"Угасающее солнце: Кутат" - читать интересную книгу автора (Черри Кэролайн Дж.)

2

Поднялся сильный ветер, который каждый вечер охлаждал страну, и Нлил поплотнее завернулся в черную мантию. Он стоял и всматривался в дюны, тяжело дыша после долгой ходьбы.

Селение было уже недалеко, достаточно перевалить за тот хребет и спуститься вниз. Местность там представляла собой каменистые террасы, уступами спускающиеся вниз, в пустые морские впадины. Члены касты сен утверждали, что со временем и эти впадины будут заполнены песками, гонимыми сильными ветрами. На планете уже совсем не осталось морей, и горы почти исчезли, превращенные в песок. Здесь, возле этой изъеденной временем и песками гряды утесов, можно было остановиться, взглянуть в само время, в бесконечность, успокоить душу. Но сейчас никто не мог взглянуть в небо, чтобы не уловить зловещее движение, ощутить чужое враждебное присутствие.

Руины Ан-Эхона находились к северу отсюда, они напоминали о той силе, которая сделала их беглецами в своем доме, ограбила их шатры, оставив только то, что они успели захватить в то страшное утро.

Он был кел, член касты воинов, и смерть была его ремеслом. Он имел право на горе, но не испытывал горя. В той части его души, которая могла горевать, было какое-то тупое безразличие. За последнее время он видел огромное количество убитых, мертвых, наверное столько же, сколько мри ушло во Мрак за те бесчисленные годы, когда умирали моря, рассыпались горы. Будучи кел, он не вполне понимал течение событий. Будучи кел, он не умел ни читать, ни писать, он не знал мудрости сен, сидящих у ног госпожи. Он знал только, как пользоваться оружием и знал Закон кел. Это было все, что нужно для кел.

Он, конечно, пытался постигнуть происходящее. Ведь кел были кастой завуалированной, кастой, смотрящей во внешний мир. Внешний мир — это не просто соседняя местность или даже другая планета. Внешний мир — это враги, корабли, жестокая война.

Они кел, храни их боги, они кел, те, что пришли из Мрака. С ними была госпожа, ставшая матерью племени, молодая и со шрамом на лице, как у кел. Это хорошо, подумал Нлил, что у госпожи шрам. Это доказывает, что прежде чем стать госпожой, она была кел, она владела оружием. Госпожой самого свирепого племени была Мелеин Интель. Она была не такой, как Сошиль, их старая госпожа, которая только играла с детьми и проводила больше времени с кастой кат, чем с кастой сен, у которой было больше любви, чем мудрости. Мелеин была пронзительным ветром, дыханием Мрака, а что касается ее хранителя-кел, ее воина-предводителя… Его Нлил почти ненавидел, не за гибель Ан-Эхона, которая была неизбежной, но за кел, которого он убил, чтобы занять главенствующее положение в племени. Это была эгоистическая ненависть и Нлил сопротивлялся ей. Мераи сам вызвал Ньюна Интеля на дуэль и проиграл. Проиграл потому, что Сошиль проповедовала любовь, а не ненависть, дружелюбие, а не гнев. И вот Мераи мертв. И Сошиль мертва. Из родственников Мераи осталась только сестра, а то уважение, которое Мераи завоевал в племени, теперь унаследовал чужак Ньюн. Закон кел ставил победителя на место побежденного и Нлил стал вторым после Ньюна Интеля, как был вторым после Мераи. Он сидел возле Ньюна на совете, едва вынося близость странного существа, которое было тенью Ньюна. Нлил поднял несколько камешков и бросил их на песчаный склон дюны. Он не ошибся, так как из песка немедленно показалось щупальце, старающееся схватить предполагаемую добычу. Песчаная звезда. Он так и думал. Значит, он мог кое-что принести с охоты женщинам и детям касты кат. Звезда извивалась в песке, разбрасывая щупальца. У него не было оснований стыдиться перед племенем: пара змей, жирный дартер, звезда, таков был итог его дневных усилий. Вблизи их поселения росло трубчатое растение, так что у них не было острого недостатка воды. Звезда забилась между камней, выставив щупальца. Нлил не стал больше ее мучить. Она ушла с дороги и не представляла угрозы. Закон кел запрещал излишества.

