"Рифы космоса (трилогия)" - читать интересную книгу автора (Пол Фредерик, Уильямсон Джек)

Глава XIX

Он потерял сознание.

Но где-то в глубине мозг продолжал лихорадочно работать.

Ему снился сон.

Напряженное тело болит от впившихся ремней. Над Райлендом склоняются доктор Трейл и генерал Флимер.

— Признайтесь же, Райленд! — хрипи настойчивый голос генерала. — Мы знаем, что в дверь вам постучали, вы оставили бумаги на столе и пошли открывать. Кто там стоял?

И вдруг он вспомнил.

Невероятным, сказочным образом анестезия рассеяла липкий туман в памяти.

Это была не Анжела Цвик. И не полиция Плана — они действительно пришли за ним только в понедельник.

За дверью стоял худой мужчина в испачканной кровью униформе, сгибаясь под тяжестью плотно набитого саквояжа — стандартного полетного саквояжа космонавта.

— Хоррок!

— Т-с-с…

Райленд быстро пропустил его в комнату и запер дверь. Бросив саквояж, Хоррок тяжело оперся на стол. На губах его выступила розовая пена, брызги сукровицы падали на желтую телетайпную бумагу.

— Вы ранены, — сказал Райленд. — Я вызову врача.

— Это может подождать, — прошептал Хоррок, вытирая губы. — У меня для вас сообщение, очень срочное. От вашего старого друга…

Осторожно усадив раненого в кресло, Райленд выслушал сообщение. Хоррок задыхался, тяжело, мучительно кашлял.

Старым другом оказался Рон Донвуд. Хоррок виделся с ним в маленькой колонии на незарегистрированном астероиде, где корабль полковника Лескьюри сделал остановку для пополнения запасов реактивной массы. В сообщении говорилось о Рифах космоса и особой форме жизни — фузоритах, которые эти Рифы построили. Самыми основными в сообщении были сведения о пространственниках и способе их передвижения.

— Донвуд хочет, чтобы вы знали — в открытом космосе есть жизнь, — хрипел Хоррок. — Это — новый край для освоения, живой и бесконечный. Но с помощью ракет его не освоить. Нам необходим нереактивный двигатель…

Райленд попытался объяснить, что это невозможно, поскольку противоречит третьему закону Ньютона.

— Но пространственники летают… Донвуд велел сказать… чтобы вы знали… И еще. Ваш отец ему объяснил… эффект открытого края… — Он снова закашлялся, брызгая красноватой слюной. — Простите… Это означает, что замкнутое пространство освоения — это замкнутое общество, как в системе Плана. Открытые границы, открытый край — это Рифы. А Рифы — это свобода. Свобода навсегда!

Райленд начал понимать, что произошло с его отцом.

План существовал для управления замкнутым обществом, дошедшим в своем расширении до границ дальности полета ионных ракет. Отец видел бесконечные возможности в освоении межзвездного пространства. Но даже мечта об этом была предательством в замкнутом мире Плана.

— Донвуд знает Планирующего Криири… — закончил свой рассказ Хоррок. — Думает, этому человеку можно верить… Он сможет понять, что человек важнее Плана… Если только дать ему работающий нереактивный двигатель… Но Донвуд предупредил… больше никому не доверять…

Отказавшись от помощи врача, он только позволил сделать укол эвабиотика из набора первой помощи, который предусмотрительно утащил с «Кристобаля Колона», и спрятался в комнате отдыха, опередив Анжелу, вернувшуюся с подносом бутербродов и кофе. Когда Райленд избавился от девушки, Хоррока уже не было.

Окровавленный саквояж рассеял недоверчивость ученого. Он содержал большие светящиеся восьмигранники-кристаллы из углеродного коралла, потрясающие стереоснимки Рифов космоса, пироподов и пространственников и, самое главное, тетрадку с наблюдениями Рона Донвуда, доказывающими, что пространственники в самом деле не используют реакцию противодействия.

Мозг, доверяющий только очевидным фактам, сразу заработал.

Будучи математиком, Райленд понимал, что части уравнения должны равняться друг другу. Как физик, знал, что физически уравновешивающее количество может быть неуловимым (например, нейтрино, необходимое для уравновешивания ядерных реакций). В его собственных уравнениях, описывающих создание нового вещества и расширение Вселенной, новая масса «X» появляющегося вещества была еще неуловимее, чем нейтрино, потому что он даже не мог определить ее природу.

Теперь Райленд понял все. Истина, заключенная в простом факте полета пространственников, была так же проста, как дважды два — четыре. Неизвестное прежде количество, равнявшееся новой массе в его уравнениях, было, наконец, идентифицировано.

Кинетическая энергия!

Момент движения, заключенный в разбегающихся Галактиках, которые неизбежно расталкивала расширяющаяся Вселенная!

С удовлетворением профессионала Райленд отметил, что третий закон движения вовсе не нарушается. Он просто трансформируется. Кинетическая энергия летящего пространственника точно уравновешивается эквивалентной энергией новой массы. Реакция описывается классическим уравнением зависимости энергии и массы:

Последний множитель (квадрат скорости света) означает, что ничтожная масса эквивалентна гигантской кинетической энергии. Вот почему он так долго не мог определить фактор «X»! Даже самый долгий полет пространственника создаст неощутимо малое количество атомов водорода, которые прибавятся к облачку, созданному жизнедеятельностью самого существа.

Запершись в кабинете, Райленд взялся за работу. Прилив возбуждения смел всякую усталость и даже страх, который доставил визит Хоррока.

Простое замещение моментом движения неизвестного множителя в уравнениях позволило ему теперь развить целую теорию. Простое преобразование описывало поле, необходимое для создания новой массы и эквивалентного момента движения. Вопросы материалов и конструкции оказались более сложными, но к полудню в воскресенье Райленд уже составил полное описание нереактивной тяговой системы с эффективным усилием в полмиллиона тонн.

