Глава 12

В течение следующих двух дней я много раз звонила в общество Вечная Истина, прося о встрече с Марком Готтлером. В ответ я получала только уклончивые обещания, молчание или неправдоподобные оправдания.

Я использовала разные методы. Я знала, что самостоятельно мне не добиться встречи с Марком Готтлером. Он был одним из руководителей церкви, изолированным и недосягаемым для простых смертных.

Когда я рассказала Дэйну о своей проблеме, он сказал, что, возможно, у него есть некоторые полезные знакомства. У церкви была обширная сеть благотворительных учреждений, и его давний приятель имел отношение к пропаганде Вечной Истины в Центральной Америке. К сожалению, все эти усилия провалились, и я снова осталась одна там же, откуда и начинала.

– Ты должна поговорить с Джеком, – сказала Хэвен после того, как пришла с работы. – Это именно та проблема, в решении которой он удивительно хорош. Он знает всех. И он не стыдится быть навязчивым. И если я не ошибаюсь, у компании много контрактов с этой церковью.

Мы выпивали в квартире, которую она делила со своим женихом Харди Кейтсом. Хэвен сделала кувшин белой сангрии, смешав белое вино рислинг, с кусочками персиков, апельсинов и манго, и обильно плеснула туда персикового ликера.

Из квартиры с тремя спальнями отрывался вид на Хьюстон через сплошную стеклянную стену. Она была оформлена в утонченных естественных тонах, с не громоздкой мебелью, обитой дорогими тканями и мягкой кожей.

Такую квартиру я видела только в телешоу и кинофильмах. Я не доверяла тому удовольствию, которое получала от пребывания в такой красивой обстановке. Это не имело отношения к предубеждениям или зависти. Я всего лишь поняла, насколько временным было мое пребывание в этом мире, и я не хотела привыкать к нему. Хотя я никогда не считала себя честолюбивым человеком, я обнаружила потрясающее очарование роскоши. Со скрытой усмешкой я подумала о том, насколько я нуждалась в Дэйне, чтобы корректировать мои приоритеты.

Люк лежал на одеяле на полу, перевернувшись на животик. Я наблюдала за ним, очарованная, так как он редко поднимал головку. Он становился сильнее, сосредоточившись на своем деле. Казалось, он изменялся с каждым днем. Я знала, что он не сделал ничего такого, чего еще не делали миллионы младенцев в мире, что большинство людей скажет, что он обычен… но для меня он был удивителен. Я столь многого хотела для него! Я хотела, чтобы у Люка было все самое лучшее, а вместо этого он получил даже меньше, чем просто обыкновенное. Ни семьи, ни дома, ни даже матери на худой конец.

Лаская его макушку, я обдумывала то, что только что сказала Хэвен о Джеке.

– Я знаю, что он может помочь, – сказала я. – Но уж лучше я найду другой выход в этой ситуации. Джек и так много сделал для нас с Люком.

Хэвен взяла свой стакан сангрии и присела на пол рядом с нами.

– Я уверена, что он не возражал бы. Ты ему нравишься, Элла.

– Ему нравятся все женщины.

Это вызвала кривую ухмылку у Хэвен.

– Я не буду с этим спорить. Но ты отличаешься от обычных бикли-банни, которых я привыкла видеть рядом с ним.

Я бросила на нее быстрый взгляд и открыла рот, чтобы протестовать.

– О, я знаю, что ты не с ним, – сказала она. – Но очевидно, что интерес есть. По крайней мере, с его стороны.

– В самом деле? – я всеми силами пыталась, чтобы мой голос и выражение лица оставались спокойными. – Я не заметила этого. Я имею ввиду, Джек действительно был очень мил, помогая мне поселиться здесь… но он наверняка понимает, что я вернусь к Дэйну… и что я недоступна и… что за бикли-банни?

Она усмехнулась.

– Вообще-то это было название девчонок, которые бродили вокруг ковбоев родео, выискивая, кого бы подцепить. Сейчас это означает любую техасскую авантюристку, выискивающую сладкого папочку.

– Я не авантюристка.

– Нет, ты даешь советы в своей колонке. Ты советуешь, что нужно быть собой и следовать прямо к поставленной цели.

– Все должны меня слушаться, – сказала я, и Хэвен засмеялась, поднимая свой стакан.

Я поддержала тост и отпила глоток.

– Пей столько, сколько захочешь, к слову сказать, – сказала Хэвен мне. – Харди не прикоснется к этому. Он сказал, что выпьет фруктовый напиток лишь только в том случае, если мы окажемся на тропическом острове, и никто из тех, кого мы знаем, не будет этого видеть.

– Каково это, с хьюстонскими парнями? – спросила я потрясенно.

