"Гордые и свободные" - читать интересную книгу автора (Дейли Джанет)

7

Сгущавшиеся сумерки опустились на долину и поместье пурпурным сиянием. Элайза шагала по кирпичной дорожке, что вела от школы к дому. Мысли учительницы были невеселыми – беседа с мистером Гордоном прошла не очень-то успешно.

Неужели он будет так жесток, что накажет детей за любознательность? Тогда виновата в этом будет Элайза. Может быть, не нужно было ему ничего говорить? Видимо, придется вернуться к этому разговору снова, но понадобятся более убедительные доводы.

Элайза еще долго прогуливалась по дорожке взад-вперед, пока вдруг не увидела, как между деревьев кто-то идет. Приглядевшись, она узнала Уилла Гордона. Решив воспользоваться предоставившимся случаем, девушка подобрала юбки и бросилась наперехват.

– Мистер Гордон!

Он остановился, и Элайза быстро догнала его. На сей раз она старалась держаться сдержанно и солидно. Пусть видит – перед ним не взбалмошная девчонка, а учительница.

– Я хочу с вами поговорить.

– Снова? – усмехнулся он, однако лицо его было в тени, и Элайза не поняла, доброй или нет была эта усмешка.

– Да.

Может быть, зря она проявляет такую настойчивость? Но отступать было поздно. Глядя на помещика снизу вверх, Элайза лихорадочно перебирала убедительные доводы.

– Приходило ли вам в голову… – начала было она, но внезапно сообразила, что Гордон направлялся по тропинке, которая вела к негритянскому поселку. – А куда вы, собственно, шли?

– Хотел поговорить с Айком и Черной Кэсси об их детях.

Ответ звучал несколько уклончиво, и Элайза сочла нужным заметить:

– Уверяю вас, что Шадрач и Фиби ни о чем не знают. Это была моя идея. С детьми я ее не обсуждала.

– Я догадался об этом.

– И что же… что вы решили? – Эти слова вырвались у нее сами собой, потому что уклончивость Гордона начинала ее раздражать. – Если мне придется их учить, я должна знать об этом заранее.

– А вы уверены, что вам удастся их чему-то научить? Ведь они негры.

– Как вы можете говорить подобные вещи? Прежде всего они люди! – возмущенно воскликнула Элайза. – Им мало иметь пищу и крышу над головой. У них есть чувства, есть мечты. Мы должны дать им возможность проявить свои способности! Я вам просто поражаюсь! Ведь вы не какой-нибудь невежественный южанин, вы – чероки!

– Мисс Холл, – перебил ее Гордон, несколько утомленный этой тирадой. – Я хотел сказать вам, что моя жена не возражает. Вы можете учить их тому, чему сочтете нужным, при условии, что они по-прежнему будут выполнять свою работу по хозяйству. – Последние слова Уилл произнес с особым нажимом.

Элайза была так обрадована, что и не подумала спорить.

– Вы хотите им об этом сказать? Можно, я пойду с вами?

Она хотела видеть, как просияют лица детей, когда те узнают, что смогут учиться по-настоящему, а не подглядывая из-за подоконника.

Он немного поколебался, потом согласился:

– Как угодно.

– Спасибо, – горячо поблагодарила его Элайза, думая, что все-таки не зря приехала она в Гордон-Глен.

Фиби сидела на пороге хижины, опустив голову в колени. Весь день девочка тряслась от страха, уверенная, что хозяйка жестоко накажет ее за отлынивание от работы.

Шадрач потоптался возле сестры, потом улегся на землю, глядя в звездное небо. Он сложил руки на тощей груди, и в первый миг Фиби подумала, что мальчик вознамерился помолиться.

– Интересно, а где звери?

– Какие еще звери? – не поняла Фиби.

– Миз Элайза говорила, что где-то на небе, там, где звезды, звери живут. Я все смотрю-смотрю, а ничего не вижу.

Голос у Шадрача был озадаченный.

– Ты уж лучше бы не поминал миз Элайзу – не дай Бог мама услышит, – прошептала Фиби и боязливо поежилась. Как же ей было страшно! А из хижины доносились встревоженные голоса родителей.

– Плохие дела, Айк. Чувствую, быть беде.

Черная Кэсси покачала головой.

Рассказав мужу о случившемся, она все не могла успокоиться.

– Кто его знает, как повернется, – пожал плечами Айк.

– Теперь хозяева будут думать, что мы плохие негры. Учительница нажалуется мастеру Уиллу. Как пить дать нажалуется. А уж он нам спуску не даст.

