"Туман. Квест «Похититель Душ» 2" - читать интересную книгу автора (Демин Ник К.)

5

Вылазка в город подготавливалась достаточно тщательно, во первых я постарался отбросить свою неприязнь к подлизе (Сори, конечно. При людях я называю граф Поплавски, а наедине сам с собой — подлиза, и это не лечиться), и постараться относиться к нему не предвзято. Знаете, он с облегчением воспринял такие перемены и отношения немного начали налаживаться. Так на моё заявление, что я хочу озаботиться наблюдательной башней, он согласился достаточно легко, пропустив моё «для отслеживания возможных речных пиратов», мимо ушей. Таким образом мы и отправились в город, к тому же инкогнито, вроде того, что пивка попить, да побузить немного. Я думаю, что подлиза посчитал это основной причиной, а не то, чтоя проговаривал вслух. Разумеется, нас прикрывали люди графа, четверо мордоворотов, с не самым миролюбивым выражением лица. Я не возражал, поскольку это была первая моя вылазка после чудесного выздоровления.

Чувствовал себя прекрасно, сладкий запах свободы перемежался с запахом конского пота. Худо бедно я научился передвигаться на этих адских созданиях, которых называют лошадьми, и хотя отличным наездником мне никогда не стать (да я и не стремлюсь к этому), но для передвижения эту тварь я уже могу использовать. Добравшись до городка мы инкогнито въехали через западные ворота, прямо мимо евших нас глазами стражников в начищенных кирасах. На мой вопрос:

Где же здесь можно остановиться, не очень богатому дворянину?

Один из них, похоже не самый главный, а самый ненужный, долго тыкал пальцем в разные стороны, перемежая всё словами: «Если будет угодно молодому неизвестному господину», пока взбешённый Мауни не протянул его плетью. После такого средства, он моментально пришёл в порядок и в двух словах объяснил дорогу, до самой лучшей и похуже таверны.

Такого благороднтого собрания я не ожидал увидеть причём всё это было сделано так, что нас в упор не узнавали.

Звон клинков удалялся, если Хант успешно защищался от троих, а Мауни сдержвиал двух, то доставшийся мне противник теснил меня всё дальше и дальше от места схватки. И не сказать, что он владел шпагой лучше чем я, но явно был сильнее. Ехидная самоуверенная ухмылка и подбитый глаз, эта харя мне до смерти в кошмарах являться будет.

Мы посетил гномий банк на предмет получения суммы денег. Барон порывался заплатить, но я не позволил, твёрдо сказав, что намерен сам возвращать свои долги, а карточный долг — это долг чести. Гномий банк один в один был точно такой же, что и раньше.

В общем и целом мне понравилось ездить инкогнито, пожалуй так можно иногда делать.

Ну как я могу, — с мукой в голосе воскликнул он. — Да я действительно давал клятву верности Вам, а не королю! Но я не уверен, что это Вы, ещё в Лилу, ходила сплетня, будто маг-лекарь вызвал демона и подсадил его в ваше тело. Клянусь, мне хочется верить, что выздоровление состоялось, но я боюсь.

Я молчал потом заговорил с видом человек, которого осенила неожиданная идея:

Послушайте, граф. Я пожалуй могу предложить Вам выход из создавшейся ситуации.

Поплавски с любопытством посмотрел на меня, я продолжил:

Вы знаете, до меня тоже доходили подобные слухи (Вот Альф сволочь, хоть бы предупредил!) и я озаботился тем, чтобы развеять их. Так по моей просьбе Альф пригласил своего старинного недруга — демонолога. Для моего освидетельствования, поскольку прекрасно понимает, что его мнение может считаться отдельными личностями несколько предвзятым.

Судя по понимающему виду подлизы, он понимал о ком идёт речь и несколько не возражал против этого.

Кстати Альф, — я обратился к старику, — а что ты там говорил о незавершённом эксперименте?

Альф вскинулся и впревые на моей памяти смешался.

Я подготовил всё, мой принц… только… считал… что Вы откажетесь…

С чего бы мне отказываться, — произнёс я немного раздражённо. — Чем быстрее мы покончим с этим тем лучше. По крайней мере можно будет думать о дальнейших шагах, а не изгнании меня из моего тела.

Старик рассмеялся натужным смехом, напугав меня его искусственностью. Однако проблема требовала решения и мне приходилось быть настойчивым:

Ну так что? — обманчиво ласково переспросил я.