Хэвен усмехнулась.

– Я не знаю. У меня есть подруга из Массачусетса, она наведывалась недавно, так вот она сочла здешних мужчин настоящими находками.

– Они ей понравились?

– О да. Единственной ее жалобой было то, что они не болтали достаточно много, на ее вкус.

– Возможно, она заводила с ними не ту тему разговора, – сказала я, и Хэвен хихикнула.

– Без шуток. На прошлой неделе я вынуждены была выслушивать дискуссию Харди и Джека о всех возможных способа разжигания костра без спичек. Они насчитали семь.

– Восемь, – послышался глубокий голос из дверного проема, и я обернулась, чтобы увидеть человека, появившегося в квартире. У Харди Кейтса было поджарое, мускулистое телосложение, избыток сексуальной притягательности, и самые голубые в мире глаза, которые мне когда-либо приходилось видеть. Его волосы не были так черны, как у Джека, скорее имели насыщенный богатый оттенок коричневого. Кладя набитый кожаный портфель, он подошел к Хэвен. – Мы вспомнили, – продолжал он свою мысль, – что еще можно отполировать основание банки кока-колы, а отражение использовать для поджога трута.

– Восемь, в таком случае, – сказала Хэвен, смеясь, и подняла лицо, так как он склонился к ней для поцелуя. Когда он поднял голову, она сказала, – Харди, это Элла. Девушка, что остановилась в моей квартире.

Харди наклонился и протянул мне руку.

– Приятно с вами познакомиться, Элла. – Его улыбка стала шире, когда он увидел Люка. – Сколько ему?

– Около трех недель.

Он послал ребенку одобряющий взгляд.

– Красивый мальчик. – Ослабив узел галстука, Харди посмотрел на кувшин светлой жидкости на журнальном столике. – Что вы все пьете?

– Сангрию, – Хэвен улыбнулась появившемуся выражению на его лице. – В холодильнике есть пиво.

– Спасибо, но сегодня вечером я начну с чего-нибудь покрепче.

Хэвен с тревогой посмотрела вслед своему удаляющемуся на кухню жениху. Харди казался расслабленным, но, видимо, Хэвен тонко чувствовала его настроение, потому что тоненькая тревожная морщинка пересекла ее лоб. Она встала и пошла к нему.

– Что случилось? – спросила она, когда он налил себе порцию «Джека Дэниэлса».

Харди вздохнул.

– Сегодня выяснял отношения с Роем, – взглянув на меня, он пояснил: – один из моих партнеров. – Его внимание вернулось к Хэвен. – Проанализировал месторождения старой скважины, и он думает, что мы можем обнаружить нефтегазоносную зону, если продолжим бурение. Но анализ при бурении показывает, что даже если мы и найдем месторождение, оно не обязательно будет стоить, чтоб его разрабатывали.

– Рой не соглашается? – спросила Хэвен.

Харди покачал головой.

– Он борется, чтобы держать чековую книжку открытой. Но я сказал ему, что бюджет должен оставаться прежним до тех пор, пока… – он извиняющее улыбнулся мне, – простите, Элла. Мой язык становится грубым после моего общения с рабочими парнями.

– Нет проблем, – сказала я.

Хэвен аккуратно обняла его за плечи, когда он опрокинул еще рюмку.

– Рою следовало получше все разузнать, прежде чем спорить с тобой. Твое чутье в поисках нефти поистине стало легендарным.

Отодвинув рюмку, Харди послал ей скорбную улыбку.

– По мнению Роя, мое эго тоже.

– Рой сам полон этого, – она наклонилась к нему, – нуждаешься в крепком объятии?

Я склонилась к Люку и играла с ним, пытаясь проигнорировать то, что быстро переходило в нечто сугубо личное.

Я услышала приглушенный шепот Харди о том, что он получит все, что хочет, позже, сопровождаемый Хэвен в другую комнату. Глянув на них, я увидела, что его голова склонилась к ней. Я быстро обратила все свое внимание на ребенка. Им нужно немного побыть наедине, подумала я.

Когда она вернулась в комнату, я начала собирать свою большую цветастую сумку.

– Пора нам уже идти, – торопливо сказала я. – Хэвен, это была лучшая сангрия, которую я когда-либо…

– О, останьтесь на обед! – воскликнула она. – Я сделала много цыпленка-эскабеш6. У нас будет немного острых закусок, оливки и сыр Манчего.

– Она – великий повар, – сказал Харди, обхватывая ее за плечи руками и притягивая к себе. – Оставайтесь, Элла. Или я закончу тем, что буду пить эту проклятую сангрию вместе с нею.

Я смотрела на них с сомнением.