К тому времени, как спустилось солнце, Нлил был уже у селения, и теперь стоял часовым на тропинке, ведущей в дом. Возвращались кел. Они проходили мимо, приветствуя его взмахом руки. Нлил знал их имена и отмечал каждого узлом на веревке, обмотанной вокруг пояса. Он знал каждого, несмотря на закрытые вуалями лица. Он знал их с детства — по походке, манере поведения, по росту… Но среди них пока не было никого, высшего по рангу, кто мог бы сменить его с этого поста. Поэтому он оставался здесь пока остальные проходили в лагерь. Кел приходили группами, появлялись, как миражи в песчаной пустыне. Закутанные в черные мантии, они двигались как тени, в косых лучах заходящего солнца, окрашивающего в янтарный цвет камни и песок. Узлы заполнили одну веревку, затем другую и вот пришли все, кроме двоих. Нлил посмотрел на восток. Оттуда должна была вернуться Рас. Для беспокойства нет причин, сказал он себе. Она никогда не была беспечной. Рас Сошиль Кон-Нелан. Сестра Мераи.

И в этом Ньюн ограбил его. Когда-то они были всегда втроем — Нлил, Мераи и Рас. Это были счастливые времена. Тогда Нлил мечтал о своей карьере. Он стал искусным воином и занял достойное место среди кел, он был другом Мераи и поэтому он приблизился к Рас. Он обучал ее, охотился с нею и с Мераи, вся жизнь его проходила перед его глазами… он видел как ожесточилась она после смерти Мераи. Мать ее, Нелан, была одной из тех, кто погиб в Ан-Эхоне, и Рас ничего не говорила об этом. Рас смеялась, ходила, принимала пищу вместе с кел, но она стала не такой, какой Нлил знал ее всегда. Она ходила за Нлилом раньше, когда была ребенком, а сейчас она стала тенью Ньюна Интеля. Это был какой-то вид сумасшествия, игра, лишенная смысла и юмора. Но все они стали немного сумасшедшими, те, кто выжил после гибели Ан-Эхона и стал служить госпоже Мелеин. Наконец вернулась Рас, в нерешительности постояла наверху, затем медленно, с трудом, поднялась на камни. Она опустилась на плоский камень возле него, руки беспомощно свисали между колен, она тяжело дышала.

— Хорошо поохотилась? — спросил он, хотя знал, какой охотой она занималась.

— Два дартера, — для нее было совсем неудачно. К тому же она проделала довольно длинный путь, что было заметно по ее тяжелому дыханию. Нлил посмотрел вдаль, на темнеющий восток, где виднелись две темные точки. Кел и сопровождающий его зверь.

— Восток, — сказала Рас, с трудом переводя дыхание. — Всегда восток, всегда один и тот же путь. Он совсем не охотился, но зверь добывал для него трофеи. Он только собирал добычу. Он ходит очень быстро, как предводитель кел.

— Рас, — предупредительно сказал он.

— Он знает, что я здесь. Нлил взял в руки камень, стал задумчиво рассматривать его. Рас отдыхала, стараясь привести в порядок дыхание.

— Рас, — сказал он наконец. — Пусть он будет. Гнев плохой союзник. Он умрет, если ты перестанешь лелеять его.

— Ты уже перестал.

— Я второй кел

— Ты и был им, — сказала она и посмотрела на него почти с той, старой любовью. — Ты можешь занять высокое положение. Я завидую тебе.

— Я не люблю его. Она приняла это признание молча. Пальцы ее задумчиво играли знаками Чести, свисающими с ее пояса. Это она приняла из рук Ньюна после смерти Мераи.

— Мы не можем вызвать его на дуэль, — сказала она. — Закон запрещает, если это месть за Мераи. Но есть другие поводы. Только поводы.

— Перестань думать об этом.