К Альфу вернулась прежняя невозмутимость:

Как Вам будет угодно, — склонил он голову. — Если Вы сможете уделить решению данной проблемы немного своего времени после полуночи…

Я развернулся к нему:

В смысле «после полуночи»?

Нет ничего такого, просто полночь у меня ассоциировалась с нечистой силой летающими гробами, ведьмами и так далее.

Альф между тем был непреклонен:

Я высчитывал по звёздам оптимальный момент и он в этом месяце приходиться на первый час после полуночи с небольшими вариациями.

Я величественно кивнул, бросив уходя:

Я буду завтра в полночь.

Подвалы получились хорошие: глубокие, огромные. Белёный сводчатый потолок терялся в пятиметровой вышине. Недавно поставленные винные бочки производил приятное впечатление, часть, занимаемая погребом, тоже впечатляла, но всё это было в служебной части замка. Окорока, висевшие

Погреба под замком, а точнее усадьбой получились шикарные. Честно скажу, по дурацкой привычке я обшарил их все, после сдачи в эксплуатацию. Громадные помещения с высокими, трехметровыми сводчатыми потолками. Сама усадьба была разделена на несколько секций, точно также и подвалы. Так зайдя в подвалы из служебного крыла, соединённого с господским крытыми галереями, одной цветочной и второй, узкой и ничем не украшенной, по которой проходили слуги из кухни и своих, не побоюсь этого слова, апартаментов. Если спуститься под землю в этой половине, то попадешь в два неравномерно распределённых помещения. Одно из них напоминает обычный погреб у каждого в гараже, то есть это огромные лари, в которых валяется пыльная картошка; ящики с песком, в которые зарыта морковка, свёкла, капуста подвешенная на манер окороков к потолку, и тому подобная белиберда, за которой можно послать кухонных мальчишек, не боясь, что они ополовинят заказанный продукт. Второе помещение малость поменьше и имеет толстую дубовую дверь, прямо из кухни, с огромным навесным замком, ключи от которого есть у тройки людей: главного повара, управляющего и запасной комплект в железном ящике у меня в кабинете. Вот во втором погребке гораздо интереснее, чем в первом. Попадаешь в небольшой предбанник, из которого ведут три двери, каждая из которых имеет свой собственный замок, однако мы сначала пройдём в мою любимую дверку, тщательно пригибаясь, чтобы не треснуться головой о низкую притолоку. Я не касаюсь окороков и колбас подвешенных под самый потолок на крюки, вбитые в кирпичные своды, до них не так уж легко дотянутся мелким животным (я опять таки имею в виду шуструю кухонную шантрапу, а не крыс, у которых гораздо меньше выдумки чем у пацанвы), я касаюсь того, что пониже: больших кадок с квашеной капустой, куда походя так легко запустить руку, и набить рот кисловатой, хрустящей субстанцией; небольшие бочонки с засоленными рыжиками, каждый не больше трёх — четырёх сантиметров, так здорово помогающие справиться с большими объёмами крепких дистиллированных напитков, и пусть их нет в этом мире, но химик я или не химик?! Сделаем! Потом пройдя чуть дальше, утыкаемся в стеллажи с соленьями, причём многие я даже не смог опознать, остановившись на помидорах и огурцах, естественно не в банках. В это же время колбасы над головой сменялись рыбными балыками, а ёмкости с соленьями, красной икрой. Кстати если кто скажет, что икру тяжело готовить — смело плюньте в его наглую морду. Берёт посудину и растворяете в ней соль пока чищенная картошка не начинает всплывать, после чего тщательно вычищаете её из мешочков, кладёте в дуршлаг и опускает в солёный раствор, очень ненадолго, и, Вуаля! Всё готово! Впрочем я отвлёкся. Мы тем временем проходим дальше, и попадаем в небольшой закуток, уже не представляющий для нас ничего интересного — так, местечко, где хранятся всякие масла и тому подобное. Пройдя другим проходом, можно зацепит взглядом глубокие ёмкости с перетёртым полусушёным мясом, залитым для сохранности жиром. Гадость конечно страшная, ни капли не вкусная, но, говорят, питательная. По крайней мере делают её с незапамятных времён, ещё со времён осады замков, когда разносолами особо не побалуешься, но надеюсь это в прошлом, по свое воле я эту пакость жать не стану, хватит, попробовал сдуру.