– Вы действительно уверены, что не хотите побыть немного наедине?

– Даже если вы уйдете, у нас все равно ничего не получится, – сказал Харди. – Джек поднимается сюда.

– Джек идет сюда? – спросили Хэвен и я одновременно. Волна беспокойства окатила меня.

– Да, я встретил его в холле и позвал на пиво. Он в отличном настроении. Он только что встретился с районным юристом по вопросу реконструкции собственности на Mаккини Стрит.

– Они смогут обойти ограничения?

– Адвокат говорит так.

– Я говорила Джеку не волноваться. Хьюстонское зонирование – миф. Такого никогда не было, – Хэвен послала мне одобрительный взгляд. – Все пройдет отлично, Элла. Вы сможете уговорить Джека посетить Вечную Истину.

– Вы хотите, чтобы Джек пошел в церковь? – спросил Харди безучастно. – Дорогая, он был бы поражен молнией, как только вошел бы через парадный вход.

Хэвен усмехнулась ему.

– По сравнению с тобой, Джек – певчий мальчик из церковного хора.

– Только потому, что он твой брат, – сказал он ей доброжелательно, – я позволю тебе сохранить свои иллюзии.

Зазвенел дверной звонок, и Хэвен пошла, чтобы ответить на него. Я была так раздражена, что чувствовала биение своего пульса. Поцелуй ничего не означал, говорила я сама себе. Ощущение его тела рядом с моим ничего не значило. Его личный сладкий вкус, его жар…

– Эй, босс, – поднявшись на пальчики, Хэвен порывисто обняла Джека.

– Ты называешь меня боссом, только когда тебе что-то нужно, – сказал Джек, следуя за ней в квартиру. Он застыл с непроницаемым выражением лица, увидев меня. Он, должно быть, заглянул домой перед этим, чтобы переодеться после работы, потому что на нем были линялые джинсы и свежая футболка, которая, казалось, светилась белизной на фоне его бронзовой от загара кожи. Я расстроилась этому открытию, потому что это лишний раз ударяло по моему самообладанию.

Он непреодолимо сочетал в себе жизненную энергию, уверенность, мужественность все это смешивалось в нем в идеально-пропорциональный коктейль.

– Привет, Элла, – сказал он мне, слегка кивнув головой.

– Привет, – сказала я слабо.

– Вы с Эллой остаетесь на обед, – сообщила ему Хэвен.

Джек встревожено посмотрел на нее, а потом обратно на меня.

– В самой деле?

Я кивнула, схватив свою сангрию, ухитрившись каким-то образом не опрокинуть ее.

Притормозив около меня, Джек поднял с пола Люка и прижал его к своей груди.

– Привет, малый. – Ребенок внимательно его разглядывал, пока Джек играл с его крошечной ручкой. – Как кроватка? – спросил меня, в то время как его внимание все еще было сосредоточено на Люке.

– Все отлично. Очень крепкая.

Тогда он встретил мой пристальный взгляд. Мы сидели очень близко. Радужные оболочки его глаз были на удивление ясны и прозрачны, как некая экзотическая специя, растворенная в бренди. Тебе нужен вызов, говорил он мне, и в его взгляде, наряду с обещанием, что мне не победить, я прочитала, что я буду еще и наслаждаться своим поражением.

– У Эллы кое-какая проблема, и мы надеялись, что ты сможешь помочь, – сказала Хэвен из кухни, открывая холодильник.

Джек внимательно на меня уставился, а один уголок его рта нахально пополз вверх.

– И что же у тебя за проблема, Элла?

– Ты хочешь пиво, Джек? – послышался голос Харди.

– Да, – ответил Джек. – "Клин Лайм", если у меня есть возможность выбора.

– Я пытаюсь устроить встречу с Марком Готтлером, – сказала я Джеку, – чтобы поговорить с ним о моей сестре.

– С ней все в порядке?

– Да, думаю, что да. Но мне не кажется, что она делает хоть что-нибудь, чтобы защитить свои интересы, или Люка. Я должна встретиться с Готтлером и надавить на него кое в чем. Он не собирается оплачивать больничный счет Тары и умывает руки, думая, что его все это не касается. Он должен справедливо поступить с Тарой и Люком.

Укладывая Люка обратно на одеяло, Джек подобрал небольшого набивного кролика, и подвесил его над ним, заставляя Люка барахтать ножками от удовольствия.

– То есть, ты хочешь, чтобы я доставил тебя туда, – сказал он.

– Да, я должна встретиться с Готтлером лично.

– Я могу организовать встречу, только единственный способ попасть туда лежит через проникновение.