— Он искусный воин. Если я вызову его, я умру.

— Перестань, — повторил он и сердце его сжалось.

— Ты хочешь жить, — обвинила она его и когда он стал отрицать, то спросила: — Ты знаешь, сколько поколений кел в моем роду?

— Больше, чем в моем, — горько сказал он и кровь ударила ему в лицо. Он тяжело переживал, что его род — не чистый род кел.

— Восемнадцать, — сказала она. — Восемнадцать поколений. Я — последняя в роду, который производил кел и господ. Все они уже мертвы и никогда не будут знать таких времен, как нынешние. Может, я не должна жить тоже, может мне уйти из этого времени? Я думаю о своем брате Мераи. Он тоже видел это, понимал это, знал, что всех нас ждет край горизонта. И я думаю… он умер, Нлил, он не стал драться с этим пришельцем. Он не стал отражать удар, который мог сразить его, и который мог легко отразить. Почему? Из страха? Это был не Мераи. И что я думаю? Я думаю, что он сам отошел в сторону, что он сам позволил убить себя. Почему? Потому что эти пришельцы сказали, что они Обещанные. Мог ли он встать у них на пути? Нлил откашлялся:

— Не спрашивай меня, о чем он думал.

— Я спрашиваю себя. Он не мог смотреть вперед. Но я вижу. Я здесь. Я его глаза. Боги, боги, он умер, зная, что впереди ждет то, чего он никогда не увидит и не поймет. Он уступил место тому, кто способен понять. И теперь этот кел будет жить передо мною…

— «Рас…» Они сидели, молча глядя на темнеющие дюны.

Появился зверь, огромное теплокровное животное, покрытое мехом. Он шел, переваливаясь с ноги на ногу и низко опустив голову. Он как будто искал на земле что-то, но забыл, что именно. Рас с отвращением смотрела на него, когда он подошел ближе. У Нлила возникло неприятное ощущение в животе, когда он увидел могучие мышцы и острые клыки — ядовитые, как предупреждал их Ньюн. Рас выругалась, оттолкнув зверя, когда тот подошел слишком близко к ней. Зверь внушал страх Нлилу. Кутат не рождал такого зверя, этого кошмарного чудовища, полного жира и жидкости. В голодные дни Нлил даже подумывал о том, чтобы убить его, но мысль о возможности съесть теплокровное животное приводила его в ужас, вызывала тошноту. Оно напоминало ему о каннибализме. Еще один удар нового кел.

— Уходи, — сказал он Рас, и когда она замешкалась, добавил: — Уходи быстрее. Она кивнула, поднялась с камня и быстро растворилась в темноте. Зверь пошел было за ней, но потом фыркнул и вернулся. Затем он безошибочно отыскал в песке песчаную звезду и с громким хрустом съел ее. Присутствие дуса как-то гипнотизировало Нлила, притупляло все его чувства, обволакивало голову туманом.

— Нет! — громко сказал Нлил и действие гипноза кончилось. Тишина, как внезапная обнаженность, окружила его. Маленькие блестящие глаза смотрели на Нлила.

— Иди прочь, — сказал Нлил, но зверь — дус — не двинулся с места. Нлил смотрел на приближающегося Ньюна, который выглядел очень уставшим, более уставшим, чем обычно после охоты. Нлил должен подать сигнал этому кел, чтобы тот просто шел в лагерь, что он последний. Но он не сделал этого. Он остался сидеть.

— Кто-нибудь не вернулся? — спросил Ньюн, тяжело дыша. Он говорил с сильным акцентом, так как совсем недавно выучил язык племени. До этого он говорил на халари.

— Нет, — ответил Нлил, поднимаясь. — Ты — последний. Я пойду с тобой. Дус поднялся и потерся о ноги Ньюна. Нлил предусмотрительно перешел на другую сторону.

— Ты далеко ходил, — оказал Нлил.

— Да, — ответил Ньюн, не оборачиваясь.

— И Рас тоже. Это остановило его. Ньюн повернул лицо, закрытое вуалью к Нлилу.

