"Бретт Холлидей. Умри, как собака" - читать интересную книгу автора (Холлидей Бретт)

Глава VI

Когда она подбежала, Шейн отпустил воротник, и шофер упал лицом в щебень площадки. Анита бросилась на колени перед ним, припала к его телу, охватила голову ладонями, плача и крича: «Чарльз! Отзовись!»

Чарльз не отозвался, и она свирепо взглянула снизу вверх на Шейна:

— Что вы с ним сделали?

Шейн обозрел саднящие костяшки своей правой и пообещал:

— Он скоро будет в порядке, миссис Роджелл. Вы всех своих гостей приветствуете двустволкой?

Чарльз пошевелил головой и тяжело застонал. Анита вновь склонилась над ним, нежно воркуя, шофер с трудом повернулся, оперся ладонями о щебенку и перевел себя в полусидячее положение. Глаза у него были мутные, лицо запачкано кровью. Кровь медленной струйкой стекала по подбородку. Говорил он с трудом по причине разбитых губ и дыры на месте двух передних зубов:

— Эфо Майкл Шейн, Нифа. Я фебе го-орил…— он поперхнулся сгустком крови, выхаркнул его и упал на бок.

Старшая женщина приблизилась к месту, где лежала жертва схватки, и Анита, вскочив, отрывисто приказала:

— Немедленно позвоните доктору Ивенсу, миссис Блейр. Чарльзу плохо. И скажите Марвину, пусть идет сюда, если он достаточно трезв, чтобы помочь. Надо перенести Чарльза.

Экономка побежала к двери, Шейн положил ружье и заметил:

— Для этого не надо никакой помощи.

Он подсунул правую руку под бедро Чарльза, левую — под обмякшие плечи, рывком поднял тело, весившее столько же, сколько его собственное, и, с наигранной легкостью держа его на весу, спросил, напряженно улыбаясь в лицо Аните:

— Куда прикажете?

Глаза их встретились, одно мгновение длилось наэлектризованное молчание. Аниту била легкая дрожь, она закусила верхнюю губку, а взгляд у нее был как у маленького ребенка, созерцающего запретное лакомство. Она тихо сказала:

— Вы очень сильный, да?

Хотя ноша была чрезвычайно тяжела, Шейн заставил себя небрежно двинуться вперед, внутренне смеясь над собой и зная, что ведет себя как подросток, который демонстрирует мускулы перед подружкой.

— Куда? — выдавил он сквозь стиснутые зубы.

— Сюда. Через заднюю дверь. Вы не сможете донести его до его комнаты над гаражом.

Она торопливо указывала дорогу, а Шейн следовал за ней, и хотя колени его подгибались от напряжения, он во что бы то ни стало решил донести груз до места.

Он прошел половину расстояния по площадке, по пути все яснее осознавая, что не сможет выполнить свою задачу, но тут у Чарльза в горле что-то булькнуло, и он стал делать слабые попытки высвободиться из рук Шейна. Рыжеголовый детектив с чувством благодарности опустил правую руку, давая возможность ногам шофера волочиться по земле, и закинул левую руку Чарльза себе за шею, придерживая ее собственным левым плечом. Шофер достаточно пришел в себя, чтобы переставлять по земле ватные ноги, и Шейн с гораздо меньшей, чем ожидал, затратой сил доставил его к задней двери, где стояла Анита.

— Сюда,— она прошла через сверкающую современную кухню в маленькую комнату за ней, обставленную как комфортабельная гостиная. В углу экономка взволнованно говорила по телефону. Шейн с облегчением дал Чарльзу лечь на обитую ситцем софу, и тот распластался на ней совершенно неподвижно, недобро глядя снизу вверх на Шейна.

Миссис Блейр повесила трубку и засуетилась, ободряюще приговаривая:

— Доктор Ивенс сейчас будет. Полежи спокойно, Чарльз, я сделаю тебе холодный компресс на лицо.

Она заторопилась в кухню, а Шейн медленно отвел взгляд от свирепых глаз Чарльза и с подозрением стал вглядываться в лицо Аниты, которая стояла сзади и в свою очередь рассматривала его, не обращая ни малейшего внимания на шофера.

Это был меланхоличный, вопрошающий взгляд, одновременно испуганный и экзальтированный. В нем читались явное похотливое желание и страстная ненависть. Кое-что из описания Аниты Роджелл, сделанного Люси, промелькнуло в его мозгу, когда их взгляды вторично встретились через минуту.