Я бросила на него оскорбленный взгляд, не в силах поверить, что он предлагает мне такое, когда его сестра слышит каждое наше слово.

– Если думаешь, что я пересплю с тобой только для того, что бы встретиться с Готтлером…

– Я сказал через проникновение, а не через постель.

– Ох, – виновато произнесла я, – ты имел в виду что-то типа компьютерного вируса?

Джек кивнул, выглядя сардонически.

– Я придумаю какую-нибудь причину для встречи с ним и возьму тебя с собой. Не подразумевая никакого секса. Хотя, если ты чувствуешь себя признательной…

– Я не столь признательна. – Однако все же я не смогла сдержать улыбку, потому что мне еще не приходилось встречать человека, источавшего столько сексуальной энергии, держа в руках игрушечного кролика.

Джек проследил за моим пристальным взглядом к игрушке в его руке.

– Что за чепуху ты покупаешь ему? Такое не годится для мальчиков.

– Ему нравится, ответила я. – Что не так в кроликах?

Хэвен сидела рядом на пуфике, улыбаясь с сожалением.

– Наш брат Гейдж такой же, – сказала она мне. – Очень уж схожи идеи относительно того, что касается воспитания мальчиков. Хотя, не думаю, что у него возникли бы проблемы с кроликом, Джек.

– У него бант на хвосте, – послышалось мрачное заключение Джека. Но, тем не менее, он продолжал держать игрушку, прыгая ею по грудке Люка, и заставляя его тем самым приподнимать головку.

Хэвен и я засмеялись очаровательному выражению личика Люка.

– Мужчины и женщины по-разному относятся к детям, – сказала Хэвен. – Гейдж более грубо играет с Мэтью, подбрасывает его в воздух, удивляет его, и малыш, кажется, любит его. Я полагаю, именно поэтому хорошо иметь обоих… – она быстро прервалась и покраснела, слишком поздно вспомнив, что у Люка не было отца, о котором можно было бы поговорить. – Прости, Элла.

– Все в порядке, – тут же ответила я. – Видимо, некоторое время Люк не будет столь уж избалован мужским вниманием. Но, я надеюсь, что однажды моя сестра найдет порядочного мужчину, и у Люка будет отчим когда-нибудь.

– С ним все будет хорошо, – сказал Джек, все еще держа кролика, в то время как Люк схватил кролика за ухо. – Бог свидетель, нашего отца практически никогда не было рядом. А когда и был, то мы не могли дождаться мига, когда сможем избавиться от него. Мы росли без отца большую часть времени.

– И посмотрите, какими мы стали, – сказала Хэвен. Они посмотрели друг на друга, она и Джек, и рассмеялись, как будто над какой-то шуткой.

Мы чудесно пообедали, и каждый поочередно держал Люка. Хэвен продолжала разливать сангрию, и я пила до тех пор, пока не почувствовала приятное головокружение. Я смеялась больше, чем за несколько недель. Я все задавалась вопросом, что это значит, как я могу наслаждаться обществом людей, которые так сильно отличаются от Дэйна и моих друзей из Остина.

Я была уверена, что Дэйн найдет многое, что можно раскритиковать в Джеке и Харди, они оба были специалистами в закулисных сделках и в отклонении от правил. Они были старше, чем мужчины, к которым я привыкла, и намного более циничны и, возможно, более безжалостны, когда приходилось добиваться желаемого. И все же, дьявольски обаятельны.

Это опасно, думала я. Любезные манеры и очарование затмевали то, кем они на самом деле являлись. Это такой тип людей, ведущих вас от компромисса к компромиссу, заставляя думать, что вы будете счастливы от этого. И только после того, как вы попадетесь в ловушку, то поймете, какую ошибку совершили. И даже осознавая это, меня все равно непреодолимо тянуло к Джеку Тревису.

Я сидела рядом с ним на одном из глубоких бархатных диванов, пытаясь понять, что за чувство закралось в меня. Я, наконец, поняла, что же это было – расслабление. Я никогда не была особо мягким человеком, всегда взвинченная и ждущая чрезвычайной ситуации, чтобы отразить удар. Но сегодня вечером я была странно непринужденной. Возможно, дело было в том, что я была в ситуации, когда мне не надо было защищать себя или что-то доказывать. А возможно, дело было в теплом тельце малыша, спящего на моих руках.

И когда я отклонилась назад с Люком, я оказалась под теплым боком Джека, так как одна из его рук была закинута на спинку дивана. Закрыв глаза, я позволила себе положить голову ему на плечо. Только на одно мгновение. Одна из его рук коснулась моего лица, а затем начала поглаживать мои волосы.

– Что ты добавляла в эту проклятую сангрию, Хэвен? – услышала я мягко заданный вопрос Джека.