Айк спорить не стал. В конце концов, Кэсси работала в господском доме, кому, как не ей, знать, чего ждать от хозяев. Сам Айк с утра до вечера торчал в кузне.

– Мастер Уилл – человек добрый, – все же заметил он.

– Так-то оно так, но на кой ему плохие негры, – причитала Кэсси. – А вдруг он пошлет Фиби и Шадрача работать на поле? Малютка Шад слишком слабый, он не выдержит.

– Я знаю.

Айк покосился на свои могучие лапищи. Непонятно, как у него мог родиться такой хилый сынишка. Зато Шадрач головастый. Все ему интересно, до всего есть дело. Айк ничуточки не удивился, что мальчуган крутится возле школы.

– Айк, – дрожащим от страха шепотом произнесла Черная Кэсси. – А вдруг мастер Уилл решит продать наших детишек на Юг, на сахарную плантацию?

Айк знал, что именно этого она больше всего и боится. Сколько лет Кэсси уж не поминала о своих прежних детях. Прежний хозяин продал их на одну плантацию, а ее – мастеру Уиллу. Когда Айк впервые увидел Кэсси, она была сама не своя от горя. Пришлось поскорее сделать ей новых детей, чтобы успокоилась. И вот тебе пожалуйста – опять трясется от страха, боясь потерять мальцов, прижитых в новом браке.

– Не будет этого, – буркнул Айк, крепко взяв ее за руку. Он притянул жену к себе и повторил: – Не будет этого.

Но сам знал, что с судьбой не поспоришь.

Где-то на краю поселка залаяла собака. Фиби поначалу не обратила на это внимания, но собака внезапно жалобно заскулила. Тогда девочка стала вглядываться в сумерки, уловив, что в поселке воцарилась тревожная тишина – даже посуда не звенела, – а негры неподвижно застыли у своих домов, глядя в сторону большого дома.

– Ой, кто-то идет, – сказала Фиби.

Фигуру хозяина она узнала издалека и, онемев от страха, попятилась к дому.

– Мастер Уилл! Сюда идет!

– Говорила я тебе, Айк! – ахнула Черная Кэсси.

Она выглянула наружу, обняла дочь за плечи, притянула к себе.

– Вот выдерут тебя, тогда будешь знать.

Голос ее звучал вроде бы сердито, но Фиби чувствовала, как руки матери дрожат от страха, и понимала, что Кэсси боится за своих детей.

– Все хорошо! – жизнерадостно сообщил Шадрач. – С ним миз Элайза.

Элайза шла за Уиллом Гордоном меж хижин, где жили негры. Она улыбалась и кивала всем направо и налево, но жители поселка отвечали мрачными, настороженными взглядами. Лишь кое-кто вполголоса говорил:

– Доброго вам вечера, мастер Уилл.

Элайза почувствовала себя чужачкой, нежеланной гостьей и инстинктивно придвинулась к Уиллу Гордону.

Пахло дымом и стряпней. Негры сидели на скамейках перед своими домами, с опаской наблюдая за белыми.

Возле самой последней хижины Элайза увидела маленького Шадрача. Подгоняемый матерью, он встал рядом с сестрой и склонился в почтительном поклоне, однако страха в его глазах не было.

– Наше почтение, мастер Уилл, – зычно произнес Айк.

Элайза была шокирована тем, что хозяин дома без рубашки. На черной голой груди, широкой и могучей, криво висела подтяжка. Элайза смущенно отвернулась.

– Айк, Кэсси. – Уилл Гордон остановился, не поднимаясь на крыльцо. – Хочу поговорить насчет ваших детей, Фиби и Шадрача. Говорят, они торчат возле школы, подсматривают за уроками. И уже не первый раз.

– Это больше ни в жизнь не повторится, мастер Уилл, чтоб мне провалиться! – пообещала Черная Кэсси. – Ноги их больше там не будет. Уж мы с Айком дали им жару, отругали их как следует. Они и сами не рады. Мы им сказали, что, если еще будут совать свой нос куда не надо, мы всыплем им по первое число.

– А вот мисс Холл хочет, чтобы они ходили в школу, чтобы они научились грамоте и арифметике. Она считает, что сможет их научить.

Уилл скептически покосился на Элайзу, однако та увлеченно рассматривала своих будущих учеников и ничего не заметила. Шадрач разинул рот, его темные глаза радостно вспыхнули. Фиби же стояла молча, насупившись, словно не верила собственным ушам.

