"Эпицентр" - читать интересную книгу автора (Партыка Кирилл)ГЛАВА 9Звук вертолета возник как едва слышный стрекот, окреп, превратился в вибрирующий рев, и наконец из-за стены леса выскочила гигантская железная стрекоза. Она сделала круг над заводом, с нее высматривали нас. Это была боевая машина, несущая мощное вооружение. Ольга и Профессор стояли рядом, задрав головы. Вертолет сделал еще один круг и пошел на посадку. Пилот не стал сажать машину на крышу цеха. Видно, знал, что крыши здесь непрочные – для того самого «пушечного» эффекта при случайном взрыве. Вертушка приземлилась рядом, на бетонном пятаке недалеко от заводоуправления. Ротор, вращаясь, вздымал клубы пыли и мусора. Из кабины выбрались четыре фигуры в спецназовском снаряжении. Они видели нас на краю крыши и призывно замахали руками. Мы отправились на зов. У спезназовцев не было никаких знаков различия. Неизвестно, из каких они войск и в каких званиях состоят. Я подошел к высокому бойцу с пулеметом Калашникова на плече. Он командовал прибывшими. Руки он мне не подал, только скупо осведомился: – Ранения есть? Я отрицательно мотнул головой. На этом наше общение исчерпалось. Пилот заглушил двигатель. Ожидание предстояло долгое. Потоптавшись, мы с Профессором отошли к уцелевiей скамейке и уселись на нее. – Что вы о них думаете? – спросил Профессор. – Ничего. Пушечное мясо. – Недружелюбно они настроены. – Нормально. Им так положено. Ольга осталась с прибывшими. С ней они оказались более разговорчивыми, но о чем шла речь, я не слышал. Чувствовал только, что ничего важного там не происходило. Неудивительно. Разговаривать станет тот, кто прилетит следом, через сутки. Время тянулось ужасно медленно. Я не знал, чем себя занять. Профессор что-то чертил прутиком на земле. Подошла Ольга. – Что нового? – спросил я. Она только пожала плечами. Под вечер мы развели костер, а бойцы так и толклись возле своего вертолета. Они порой косились в сторону поселка, когда оттуда, из-за заводской изгороди, доносились странные пронзительные звуки. Возможно, это были голоса Жмуров, а может, и еще что. Я «прощупал» спецназовцев и обнаружил стандартный набор: инструкции и уставы, недовольство службой, желание выпить и образы голых девок. И еще от них тянуло кровью, большой кровью. Слишком большой даже для спецназа. Они ничего не знали, да и знать не хотели. Им не нравилось, что их загнали сюда, в это жуткое и гиблое место. Они побаивались, одни меньше, другие больше. Но, в сущности, никакого интереса они не представляли, и я перестал обращать на них внимание. Мы натаскали веток и соорудили из них постели. Ольга куда-то подевалась. Я ее не видел, но чувствовал, что она поблизости. Потом я ощутил ее злость и легкий испуг. Одновременно загомонили несколько голосов. Я огляделся. И увидел недалеко от вертолета Ольгу с двумя бойцами. Бойцы явно пытались ухаживать за ней – по-своему, по-солдатски. Ольга сердито оттолкнула протянутую к ней руку. Этого нам еще только недоставало: перегрызться из-за женщины. Им женщин что, на Большой земле не хватает? Но нет, это просто от скуки. Я чувствовал, что Ольге ничего особенно не угрожает. Да и сама она не из института благородных девиц, в случае чего способна дать отпор. Мне лучше бы не ввязываться. Бойцы продолжали подступать к Ольге. Она хотела уйти, но один из ухажеров преградил ей дорогу. Другой обнял ее сзади. Ольга оттолкнула одного и попыталась ударить ногой второго, но тот увернулся – дело свое знал. Я вздохнул и поднялся. Ну не дадут покоя, черт бы их подрал!… И тут же меня посетило странное ощущение. Я сперва не понял, что это такое, и насторожился. Ощущение возникло в тот самый момент, когда я окончательно решил вмешаться и обдумывал, как это сделать без большого скандала. Бойцы парни задиристые. Я для них просто ханыга из Зоны, церемониться со мной они не станут. Эти гоблины непременно затеют драку – от скуки и из самоуверенности. Вот тут-то у меня внутри и шевельнулось… Я наконец сообразил, что это за незнакомое (и отчасти знакомое) чувство… Может, Профессор не прав и Кошки не такие уж неблагодарные существа? Может, они все же отблагодарили меня, и весьма щедро? Или это получилось случайно? Например, когда я с их помощью приводил к порядку обитателей Форта. Могли сохраниться устойчивые остаточные явления. Гадать бесполезно. Но я привык, что разные необычные ощущения у меня попусту не возникают. Для начала я заставил одного из ухажеров бросить автомат. Боец застыл на месте, постоял в нелепой и как будто удивленной позе, а потом стряхнул с плеча ремень и швырнул оружие на землю. Второй недоуменно уставился на него. И тут же сделал оборот кругом. Он выполнил команду четко, даже с некоторым щегольством. Ольга, не дожидаясь продолжения, направилась к костру. Я «отпустил» ухажеров. Первый, обалдело повертев головой, подхватил автомат. Второй снова развернулся вокруг своей оси. Между ними возникла перебранка: каждый обвинял другого в своем нелепом поступке. Ничего, скоро помирятся. А вот проявившуюся у меня кошачью способность И все же я не утерпел. Профессор, приволокший очередную охапку веток, вместо того чтобы умостить ею импровизированную постель, вдруг швырнул ношу в костер. От занявшейся листвы повалил едкий белесый дым. Профессор, которого я тут же «отпустил», захлопал глазами, машинально сунулся в огонь, потом обозвал себя ослом и отправился в новую ходку. Сомнений не оставалось. Но мне вдруг