– Ничего, – сказала она, защищающимся тоном. – Белое вино, в основном. Я выпила столько же, сколько и Элла, и все в порядке.

– Я в порядке тоже, – запротестовала я, пытаясь удерживать свои глаза открытыми. – Только… – я сделала паузу, пытаясь сконцентрироваться, чтобы правильно построить слова. На языке я чувствовала привкус скотча. – В сон клонит.

– Элла, дорогая, – голос Джека дрожал от смеха, а его рука отодвинула мои волосы. Через его пальцы пробивался свет, а он продолжал перебирать пальцами, нежно поглаживая мои виски. Я снова закрыла глаза и спокойно сидела, надеясь, что он не остановится.

– Который час? – пробормотала я, зевая.

– Восемь тридцать.

Я услышала, как Хэвен спросила:

– Может, мне сделать кофе?

– Нет, – сказал Джек, прежде чем я успела ответить.

– Ликер может ударить в голову уставшему человеку, – произнес Харди с сочувствием. – Похожее происходит на буровой установке. Несколько недель ночной сменой, и устаешь так, что банка пива сваливает с ног.

– Я все еще привыкаю к режиму Люка, – сказала я, растирая сонные глаза. – Нельзя сказать, что он хорошо спит. Даже для младенца.

– Элла, – сказала Хэвен доброжелательно и заботливо, – у нас есть еще одна спальня. Почему бы тебе не расположиться там сегодня? Я позабочусь о Люке, а ты сможешь немного отдохнуть.

– Нет. Все так хорошо… Вы такие… Мне всего лишь надо… – я сделала паузу, чтобы зевнуть, и забыла о том, что хотела сказать. – Надо найти лифт, – сказала я неопределенно.

Хэвен подошла ко мне и забрала ребенка с рук.

– Я положу его в люльку.

Мне было жаль, что я не могла провести еще пять минут под боком у Джека. Мускулы под его футболкой подпирали мою щеку так упруго, так чудесно.

– Еще чуть-чуть… – пробормотала я, прячась глубже. Я вздохнула и начала дремать, смутно прислушиваясь к тихой беседе вокруг.

– …трудно то, что она делает…

– … как там дела с парнем из Остина?… – спросил Харди.

– Все еще не завершено, – ответил Джек полным презрения тоном. И хотя я хотела сказать хоть что-то в защиту Дэйна, но была слишком измотана, чтобы издать хоть звук.

А потом или я слишком долго дремала, или вокруг установилась тишина, но я ничего больше не слышала в течение некоторого времени.

– Элла, – в конце концов услышала я, и раздраженно покачала головой. Мне было очень удобно, и я хотела, чтобы голос исчез.

– Элла, – что-то мягкое и горячее пощекотало мою щеку. – Позволь мне провести тебя в твою квартиру.

Я была слишком измучена, чтобы понять, что во сне я буквально вырубилась перед ними и сейчас оказалась на коленях у Джека.

– Хорошо. Да. Извиняюсь, – я изо всех сил рванулась вверх, пытаясь поймать равновесие.

Джек протянул руку, чтобы поддержать меня.

– Полегче.

Раскрасневшаяся и хмельная, я нахмурилась.

– Я не пила слишком уж много.

– Мы знаем это, – сказала Хэвен успокаивающе, и бросила на своего брата предупреждающий взгляд. – Ты – последний человек, который может ее дразнить, мистер Спящая Инерция.

Джек усмехнулся и пояснил мне:

– Я встаю в семь утра каждое утро, но на самом деле толком не просыпаюсь до самого обеда. – Он продолжал поддерживать мои плечи своими руками. – Давай, голубоглазка! Я помогу тебе найти лифт.

– Где ребенок?

– Я только что покормила и переодела его, – сказала Хэвен.

Харди поднял люльку Люка и передал ее Джеку, который взял ее свободной рукой.

– Спасибо, – я бросила на Хэвен печальный взгляд, когда она подала мне сумку с памперсами. – Приношу извинения.

– За что?

– За то, что уснула вот так.

Хэвен улыбнулась и подалась вперед, чтобы обнять меня.

– Не о чем сожалеть. Какие могут быть счеты между друзьями? – Ее тело было гибким и сильным, а маленькая ручка поглаживала мою спину. Этот жест удивил меня своей простотой и непринужденностью. Я неловко обняла ее в ответ. – Она мне нравится, Джек.

Джек ничего не ответил, а лишь подтолкнул меня к прихожей.

Я едва передвигалась, полуслепая от утомления, пошатываясь из стороны в сторону. Потребовалась большая концентрация, чтобы делать шаг за шагом.