— Ты посылал ее?

— Нет.

— Она хочет ссоры. Это так, кел Нлил?

— Возможно. Она может просто хочет узнать, куда ты ходишь.

— И это возможно. Прошу тебя — вмешайся. Это был не тот ответ, который Нлил хотел услышать. Он положил руки на пояс так, чтобы было видно, что они далеко от оружия, что он не ищет ссоры.

— А я прошу тебя, кел, будь к ней терпим.

— Я делаю, что могу. Нлил посмотрел на него, на знакомые знаки Чести, которыми была украшена его мантия. Нлил ненавидел его. Дус прижал уши и издал зловещее рычание. Но он сразу же успокоился, когда Ньюн погладил его.

— Я мало что могу сказать Рас, — наконец проговорил Нлил. — Лучше ты поговори с ней, если хочешь. Я не могу. Кел ничего не ответил. Только повернулся и пошел вниз по песчаной тропе к лагерю. Дус трусил за ним.

— Яй! — рявкнул Ньюн и дус сразу сошел с тропы и побрел в сторону. Он никогда не заходил в лагерь. Нлил остался сзади, чувствуя себя таким же покинутым, как и дус. Он побрел за прямой фигурой Ньюна.

— Скажи часовому, что мы пришли, — повернулся к нему Ньюн. — Давай твою сумку. Я отнесу. Нлил молча снял свою сумку с плеча и передал ее Ньюну. Сам он сошел с тропы и стал подниматься к камням.

Это был разумный приказ. Если бы приказал Мераи, то Нлил воспринял бы его как должное, а сейчас он старался погасить в себе возрастающий гнев. Может, он хочет объявить мою добычу своей? И все же он оказал ему услугу, предложив отнести тяжелую сумку. Так было всегда между ними — самые простые слова, обычные отношения между ними содержали в себе что-то скрытое. Но ни тот, ни другой не хотели вытаскивать это скрытое наружу ради спокойствия племени.

Но Рас… Рас совершала медленное самоубийство. Ее глаза постоянно смотрели на Нлила — глаза Мераи.

А ведь он всего лишь Нлил Сошиль, рожденный в касте кат — конечно, это не постыдно, но и чести большой в этом нет. В нем не было ничего особенного. У него было только искусство владения оружием и тупое подчинение Закону кел — все, что удовлетворяло Закон, было правильно. И еще никогда у него не возникало сомнений по этому поводу. Никогда, до этого времени.

Ньюн замедлил шаг, приближаясь к лагерю. Он смотрел на мри. Рас не ждала его. Интересно, где она. Хотя она и сумасшедшая, но не настолько, чтобы сидеть в темноте. Он снял обе сумки с плеча и направился в тень скалы.

Это было место, которое могло предоставить ему укрытие и не только ему, но и всем мри от людей. Река, которая раньше протекала здесь, вымыла в скалах целый лабиринт пещер и переходов. Конечно, во время песчаных бурь здесь было очень плохо — весь лабиринт продувался насквозь. А поэтому старики возражали против того, чтобы обосновываться здесь. Но он настоял на своем. Мри Кесрита знали, что такое бомбежка с орбиты, но они знали и то, что враг имеет средства обнаружить их с воздуха. Поэтому только пещеры могли укрыть их от всевидящих приборов. Внутри горы находились раздельные помещения для всех каст — сен с госпожой на севере, кел — на юге, поближе ко входу, чтобы вовремя встретить врага. И в самой дальней пещере дети и их воспитатели. Это было самое укрепленное место, потому что большинство детей они потеряли в Ан-Эхоне и его руинах. Один удар сверху, только один удар и они все погибли. Ньюн очень боялся этого. Ньюн пришел в пещеру, которая служила холлом для кел. Во мраке поблескивало оружие и знаки Чести. Темные лица еле виднелись в свете костра. Один из кел, который еще не имел боевых шрамов и чьей обязанностью было принимать трофеи от остальных кел, подошел к нему. Его звали Таз и Ньюн сбросил обе сумки в его руки.

