"Проигравший выручает все" - читать интересную книгу автора (Грин Грэм)2За первым и вторым завтраком мы были друг с другом необычайно вежливы, и Кэри даже пошла со мной под вечер в казино; однако, думаю, единственно для того, чтобы поглядеть, что у меня за дама. Случайно за одним из игорных столов сидела молодая и очень красивая женщина, и Кэри, как видно, сделала неверный вывод. Она пыталась подсмотреть, не обмениваемся ли мы взглядами, и в конце концов больше не могла скрыть своего любопытства. — Ты с ней не заговоришь? — спросила она. — С кем? — С той девушкой. — Не понимаю, о ком ты, — сказал я, давая понять, что по-прежнему оберегаю чужую честь. Кэри сказала с яростью: — Ну, мне пора. Нельзя заставлять Филиппа ждать. Он такой обидчивый. Моя система работала: я проигрывал ровно столько, сколько собирался проиграть, но мои расчеты уже не вызывали во мне душевного подъема. Я думал: а если это не просто «милые бранятся»; если она и в самом деле увлеклась тем молодым человеком; если это — конец? Что же мне тогда делать? Что у меня останется? Пятнадцать тысяч фунтов — малое утешение. Не я один упорно проигрывал. В кресле на колесиках сидел мистер Боулз, он давал указания сиделке, которая клала на сукно его фишки и, перегнувшись через его плечо, подталкивала их собственной лопаточкой. У него тоже была своя система, но, как я подозревал, система эта не срабатывала. Он дважды посылал сиделку в кассу за деньгами, и во второй раз я заметил, что бумажник его почти пуст, — там оставалось всего несколько тысячефранковых билетов. Он отрывисто дал приказание, и сиделка выложила оставшиеся у него фишки на сумму в сто пятьдесят тысяч франков; шарик завертелся, и Боулз проиграл. Откатываясь в кресле от стола, он меня заметил. — Эй вы, — сказал он, — как вас зовут? — Бертранд. — Я слишком мало взял денег. А возвращаться в отель не хочу. Дайте мне в долг пять миллионов. — Простите, не могу. — Вы же знаете, кто я. Знаете, какое у меня состояние. — В отеле... — начал я. — Они не смогут дать мне такую сумму, пока не откроются банки. А мне надо сегодня. Вы же много выиграли. Я за вами следил. Я верну вам деньги еще сегодня вечером. — Как известно, люди иногда проигрывают. — Что вы там болтаете, не слышу! — сказал он, поправляя слуховой аппарат. — Простите, Д. Р. Угой, не могу. — Моя фамилия не Д. Р. Угой. Вы же знаете. Я Д. Р. Боулз. — Мы в конторе зовем вас Д. Р. Угой. Почему бы вам не сходить в здешний банк и не получить по чеку? Там всегда кто-нибудь дежурит. — У меня нет счета в франках, молодой человек. Разве вы не знаете валютных ограничений? — Не заметил, чтобы они нас с вами так уж тревожили. — Давайте выпьем кофе и обсудим наше дело. — Мне сейчас некогда. — Послушайте, молодой человек, я же ваш хозяин. — Я не признаю никаких хозяев, кроме Гома. — Какой еще Гом? — Мистер Дрютер. — Гом. Другой. Вижу, что у вас не слишком уважают владельцев фирмы. А у сэра Уолтера Бликсона тоже есть кличка? — По-моему, низший персонал зовет его Пузырь. Серые, смазанные черты на миг осветила беглая улыбка. — Ну, это хотя бы соответствует. Сиделка, вы можете полчаса погулять. Дойдете до гавани и обратно. Вы же говорите, что любите пароходы. Когда я повернул кресло и стал толкать его в бар, у меня на лбу и на ладонях выступил пот. В голову мне пришла такая фантастическая идея, что она отогнала даже мысли о Кэри и ее голодном поклоннике. Я не мог дождаться, когда мы дойдем до бара. — У меня в сейфе отеля пятнадцать миллионов франков. Вы можете сегодня же их получить в обмен на ваши акции. — Не будьте идиотом. Акции стоят двадцать миллионов по номиналу, а Дрютер и Бликсон дали бы за них и пятьдесят. Налейте мне стакан минеральной воды. Я подал ему стакан перрье. — А теперь тащите мне свои пять миллионов, — сказал он. — Нет. — Молодой человек, у меня же безошибочная система. Я двадцать лет обещаю себе сорвать банк. И меня не остановят какие-то несчастные пять миллионов. Ступайте и принесите их. Не то я прикажу, чтобы вас уволили. — Неужели вы думаете, что такая угроза может испугать человека с пятнадцатью миллионами в сейфе? А завтра их у меня будет двадцать. — Сегодня вы все время проигрывали. Я за вами следил. — Я знал, что проиграю. Это подтверждает правильность моей системы. — Двух безошибочных систем не бывает. — Боюсь, что ваша окажется чреватой ошибками. — Расскажите, в чем состоит ваша. — Нет. Но я могу сказать вам, в чем плоха ваша. — Но это моя система. — Сколько вы по ней выиграли? — Я еще не начал выигрывать. Это только первая стадия. Сегодня я начну выигрывать. Черт