– Слыхала? Слыхала? – возбужденно обернулся Шадрач к сестре, но Черная Кэсси велела ему замолчать.

– Завтра утром Фиби и Шадрач должны явиться в школу к мисс Холл. Теперь они будут ходить на уроки.

– Они придут, мастер Уилл, – торжественно пообещал Айк, а жена метнула на него уничтожающий взгляд.

– Но зарубите себе на носу, – предостерег Гордон. – Миссис Виктория хочет, чтобы они не отлынивали от работы по хозяйству.

Все, кроме Кэсси, согласно закивали. Ей же, судя по всему, эти новшества были не по нраву. Элайза удивилась. Казалось бы, мать должна радоваться, что ее дети получат образование. Шадрач и Фиби сияли от счастья – вот что главное, подумала учительница, когда они с Гордоном двинулись в обратный путь.

– Представляешь, Шад, мы научимся читать и писать!

Фиби не верила своему счастью. Поскорей бы рассказать об этом Дьетерономи Джонсу. Скоро она будет такой же умной, как он.

– Угу! Вот это здорово!

Шадрач чуть не лопался от радости.

Но Кэсси была настроена мрачно.

– Зачем ты сказал, что они будут ходить в школу? – набросилась она на мужа. – Не выйдет из этого добра. Зачем им учение? Только голову детям заморочат. Начнут мечтать о свободе. А они – рабы. В мире нет места для негра, знающего грамоту.

– Кто его знает, Кэсси, может, мир еще переменится.

– Ничего не переменится. Зачем только приехала сюда эта Элайза! Мы еще нахлебаемся с ней горя.

Айк хотел обнять жену за плечи, но Кэсси сердито отмахнулась от него и ушла в дом. Айк понимал ее чувства, но не разделял их. Мастер Уилл – человек умный, добрый. Он много раз говорил, что индейцам чероки пришлось изучить книги и законы белых людей, что только благодаря этому они сумели сохранить свободу. Сам же Айк умел наточить плуг, починить колесо, подковать лошадь, только и всего. Если получилось у индейцев, может, получится и у черных. Бунтовать против господ – дело безнадежное. Никто еще таким способом свободы не завоевал. Наверно, все-таки индейцы придумали правильно.

Когда наутро Элайза пришла в школу, у дверей уже стояли двое новых учеников. Смущенные и радостные, они вошли за учительницей в класс и благоговейно огляделись по сторонам, боясь до чего-нибудь дотронуться. Элайза дала им время освоиться. Вскоре Шадрач увлекся глобусом, стоявшим в углу комнаты.

– Это земной шар, – объяснила Элайза. – Гордон-Глен находится примерно вот здесь. – Она показала место на глобусе, потом повернула его. – А вот здесь Африка, ваша родина.

Он недоуменно нахмурился.

– Как это, мэм? Моя родина тут, на плантации. Никакую Африку я не знаю.

– Ты-то не знаешь, но твои родители или их родители приехали сюда из Африки.

– Откуда вы это знаете?

– Все черные люди родом из Африки. Это континент, аборигены которого имеют черную кожу.

– А что такое «абориген»?

– Туземец, местный житель. Вот здесь, например, аборигены – чероки. Они жили в этих горах еще до того, как появились белые.

В класс вбежал Кипп и замер на месте, увидев Фиби и Шадрача.

– А эти что здесь делают?

– Это новые ученики. Они будут заниматься вместе с вами, – объяснила Элайза, с улыбкой глядя на негритянских детей.

– Рабам здесь не место, – надменно заявил Кипп. – И потом, они такие тупые, что все равно ничему не научатся.

– То же самое джорджийские гвардейцы говорят о чероки, – парировала Элайза.

Кипп взглянул на нее исподлобья, но препираться перестал. Элайза надеялась, что с остальными детьми проблем не будет. Класс наполнился учениками, начался первый урок.

Слава Богу, никто, кроме Киппа, не проявлял к новичкам открытой враждебности. Младшие дети, девятилетний Том Мерфи и семилетняя Ксандра, вообще не обращали на них внимания, а остальные, включая Темпл, делали вид, что ничего особенного не произошло, хотя вряд ли были довольны.

Элайза начала урок с молитвы, напомнила ученикам о золотом правиле: «Хочешь, чтобы люди обходились с тобой хорошо, – обходись с ними хорошо и сам». Она надеялась, что Господь восстановит гармонию в ее классе. Но чуда не произошло. Вскоре, следуя модному в те годы ланкастерскому методу обучения, Элайза стала назначать ответственных за разные задания.