Почувствовав внезапно навалившуюся усталость и голод, он побрел в безмолвную темноту туннеля, чтобы умыться в лаборатории. Раковина до сих пор была испачкана кровью Хоррока. Райленд доел засохший бутерброд, допил остатки горького дрожжевого кофе и заснул в кресле, вяло подумав напоследок, что трудно будет добраться до Планирующего Криири, не доверяя более никому.

Проснулся он рано утром в понедельник. Шея затекла, в мозгу маячило воспоминание о ночном кошмаре: они с Хорроком спасаются бегством от полиции Плана.

Спрятав полетный саквояж за ящиком картотеки и сунув испачканные кровью бумаги в люк мусоросжигателя, Райленд упаковал свои записи и стереоснимки Рифов в чемоданчик. До прихода Анжелы и Опорто оставалось еще два часа.

Никому больше не доверяй…

В туннелях, соединяющих сектор компьютеров Планирующей Машины с рабочими помещениями людей Планирующего, царил полумрак и пустота. Прохладный воздух с тихим гулом вырывался из раструбов вентиляторов. Утренний час пик, когда клерки ринутся на рабочие места, еще не начался. Время от времени на глаза Райленду попадались только техники в серых комбинезонах. Как странно было это напоминание о милях камня над головой, в то время как в его чемоданчике лежал ключ к звездам!

Райленду никогда не приходилось еще бывать в приемной Планирующего, но дорогу туда он знал. Охранник, осмотревший его после выхода из лифта, взмахом руки разрешил идти дальше. На стене рядом с ним висел плакат: «Ограниченный доступ! Вход для опасников только под охраной!».

Но Райленда это не касалось.

Перед входом в помещение Планирующего новый охранник еще раз изучил его значок, выбил номер на телетайпе. Райленд затаил дыхание, ожидая ответа Машины. Но охранник поднял от стучащего телетайпа взгляд, полный невольного уважения.

— Проходите, сэр.

Девушка за телетайпом в приемной потребовала назвать причину визита. Он объяснил, что сообщение секретное. Тогда она попросила указать его характер. Райленд отказался, настаивая на особой секретности. Подумав, девушка отправила его к первому помощнику Планирующего.

Первый помощник оказался громадным толстым человеком с выпученными лягушачьими глазами на синеватом лице. Полированная дощечка на столе сообщала, что зовут его Флимер.

В жабьих глазах генерала читалось цепкое любопытство по поводу секретного донесения.

Планирующий Криири? К сожалению, он еще не вернулся из недельной поездки с семьей. Несомненно, в конце недели они будут на месте, но вряд ли ему удастся выкроить минутку — слишком напряженное рабочее расписание. Конечно, Планирующий знает о заслугах автора новых геликальных катушек, но обязанности его так обширны, что приходится перекладывать часть дел на подчиненных…

В конце беседы генерал мягко намекнул, что посетители, выказывающие недоверие помощникам, редко имеют возможность лично встретиться с ним самим.

Райленду ничего не оставалось, как оставить свое сообщение, указав, что речь в нем идет о Роне Донвуде и новом двигателе для ракет. Флимер угрюмо пообещал сообщить, когда Планирующий решит принять автора.

Когда он вернулся в свой рабочий кабинет, стрелки часов миновали полдень. Следов Опорто и телетайпистки не обнаружилось — словно они вообще не приходили на работу. Саквояж Хоррока по-прежнему лежал за ящиком картотеки. Из телетайпа на пол свешивалась набежавшая бумажная лента. Райленд запер дверь и начал искать место, чтобы спрятать описание нереактивного двигателя.

На полке, среди справочников? Глупо. Щель между ящиком и стеной и так вызывает подозрения. Стол лишен тумбочек. Практически, мельком подумал он, Планом не предусмотрены места для личных секретных бумаг.

Прятать описание было некуда. Кроме, пожалуй, собственной памяти.

Когда Райленд бросал листы чертежей в люк мусоросжигателя, в дверь громко и требовательно постучали…

«Центр отдыха». Камера пыток, глубоко спрятанная под землей, находящаяся в некотором несоответствии со своим официальным названием.

Помещения слева и справа от камеры Райленда были заняты неблагонадежными хирургами, уличенными в каком-то антиплановом деле. Терапевтический кабинет дальше по коридору занимало странное существо, созданное этими хирургами из отходов тканей в орган-банке. Существо бешено металось в привязных ремнях, пока не умерло.

Потом было покончено и с хирургами. Оставался только Хоррок в соседней камере и Опорто в камере напротив. Райленд видел их редко — основное время его держали в терапевтической.

Там его пристегивали к кушетке, накладывали электроды на дрожащее тело. Безжалостный свет бил в лицо, шею сдавливал железный воротник. Толстый терапист, склонившись над ним, хриплым голосом задавал вопросы.

Какое сообщение передал ему Рон Донвуд через Хоррока?

Где обитают пироподы, фузориты, пространственники?

Как построить нереактивный двигатель?

Сначала он мог бы еще отвечать, но кольцо раскаленным обручем сжимало горло, не давая вымолвить ни слова. Даже когда дух его сломился, когда он уже готов был с радостью доверить любому все, что знал, они не позволяли ему произнести ни одного слова.

— Донвуд?

— Рифы космоса?

— Фузориты?

— Пространственники?

— Пироподы?

— Нереактивная тяга?

Хриплый настойчивый голос не умолкал. Агония продолжалась, пока прошлое не исчезло в тумане боли и безумия…

Воротник перестал душить Райленда — он больше не пытался что-либо сказать.

И даже не пытался думать на эту тему.

Память его была стерта.