захотелось – единственно для пущей убедительности – заставить Ольгу поцеловать меня. Однако безобразничать я не стал. (Целоваться она и так бы не отказалась.) Что-то подсказывало мне, что обретенные возможности не исчезнут наутро. Прежде чем улечься, когда Профессор отвернулся, я подошел и просто поцеловал Ольгу, безо всяких паранормальных ухищрений. Она крепко прижалась ко мне, и поцелуй получился жаркий. Жаль, что сейчас не продолжишь… Я долго лежал, глядя на затухающий костер и обдумывая варианты дальнейшего развития событий. Как ни поверни, радужные перспективы не вырисовывались. Кошки по-прежнему молчали, будто исчезнув из пределов досягаемости моего «сканера». Но теперь это беспокоило меньше. Осторожно перекатывая где-то глубоко внутри себя их «подарок», я незаметно уснул. …Наутро спецназовцы оставались здоровехоньки и бодры. Никаких признаков Чумы. Они, конечно, доложили, куда надо, поэтому нового визита долго ждать не пришлось. Второй вертолет объявился после полудня. Маленькая, заграничного производства изящная машина, больше похожая на летающий дорогой автомобиль, довольно долго кружила над заводом. Нашу компанию и первую вертушку с ее борта, конечно, давно заметили, но, видимо, осторожничали. Как-никак это впервые после Чумы. Наконец второй вертолет пошел на посадку и взметнул мусор неподалеку от первого. Прозрачная дверца откинулась, на землю спрыгнул человек и направился к нам. Не к спецназу, а именно к нам: ко мне, Ольге и Профессору. У меня хорошее зрение. Но я не поверил своим глазам. Я не верил им, как и своему «шестому чувству», пока человек приближался, невысокий, плотный, чуть лысоватый, такой знакомый. Я отказывался верить даже тогда, когда он подошел вплотную и протянул мне руку: – Здравствуй, Сергей. Меня поразило не столько то, что он жив, сколько его присутствие здесь. Я ждал кого угодно, но не его. Хотя, почему, собственно?… – Монгол,- сказал я охрипшим голосом.- Черт бы вас побрал! Монгол расхохотался: – Формально уже и побрал. Как ты, нормально? Я не знал, что ему ответить. У меня имелись вопросы, но их была такая уйма и они так беспорядочно теснились в голове, что я просто онемел. Монгол опять засмеялся. – Придите в себя, товарищ майор. Мы с вами на службе. – Только не я,- с трудом выдавилось из моих губ. Монгол посерьезнел. – Ладно, об этом позже. Княгиня,- он кивнул на Ольгу (значит, это был ее оперативный псевдоним),- мне уже доложила. – Это Инструктор? – обернулся я к ней. – Н-нет. Я вообще не знаю… – Конечно, не знает,- подтвердил Монгол.- Лично мы не контактировали, только по радио. Вот так дел ты, Ездок, тут наделал! Кто бы мог подумать! У нас там целая бригада яйцеголовых напрягалась, планы и методики разматывала. А ты одним махом все насмарку! Что такое ты ему передал? – Кому? – Тому, что было в колодце? – Откуда вы все знаете? – спросил я.- Это вы все подстроили? Как? – Давай-ка отойдем,- предложил Монгол. Мы не спеша двинулись вдоль стены цеха. – Ты неплохо потрудился,- сказал Монгол, закуривая.- Результат, правда, не тот, и придется нам многое расхлебывать… Ладно, это потом. В Зоне тебе больше делать нечего. Полетишь со мной. Ты мне еще очень понадобишься. – Господин полковник,- вкрадчиво сказал я.- Или уже генерал? Я жду объяснений. По-моему, я их заслужил. – Будет время, объясню. – Лучше сейчас. Надоело играть втемную. – Какая разница?! – усмехнулся Монгол. – Тебе покажется, что в светлую, а на самом деле все равно втемную. Жизнь у нас такая и работа. «Броня» у него была покрепче Ольгиной, но он сильно волновался. И кое-что я сумел уловить. Без меня он вернуться не мог. Ему нужно отчитаться и представить материал. А я и есть материал, с которым будут работать. Наверно, очень тщательно будут, возможно, даже препарировать. – Я хочу знать, что произошло и по какой причине. И кто за всем этим стоит? – заявил я. Монгол хмыкнул: – А смысла жизни тебе не открыть? Впрочем, это вряд ли, я его сам не знаю, как и остальные. – Расскажите то, что знаете. Я понимал, что ни черта он мне не расскажет. Ничем его не проймешь и не заставишь откровенничать. Кроме, наверно, одного, о чем он все-таки не знает. Хоть чего-то он не знает, на мое счастье… Я чуть-чуть, самую малость, так, чтобы он не заметил и ничего не заподозрил, – Душновато,- сказал он с недоумением.- Осень, а душновато. – Это ничего,- сказал я,- сейчас ветерок подует.- И слегка усилил давление. Перебарщивать нельзя. Если эта лиса заподозрит, почует, что я имею над ним какую-то власть… Что он выкинет, не просчитаешь. Монгол есть Монгол. Я, конечно, мог приковать его и вообще, наверно, скрутить в бараний рог. Но не это мне было нужно. Мне нужна правда. От самого начала и до самого конца. И я намеревался вытянуть ее из Монгола во что бы то ни стало. Он опять утер лоб, на котором выступил пот, потом потер ладони друг о друга. Ему было не по себе. Но он ничего не понял. – Хорошо,- сказал наконец Монгол.- Я тебе объясню. Но при одном условии. Ты летишь со мной и безоговорочно сотрудничаешь во всех смыслах без этих твоих «не буду», то да се. Он подсознательно, сам этого не понимая, сопротивлялся моему воздействию, искал соломинку, предлог, позволяющий развязать язык. Я кивнул. – Почему вы исчезли? – Да не с этого надо начинать,- раздраженно сказал Монгол. – Тогда расскажите, кто все это затеял? Монгол пожевал губами. – Ну кто… Не я, конечно. Ладно, давай по порядку. Четыре года назад чужеродный объект появился в верхних слоях атмосферы над нашей территорией. Его, понятно, сбили. А вскоре началось… Так что, по большому счету, никто ничего умышленно не затевал… – А разобраться, что сбиваем, прежде чем сбивать – не царское это дело?! Монгол поморщился: – Давай не будем лезть в чужие дебри. Разбираться, понимаешь, время иногда не позволяет. Пока будешь разбираться, такие могут наступить последствия!