На обратном пути, можно обратить своё внимание и на оставшееся помещение. В одной из оставшись дверей нет ничего особого интересного — там лежат крупы, из которых так вкусно по утрам варятся мясные каши для нескольких солдат, которые делают вид, что охраняют мой замок от внешних врагов. Вы тоже согласны, что чушь? Разумеется, враги у меня пока только внутренние, да ладно, речь не об этом. Также там валяется всякая всячина, типа сушённых яблок и другой лабуды.

Третья дверь закрывает собой обычный земляной ледник, у которого ест и второй выход, открываемый зимой, когда надо заменить хладагент, то есть напилить на речке льда большими кусками, и заменить старый, почти истаявший, на новый — нормальный. И вы сами понимаете, раз ледник — это значит всё скоропортящееся. Цельные туши свиней, разделанные говяжьи, разнообразная убоина. Замёрзшие круги молока; замёрзшие головки сыра ближе у выходу и сливочное масло. Хватит, а то мне сейчас диагноз поставят — подавился собственной слюной. На этом мы можем аккуратно прикрыть все дверки, запереть каждую на свой собственный ключ и проследовать через кухню в, так называемое среди слуг, «господское» крыло.

А по поводу погребка, Вы скажете — что за меркантильный интерес! И таки будете правы, однако любой русский человек, да и не только русский, глянет на этакое богатство с ностальгией и хорошей, зелёной, экологически чистой, завистью. А что делать? Наш постсоветский генный инстинкт. Пусть сейчас цена картошки в магазинах в течении всей зимы остаётся точно такой же, как осенью, но пока мы не затарим своё подполье, просто так, чтобы было, с/х продукцией — чувствуем себя не в своей тарелке. Может сложиться впечатление, что здесь складированы основные запасы, но это не так. На самом деле из расходных материалов здесь храниться максимум на неделю, основное — в амбарах.

Ладно, пойдём дальше, среднее крыло. Крыло в котором расположен зимний сад, с огромным потолком, в котором вместо стекла используется горный хрусталь. Сильно дорогая штука, я до сих пор помню как осторожно подыскивал слова Подлиза, пытаясь отговорить меня от таких дорогостоящих трат. Да и плевать, я с этого сумел вырезать немного денег для своих личных неподотчётных нужд. Ну а как же? Командировочное прошлое, к тому же служба в местных органах правопорядка во время «второй жизни», привычка прибирать к рукам лишние, невостребованные средства и крысиная осторожность, при списывании «лишних» средств.

Так вот, подвалы под вторым крылом я отдал под склады, где располагалась несколько несвязанных друг с другом отсеков, самый большой естественно занимали установленные на подставки бочки, в которые предполагалось заливать вино, но сейчас они были заполнены едва и на треть. Часть подвала занимал стеллажи со стеклянными бутылками, которые наблюдал и переворачивал специально нанятый человек. Часть была отведена под кладовочки необходимые в любом хозяйстве и я даже не знаю, что там твориться — это дело управляющего.

Дальше следовало моё крыло в котором подвалы были — более я ничего не скажу, да и не заполнены они были. Скажем так, я выбирал чем бы их забить, но так и не определился.

Ну и последнее крыло, которое было отведено под библиотеку и являлось местом жительства старика Альфа. В части его оборудования, я целиком положился на него и не прогадал. Правда строители, доделывавшие это крыло последним, часто шептались между собой, но поскольку общение с дворней пресекалось парой солдат, бдительно следивших за моральным обликом строителей… чего то меня опять не в ту сторону понесло, в общем не пересекались они ни с кем из местных.

Ну а со строителями мы поступили так, как договаривались с клерком в головном офисе местной строительной фирмы. И это не жестокость, а так. Предусмотрительность.

Вечером, пройдя в крыло Альфа, где он числился библиотекарем, я спустился в подвалы. Старик осторожно следовал за мной, стараясь не споткнуться, всё таки лестницы были крутоваты. Никаких факелов, никаких мерцающих бликов — обычный фонарь и масляные светильники на стенах. Если оценивать с точки зрения прогресса, то моя усадьба считалась оборудованной по последнему слову местной техники, чего только стоили местные туалеты с выгребными ямами и система канализации.

Спустившись в тёмный подвал, я подождал Альфа, который шипя себе под нос ругательства, открыл дверь и впустил меня во внутрь. С любопытством крутя башкой по сторонам, я последовал в гостеприимно приоткрытую дверь.