— Моя и Нлила. Отнеси это кат. Глаза его отыскали Рас, стоявшую там среди кел, приветствовавших его. Он обвел взглядом ее, остальных и, сняв вуаль, повернулся к трем камням, символизирующим святыню. В холле пахло смолистым дымом, который заменял им благовония. Постояв немного, он прошел к костру и опустился около него. На кожаном покрывале стояла его доля еды: смесь мякоти трубчатого дерева и мяса, причем, мяса было совсем немного. Бывали дни, когда охота была неудачной и им приходилось голодать. Он ел при полном молчании остальных кел. Появился Нлил, сел рядом, взял свою долю.

Вскоре начался разговор, обсуждение мелких вопросов — обычный разговор людей, которые постоянно живут вместе. Ньюн сидел молча, глядя в огонь. Болтовня текла мимо него, не задевая его. Он не принимал участия в разговоре. Он едва знал их имена; их старые шутки, основанные на неизвестных ему событиях, не смешили его. Он был далеко отсюда, и кел знали это.

Он вспоминал, когда позволял себе это. Память возвращала его в Дом, где жили кел, его друзья. Он вспоминал корабль. Воспоминания причиняли ему боль, и он не часто позволял себе это. Это очень мудро, подумал он, что Закон запрещает вспоминать, приказывает забывать каждое путешествие между мирами… даже приказывает забывать старый язык и старые мысли. Он ушел во Мрак и вернулся в мир, где говорят на халари, где нет прошлого. Забывать должны все, кроме сен. В этом была мудрость народа. Помнили только члены касты сен. Все остальные забывали. Им не оставалось ничего, кроме легенд.

Звуки их голосов давили на Ньюна, как тишина. Он поднял глаза, посмотрел на них, на Нлила, на нескольких выживших высокого ранга — мужей госпожи.

— Мы, — начал он и тут же воцарилась тишина. — Мы должны обсудить один вопрос. Наши припасы остались в Ан-Эхоне. И что мы должны сделать?

— Пошли нас, — воскликнул один из кел, и голоса поддержали его. — Да. День за днем мы перенесем их сюда.

— Нет, — коротко сказал он. — Это не так просто. Слушайте меня. Когда нога ступит на развалины Ан-Эхона, бог знает, что ждет там кел. Может быть, там корабли. Может, весь город просматривается. И не только глазами. Может, все завалено обломками и нас могут заметить. Когда мы выйдем из укрытия. Тогда то, что обрушилось на Ан-Эхон, обрушится на нас. Нам нужны припасы. Мне больно смотреть на страдающих детей. Я согласен с вами: оставаясь здесь мы не дождемся ничего хорошего. Однако я предпочитаю, чтобы между нами и врагами оставался камень. Я думаю над тем, что надо было бы двинуться дальше.

— Не наша территория, — возразил Серас, старейший из мужей.

— Тогда мы захватим ее, — резко ответил Ньюн.

Смешение племен, смешение святынь… вода и масло. В этом не было ничего хорошего. Он смотрел на их лица и читал неодобрение, которого и ожидал.

«Ты не можешь хорошо управлять одним племенем, — думали они. — Почему ты решил, что справишься с двумя?»

— Слово госпожи? — спросил Серас. Это тоже был вызов.

— Я еще не говорил с ней. Только собираюсь.

— Поговори, — сказал Серас. Наступила тишина. Ни предложение, ни высказанное мнение. Лица, украшенные шрамами, смотрели на него, чего-то ждали. Он подумал, не вызвать ли их на дискуссию, но понял, что ответом будет только молчание. Он поднялся, поправил мантию и пошел между ними. Все поднялись, демонстрируя свое уважение, которое должны были испытывать, но никогда не испытывали. Ньюн понимал это, как насмешку над собой. Сейчас, когда он уйдет, они будут говорить. Руководили ими Нлил и Серас. Ему они только подчиняются. Он накинул вуаль, пошел в темноте по узкой тропе, огибающей утесы. Сюда даже не проникал свет звезд. Мри воздвигли здесь горы песка, который постепенно перемещался под ветром с шипящим шепотом. Он прошел между песчаной горой и утесом, защищая лицо от сильного ветра, смешанного с песком. Хорошо, что он не привел его сегодня в холл. Неприязнь к нему кел и так слишком велика. Он обернулся назад, наполовину ожидая увидеть Рас. Ее не было. Обогнув утес, он прошел по открытому месту, где росли трубчатые деревья. Отдельные сегменты дерева были толщиной с туловище человека. Благодарение богу, что они росли здесь. По крайней мере, они не испытывают нужды в воде. Хоть в этом им повезло.