… – А если не разбираться, тоже последствия: Зона во всей ее красе. – Да, Зона.- Монгол тяжело вздохнул.- Ты вряд ли об этом задумывался, но давай взглянем на Зону с политической и экономической точки зрения. С одной стороны, она у государства как бельмо на глазу. Из-за нее столько международных коллизий возникло… Я тебе раньше немного рассказывал. Нас обвиняли во всех смертных грехах – от нарушения прав человека до узурпации научных знаний, являющихся априори международным достоянием. Раньше на это можно было, скажем прямо, наплевать. Но потом стало нельзя. Кризис, экономика в коллапсе, в стране черт знает что. Разброд и шатание. Повылезла всякая сволочь, которая до поры сидела тихо и помалкивала, ждала удобного момента. За рубежом кругом враги и недруги. Союзников нет. Всяких игрушечных диктаторов в расчет не берем. В итоге – экономические диверсии и окончательное обрушение всего на свете. Нефть, конечно, стоит столько, чтобы мы совсем не развалились. Но другого-то ничего нет. Потому и денег ни на что нет. Давлению противопоставить нечего. Зона не просто углубила кризис. Она создала качественно новый. Она стала предлогом. Полезли на нас все кому не лень, с требованиями допустить к исследованиям международное сообщество. Допустить не жалко. Но если допустить, непременно случится какая-нибудь революция: оранжевая, розовая, серо-буро-малиновая. В верхах такая драчка из-за этого шла! Каждый хотел из бедствия бабла настрогать, дивиденды политические срубить. Они бы точно до бузы какой-нибудь довели. Но нашлись люди… В том числе из наших, бывших и действующих, и наши коллеги из других ведомств. Да и в главных креслах наконец опомнились. Приструнили, слава богу. Монгол перевел дух. Говорить ему было трудно, и он не понимал почему. Но я-то знал: потому что против воли. Но не стал его подстегивать. Он уже попал в колею, и никуда ему из нее не деться. Он глубоко вздохнул и продолжал: – Опустим длинную и скверную эпопею всяческой возни вокруг Зоны. В итоге пришлось согласиться на паритетное решение. Мы замораживаем Зону на неопределенный срок, не проводим никаких исследований, не пытаемся лезть внутрь. Только наблюдаем доступными средствами. Наши заклятые друзья тоже никуда не лезут, нас не напрягают, тоже наблюдают издалека. Но, с другой стороны, в Зоне несколько лет действует какой-то мощнейший фактор. Он сам по себе крайне интересен, хотя бы с военной точки зрения. Тот, кто заполучил бы такое средство… Он любому кузькину мать мог бы показать. Но дело даже не в этом. В нынешних условиях актуальнее другое. Понятно, чтобы фактор действовал так, как он действует, нужна колоссальная энергия. Что это за энергия и что у нее за источник, если столько времени поддерживается тотальное влияние на природу на столь обширной территории?! Точно ничего просчитать нельзя, потому что последствия воздействия иррациональные. Но и так ясно, что неизвестной науке энергии, расходуемой в Зоне, хватило бы… – Он махнул рукой.- Черт знает, на что и на сколько ее хватило бы. Известно, что это не ядерный реактор. Значит – что? Значит, это совершенно новый, альтернативный, так сказать, принцип, на многие порядки превосходящий любые известные способы энергодобычи. Это прыжок сразу через несколько этапов развития технической эволюции, неоценимое богатство, если его освоить. Против него нефть, газ и атомная энергия – тьфу! Атомная к тому же и опасна, хватит с нас Чернобылей. А наши нефтегазовые рынки, если ты не в курсе, сейчас дышат на ладан – по многим причинам, не буду вдаваться. Воевать одним против всех, даже обладая поражающим фактором Зоны, бессмысленно. Особенно обладая фактором Зоны. Обычную войну мы просто проиграем. А фактор этот может самим аукнуться похлеще термоядерных взрывов. Но энергия нам нужна. Она нужна нам позарез. – Кому это – нам? – перебил я. – Тем, кто плавает поверх дерьма на нефтегазовом пузыре? – Мы все на нем плаваем в большей или меньшей степени,- возразил Монгол.- Все, вплоть до последнего безработного, получающего пособие. – Вы пробовали прожить на пособие безработного? Впрочем, я давно в Зоне, может, не в курсе, и теперь безработные рассекают на «мерседесах»? Монгол уставился на меня, хлопая глазами. Я сам невольно выбил его из нужной колеи, и он, оставаясь под давлением, растерялся. – К черту безработных, вернемся к теме,- сказал я и опять – К черту нефть и газ! – провозгласил он.