Место впечатляло и нисколько не напоминало остальные помещения моего замка, более подходя чернокнижнику или злому колдуну. Чёрный мрамор, использовавшийся в храмах многих богов, на смену которым и пришёл Единый, более чем напоминавший нашего Христа и обрядами и молитвами и всем остальным. Мощные кольца в стенах для факелов, которые ни разу не использовались. Прямая спина старика вела меня вперёд, по узкому чёрному коридору и вот уж здесь действительно тени метались по стенам, пугая и заставляя пожалеть об опрометчиво данном обещании, провести необходимые тесты. Ещё пара заминок около больших замков и мы в средних размеров зале.

— Зачем столько сложностей?

Мой голос в пустом помещении прозвучал гулко и непривычно, хотя альфовский прозвучал как обычно:

— Люди склонны к преувеличениям, мой господин, и даже внешний вид этого места может породить множество слухов и домыслов.

Я согласно кивнул, хотя в темноте и не было этого видно. Всё ещё чувствуя себя неловко, я предложил:

— Может быть начнём? — и сам поразился насколько неуверенно прозвучал мой голос.

Альф шустро носился, зажигая факелы и бомоча всякую фигню себе под нос. Наконец он прервался и сказал:

— Прошу Вас, Ваше Высочество, — указывая на центр огромной пентаграммы.

И что я должен делать? — мне показалось, что голос дрогнул. Альф, выглядевший опереточным злодеем, спокойно сказал:

— Вам необходимо лечь, мой принц.

Откинув прочь сомнения, я прошёл вперёд и лёг, стараясь устроиться поудобнее. Что будет — то будет. Неслышно подошедший Альф, затянул ремни на руках и ногах, зафиксировал голову. Всё это не сильно нравилось, я ощущал себя жертвенным бараном на алтаре. Причём ключевое слово здесь — баран. Ещё помню, что мелькнула мысль, будто надо бы поставить здесь кровать или тахту, поскольку валяться на голых камнях, это прямая дорога на тот свет. Впрочем утешившись мыслью, что для меня сейчас любая дорога снабжена указателями в сторону ада, я постарался успокоиться.

И хотя подобный фатализм мне несколько не свойственен, но если я хотел разобраться в себе, то мне не оставалось ничего иного, как принять правила игры. Впрочем лежать смирно мне быстро надоело и я приоткрыл глаза, наблюдая за мечущимся Альфом. Не скажу, что это было страшно, но чувствовал я себя как перед той самой операцией, из-за которой и попал сюда. Такое же не слишком удобное ложе, специфические ароматы и тревожное ожидание чего-то неприятного. Ну а дальше всё происходило как в малобюджетном фильме ужасов, когда дешёвый актёр изображает из себя Властелина Тьмы или чернокнижника, подымающего или вызывающего нечто страшное.

Вздымающиеся вверх руки, противный визгливый голос, периодически режущий по ушам ультразвуком. Непонятные тени и холод, которого не ожидалось и к тому же онемение и слабость во всём теле. Я не буду рассказывать как всё происходило, поскольку многое мне казалось просто бредом и галлюцинациями. Резкие температурные скачки: то я замерзал, до стука зубов; то исходил потом. Потом меня крутило и выжимало как центрифуге, причём мне казалось, что из тела вынули все кости. То малейшее движение приводило к тому, что от меня отваливались куски «меня». Но хуже всего было, когда всё исчезло и вновь появился столь «любимый» мной белый туман. правда в отличии от предыдущих разов он не был нейтрально равнодушным. Нет, этот туман свивался в щупальца и старался выдрать меня из моего тела. Я разевал рот в безмолвном крике, будучи почему то на сто процентов уверен в том, что этот туман ничего хорошего мне не принесёт. Я хотел зацепиться хоть за что то, чтобы меня не выковыряли как моллюска из раковины, но это было практически невозможно. Я хватался зуабми, которых нет, сжимал когти, выраставшие на руках цепляясь за тело, бесполезным грузом валявшееся в центре пентаграммы, старался хотя бы двинуть пальцем — но не получалось. Я уже был достаточно высоко, чтобы увидеть Альфа читавшего вслух стихи из огромного фолианта. Альфа измученного, жалкого и слабого, со слипшимися седыми прядками волос, с каплями пота, стекавшими по лицу, с кровавыми дорожками сочившимися из сомкнутых глаз; изо всех сил старающегося не упасть вцепившегося в подставку для книг.