– Не знаю, почему я так устала сегодня вечером. Полагаю, все это просто копилось во мне, вот и все. Просто меня все вымотало, я полагаю… – Я чувствовала, как рука Джека спустилась к моей пояснице, подталкивая меня вперед. Я решила говорить как можно больше, чтобы поддерживать себя в сознании. – Знаешь, хроническое нодо… недосып…

– Недосыпание.

– Да, – я помотала головой, чтобы прояснить ее. – Это становится причиной пробелов в памяти и повышения кровяного давления. И это приводит к профессиональным рискам. Какая удача, что я не могу быть им подвержена. Единственное, что может произойти со мной на работе, так это то, что я упаду вперед и стукнусь головой о клавиатуру. Если когда-нибудь отпечаток клавиатуры будет у меня на лбу, то будет совершенно понятно, что случилось.

– Идем сюда, – сказал Джек, подводя меня к лифту. Я искоса посмотрела на ряд кнопок и добралась до одной. – Нет, – сказал он терпеливо. – Это девять, Элла. Нажми на перевернутую вверх тормашками девятку.

– Они все тут вверх тормашками, – сказала я, но все же сумела найти шестерку. Встав в углу, я сложила руки на животе. – Почему Хэвен сказала «она мне нравится»?

– А почему ты должна ей не нравиться?

– Просто… просто если она говорит это тебе, то это подразумевает… – я пыталась сфокусироваться на одной мысли, –…кое-что…

Послышался его тихий смешок.

– Не стоит думать об этом сейчас, Элла. Оставь это на потом.

Это казалось хорошей идеей.

– Хорошо.

Дверь лифта открылась и я, шатаясь, выбралась оттуда в сопровождении Джека.

Скорее благодаря удаче, а не собранности, я правильно набрала код на моей двери. Мы вошли в квартиру.

– Нужно сделать бутылочку, – сказала я, направляясь к кухне.

– Я позабочусь об этом. Пойди, надень свою пижаму.

Я с благодарностью вошла в спальню и переоделась в футболку и фланелевые штаны. К тому времени, когда я закончила чистить зубы, умываться, и пошла на кухню, Джек уже наполнил бутылочки, положил их в холодильник и уложил Люка в манежик. Он улыбнулся, когда я нерешительно подошла к нему.

– Ты похожа на маленькую девочку, – пробормотал он, – с таким чистым и светящимся лицом. – Он коснулся моего лица одной рукой, а большим пальцем другой руки начал поглаживать темные круги под моими глазами. – Усталая девочка.

Я вспыхнула.

– Я не ребенок.

– Я знаю это, – он притянул меня ближе, крепче обняв, контролируя мое равновесие. – Ты сильная, умная женщина. Но даже сильным женщинам иногда необходима помощь. Ты сама себя гробишь, Элла. Да, я знаю, что ты не любишь советов, только если сама их не даешь. Но тебе придется выслушать несколько в любом случае. Ты должна наперед подумать о том, что ты будешь делать с Люком.

Я была так поражена, что смогла лишь когерентно ответить.

– Вся эта ситуация вовсе не займет много времени.

– Ты не знаешь этого. Особенно, если все зависит от Тары.

– Я знаю, что люди могут измениться.

– Люди могут изменить свои привычки, возможно. Но вряд ли они могут изменить то, кем они являются глубоко в душе, – Джек начал растирать мои спину и плечи, и разминать напряженные мускулы на затылке. Я издала тихий стон от давящих прикосновений его пальцев.

– Я надеюсь, черт возьми, что Тара будет в состоянии решить свои проблемы, стать хоть немного приличной матерью и спустить тебя с крючка. Но, будь я проклят, если такое случится. Я думаю, что ситуация становится все более сложившейся, чем ты сама можешь себе позволить представить. Ты – новая мать, готова ты к этому или нет. Ты перегоришь, если не будешь сама заботиться о себе. Ты должна спать, когда ребенок спит. Ты должна найти дневную помощницу: или няню, или сиделку.

– Я не собираюсь быть здесь так долго. Скоро Тара приедет, а я вернусь назад, в Остин.

– Назад к чему? К парню, который полагается на тебя, когда тебе самой нужна помощь? Что такого делает Дэйн сейчас, что это намного важнее, чем помощь тебе? Борется за права подверженных опасности папоротников?

Я напряглась и отодвинулась от него, раздраженная вмешательством в мое сугубо личное.

– Ты не имеете никакого права осуждать Дэйна или мои с ним отношения.

Джек издал насмешливый звук.

– Да как можно простить в таких отношениях уже то, что он запретил тебе привозить ребенка в Остин? Знаешь, что он должен был сказать?… «Черт, Элла, да, я поддержу тебя независимо от того, что ты делаешь. Всякая дрянь случается. Мы справимся с этим. А сейчас приди домой и ложись в постель».