- Они все равно скоро кончатся. Представь, какие доходы получит страна, явившая миру альтернативный энергоноситель, который вот уже сколько лет все ученые мира пытаются изобрести, но безрезультатно?! А он – на нашей территории, можно сказать, под носом. В нем лишь надо разобраться. Ясно, что очень трудная задача. Но не невыполнимая. У нас невыполнимых задач никогда не было. И с этой бы справились… – Но мешал международный запрет,- вставил я. Монгол кивнул: – Официальным властям лезть в Зону ни под каким видом нельзя. В случае нарушений последуют самые жесткие санкции. Частным лицам, конечно, тоже запрещено. Но разве за ними уследишь?! Они возьмут и себе позволят. А никто и не заметит. А когда заметит, уже будет впечатляющий результат. А победителей не судят. Или не очень строго. Особенно если у них в руках весьма влиятельное и прибыльное чудо. – А никакого чуда и не будет,- не удержавшись, в тон ему вставил я. – Да,- согласился Монгол,- теперь не будет. А будет нам с тобой такое… – Он вздрогнул, будто просыпаясь, но я вовремя перехватил его состояние и – Вы продолжайте, продолжайте. Он снова погрузился в свой полутранс. – У нас ведь есть мощные корпорации с почти неограниченными возможностями. Капитал как бы частный, а фактический владелец через своих чиновников и подставных лиц – государство. Отчего бы какой-нибудь такой корпорации на свой страх и риск не нарушить запретов?! Даже если случится провал и скандал, стрелочники в наличии. Власти к этому никакого отношения не имеют. Соблазн, понимаете ли, был велик, вот и оскоромились. Виновных, конечно, как бы накажут. Беспроигрышный вариант. – И кто же согласился выступить в роли потенциального стрелочника? – А ничьего согласия и не спрашивали. Выбрали подходящую, дееспособную и подконтрольную структуру. Там, кстати, в руководстве полно наших. Дали негласную установку. В Корпорации создали соответствующий секретный отдел. Я ведь в нашем ведомстве плотнее всех занимался Зоной… – И вам предложили поучаствовать? – Приказали. – Понятно. А зачем весь этот фарс с исчезновениями? – Не мог же я туда официально работать перейти. Во-первых, в случае каких-то осложнений тень пала бы на некоторых наших самых высоких руководителей. Что недопустимо, Контора не должна светиться ни при каких обстоятельствах. Во-вторых, могли отследить и выйти на весь проект. – Кто? Иностранные разведки? Монгол опять потер ладонью о ладонь, будто они у него потели. – Не только. Видишь ли, умных людей на свете еще много. Не мы одни додумались. Олигархов старого поколения давно прижали к ногтю. Но кто же расстанется с мечтой о реванше?! Думаю, что заваривалась каша за кордоном, всякие беглые руку приложили. Но здешние подхватили инициативу. У них тоже еще кое-что осталось, чем они могли распоряжаться самостоятельно. Из-за рубежа им помогли, пообещали убежище на случай провала и крутых разборок. Но главное – реальный соблазн овладеть энергией Зоны. Если ею по-умному распорядиться внутри страны и на мировой арене, не исключена возможность вернуться к власти и стать единоличными хозяевами чудо-кормушки. – И как же вы реагировали на такую конкуренцию? – Весьма сдержанно. Во-первых, у них тоже конспирация. Неизвестно досконально, кто и в чем замешан. Во-вторых, возможности наши ограниченны. В рамках частной фирмы сильно не развернешься. А начни широкую чистку, без прямого содействия государственных структур не обойтись. Это весьма чревато, повторять не буду. И непременно спутает все карты. Поэтому решили действовать осторожно. Кое-кого все же прищучили, но далеко не всех. Они продолжили игру. – И заслали в Зону своих агентов, которых вы велели вашей команде уничтожить. Монгол кивнул. – Вы правы. У них тоже разведка работала. Узнали, что мы отправляем людей в Зону, и решили, что времени терять нельзя. Тут уж кто быстрей развернется. Но нас это не особенно волновало. Их затея так и так бы провалилась. – Это почему? – Ну во-первых, мы сделали ставку на Работяг. Они формально вне закона, но частным лицам контакты с ними не возбраняются, не так ли? Работяги, если объективно, единственная конструктивная сила в Зоне, которая способна довести серьезное дело до конца. Как тебе известно, мы их использовали втемную, но иначе было нельзя. А Олигархи, для удобства станем их называть так, по старой привычке связались с Урками. Сами же в большинстве выбились из тех же кругов. Родственные души. А Урки – народ ненадежный и безалаберный, ни один профессионал с ним связываться не станет. Сам видел, как они ехали. Вы бы их и без нашей установки, как бог черепаху!… Мне очень хотелось заехать по его скуластой физиономии. Как бог черепаху! Какой ценой?! Впрочем, цена для него значения не имела, а потому я сдержался. Монгол тем временем продолжал: – Во-вторых, дилетанты, они дилетанты и есть. Кто работал на Олигархов? Они же пошли по самому простому и бездарному пути. Выкупили из санлагерей тройку бывших офицеров. А что такое теперь бывший офицер? Он что, разведчик? Он взводом толком командовать не умеет. А тут взводом командовать не требовалось. Требовалось совсем другое… Потренировали их и закинули сюда. Разве это кадры?! Не тот уровень. Урки их в грош не ставили. Комод только потому и согласился организовать поездку, что Олигархи ему семь верст до небес наобещали и щедро проавансировали. «Да,- подумал я,- ты-то не дилетант. Ты все правильно рассчитал. Пусть хоть кто-то выживет, зато от них толк будет. Самое смешное, что даже для виду набирали не добровольцев, а строго по команде – ведь учитывались биологические параметры, а они с добровольностью могли и не совпасть. Хоть Корпорация, хоть наша Контора, хоть Олигархи – одним дерьмом мазаны! Умничал Монгол, умничал, а получилось – ать, два и в пекло! Пошли все эти пресловутые параметры псу под хвост. Сколько в Чуму обычно выживало, столько примерно и на этот раз выжило. Не те параметры, видать, учитывали, мать их!