Меня утаскивало куда-то прочь, собрав все силы я рванулся назад, в бывшее уже «моим» тело, и на секунду мне даже показалось, что я преуспел, но фигушки. Белые щупальца словно отрубили меня от него и потащили к себе давя и перекручивая, подобного я не испытывал даже при сожжении и «лечении». Всё тело превратилось как в один большой зуб, где дёргающая боль моментально сменялась глухой и ноющей, только увеличенной во много раз.

Я смирился, стараясь хоть немного уменьшить боль, меня перемалывало в огромной мясорубке, растворяя и изменяя мою… душу? Не важно. Важно то, что я точно знал, что после этого не буду собой, таким как сейчас. Не знаю, почему я вспомнил про лечение, но на секунду полыхнуло пламя. Мы оба ненавидели за ту боль: я и тело, эта память была нашей общей и она укрепила нашу связующую нить. Крепко хватаясь за появившийся якорь, я выползал из объятий тумана, стараясь уместить сильно увеличившуюся в объёме фигуру в пределах лежащего тела, заталкивая себя как мясо в пельмень. Туман сделал ещё рывок, но в это раз я полностью отождествлял себя с лежащим в центре человеком. Моя увеличившаяся часть, пыталась вырваться — пришлось её немного… переработать, так, чтобы она не отличалась от остального меня. И вот я в теле, смотрю не всей поверхностью своей сущности, а глазами; не ощущаю колебания воздуха, который пытается развеять меня, а слышу ушами, да и чувствую себя… Ох как погано я себя чувствую.

С этой мыслью я проваливаюсь в беспамятство.

Я очнулся в своей постели. Рядом сидел сумрачный Альф, слабым голосом я спросил:

Ну что? Получилось?

Видно было, что ему не очень хочется отвечать, однако и не ответить он не мог:

Вы знаете, Ваше Высочество. Результаты, мягко говоря, не однозначны.

Заметив моё разочарование, он заторопился:

Хотя Вы знаете, я сумел подсадить к Вам ещё одного демона.

Многозначительная оговорка, но я был слишком слаб, чтобы обратить на это своё внимание.

Что было?

Это не было похоже на обряд экзорцизма в обычном проявлении, вы всё время лежали недвижимо, но что-то явно происходило. Отток силы был капитальный и окно в мир демонов был открыть однозначно и нападение демонов на Вас тоже присутствовало, но концовка была несколько неожиданной.

Больше он ничего не сказал ни сейчас ни в дальнейшем, даже после моего приказа, сослался на амнезию, хотя я по глазам видел, что этот паразит врёт.

— Магией Вам не овладеть, — начал Альф.

Не скажу, что меня охватило отчаяние, вернее было бы сказать, что это было разочарование.

Ну вот. Столько мук, так старался, — мелькнула горькая мысль, но Альф не дал мне зарыться в пучину отчаяния.

— Я хотел сказать, что обычной магией вам не овладеть, да это и хорошо.

Этот вариант мне нравился больше. Если нельзя овладеть обычной магией, то можно овладеть необычной. Оставалось выяснить, что это за такая необычная магия и насколько она мне может помочь и в чём. Однако спросил я Альфа совсем не об этом:

— Почему хорошо, что мне не овладеть обычной магией? — спросил я с ярко выраженным интересом.

Альф немного помолчал, собираясь с мыслями, а потом как обычно устроил маленькую блиц-лекцию.

— Видите ли, этот обычай, не пускать мага править королевством возник не на пустом месте

— По мне так кажется, что всё очень неплохо, — осторожно заметил я. Король-маг это прежде всего стабильность, которая просто необходима всем сословиям. Крестьянам там разным. Купцам, например.

Вот что я больше всего не люблю в Альфе, так это то, что иногда он смотрит на меня как на малолетнего дебила. Вот и сейчас у него был точно такой же взгляд, да и тон был чрезмерно почтительный — такой, каким уговаривают маленьких детей «бросить каку».

— Кое в чём Вы правы, — протянул он.

Признаюсь, меня это задело, именно поэтому я возможно резко спросил:

— Только кое в чём?