бы вас побрал, молодой человек, несите же мне пять миллионов. — Моя система дала мне свыше пятнадцати миллионов. У меня создалось ошибочное впечатление, что Д. Р. Угой — человек спокойный. Легко выглядеть спокойным, когда ты почти не можешь двигаться. Но когда его пальцы зашевелились на колене, они выдали плохо сдерживаемое возбуждение; голова его чуть качнулась, и провод слухового аппарата заколебался. Это было похоже на легкий порыв ветерка, стукнувшего ставней, но предвещавшего близкий ураган. — А что, если мы придумали одну и ту же систему? — сказал он. — Нет. Я за вашей наблюдал. Хорошо ее знаю. Вы можете купить ее в любом писчебумажном магазине за тысячу франков. — Ложь! Я придумывал ее сам, много лет, в этом кресле. Двадцать долгих лет. — Одни и те же мысли приходят не только великим умам. Но сорвать банк по системе за тысячу франков с надписью на конверте «Безошибочно» никому не удастся. — Я докажу, что вы не правы. Я заставлю вас проглотить этот конверт. Принесите мне пять миллионов! — Я вам изложил свои условия. Руки, скованные болезнью, двигались словно в ограниченном пространстве — взад, вперед и вбок. Они сновали, как мыши в клетке, — мне казалось, что я вижу, как они грызут ненавистные прутья. — Вы не понимаете, чего просите. Неужели непонятно, что вы получите контроль над фирмой, если решите взять сторону Бликсона? — По крайней мере хоть узнаю, как контролируют фирму. — Послушайте. Если вы мне сегодня дадите пять миллионов, я вам утром их верну вместе с половиной своего выигрыша. — При вашей системе никакого выигрыша не будет. — Уж очень вы уверены в вашей. — Да. — Могу, пожалуй, продать свои акции за двадцать миллионов с вашей системой в придачу. — Двадцати миллионов у меня еще нет. — Послушайте, если вы так в себе уверены, вы можете заключить со мной сделку на покупку акций, внеся пятнадцать миллионов сейчас. Остаток обязуетесь заплатить через сутки, то есть к девяти часам вечера завтра, не то теряете свои пятнадцать миллионов. Вдобавок отдаете мне свою систему. — Нелепое предложение. — Тут и место нелепое. — Если я завтра не выиграю пять миллионов, я не получаю ни единой акции? — Ни единой. — Пальцы перестали двигаться. Я засмеялся: — А вам не пришло в голову, что стоит мне завтра позвонить в контору — и Бликсон выдаст мне деньги под эту сделку? Он так хочет заполучить эти акции. — Завтра воскресенье, а сделка идет на наличные. — Я не отдам вам своей системы до окончательного расчета. — Она мне и не нужна, если вы проиграете. — Но мне нужны деньги, чтобы играть. Он всерьез задумался. Я сказал: — Нельзя пускать в ход систему, имея в кармане всего несколько тысяч франков. — Можете заплатить мне десять миллионов сейчас, в счет пятнадцати. Если вы проиграете, то будете мне должны пять миллионов. — А как вы их получите? Он злобно ухмыльнулся. — Я буду урезывать до пятисот франков ваше жалованье в течение десяти лет. Он явно так и собирался поступать. В мире Дрютеров и Бликсонов он сам и его маленький пакет акций держались только на жестокости, злобе и непреклонности его натуры. — Мне придется на пять миллионов выиграть десять. — Вы же говорите, что у вас беспроигрышная система. — Да, я так думал. Старик испугался исхода затеянной им игры, он злобно осклабился и сказал: — Лучше дайте мне просто взаймы пять миллионов, и забудем о сделке. Я подумал о Гоме, который плывет по морю на своей яхте вместе со знаменитыми гостями, забыв о нас двоих. Что ему помощник бухгалтера? Я вспомнил, как он обратился к мисс Буллен и сказал: «Организуйте мистеру Бертранду (даже не дав себе труда узнать, как правильно произносится моя фамилия) бракосочетание». Организует ли он через мисс Буллен рождение моих детей и похороны моих родителей? Я подумал, что, предоставив Бликсону возможность получить эти акции, я буду держать Гома в руках, — он будет беспомощен. Я буду распоряжаться им сколько и как мне захочется, пусть он чувствует свое ярмо, а потом не будет ему ни комнаты на восьмом этаже, ни яхты, ни «luxe, calme et volupt#233;». Он надул меня своей культурностью, вежливым обращением и мнимой добротой, и я чуть было не поверил, что он и в самом деле большой человек, каким сам себя считает. А теперь, — я подумал об этом не без непонятной мне грусти, — он будет так мал, что я смогу держать его в руках, и я взглянул на свои вымазанные чернилами пальцы без всякого удовольствия. — Вот видите, — сказал Д. Р. Угой, — вы уже больше в нее не верите. — О нет, верю, — сказал я. — И принимаю ваши условия. Я просто подумал о чем-то другом, вот и все. |
|
|