… Людей гробить у нас не привыкать. Сколько надо, столько и угробим. Была бы цель». Но вслух я этого не сказал, не имело смысла. Я позволил Монголу немного отдышаться и задал вопрос: – Как вам удалось столько узнать про меня? Монгол опять внутренне заартачился, пришлось его – С тобой, Сергей, все не просто. Ты когда-то правильно предположил, что ты у меня не единственные глаза и уши в Зоне. А как же иначе? Хватает у меня тут и глаз, и ушей, и рук, если понадобится. – Через Контрабандистов действовали? – спросил я, припомнив Председателя. – И через них тоже. Но ты же не мальчик, сам знаешь: много разных способов есть. Тебя вот я по телефону нашел.- Монгол усмехнулся.- Не стану отрицать, ты был ценный кадр, с самыми широкими возможностями. И самый строптивый. Поэтому и контроль за тобой был особый. Тебя же учили, как агентов друг через друга перепроверять. Вот я тебя и перепроверял, как ни за кем присматривал. И вот какая штука. Сначала я обратил внимание, что уж больно ты везучий. Из любых ситуаций выпутываешься. Тебе сказано было не высовываться, а ты стал очень популярной фигурой в Зоне. Я думал, что это исключительно благодаря твоим незаурядным данным. Так оно и было отчасти. Но иногда тебя будто ангел-хранитель вел. И мне в голову пришла, быть может, слегка параноидальная мысль. Люди в Зоне меняются – кто как. А ты у меня, случаем, не изменился ли? Может, какие-то особенные качества у тебя появились? Я стал тебя обсасывать на этот предмет. Если качества, оно, может быть, и неплохо. Но ты тот еще фрукт. Тобой управлять трудно. А чтобы управлять, надо тебя насквозь видеть. Это дело непростое. Сначала мои усилия никаких результатов не принесли. Но лишь до тех пор, пока я не подключил своих людей из числа Святош-героинщиков. Сказать по правде, у меня их и было-то раз, два и обчелся, потому что толку от них с их сумасшествием! Но на этот раз оказалось в точку. Они под кайфом слышали не только Эпицентр, который считали Гласом Божьим. Они много чего слышали. Я их озадачил настроиться на твою волну. Они засекли, что ты тоже слышишь Эпицентр – безо всякого героина. Это меня очень насторожило. Я задействовал всех, кто у меня был. Они донесли, что ты как-то чувствуешь людей. Это тебе помогает улавливать и упреждать опасность. А потом и вовсе меня огорошили: сказали, что Кошки с тобой в контакте. Ты еще и сам не очень все это понимал, думал – интуиция. Но я своих слухачей сориентировал как надо, поэтому раньше тебя разобрался. А уж когда вы начали общаться напрямую!… Про Кошек давно было известно, что они превратились в особых существ. Героинщики под кайфом улавливали мощное поле, исходящее от них. А также то, что Кошки тоже слышат Эпицентр. Да еще как слышат. Один мой человек неосторожно вперся в их волну, его будто током шибануло, так до конца и не оправился. А другой уловил и проинформировал, что Кошки вроде как подталкивают тебя к Эпицентру. Я посоветовался со специалистами. Их у нас хватает. Сам хорошенько помозговал. И пришла мне в голову идея: Кошки воспринимают Эпицентр, причем на таком уровне, который для человека опасен. Значит, они имеют наибольшие шансы вступить в контакт. Но Кошек в осведомители не завербуешь. А раз они подталкивают тебя к Эпицентру, это им зачем-то нужно. И они помогут тебе наладить связь с Эпицентром. А ты не Кошка. Через тебя можно действовать вполне целенаправленно, если все верно рассчитать. – Вы, случайно, не врете,- перебил я,- насчет того, что ваши героинщики эдак ловко меня подслушали? Неправдоподобно звучит. Монгол укоризненно покачал головой: – А еще спец высокого класса называется. И такие пробелы в знаниях. Тебя системе пеленга, радиоперехвата и их использованию в разведработе учили? Плохо, видно, учили, если ты глупые вопросы задаешь. Я ведь ничего нового не изобретал. Использовал ту самую систему радиоперехвата. Только люди мои слушали не радиоволны, а какие-то совсем другие. Ну пусть телепатические. Какая разница? Результат один и тот же. И я его решил использовать. На это и была нацелена группа, отправлявшаяся в Зону. Глупо было надеяться на приборы. Они никогда ничего не показывали, так чего бы ради вдруг?! А вот ты был реальным прибором, который что-то улавливал. Следовало только с умом использовать. Он умолк на полуслове. Должно быть, очень не хотел Монгол колоться, как он намеревался меня поиметь. Пришлось опять его простимулировать. Он икнул и заговорил: – Мы разработали методику поведения нашей группы. Я тебя как облупленного знаю. И допускал, что добровольно ты способствовать нашим целям не пожелаешь, начнешь какие-нибудь выкрутасы. Если тебя сразу во все посвятить, ты можешь вообще заартачиться и не поехать, что создало бы большие сложности. Не связанным же тебя везти! Требовалась все-таки твоя добрая воля. Поэтому я решил, что лучше тебе знать поменьше. А когда доберетесь до Эпицентра, если вдруг – в чем я, честно признаюсь, сильно сомневался,- если вдруг у тебя установится контакт, хоть какой-то, пусть бессмысленный прием-передача сигналов, вот тогда мои люди, Княгиня в частности, должна была тебя исподволь обработать и нацелить. Ты ведь, хоть и отличный разведчик, но, не обижайся, слегка ущербный. У тебя чувств много. С другой стороны, может быть, именно поэтому и экстрасенсорные способности открылись? Ну это я так… Ты из тех, кто склонен спасать мир. Вот на этой струнке и предполагалось сыграть. А потом, если бы дело пошло, у тебя поддерживали бы иллюзию решения одних задач, а реально решали бы другие. Ты бы со временем, наверно, разобрался, что к чему. Ты сообразительный. Но на этот случай тоже предусматривались варианты. – Ликвидация? Монгол сплюнул. – Ты что, действительно глуп, а я до сих пор этого не понял? Какая ликвидация, если контакт через тебя?! Но если бы со временем нашелся и другой вариант, твои способности сами по себе достаточно интересны, чтобы ими разбрасываться. – Ну значит, нашли бы еще способ использовать меня втемную,- сказал я.