Век мага долог, но только его. Какова вероятность того, что у него будут дети с подобными способностями? Очень мала. А не дай бог если будут, представьте себя достаточно большой срок на вторых ролях, без всякой надежды занять место, принадлежащее Вам по праву наследования. Люди успевают надоесть друг другу за какие то короткие 50–70 лет. Вы можете сослаться на эльфов и будете правы, но их образ жизни прошёл проверку временем и регламентирован множеством традиций и обычаев, но и то знали бы Вы какие там разыгрываются интриги,

Может быть соседи придут в восторг?

Со смертью монарха нередко нарушается преемственность в политике внутренней и внешней. Наследнику, опять таки, нередко нужны ГОДЫ на то, чтобы собрать в своих руках все нити управления и приобрести необходимый опыт.

Король-маг же способен ВЕКАМИ гнуть свою линию, постоянно переигрывая если не своих соседей, то их наследников. Через какое-то время это неминуемо приведет к нарушению политического равновесия. Единственный способ этого не допустить — сыграть на опережение. Задавить такого полубессмертного короля, пока он не заматерел. А это значит — война на уничтожение.

Это, к слову, и ответ на вопрос нужен ли такой король простому народу.

Вы бы поддержали человека, с которым ваша страна неминуемо погрузится в пучину жестоких войн?

А как отнесутся к магу на престоле его коллеги-маги? Обрадуются?

Чему? Тому, что теперь один из них может поставить себе на службу ресурсы целого государства, что неминуемо выведет его в искусстве магии на недосягаемую высоту? Или тому, что в войне на уничтожение, которую ему рано или поздно навяжут соседи, сей король будет вынужден использовать самую мощную, самую разрушительную, самую грязную магию, безнадежно дискредитируя всех, кто так или иначе причастен к магическому искусству? Ибо если человек нарушил один строгий запрет, чтобы получить власть, он нарушит любые запреты, чтобы эту власть удержать и спасти свою жизнь…

Может быть, такого человека поддержит Церковь? Поддержит того, кто способен нарушить ее монополию на Чудо? Кто способен приобрести неограниченную мистическую силу и объявить себя живым Богом?

Или это нужно высокородным дворянам? Вы уверены, что найдется хотя бы один гранд, желающий иметь всеведущего сюзерена, чья личная власть не будет ограничена НИЧЕМ, и чья опала может длиться ВЕЧНО?

Впрочем, найдутся и те, кто такого Короля поддержит.

Военные. Читай: худородное, служилое дворянство, не имеющее за душой ничего кроме родового оружия и крепкого коня. Эти пойдут за любым, кто способен привести их к победе (читай: богатой добыче). Сии благородные воители (при выполнении некоторых простых условий), с удовольствием примут в дар имение, конфискованное у норовистого гранда. Можно в комплекте с дочкой того же гранда.

Маги-неофиты, маги-неудачники и могущественные чернокнижники.

Первых достаточно поманить намеком на Знание, вторых — призраком Силы, а третьи окажут поддержку всякому, кто выступит против Церкви.

Впрочем, такая поддержка гарантированно выйдет боком.

Купцы. Ну здесь традиционно: кому война, а кому и мать родна. Была бы прибыль. Если с прибылью, то и тебя с потрохами продадут.

Обиженные Церковью. Аналог гугенотов в этом мире водится? Боевые ребята были.

Горожане. Именно мещане, бюргеры и городской средний класс были основной опорой личной власти Ришелье, Гитлера и Сталина. Ну это еще со времен Аристотеля повелось. Кто читал — поймет. Старая песня о главном. Официально, впрочем, картина была несколько иной. К несчастью для ГГ, центр Средневековой цивилизации не город, но замок. Горожане в то время составляли совсем смешной процент населения. Купцы и чернокнижники также далеко не самые многочисленные социальные группы.

Замечу, что попытка объединить под одним крылом вышеуказанных потенциальных союзников будет здорово смахивать на попытку запрячь в одну упряжку коня и трепетную лань.

Впрочем, если Вам интересно, то можно обратиться к одному из философов древности, знаменитому Су Са Ни Ну, который подробно описал проблемы, возникающие при этом. Ну и его оппонента, господина Вирджил Астел, более всего упирающего на эмпиричность запретов. Кстати полное собрание его сочинений стоит у нас в библиотеке. Все шесть тысяч шестьсот сорок томов.

Меня аж передёрнуло, когда я представил себя читающим всех этих философов. Ну да ладно, им философствовать — мне жить. Но в целом аргументацию Альфа я принял, оставалось научиться «своей» магии и всё будет хорошо.