Не отводя от него глаз и не меняя выражения лица, Анита медленно облизала своим острым язычком верхнюю губку — точь-в-точь как кошка, которая лакомится сливками. Шейну уже казалось, что он слышит в тишине ее мурлыканье.

Но когда она заговорила, в ее голосе прозвучало отнюдь не мурлыканье. Этот голос был хриплым, и в нем слышалась хитрость.

— Вы Майкл Шейн.

Он не возражал:

— Да, я Майкл Шейн. Разве это дает вашему человеку право стрелять в меня из ружья, как в бешеного пса?

Со своей кушетки Чарльз пробормотал что-то невнятное. Ни один из говорящих не обращал на него никакого внимания. Они оценивающе присматривались друг к другу, как противники на смертельной дуэли.

Анита перевела дыхание и проговорила:

— Чарльз предостерег меня: он сказал, что вы придете сегодня вечером, чтобы выкопать Дэффи и унести для расследования.

Оба сознавали, что в нескольких шагах миссис Блейр, возвратившаяся из кухни, кудахчет над Чарльзом, но никто из них не посмотрел в ту сторону.

Шейн вспылил.

— Я не знаю, о чем вы говорите. Я объяснил вашему шоферу, что я заблудился в темноте на рыбной ловле и греб к берегу на первые попавшиеся огни в надежде, что смогу вызвать такси и доехать до дому. А он встретил меня с ружьем, и курок у него был на взводе.

— Зачем вы подослали вашу секретаршу? Выведать, где похоронили Дэффи, чтобы прийти и выкопать ее?

— Мою секретаршу? — притворился удивленным Шейн.— Вы с ума сошли!

— Ее зовут Люси Гамильтон, разве нет?

— Да, это имя моей секретарши,— признал Шейн.— О чем осведомлена масса людей в Майами. Что из того?

— И вы отрицаете, что она приходила сюда сегодня, делая вид, будто она от кладбища для животных и поэтому, мол, хочет узнать, где похоронена Дэффи?

— Разумеется, я это отрицаю,— горячо сказал Шейн.— С какой стати Люси станет выкидывать такие дурацкие номера?

— Чарльз подозревает, что ненормальная сестра Джона наняла вас вести расследование и доказывать, что Дэффи отравил кто-то из нас, потому что Генриетта обвиняет нас в убийстве ее брата.

Анита выговорила эти слова спокойно и просто, как если бы они были совершенно несущественны.

Шейн глубоко вздохнул и покачал рыжей головой, что, как он надеялся, выражало состояние полностью сбитого с толку человека.

— Я отказываюсь понимать, о чем вы толкуете.

— Я позвонила в «Вечный Приют» после того, как Чарльз вернулся, показав мисс Гамильтон могилу Дэффи, и сказал мне, что, по его мнению, она не та, за кого себя выдает. У «Вечного Приюта» нет служащей по имени Люси Гамильтон, и они вообще не посылали ко мне своих людей. Как вы это объясните, Майкл Шейн?

— Никак. А почему я должен объяснять?

— А потом,— ровно продолжала Анита,— Чарльз вспомнил газетную статью, в которой было написано, что у вас есть секретарша по имени Люси Гамильтон. Это вы тоже отрицаете?

— Нет, конечно,— гневно сказал Шейн.— Наш разговор — полный абсурд. У вас не найдется чего-нибудь выпить?

Анита вскинула голову и мгновение мрачно рассматривала его. Потом протянула руку, которую Шейн взял в свою, и сказала уже весело:

— Разумеется, найдется, Майкл Шейн.

Ее хриплый голос зазвучал музыкально, произнося его имя. Не отнимая руки, она провела его мимо софы, у которой миссис Блейр, стоя на коленях, все еще хлопотала над Чарльзом. Они вышли из комнаты, миновали кухню и далее направились к широкому сводчатому холлу, который Люси описала Шейну и где футах в тридцати от парадного входа были приоткрыты справа раздвижные двери. За дверями оказалась небольшая оранжерея. Температура в ней была такая же, как в будуаре, о котором говорила Люси. Все еще держа Шейна за руку, Анита подвела его к роскошному обеденному столу, покрытому белой кружевной скатертью. В центре стола располагался огромный серебряный поднос, а на подносе красовался шейкер для коктейлей с небольшим количеством жидкости на дне, два бокала на высоких ножках, из которых только что пили, ведерко колотого льда, тяжелый хрустальный графин с надписью «Мятный ликер», заполненный на четверть, и другой графин, большего размера, без надписи, но содержащий янтарную жидкость, которая жаждущему взгляду Шейна показалась очень похожей на старый выдержанный коньяк.