- Монгол, вы ведь всех и всегда использовали втемную. Это ваше правило. – Это один из основополагающих приемов разведки,- поучительно заявил Монгол. Я не стал вступать в бесполезный спор. Такому ничего не докажешь. Я начинал догадываться, кто и для чего напал на нас в лесу, когда погиб Кондор. Покушались не на меня, а именно на моего связника. – Кондор тоже ваша работа? – спросил я. Монгол обыденно кивнул: – Как же иначе? Чтобы все сложилось, как я задумал, требовалось, чтобы ты потерял всякую связь с Большой землей. Кстати, существовало два варианта. Я предвидел, что ты вообще не пойдешь на встречу с дублером. Ты и мне-то подчинялся без большой охоты, а задания в последнее время выполнял шероховато, с нежелательными последствиями. Потому что ты не столько задания выполнял, сколько делал то, что считал нужным. Я понимал, что тебе все осточертело, но ты держишься за меня, потому что не хочешь остаться окончательно отрезанным от остального мира. Ты боялся неопределенности и одиночества в Зоне. Ты никому не верил. Я надеялся, что встреча с Кондором просто не состоится. Это бы все упростило. Но ты поехал. Пришлось срочно мобилизовать моих людей среди Урок, чтобы окончательно прервать контакт. Я, правда, не предполагал, что ты с ними так обойдешься. Это, кстати, послужило реальным подтверждением твоих возможностей. (Так вот откуда свежая газета с Большой земли в кармане одного из убитых мною бандюков. Патрон наверняка обещал им отпущение грехов и выход из Зоны. А в подтверждение подбрасывал, помимо прочих бонусов, свежую прессу. А я думал, это Контрабандисты.) – Отчего же через тех, на кого тени не падают, нельзя было Кондора просто отстранить? – спросил я. Монгол прищурил свои и без того узкие глаза. – Контакт с тобой в сложившихся обстоятельствах входил в его обязанности, и просто так отстранить, без реальных объяснений… Но суть даже не в этом. Кондор,- Монгол пошевелил растопыренными пальцами,- он вроде тебя. Он не просто работал. Проявлял чувствительность. Зона для него стала чем-то большим, чем объект разработки. Он, как бы сказать, перестал смотреть на нее через служебную призму. С каждым днем вел себя все непрофессиональней. Если бы его просто отстранили, это не исключало его частных попыток вмешательства. Парадокс в том, что он мне верил и искренне желал раскрутить историю моего исчезновения – полагал, что меня устранили. Он знал, чего ты стоишь в Зоне. И он знал, что ты тесно общался со мной. Мог посчитать, что это след. – То есть он был порядочным человеком, которому сложно заткнуть рот,- едва сдерживаясь, процедил я.- Мне почему-то так и показалось. Но можно было огород и не городить. Просто шлепнуть его на Большой земле. – Сам посуди. Один пропал, другого убили, или он тоже пропал бесследно. Это уже перебор. Это – тщательные межведомственные проверки, ведущие к потенциальному рассекречиванию. А с Зоны что взять?! Там всякие концы в воду. А главное, требовалось, чтобы ты воочию убедился, что остался один. – Не жалко вам ваших помощничков, которых я завалил? – спросил я. – Жалко, полезные были агенты,- пожал плечами Монгол.- Но что поделаешь, издержки оперативной работы. К тому же я все знаю про художества Урок. Жалеть их особо не за что. И война в городе, которую ты заварил, оказалась нам тоже очень кстати. Я вообще-то ждал, что ты выкинешь что-то подобное. Слишком засветился и захочешь перевести стрелки. Правильно сделал. В той неразберихе, которую ты устроил, до экспедиции никому дела не стало. Если бы не драчка, мог возникнуть ненужный интерес и дополнительные сложности. А так оказалась ликвидирована значительная часть криминального контингента и отвлечено внимание от вас. – Там невинные люди погибли,- сказал я.- Случайные, которые в трущобах жили. Старик со старухой. Под чужую раздачу попали. – Бывает,- покивал Монгол. – Эпицентра больше нет,- сказал я.- Что теперь будет с Зоной? Тут, кстати, не так далеко есть военные склады. Они, похоже, скоро останутся без охраны. Если до них кто-нибудь доберется… – Они уже остались без охраны,- сообщил Монгол.- Полковник три дня как умер, почти все его люди разбрелись. Но меры уже приняты. Завтра установим там настоящую охрану. И на заводе охрану организуем, тут взрывчатки полно. Пришлем своих людей, теперь-то можно. А насчет Зоны! – Он развел руками.- Сам понимаешь, это не мне решать. Но, думаю, все останется как есть. Я воззрился на него: – Как это – как есть?! И периметр, и охрана? Никого не выпустят, никто не придет оказать помощь и навести порядок? Тут я недавно одного Председателя встречал. Вот кого к порядку приводить и приводить! А в городе?! Там же черт знает что делается! Там же людей пачками убивают! А санлагеря! – Подожди,- сказал Монгол.