паники. На самом деле глубина дыры была неизвестна.

Она была гораздо больше трех миль — до того, как землетрясение засыпало дыру сверху, а раскаленная магма просочилась и заполнила ее снизу. После того, как основная фаза извержения закончилась, сменившись воскообразным истечением лавы, глубина дыры все еще оставалась гораздо больше трех миль.

Слышал ли кто-нибудь предшествующий шум, видел ли метеорит или какой-нибудь другой летящий объект? Нет. Звука не было, но было что-то, имеющее тон немного выше, чем звук.

Не было ни метеорита, ни падающего шара. Но было то, что некоторые назвали гигантским столбом света, а другие — столбом из блестящего металла: объект слишком большой, чтобы его оценить, и слишком быстро исчезнувший, чтобы его запомнить.

Один фермер заявил, что объект был похож на острие гигантской иглы, быстро увеличившейся в диаметре до одной мили, и длиной в сотню тысяч миль.

Имел ли он представление, как оценивать расстояния? Безусловно, ответил фермер, я знаю, как оценивать расстояния. Девяносто ярдов вон до того дерева; семьсот ярдов до той ветряной мельницы. Тот ворон летит направо в восьмидесяти ярдах над землей, хотя большинство предположило бы, что он выше. А этот паровозный свисток доносится с расстояния пяти миль с четвертью.

Но знал ли он, как оценивать большие расстояния? Понимал ли, как это много, — сто тысяч миль? Безусловно, ответил он, большие расстояния оценивать легче, чем малые. И тот стремительный яркий столб был сто тысяч миль длиной.

Фермер стал единственным, кто предложил хоть какие-то цифры. Всего несколько человек видели странный объект. И все они придерживались точки зрения, что его появление длилось доли секунды.

"Должно произойти что-нибудь важное, чтобы отвлечь внимание людей от необъяснимого происшествия вблизи города Карни, Небраска, — заявила группа государственных советников. — Лучше не допускать слишком пристального интереса к событию, пока мы не найдем ему объяснения».

К счастью, произошло кое-что, что отвлекло внимание людей от необъяснимого происшествия вблизи городка Карни. От необычного происшествия в Небраске их отвлекли происшествия вблизи или в самих городах Хэнксвил (штат Юта), Крамптон (штат Мэриленд), Локаст Бай (штат Арканзас) и Поуп-сити (штат Джорджия). Внезапные разрушения были абсолютно схожи по типу и необъяснимости происхождения. Общенациональная паника перешла в новую стадию, и остановить ее было не менее важно, чем разобраться с самими бедствиями.

В свою очередь от этих бедствий внимание людей отвлекли дальнейшие катастрофы в Хайморе (Южная Дакота), Нижнем Гилморе (Нью-Хемпшир), Черрифорке (Огайо) и Роузвилле (Южная Каролина).

От этих дальнейших бедствий людей отвлекли новые катастрофы, — и так могло продолжаться до бесконечности.

И продолжалось.

Из-за череды катаклизмов, сыпью покрывших территорию страны, академические дискуссии на тему нового потенциала человечества не смогли собрать большой аудитории. Люди, озабоченные текущими событиями, говорили, что цивилизация не просуществует достаточно долго, чтобы получить новый потенциал или что-то в этом роде.

За исключением Винкерса, обозревателя из «Взгляда в будущее», который обратил на разрушения не больше внимания, чем если бы они были чередой фейерверков:

«Это парадоксально, что мы знаем столь много и, несмотря на это, столь мало о том, что представляет из себя Имманентная Сила Мира, Посещение, или, как теперь модно стало его называть, „Poyavlenie“.

Она была обнаружена двумя независимыми способами. Более раннее утверждение, что ее зафиксировали с помощью измерительной аппаратуры, не совсем правильное. Ее зафиксировали не с помощью измерений, а с помощью пара-измерений. Это совсем юная наука о сборе информации из моделей сбоев измерительной аппаратуры и о методах извлечения данных из этих моделей. Те процессы, которые наши точнейшие инструменты не способны зарегистрировать, не менее важны, чем те, которые они регистрируют. В некоторых случаях — даже более важны. Модели сбоев, если рассматривать их через призму тезиса о Посещении, демонстрируют разнообразие, но не беспорядочность, что подтверждает обоснованность метода.