Анита заговорила:

— Марвин и я пили «стингер»[1] после обеда. Может, хотите сделать еще порцию?

Шейн сжал ее руку и посмотрел сверху вниз, на ее сияющие волосы, чуть касавшиеся его плеча. Затем он выпустил ее руку и ответил:

— Я бы предпочел неразбавленного.

Шейн хотел было взять один из бокалов, но она сделала движение к шелковому шнурку от звонка, прошелестев:

— Я позвоню, чтобы принесли чистый.

— Пожалуйста, не надо,— возразил Шейн.— Я лучше выпью из этого, чтобы только побыть здесь с вами наедине.

Он вытащил хрустальную пробку из большого графина и наполнил один из бокалов до краев. Анита подошла поближе, когда он поднес бокал к губам. Он вдохнул чистый восхитительный букет, результат перегонки напоенного солнцем винограда, и ощутил легкое прикосновение упругой полной груди под белым шелком свободной блузки.

Анита стояла неподвижно, едва касаясь его, руки ее были опущены и крепко сжаты. Он смотрел поверх бокала в ее поднятое лицо. Она зажмурилась, и две слезы выдавились из-под ее ресниц и продолжили путь по прелестным бледным щекам. Губы приоткрылись, кончик языка показался между ними, они чуть-чуть шевельнулись, и едва различимо, как приглушенный звук музыкального инструмента, он услышал шепот, который, казалось, лился из самой глубины ее существа, а вовсе не был произведен голосовыми связками:

— Я тебя хочу, Майкл Шейн.

Он поставил бокал, не сделав глотка. Анита не двигалась. Очень осторожно он обнял ее за плечи. Ее тело, казалось, все вибрировало, когда он медленно сжимал объятия, голова ее откинулась, губы раскрылись шире. Его лицо склонялось все ниже, ее затуманенные глаза мерцали, а зрачки стали огромными. Когда их губы соприкоснулись, по ее бедрам и животу прокатилась дрожь, и она жадно и неутолимо впилась в его рот.

Мгновение длилось бесконечно. Они стояли, так тесно прижавшись друг к другу, как это только возможно для двух человеческих существ. Потом Шейн услышал настойчивое звяканье колокольчика у парадной двери. Он неохотно выпустил ее из объятий, отступил на шаг назад и взял бокал дрожащей рукой,— как раз в тот момент, когда миссис Блейр пробежала мимо, торопясь открыть дверь.

Анита мечтательно улыбнулась ему, постукивая по столу пальцами.

— Наверное, это доктор Ивенс пришел осмотреть Чарльза. Он всегда приходит сразу после вызова.

Шейн глотнул коньяку. Жидкость опалила его внутренности, но не умерила другого огня, сжигавшего его.

— Очень любезно со стороны доктора Ивенса,— пробормотал Шейн, поставил бокал, нащупал в кармане рубашки сигареты. Анита в это время вышла через раздвижные двери и стояла, безмятежно глядя, как миссис Блейр и доктор торопливо прошли мимо нее.

— Дайте мне сразу же знать, доктор, что у Чарльза. Надеюсь, ничего серьезного,— она обернулась к Шейну и закончила: — Не правда ли?

— Боюсь только, что несколько зубов у него выбиты,— Шейн взглянул на ободранные костяшки своих пальцев и тяжело вздохнул:

— Вы как раз так странно объясняли, почему он напал на меня с ружьем, когда…

— …когда вы решили, что необходимо выпить,— закончила она.— И ничего нет странного. Я уверена, что Чарльз был совершенно прав, и Генриетта на самом деле наняла вас, чтобы выкопать Дэффи, исследовать ее труп и доказать, что ее отравили.

— А ее отравили? — спросил Шейн.

— Отравили? Конечно, нет. С какой стати кто-нибудь поступил бы так бессердечно? Все любили Дэффи. Кроме Генриетты, само собой. Она всех ненавидела. Если Дэффи была отравлена, так это сделала старая перечница, можете быть уверены. И, должно быть, вот как она это сделала,— продолжала Анита медленно.— Это было бы на нее похоже. Она могла так сделать, я знаю: отравила сама своего цыпленка, а потом назло скормила его маленькой Дэффи.

Шейн хмыкнул сардонически:

— А потом бегала повсюду с рассказами об этом, более того — нанимала частного детектива выкапывать собачку и доказывать свою вину. Что-то не вяжется, миссис Роджелл.

— Пожалуйста, зовите меня Анитой,— проговорила она рассеянно, ее лобик наморщился от печальных мыслей.— Может, и так, но уж конечно, никто другой из домашних не стал бы вредить Дэффи.