Слабый свет показался у входа в пещеру сен. Сен в золотых мантиях, сидящие у входа, подняли головы и торопливо поднялись, приветствуя первого из кел. Он прошел дальше, в освещенную лампой пещеру, где сидели старейшие, погруженные в вечернюю молитву. Ньюн снял вуаль, чтобы не оскорблять старейших и остановился. Один из сен поднялся и прошел в глубь пещеры. Вскоре он вернулся, показав жестом, что Ньюн может войти.

Он прошел по темному коридору и вошел в круглую пещеру, где вокруг сложенных камней сидело несколько сен. На камнях в белой мантии сидела Мелеин. Она никогда не носила вуали. Мать племени, госпожа, хранительница тайн, святыни.

«Сестра», — подумал Ньюн. Всегда, видя ее в белой мантии, окруженную сен в золотых мантиях, он вспоминал о своем родстве с ней. Она попросила остальных удалиться, подозвала его. Ньюн склонил голову, когда сен проходили мимо, а затем сел возле ее ног.

— Ты выглядишь усталым, — сказала Мелеин. Он пожал плечами.

— Тебя что-то тревожит?

— Госпожа, твой кел не считает это место безопасным.

— Есть другое место?

— Другое место нужно захватить. Это мы и собираемся сделать.

— Кел согласны?

— И… святыни… Те, что мы оставили в городе. Я думаю, что если бы там уже были корабли, мы бы видели их. Дай мне разрешение войти в город. Мне кажется, что я мог бы вынести святыни. А что касается остального… Остальное можешь решить только ты.

— Ты стал нетерпелив. Ты не хочешь ждать. Он посмотрел на нее.

— Старый кел сказал, что когда начнутся ветры, это убежище засыплет песком. Я верю этому. Нам нужно что-то делать. Чем больше времени проходит, тем сложнее становится ситуация.

— Ты говорил с кел? Он пожал плечами.

— Говорил.

— И у них нет мнения на этот счет?

— Они его не высказали.

— Ясно, — она смотрела прямо перед собой, на что-то, невидимое ему. Лицо ее было наполовину в тени, наполовину освещено золотистым пламенем. Наконец глаза ее сверкнули, как бы выдавая какие-то внутренние эмоции.

— Куда ты собираешься идти? — спросила она. — Вниз? Говорят, там климат мягче и больше воды. Но там живут другие племена. Ты выиграешь дуэль, в этом я не сомневаюсь. Твое искусство намного выше, чем их. Все-таки девять лет с лучшими мастерами. Да, ты выиграешь, даже захватишь их припасы. А что дальше?

— Я — кел. Откуда мне знать?

— У тебя всегда было свое мнение.

— Но я никогда не рассчитывал на него.

— Ты потерял один из знаков Чести. Еще до того, как он понял смысл ее слов, рука его потянулась к груди и нащупала пустое место.

— Это был золотой лист, — сказала она. — Золотой лист — здесь, на Кутате. Ты не должен был терять его.

— Он у Дункана. — Это было не признание, так как она и так знала.

— Не будем говорить о том кел, который ушел без моего благословения.

— Я отпустил его.

— Да? Даже кел этого племени советуются со мной. Я ждала, что ты придешь поговорить о кел. Но ты не пришел. Почему? Он встретился с ней взглядом. Нелегко.