- Давай по порядку. Информация о ликвидации Эпицентра уже строго засекречена. Представляешь, что начнется, если узнают, что в Зону теперь можно свободно входить?! И кто сюда понапрется, включая всяких писак и телевизионщиков, особенно зарубежных?! Ты понимаешь, что они тут увидят и какую грязь обрушат на руководство страны?! Будет мировой скандал. И никого мы без страха Чумы в стороне не удержим. Начнется просто оккупация под научным предлогом. Они нам всю страну с ног на голову перевернут. Я уже не говорю о том, что может расползтись из Зоны. Эпицентра нет, но его творения остались, и не заметно, чтобы они намеревались исчезнуть. Ты здесь все видел, все знаешь. Представь, что оно попрется через открытый периметр во внешний мир. Да еще, не приведи бог, надумает плодиться и множиться! Это же конец света! – А люди? – А что люди? Ты про скверного Председателя вспомнил. Да, есть такой. Кстати, ты там аттракционы устраивал, а он готов был тебе помочь. Как думаешь, кто ему велел?… Ты лучше меня знаешь, сколько в Зоне всякой мрази почище Председателя! Их всех что, на вольную волю или по колониям растыкать?! Или под телекамеры – интервью давать?! Но это еще полбеды. Люди в Зоне изменились, и никто точно не знает как. На себя посмотри. Кого мы отсюда выпустим: скрытых монстров; зомби, запрограммированных черт знает на что?! Или еще кого-то похуже?! А где гарантия, что Чума совсем ушла? Что нет в зоне чего-нибудь такого, что затаилось и ждет? Нет, Зона останется Зоной до особого распоряжения. Определенная помощь будет оказываться, совершенно секретно, разумеется, и влиять мы на происходящее здесь будем. Но менять ничего нельзя… – …пока все не вымрут,- закончил я за него.- А чтобы побыстрее, есть много верных средств. Я бы на вашем месте завез бы сюда для начала отравленную гуманитарную помощь. Вот тогда все останется шито-крыто. Черт с вами, бойтесь огласки и инопланетной заразы, держите взбесившуюся природу в ограде. Но людей-то надо спасать в любом случае. – Послушай,- сказал Монгол устало.- Ты ведь не какой-нибудь вшивый интеллигент. Ты офицер спецслужбы, ты огонь и воду прошел и трубы разных металлов. Что ты тут слюни распускаешь? Ну так вышло, не мы с тобой виноваты. И никто не виноват, что черт знает что из космоса прилетело. Эти люди обречены. Их могла бы уничтожить Чума. Но не уничтожила. Ну пусть поживут еще, как умеют. Никто их не уничтожает. Но и спасать там особенно некого и не для чего. – Я не только огонь и воду, я и Зону прошел. И, может, именно поэтому перестал людей делить на достойных жизни и не достойных. Это прерогатива Господа Бога. А мы люди. А некоторые даже не люди, а просто выродки. И не им такие решения принимать… Кстати, что будет с Ольгой? – С Княгиней? – переспросил Монгол, отводя глаза.- Там посмотрим. Я понял: Княгиня ему больше не нужна в условиях сугубой секретности, соблюдать которую с каждым часом станет все трудней. В голове у меня мелькнул образ летящей под откос легковушки. Видимо, именно этот способ первым пришел на ум Монголу. Мы стояли молча и смотрели друг на друга. Я продолжал ВЕСТИ Монгола. «Отпускать» его сейчас было ни в коем случае нельзя. Если он очухается и осознает состоявшийся между нами разговор… Автомат висел у меня на плече. Пристрелить своего бывшего шефа мне ничего не стоило. И он этого заслуживал: столько людей погибло по его прямой и косвенной вине! Но по моей прямой и косвенной вине тоже погибло немало людей. Я не мог заставить себя выстрелить в этого типа, который раньше казался мне загадочным, даже внушающим трепет, а сейчас превратился в безвольного мозгляка, марионетку, которую всегда кто-нибудь дергал за ниточки. В данный момент – я. Если разобраться, я ничем не лучше его. Кто-то дергал его за ниточки сверху, он дергал других, тех, кто под ним, включая меня. А я… Я просто взбунтовавшаяся марионетка, сумевшая притвориться кукловодом. Кто дал мне право судить и хладнокровно казнить?! Это совсем не то, что убить в бою… Но он должен был умереть, если я хочу выжить сам и чтобы выжили Ольга с Профессором, а по большому счету и много других людей. Молчание затягивалось, я чувствовал: Монгол давно догадался, что подчиняется чужой воле, и силился освободиться. Но не мог. …Это, конечно, могло и не сработать. Я не знал как следует своих возможностей, да и не хотел воздействовать одним внушением. Я «удерживал» Монгола, но не давил слишком сильно. Мне казалось, что его гнилое нутро и мой пресс уравновешивают друг друга, возвращая Монгола к нормальному человеческому состоянию, когда белое – это белое, а черное – черное, когда человек способен судить себя. Я сконцентрировался и представил Монгола таким, каким он был на самом деле: беспринципного убийцу, хитрого, изворотливого, но страшно одинокого и никому на свете не нужного, которого тоже пустят в расход, когда в нем отпадет надобность, и ни одна живая душа не пожалеет о нем. Я представил весь его страх, который он профессионально прятал и который выползал наружу лишь по ночам, как скользкая холодная змея, норовящая ужалить в самое сердце. Я представил его тоску и понимание того, что будущего у него нет, как и у других таких же, бестрепетно творящих зло по чужой воле и чужой пользы ради. Я выволок наружу все его ничтожество, скудость и убогость его души, которой, по сути, давно уже не осталось, а ее место заняли профессиональный цинизм и ледяная конъюнктура, вымораживающая изнутри. Я вообразил ужасающую депрессию, которую должен ощутить человек, осознавший все это. И нарисовал единственный выход, который еще мог оказаться хоть в какой-то мере достойным. Потом я безжалостно, как клинок десантного ножа, вогнал все это в сознание Монгола. Он переменился в