— Почему ты так в этом уверена? — глумливо спросил слащавый голос.

Привалившись к косяку, у двери стоял белокурый молодой человек. Он слегка покачивался, держа в руке стакан виски с содовой, и его налитые кровью глаза никак не могли как следует сфокусироваться.

— Мерзкого нрава сучонка, я всегда говорил. Цапнула меня однажды за лодыжку, ей-богу. Тебя больше беспокоило, что я ее пнул, чем то, что она меня укусила. Кстати, что тут за гвалт, сестричка? — он уставился на Шейна, как сова.— На заднем дворе взрывается атомная бомба, доктор бегает туда-сюда. А ты нас не познакомила, знаешь ли.

— Это Майкл Шейн,— произнесла Анита отчетливо.— Мой брат Марвин.

— Знаменитый частный сыщик, а? — Мервин подмигнул Шейну и передвинулся ближе, глядя ему в лицо мутными глазами.

— А вы совсем не смотритесь партнерами, знаете ли. Не то, что по телевизору с вашими клиентками, белокурыми красотками, которые срывают с себя одежду и корчатся в постели, стоит вам выскочить, как черт из табакерки. Правда, сестричка? — спросил он, бросив на нее искоса злобный взгляд.— Можешь себя вообразить его клиенткой, роскошной блондинкой, которая кувыркается в постели с рыжим Миком? Вопрос к тебе. Ты блондинка, тебе следовало бы знать. Хотела бы ты покувыркаться в постели с этой уродливой образиной?

Ее голос прозвучал холодно и зло:

— Уходи отсюда, Марвин. Ты пьян.

— Конеч-нн, я слегка надрал-с-ся.

Бессмысленно улыбаясь, он еще раз взглянул на Шейна, его передернуло, и, уходя, он едва не свалился с ног.

Она заметила:

— Братец перебрал, мистер Шейн,— гнев вытеснил мечтательное выражение с ее лица.— Думаю, вы понимаете.

— Я понимаю,— спокойно отозвался Шейн.

Она закрыла глаза, прижала руки к груди и чуть вздрогнула. Потом стала тихо придвигаться к нему с закрытыми глазами.

Шейн осушил стакан, поставил его на стол и дожидался окончания маневра.

Голоса миссис Блейр и доктора Ивенса донеслись из холла. Анита остановилась в двух шагах от Шейна, разжала руки и открыла глаза. Сомнамбулическое выражение исчезло с ее лица, она повернулась, вышла за дверь и спросила беспечно:

— Как там Чарльз, доктор?

— Неплохо, насколько это возможно в его положении,— у доктора была отчетливая дикция и нарочито светские интонации.— Мне пришлось наложить шесть швов и дать болеутоляющее. Позже ему необходимо показаться хорошему дантисту. Я должен иметь точное представление о случившемся, Анита. Как я понял со слов Чарльза и миссис Блейр, какое-то грубое животное, частный детектив, сегодня вечером вломился в ваши владения, имея намерения осквернить могилу вашей собаки, а Чарльз был ранен, защищая частное владение. Вы уже вызвали полицию, чтобы предъявить обвинение этому хулигану? Имейте в виду, у меня потребуют отчета об инциденте.

— Почему бы вам не обсудить это с мистером Шейном? — Анита отступила в сторону, и доктор Альберт Ивенс прошел в двери. Для доктора медицины он был молод. Пожалуй, едва за тридцать, подумал Шейн. Стройный, среднего роста, со слегка выпуклыми глазами за стеклами очков в золотой оправе, черный шнурок от которых обвивал его шею.

Доктор остановился и сурово взглянул на Шейна, однако детектив мог бы поклясться, что уловил подмигивание, когда тот спросил:

— Чем это вы ударили Чарльза? Он утверждает, что вы напали на него с огромным камнем.

Шейн протянул правую руку со сжатым кулаком:

— Если у вас осталось немного пластыря, может, вы заклеите мне костяшки?

— Случившееся — не тема для шуток,— заметил доктор.— Это как минимум нарушение права владения, Анита. И нападение, и побои. Этого человека надо арестовать.

— Он утверждает, что заблудился, катаясь на лодке в заливе, и причалил, чтобы попросить помощи, а Чарльз принял его за хулигана и угрожал ружьем.

— Вы можете это доказать? — спросил доктор у Шейна.

— А вы можете доказать, что это не так?

— Все-таки это нападение со смертоносным оружием,— доктор поглядел на кулак Шейна, и легкий огонек снова мелькнул в его глазах.