— Ньюн, — сказала она. — Ты научил его быть мри и тем не менее он ослушался моего приказа. А теперь ты, ты хочешь последовать за ним. Почему я слышу от кел жалобы на тебя?

— Потому что их сердца с Мераи.

— Потому что ты постоянно отталкиваешь их. Наступила долгая пауза.

— Я так не думаю.

— Но это так.

— Возможно.

— Дункан вернулся к людям, — сказала она. — Так это или нет?

— Дункан ушел к людям, да. Но он не вернулся к ним. Он служит Народу.

— Значит ты уверен… и ты говорил об этом с кел?

— Нет.

— Люди не отпустят его обратно, если он сумел добраться до них.

— Он сумел, — Ньюн сделал взмах рукой, указывая на север, на Ан-Эхон. — Больше нет кораблей, нет нападений. Госпожа, я уверен, что он добрался до них и что они выслушали его.

— Что он сказал им? Ньюн молчал. Что он мог сказать? Дункан не мог потребовать, чтобы люди убрались отсюда.

— Ты говоришь об необходимости уйти отсюда, — сказала она. — Я тоже думаю об этом, но по другому поводу. Я слышала, что ты всегда ходишь на восток. Он кивнул, не глядя на нее.

— Ты хочешь быть поблизости, — сказала она. — Или идти на восток. Неужели ты думаешь, что он найдет нас.

— Думаю.

— Я пошлю Нлила в Ан-Эхон, — сказала Мелеин. — Он добудет там все, в чем нуждаются кел и сен.

— Без меня?

— У тебя будет другое дело. Найти Дункана. Сердце его подпрыгнуло в груди.

— И ты останешься без охраны?

— Я буду ждать, — продолжала Мелеин, как бы не слыша его. — Первое, ты должен узнать, сколько времени продлится тишина на небе. Пока Нлил ходит в город и возвращается с тем, что сможет унести, ты успеешь обыскать местность, так как пойдешь один и без груза.

— Возможно… но…

— Я все обдумала. Сомневаюсь, что ты добьешься успеха. Дункан ушел со своим дусом и если он все еще с ним, Дункан нашел бы нас… если он хотел вернуться к нам. Но я люблю нашего Дункана. Найди его, если сможешь, или узнай, что мы его потеряли. А затем подумай, что ты будешь делать с этим племенем. Нужно ли оно тебе? Не теряй времени, — она взяла его лицо и поцеловала в лоб, пристально взглянув ему в глаза. — Может быть, ты не застанешь нас тут. Тогда решай сам. Есть другие города, другие возможности.

— …которые защищены не больше, чем Ан-Эхон. Ты знаешь что могут сделать люди.

— Иди. Он поднялся, наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку на прощание.

— Благословляю тебя, — прошептала она. Он прошел мимо удивленных глаз сен, отвернувшись от них. Уже подходя к пещере кел, он надел вуаль. И вдруг в завывании ветра и в песчаных вихрях перед ним возникла темная угрюмая фигура. Рас. Он уже натянул вуаль.

— Рас? — дружелюбно спросил он. Но она не сказала ни слова. Как всегда она шла за ним.

При его приходе в холле кел воцарилась тишина. Они ждали. Кольцо темных лиц. Он прошел между ними, сел, предложив взмахом руки сесть им всем. Затем снял вуаль и головную накидку. Как знак доверия.

— Кел, — слова его повисли в тишине. — Да. Я хочу поговорить с вами о том, чтобы вынести наши припасы из города. — Он опустил руки на колени, обвел взглядом темные лица, ряд за рядом. — Нлил будет руководить отрядом. Нлил, госпожа, конечно, даст тебе совет. Если нет, сам поговори с ней.

— Хорошо, — откликнулся Нлил, с любопытством глядя на Ньюна.

— Я только хочу сказать: будьте осторожны. Впереди должен идти разведчик и высматривать следы приземления. Люди могли установить маленькие устройства, с помощью которых они узнают о вашем приходе. О, боги! Кел Нлил, будь внимателен! Если увидишь корабли, сразу же уводи отряд и подальше. Они пользуются не глазами, а приборами.