– У Дэйна не было никакой возможности справляться с этим и еще держать на плаву компанию, и ты понятия не имеешь, сколько причин у него было, скольким людям он помогает…

– Его женщина должна быть номер один в списке дел.

– Избавь меня от философских умозаключений. И прекрати набрасываться на больные места Дэйна. Ты-то сами когда-нибудь отводил женщине почетное первое место?

– Я собираюсь сделать тебя первой прямо сейчас, дорогая.

Это высказывание можно было истолковать по-разному, но блеск в его глазах придал ему исключительно непристойный подтекст. Мои мысли рассыпались, а пульс начал сходить с ума. С его стороны было несправедливо наступать на меня, когда я была так вымотана. Но, очевидно, в списке приоритетов Джека Тревиса справедливость находится намного ниже, чем секс. И мы ходили вокруг да около него. И так было с самого начала. И не было никакого способа одному из нас покинуть этот дикий замкнутый круг.

Я сбежала за журнальный столик, как оскорбленная девственница в каком-то Викторианском мелодраматическом спектакле.

– Джек, сейчас не подходящее время. Я действительно устала и не могу думать здраво.

– Именно это и делает этот момент весьма подходящим. Если бы ты была отдохнувшей и трезвой, то мне стоило бы чертовских усилий спорить с тобой!

– Я ничего не делаю в порыве импульса. Я ничего не… – я замолкла, резко втянув воздух, когда он преодолел расстояние между нами и схватил меня за запястье. – Отпусти… – казалось, мой голос едва был слышен.

– Сколько парней у тебя было, Элла? – мягко спросил он, обводя меня вокруг журнального столика.

– Я не думаю, что люди должны говорить друг другу о количестве… А вообще, однажды я написала колонку…

– Один, два? – прервал он, подбираясь все ближе.

Я задрожала.

– Один с половиной.

Улыбка коснулась его губ.

– Как у тебя может быть полтора парня?

– Мы встречались с ним в старшей школе. Мы экспериментировали. Я должна была подготовиться ко всему с ним, но до того, как все произошло, однажды я вернулась домой и застукала его в постели с моей матерью.

С полным сочувствия вздохом, Джек притянул меня так близко, и держал столь заботливо и надежно, что у меня, черт возьми, не было ни одного шанса противостоять ему.

– Я уже справилась с этим, – добавила я.

– Правильно, – он продолжал держать меня.

– Секс с Дэйном всегда был замечательным. Поэтому я никогда не смотрела на сторону.

– Хорошо.

– Вообще-то, я не очень-то сведуща в этих делах.

– Конечно, – его руки удерживали меня до тех пор, пока у меня не осталось иного выбора, как откинуть голову назад ему на плечо. Я медленно расслаблялась. В комнате было настолько тихо, что был слышен только звук его и моего дыхания и гул кондиционера.

Боже правый, он пах великолепно.

Я не хотела иметь дела ни с чем из этого. Это было, как будто тебя прикрепили к сиденью американских горок, и ты ожидаешь начала поездки, зная, что это будет просто нечто. Бросить вызов смерти.

– Когда-нибудь представляла, каково это будет с кем-то еще? – мягко спросил Джек.

– Нет.

Я чувствовала, как он щекочет губами мои волосы.

– У тебя никогда не было спонтанного мгновения, когда бы ты сказала «Какого черта?» и пошла на это?

– У меня не бывает спонтанных мгновений.

– Так вот одно такое для тебя, Элла, – губы Джека нашли мои, настойчиво подчиняя, когда я попыталась уклониться от него. Сильными пальцами он обхватил мою шею. Шок пронзил меня, заставляя мое сердце выбивать сильный, безумный ритм. Он продолжал целовать меня долгими неприличными поцелуями, прикосновение его кожи было подобно горячему шелку. Я задыхалась от трения его чистовыбритых щек, от настойчивого исследования его языка.

Вслепую я поймала его запястья, одно позади моей шеи, другое сбоку, и крепко держала, кончиками ногтей впиваясь в каменные мускулы. Я не знала, пыталась ли я оттолкнуть его руки, или же наоборот, притянуть их ближе. Он продолжал целовать, тщательно и мастерски изучая меня. Я отпустила его запястья и прильнула к его возбужденному естеству. Я никогда не существовала в таком исключительно физическом смысле, ни о чем не думая, ничего не сознавая. Только нуждаясь. Требуя.