Кипп вскочил и выпалил:

– А я не возьму к себе в группу этих рабов!

Воцарилось гробовое молчание. Элайза знала: ученики ждут, как она отреагирует на этот вызов.

– А я и не собиралась назначать тебя ответственным, Кипп. Для этого ты, увы, недостаточно умен. Может быть, когда-нибудь ты и поумнеешь, но пока тебе еще рано.

Лицо Киппа исказилось от ярости, его самолюбие было жестоко уязвлено. Кипп был уверен, что он умнее всех на свете. На самом деле это было не так уж далеко от истины, однако Элайза считала, что не мешает поставить мальчика на место. Слишком уж много он о себе воображает.

– Неправда!

– Ты уж не позорься, Кипп. Лучше сядь и помалкивай. Над тобой и так все смеются.

В классе и в самом деле кто-то хихикнул.

Кипп сердито огляделся по сторонам, но улыбались уже все, и тогда он, пристыженный, сел на место.

В следующее воскресенье все отправились на службу в близлежащую церковь моравских братьев. Сама Элайза принадлежала к пресвитерианской церкви, однако считала своим долгом сопровождать Гордонов на богослужение.

Когда служба закончилась, прихожане вышли во двор поболтать и обменяться свежими новостями. Вскоре разговор зашел о бесчинствах, творимых джорджийской милицией. Уилл Гордон как член Национального Совета, как всегда, оказался в центре дискуссии. Все хотели знать его мнение.

Темпл слышала, как отец объясняет прихожанам, что намерен предпринять Совет. Балтиморский адвокат Вильям Вирт предложил свои услуги вождю Джону Россу и готов защищать интересы народа чероки в Верховном суде Соединенных Штатов.

Когда люди стали расходиться по домам, Темпл спросила отца:

– А кто такой этот Вильям Вирт? Справится ли он с филадельфийскими законниками?

– Джеремия Эвартс из Американского совета иностранных миссий отзывается о мистере Вирте самым лестным образом. Этот человек двенадцать лет был генеральным прокурором Соединенных Штатов. Пейтон Флетчер пишет мне, что Вирт – верный сторонник конституции, и потому с президентом Джексоном ему не по пути.

– Понятно, – протянула Темпл, не вполне поняв, при чем здесь конституция. – А когда мистер Вирт начнет защищать нас в Верховном суде?

– Как только представится удобный случай. Долго ждать не придется. Джорджийцы арестовали множество индейцев за добычу золота в горах. Если хоть один из арестованных будет осужден джорджийским судом, мистер Вирт немедленно подаст апелляцию в Верховный суд, ибо штат Джорджия не обладает юрисдикцией над нашими землями.

– Ну и что это даст?

– Как что? Решится проблема юрисдикции! Джорджийцы утверждают, что эти земли принадлежат им. Мы настаиваем на том, что хозяева здесь мы. Если Верховный суд примет нашу сторону, тем самым раз и навсегда будет подтверждена наша правота.

– И значит, джорджийцы не смогут изгнать нас с наших земель?

– Вот именно.

Темпл остановилась возле коляски, взглянула на отца снизу вверх.

– И мы можем ни о чем не беспокоиться? Ведь мы владеем этими землями по договору, Верховный суд не может здесь ничего изменить.

– Вот и я тоже так думаю.

Уилл обернулся, поджидая, пока жена с малышом на руках приблизится к коляске.

Темпл не знала, что и думать. Клинок Стюарт сильно сомневался в том, что в Верховном суде к индейцам чероки отнесутся по справедливости. Кто же прав? Уилл усадил в коляску сначала жену, потом мисс Холл. Элайза села напротив Виктории, а та с вежливой улыбкой спросила учительницу:

– Как идут дела в школе, мисс Холл?

– Совсем не плохо, миссис Гордон.

– А ваши новые ученики, Шадрач и Фиби?

– Они молодцы, – поспешно сказала Элайза. – Особенно Шадрач. Он очень способный.

– И у вас не возникло никаких проблем? – слегка удивилась Виктория.

– Абсолютно.

Темпл заметила, что Элайза искоса взглянула на Киппа.

После того памятного случая Кипп в классе негритянских детей не задирал, но зато изводил их как мог в свободное от уроков время. Иногда его шутки были довольно жестокими. И все же Элайза не нажаловалась на мальчишку. Темпл взглянула на учительницу с уважением. Хорошо бы, чтобы в Верховном суде судьи оказались такими же сдержанными и справедливыми, как мисс Элизабет Холл.