Характеристики Силы, смоделированные с помощью этого метода, таковы: она иглообразная, гомодинамичная,[2] гомохиральная[3] и — как бы курьезно это ни звучало, но уверяю Джектора, я абсолютно серьезен, — гомоеотелеутичная.[4]

В дополнение к этому, в ней обнаружен вербальный фактор, на первый взгляд невероятный. Он взывает к старым духам. Это почти то же самое, как если бы мы слышали доносящийся до нас шепот примитивной магии. Как если бы мы имели дело с Логосом — словом, которое было до возникновения мира. Но как нам разобраться в логике Логоса?

Поистине, выявленный вербальный фактор — самый озадачивающий аспект из всех. Следует ли нам верить, что Сила управляется гомеопатически посредством чего-то вроде ведьминых рифмованных заклинаний? Это можно признать только в самом крайнем случае, поскольку мы знаем об этом лишь косвенно. Но если рассмотреть все вышесказанное в свете гипотезы Лаудермилка, у нас появляется не вполне научное, но мрачное предчувствие.

Насколько велика Сила? Мы не знаем. Мы не можем измерить ее в динах. Мы можем лишь сравнить ее воздействие с воздействием других сил, но различие столь велико, что сравнение не удается. Мы можем учесть влияние теории Титтер-Стампфа или прогноза Крогмана-Кейла на измерительную аппаратуру или пара-измерительную аппаратуру. И наше робкое заключение: «действительно очень велика».

Кэрнадин Томпсон принялась жадно читать газеты. Это было неожиданно, поскольку чтение было ее слабым местом. У нее возникло так много проблем с историей о котенке и колокольчике из «Моей первой книжки», что ее матери пришлось поверить в полное отсутствие устных способностей у дочери. Что было опровергнуто в следующий момент, когда Кэрнадин вырвала обидевшие ее страницы и объяснила матери и всему миру, что они могут сделать с этим самым котенком, причем проявила при этом великолепные устные способности. Но, казалось, что способностей для чтения у Кэрнадин не было.

Однако теперь она читала все, что находила о новых бедствиях, обрушившихся на страну, читала вслух громким голосом, и названия разрушенных мест звучали, как звякающие колокольчики.

— Когда ты научилась читать так хорошо, Кэрнадин? — спросила у нее мать. — Откуда ты знаешь, как правильно произносить названия городов?

— О, невелика хитрость, мама. Просто вникаешь в суть — и произносишь. Крамптон! Локаст-Бай! Поуп-Сити! Черрифорк! Роузвиль!

— Но как ты можешь читать трудные названия в газете, когда ты не могла прочесть короткую историю про маленького котенка?

— Мама, с учетом того, что сейчас происходит, думаю, что у этого проклятого котенка есть очень хороший шанс получить то, что ему причитается.

Далеко, очень далеко состоялась беседа.

Она произошла в гигантском мире чрезвычайной утонченности и независимости от материи. Это такой мир, в отношении которого Лаудермилк выдвинул гипотезу Лаудермилка. То факт, что такой мир существовал, даже в неопределенном смысле, было триумфом Лаудермилка. Жаль, что он об этом не знал.

— Значит, ты вручил? — спросил Сферос, древняя округленность этого продвинутого мира.

— Вручил, — ответил Аку, нетерпеливый молодой лукавец, припадая лбом к полу. (Насчет лба — это образно выражаясь, поскольку не было в том мире ни лбов, ни полов.)

— И уверен, что вручил достойному?

— Разыгрываете? Естественно, я не уверен. Не всякое вручение заканчивается успешно, так же как не всякое семя прорастает. Каждый учится на своем опыте, а это — моя первая миссия подобного рода. Я изучил большую часть того мира, прежде чем нашел подходящую кандидатуру. Вначале я думал, что она отыщется среди мастеров контрапунктических миров, — потому что даже там у них есть такие миры и их владельцы. Но ни один из тех людей — они называли себя актерами, антрепренерами и продюсерами — не подошел. Никто не обладал спокойной уверенностью, которая является нашим главным требованием. Та уверенность, которую они выказывали, была совсем иного рода, не настоящей. К тому же, их контрапунктические миры также не являлись подлинными творениями в нашем понимании, — не настоящие миры совершенно.

— И где ты искал потом? — спросил Сферос.

— Я присмотрелся к главам аппарата. В умственно отсталых мирах часто присутствует аппарат, или „правительство“. В том мире их много. Но их лидеры — хотя большинство из них демонстрировало жажду власти — не проявили спокойной уверенности, которая должна сопутствовать такому стремлению. Их уверенность, если можно назвать ее таковой, была истерического сорта. К тому же почти все они оказались продажны, так что я отверг их.