Он опустил одну руку на мое самое сокровенное место, побуждая меня прильнуть к нему еще плотнее, и я задыхалась, выгибаясь в отчаянном усилии удержать его. Его поцелуи охмеляли, а его рот заглушал всхлипы, рвавшиеся из моего горла. Я прижималась к нему, мои ощущения обострились, а мышцы были напряжены, как натянутая тетива, от каждого точного нажима его руки. Ничто и никогда не было столь восхитительно, как его рот, его тело, его руки, направляющие меня до тех пор, пока наши бедра не слились в ленивом тонком ритме.

Напряжение накатывало волной, обещая вот-вот выплеснуться наружу… неудержимо, неконтролируемо… взрывом сексуального удовлетворения, что заставило бы меня умирать от унижения. Начиная с поцелуя и заканчивая объятиями при полном параде. Не собираясь допустить продолжения, я лихорадочно обдумывала ситуацию, чувствуя, как рот буквально разрывается от поцелуя.

– Подожди, – сказала я судорожно, мои пальцы беспомощно заплутали в его рубашке. Мое тело пульсировало в каждой точке. Мой рот, казалось, совершенно распух. – Я должна остановиться.

Джек посмотрел вниз на меня, тяжело поднимая веки, его скулы и переносица окрасились румянцем.

– Еще нет, – сказал он четко. – Мы только подходим к самой главной части, – и прежде, чем я успела издать хоть звук, он наклонился ко мне, чтобы снова завладеть моим ртом. На этот раз в движениях была некая целенаправленность, бесстыдная, сводящая с ума неспешность. Он подталкивал меня, дразнил, позволяя моему извивающемуся телу самому контролировать темп.

Вкус, движение, горячее ритмичное поглаживание, все это посылало исступленные импульсы в одну точку. Я судорожно рванулась к нему, издавая низкий крик. Порыв был настолько силен, что я не могла поспеть за своими собственными движениями. Я задрожала и выгнулась, сжимая в руках его рубашку. И Джек продлил удовольствие, поддержав неторопливый скользящий ритм, совершенно точно зная, что он делает. Когда последние спазмы покинули мое тело, рассыпавшись в раскаленном добела зареве, я захныкала и осела около него.

– О нет. О боже. Ты не должен был этого делать.

Джек покусывал мой подбородок, мою пылающую щеку, нежную кожу моего горла.

– Это хорошо. Это все хорошо, Элла.

Мы оба затихли, ожидая, пока я восстановлю дыхание. Будучи так тесно прижатой к нему, мне было трудно не заметить, что он все еще возбужден. Каковы были правила секса в такой ситуации? Я должна была отплатить, так?

– Я полагаю, – я запнулась после продолжительной паузы, – теперь я должна сделать что-то для тебя?

Черные как ночь глаза Джека озорно блеснули.

– Все в порядке. К моему удовольствию.

– Это несправедливо по отношению к тебе.

– Отдохни немного. Позже ты сможешь сказать мне, что там есть в меню.

Я смотрела на него в замешательстве, задаваясь вопросом, что он может ожидать от меня. У меня была нормальная здоровая сексуальная жизнь с Дэйном, но мы никогда не касались чего-то такого, что любой другой может назвать эксцентричной крайностью.

– Моё меню довольно ограничено.

– Учитывая, насколько мне понравилась закуска, я не буду жаловаться. – Джек осторожно освободил меня, одной рукой придерживая, чтобы я не шаталась. – Хочешь, чтобы я отнес тебя в постель? – Его тон был дразнящим и нежным. – Заправить одежду?

Я покачала головой.

– Тогда продолжим, – пробормотал Джек. Я почувствовала, как он ласкает мое естество.

Позже он покинул квартиру, в то время как я смотрела вслед ему, чувствуя себя ошеломленной, ликующей и ужасно виноватой. Я закусила губу, чтобы удержаться от возгласа и не позвать его обратно.

Я проверила Люка, который крепко спал, а затем вернулась в спальню и плюхнулась на покрывало. И вот я лежала в темноте, а моя совесть махала мне маленьким белым флагом, выползая из канавы.

Я вдруг отдала себе отчет в том, что мы с Дэйном не разговаривали ни этой ночью, ни прошлой. Привычная модель моей жизни блекла, как наколотая татуировка.

Я в беде, Дэйн. Думаю, я собираюсь совершить ужасную ошибку. И, кажется, я не буду этому сопротивляться.

Я заблудилась.

Позволь мне вернуться домой.

Если бы я не была так измотана, я бы позвонила Дэйну. Но я знала, что не смогу говорить связно. И в каком-то ожесточенном, обиженном уголке моего сердца я хотела, чтобы Дэйн позвонил мне.

Но телефон продолжал молчать. И когда я заснула, Дэйну не было места в моих сновидениях.