— Нападение? — фыркнул Шейн.— Когда этот кретин шел за мной в нескольких шагах с двустволкой, заряженной крупной дробью? При малейшей оплошности он мог грохнуть в меня из обоих стволов. Если кто-нибудь тут и может предъявить обвинение, так это я.

— Я думаю, что мистер Шейн прав,— с очаровательной гримаской подхватила Анита.— Будем радоваться, что не произошло большей беды.

— Так… ну ладно…— доктор снял очки, помигал глазами, повертел очки в руке.— Для Чарльза я на сегодня сделал все, что мог.

Он направился было к выходу, но Шейн остановил его.

— Если вы в город, доктор, то не могу ли я прокатиться с вами? Я собирался вызвать такси, но их тут не найдешь.

— Ну да. Конечно, если хотите. Я еду от Авеню к Флэглер.

— Как раз мимо меня,— ответил Шейн добродушно. Он прошел возле Аниты, и ее рука поймала его руку. Он пожал кончики ее пальцев и сказал:

— Благодарю вас за все, миссис Роджелл. Надеюсь, мы еще встретимся.

Она с силой вонзила ногти в его ладонь и выпустила ее. Вслед за доктором Ивенсом Шейн прошел в холл, заглянув сквозь портьеры в библиотеку, где увидел возле бара Марвина, собравшегося приготовить себе новую порцию выпивки.

Доктор Ивенс открыл дверь, придержал ее для Шейна, они прошли по деревянной галерее и спустились по каменным ступенькам к опрятному темному «форду» у ворот.

Доктор положил свой чемоданчик на заднее сиденье и обошел машину, чтобы сесть за руль. Шейн сел рядом с ним. Доктор включил зажигание, они плавно покатили по извилистой подъездной дороге, и доктор спросил:

— Как я понял, вы частный детектив, мистер Шейн?

— Да.

— Я понял также, что вы пытались вырыть любимую собачку миссис Роджелл, чтобы подвергнуть анализу содержимое ее желудка?

— Не имею намерения соглашаться с этим, доктор.

— Так… допустим,— «форд» повернул на север, к Брикел-авеню.— Что ж, желаю успеха,— раздраженно сказал доктор.— Признаюсь, я ужасно обеспокоен.

— Вы думаете, что собака была отравлена?

— У меня нет мнения по этому вопросу, поскольку я не ветеринар. Я очень хотел бы, чтобы миссис Роджелл не была столь опрометчива с похоронами своей любимицы. Но у нее же невероятный комплекс по поводу всякого рода смертей. Осмелюсь предположить, результат какой-то травмы в детстве, хотя я и не психиатр. Всего два дня назад на нее обрушилась смерть мужа и, конечно, это совершенно выбило ее из колеи. Удивительная все-таки женщина. Чрезвычайно хорошо держится.

— Да. Полагаю, что Анита Роджелл это переживет,— сухо ответил Шейн, вспоминая о недавних бурных объятиях.— Я так понял, что это вы подписали свидетельство о смерти,— добавил он.

— Конечно, я. Я наблюдал его в течение нескольких месяцев перед этим, и мне позвонили сразу же после его смерти.

— Есть ли какая-нибудь вероятность того, что его отравили?

— Вы слушали Герниетту,— с горечью сказал Ивенс.— Разносит свою злобу, лишь бы были желающие послушать. Мистер Шейн, если вы опытный детектив, вы должны знать, что ни один медик, будучи в здравом уме, не может исключить возможность какого-либо отравления при любой смерти, какой бы нормальной она ни казалась на первый взгляд. Если мы будем учитывать этот факт, то, пожалуй, придется проводить вскрытие каждого трупа независимо от обстоятельств смерти.

— Возможно, и придется,— спокойно согласился Шейн.

— Ну… да,— доктор сбросил скорость: они подъехали к мосту через Майами Ривер.— Я могу только сказать, что нет ни малейшего основания хоть сколько-нибудь сомневаться в том, что смерть Джона Роджелла была нормальным и естественным следствием его сердечного заболевания. Это заключение я дал в присутствии полиции и я на нем настаиваю.

— Вот здесь, доктор,— поспешил сказать Шейн, когда они оказались рядом с его меблированными комнатами.— Спасибо за то, что подвезли… и за информацию.

Он ступил на тротуар, помахал ручищей, подождал, пока доктор отъедет, и устало побрел к боковому входу. Поднявшись на один пролет лестницы, он вошел в угловую квартиру и стал дожидаться появления Тимоти Рурка или его телефонного звонка.