— А потом?

— Потом я перебрал малообещающие варианты. Тех, кто использует в работе очевидную власть над другими видами живых существ, — жокеев, свинопасов, пасечников, заклинателей змей. Но и тут я не нашел того, что искал, — абсолютную уверенность истинно высшего существа.

— А потом, Аку?

— Потом я задействовал приборы, ибо больше не доверял собственному суждению. Я включил регистратор спокойной уверенности в автоматический режим и облетел планету. Во всем мире нашелся один человек с абсолютной уверенностью, невосприимчивый к сомнениям любого рода и в первую очередь относительно самого себя. Этому человеку я сделал пожалование и внушил идею великой Силы и Проницательности.

— Ты совершил ошибку. К счастью, ошибка небольшая, поскольку мир невелик. Ты слишком стремился произвести хорошее впечатление, выполняя первое задание. Когда объект не найден, нужно оставить планету в покое. На очень многих из них не найти ничего подходящего. Уверенность — не единственное качество, которое входит в наши квалификационные требования; просто это качество, на которое мы смотрим в первую очередь, изучая чужие социумы. Тот, кому вы сделали пожалование, хотя и полон уверенности, не обладает другими не менее важными качествами. Фактически, это была форма куколки, представитель класса, известного под местным названием „малыш“. Ну да что сделано, то сделано. К счастью, дарованная сила содержит в себе фактор безопасности. Худшее, что она может сделать, — разрушить их мир и изолировать его ради безопасности остальных. Вы осуществили пожалование правильно?

— Да. Я оставил Красную Шапочку как символ власти и могущества. Произошло мгновенное принятие и осмысление.

— Теперь перейдем к большим городам, — прокричала Кэрнадин Томпсон в здании клуба «Бенгальские Тигры».

— Павлин и фазан — Нью-Орлеан!

Она воткнула иголку в Нью-Орлеан на карте, и громадный столб длиною в сто тысяч миль обрушился прямо в центр города.

Иголку? Не булавку? Нет, нет. Булавки не работают. Они из простого металла. Иглы! Только иглы!

— Мухомор — Балтимор, — взвыла Кэрнадин, втыкая другую иголку, и старый город превратился в руины. Ни одно название города не выкрикивалось так громко и с такой ненавистью, как это.

— Фрости пухнет от болоньи, — выбираем Сан-Антонио.

И Кэрнадин с красной шапочкой набекрень и горящими глазами вонзила в Сан-Антонио иглу с полной уверенностью в своей силе. Некоторые из нас любили это место и желали бы, чтобы оно сохранилось.

— Краска и кисти — Корпус Кристи.

— Я тоже знаю одно, — прокричал Юстас и нахлобучил красную шапочку на голову.

— Тесто и яйки — Цинциннати, — сочинил он на ходу и воткнул иголку, решительно, но неудачно.

— Не очень хорошо рифмуется, — заметила Кэрнадин. — Держу пари, ты все испортил.

Так и вышло. Это было совсем не аккуратное и безупречное истребление. Это была грубая, кровавая, утомительная работа — вовсе не то, что вам понравилось бы.

— Юстас, беги в дом и тащи большую карту мира, — приказала Кэрнадин, — и еще игл. А то скоро останемся без дела.

— Микки Маус — город Даллас.

— Дай и мне тоже, — умоляюще попросил Пи Ви и схватил красную шапочку.

— Скачущий Фраго — очередь Чикаго.

— Я очень хочу, чтобы вы, народ, дали мне возможность самой заниматься этим делом, — объявила Кэрнадин. — У вас получается ужасно.

Да. Это было ужасно. Гигантская игла больше не втыкалась ровно в поверхность. Она вспучивала ее, вырывая огромные куски земли, и оставляла рваные дыры. Некрасивые и некруглые. Примитивное безжалостное уничтожение.

Если лично вы не стремитесь в эпицентр событий, тогда найдите возвышенность близи городка, к названию которого трудно подобрать рифму, и дуйте туда со всех ног. Но если вы не сумеете выбраться из своего города в течение ближайших минут, то забудьте об этом. Будет слишком поздно.

Кэрнадин продолжила с азартом:

— Мишка Тедди — Скенектеди.

Получилось одно из самых круглых и ровных отверстий.

— Пес и киска — Сан-Франциско.

Хороший удар. Уничтожил сразу всех людей, а потом вызвал цунами и землетрясения по всему региону.

— С горки вниз и снова горка, — пришла очередь…

Перевод С. Гонтарева