— Ты не хочешь вести нас?

— Меня посылают по другому делу. Кел Серас остается охранять лагерь. Нлил, я все сказал. Они ни о чем его не спрашивали. Он поднялся, взял пустую сумку, перекинул через плечо, накинул вуаль. Он повернулся, чтобы уйти и встретился с жестким взглядом Рас. Ее глаза горели на лице, не спрятанном под вуалью.

— Рас, — сказал он тоном, не допускающим возражения. — Рас, иди с Нлилом.

— Если Нлил захочет, — сказала она спокойно. Этот ответ был более разумен, чем он ожидал от нее. Впрочем, он не знал, может ею руководили какие-то сложные расчеты.

— Благодарю, — сказал он и направился к выходу из пещеры.

— Кел! — послышался голос Нлила. — Ты уходишь и ничего не берешь с собой?

— Кат и сен плохие охотники. Мы с дусом позаботимся о себе. — Он знал, что эти слова вызовут неодобрение. — Жизни и Чести! Из пещеры вышла только Рас. Он оглянулся: она смотрела ему вслед, но она не пошла за ним. Он еще раз оглянулся, чтобы убедиться в этом, оглянулся еще, а затем перестал думать о ней. Он пошел дальше. Проходя мимо часового, он свистнул, чтобы успокоить его. Кел мог встревожиться при виде его, уходящего из лагеря в такой час.

— Дус, — позвал он, выйдя из ущелья на открытое пространство. Ньюн почувствовал дуса раньше, чем услышал его. Тяжелая тень, пробиравшаяся между камнями, и вот уже рядом с ним послышалось тяжелое дыхание. Он ощутил беспокойство в хриплом дыхании, такое же смутное, как и в его мозгу, и попытался успокоить себя. Нужно быть спокойным, если идешь с дусом.

Он пошел тем же путем, каким ходил ежедневно и возвращался каждый вечер. Шел он осторожно, осматривая небеса, нет ли разведчиков, осматривая горизонт, далекие холмы. Ночная пустота давила его больше, чем днем. Только звезды на небе. И враги.

Но вот в него влилось спокойное мужество. Это дус помог ему, вселил в него уверенность и спокойствие. Ньюн с благодарностью принял дар и направился на восток.

Вот место, где приземлился их корабль и откуда ушел Дункан. Здесь в первую очередь люди должны были пытаться обнаружить его. Он шел уверенно, но не упуская из виду дуса, который носился вокруг. Дус должен был указать ему безопасный путь: открытые пески полны неприятных сюрпризов.

Дусы, в основном, ведут ночной образ жизни. И вот сейчас его дус бежал чуть впереди, мотая тяжелой головой, нюхая ветер, выбирая дорогу.

Дункан никогда не мог приспособиться к быстрому шагу Ньюна и Ньюну всегда приходилось останавливаться, поджидая его. Даже воздух Кутата был неприемлем для легких человека. Это безумие, что Дункан пустился в путешествие по этой жестокой планете.

Единственное, что могло спасти Дункана, признал Ньюн, это то, что Дункан стал настоящим мри, и смог приспособиться к жизни здесь.

Он нарисовал в уме изображение Дункана, изображение его дуса и передал его своему дусу. — Найди их, — мысленно приказал он. — Ищи их.

Дни шли за днями, не принося ничего нового. Они шли все время на восток, но нигде не было видно никаких следов.

Он спал в расщелинах между камнями, независимо от того, был это день или ночь. Он ложился, когда не мог идти дальше. Он зарывался в теплую шерсть дуса и спал, пока не восстанавливались его силы. Затем он просыпался и шел дальше по бесконечной равнине. Питались они с дусом тем, что удавалось поймать. Ньюн с отвращением ел сырое мясо и снова шел.

Над Кутатом висело безоблачное небо. Ни одной тучки, которая бы содержала влагу.

Пыль пеленой закрывала солнце.

Он смотрел на солнце, а дус рядом с ним тревожно смотрел по сторонам и изредка подвывал.