лице. Щеки его вдруг обвисли, веки набрякли и опустились, лицо пошло морщинами. В одно мгновение он состарился на десять лет. То, что я успел заметить в его глазах, я не забуду никогда. Но и вспоминать об этом мне не хочется. У человека не должно быть таких глаз. Я повернулся и зашагал к вертолетам, оставляя Монгола под стеной цеха. Он мог выстрелить мне в спину, потому что я больше не Позади грохнул выстрел. Я не обернулся. Я почувствовал, как тает во мне ощущение живого, оставленного за спиной, сменяясь знакомым послесмертным «фоном». На ходу я подумал о том, что Зло в Эпицентре оказалось случайным, по существу даже вовсе не злом, а роковым недоразумением вселенского масштаба. Не оттого ли справиться с ним оказалось так легко? Сердце ада, распространившегося по земле, находилось вовсе не в Зоне. И даже не за ее пределами. Эпицентр Зла таился в нас самих, хоть мы в большинстве даже не подозревали об этом. Ведь это благодаря нам, всем и каждому, на вершину карабкались и успешно взбирались человекоподобные монстры, для которых Зона стала лишь потенциальным источником чудо-энергии. А люди – расходным материалом. И не только в Зоне. Везде и всегда. Это благодаря нам, всем и каждому, чума нечеловеческого скотства захлестнула страну и прорвалась в Зоне, как фурункул гноем. Но я понимал, что с этим Эпицентром Зла, возможно, не справиться никому и никогда. От бессилия я подумал, что выход, предложенный Монголу, вполне мог бы подойти и для меня. Но в этот момент показались вертолеты, и мне стало не до размышлений. Бойцы слышали выстрел и сейчас настороженно смотрели на меня, держа оружие на изготовку. В стороне застыли Ольга и Профессор. Я приближался нарочито неторопливо, вразвалку. – Где он? – крикнул мне командир спецназовцев. Я ухмыльнулся. – По нужде задержался. Я тянул время, стараясь подойти как можно ближе. Кто знает, на каком расстоянии мои способности ослабевают? Командир передернул затвор пулемета. – Стоять! – Он сделал знак бойцу проверить, что там с Монголом. Двое других направили стволы на моих спутников. Я подавил в себе злость. Я мог устроить им перестрелку в духе Дикого Запада, последнюю для них. Наверно, было бы поделом. Эти ребята, правящие свою полулегальную службу, в крови с головы до ног. Иначе и быть не могло, учитывая, как и какие задачи они выполняли. Но я просто приковал их к месту. Они застыли, словно восковые фигуры в музее. Загудел двигатель малого вертолета, его двухлопастный винт провернулся. Я мысленно проник в кабины обеих машин и обездвижил пилотов. Потом подошел к командиру, сдернул с его плеча ремень ручного пулемета, прицелился и нажал на спусковой крючок. Когда сороказарядный рожок опустел, задний винт большого вертолета превратился в свисающие обломки. Ольга и Профессор смотрели на меня во все глаза, не говоря ни слова. Иногда они косились на застывших солдат, и тогда на Ольгином лице мелькала тень испуга. Я отбросил пулемет, забрался в кабину подбитого вертолета и для верности разнес из своего «калаша» панель управления, особенно радио. Пилот в своем кресле не пошевелился. Но он был жив, зрачки его блуждали, а уголки рта едва заметно подергивались, будто он готовился захохотать. Выбравшись обратно, я собрал передатчики спецназовцев и сложил их в рюкзак. В этот самый момент грянула короткая очередь. Я обернулся, вскидывая автомат. И опять я допустил ошибку, не додумал, не предусмотрел… Как тогда, в Форте, не все одинаково среагировали на мое внушение. В Форте Кошки вовремя заметили и нагнали страху на очнувшегося «лесного брата», вышедшего из-под их контроля. Но сейчас я был один, без Кошек. И я не видел, что один из бойцов пришел в себя. Видимо, он ничего не соображал, иначе первым делом уложил бы меня. Но он просто послал пули куда попало. Не дожидаясь продолжения, я скосил его из «калаша», всадив полдесятка лишних зарядов. Боец рухнул на землю. Я повел дымящимся стволом. Но остальные продолжали стоять неподвижно, как манекены. Потом я заметил, что Ольга неуклюже сидит на земле, упершись в нее обеими руками, а Профессор растерянно топчется рядом. Я подбежал к ним. Ольга подняла мне навстречу побледневшее лицо. Я присел. Под Ольгиной грудью на одежде расплывались, быстро набухая влагой, два алых пятна. Ольга то старалась зажать их рукой, то опять опиралась о землю, потому что сидеть ей становилось все труднее. – Сережа,- сдавленно шепнула она. Я обнял ее, прижал к себе, потом осторожно опустил на траву. С такими ранами ей оставалось жить считанные минуты. Черт! Черт!! Что же это такое?! Как же я мог?! Почему все вокруг меня умирают?! Я обхватил голову руками. – Сережа,- снова прошептала Ольга. На этот раз я еле расслышал ее.- Я… не забывай меня… – Из уголка ее рта скатилась кровавая струйка, глаза остекленели. Несколько секунд я сидел неподвижно, потом вскочил и вскинул автомат. Троих оставшихся я положил бы одной очередью, веером. Но Профессор проявил неожиданную для него прыть. Он вцепился в меня, задирая автоматный ствол вверх. Ударили вспышки и грохот, пули ушли в вечереющее небо. Я попытался оторвать от себя Профессора. – Сергей! – прохрипел он, вцепившись в меня как клеш.- Прекратите. Не надо. Не уподобляйтесь… Я еще раз тряхнул старика и сник. Профессор разжал пальцы. – Вы ее не вернете,- сказал он.- Не надо никого убивать. …Мы с Профессором опрокинули застывших бойцов на землю и связали ремнями. Они валились, как ватные куклы, не шевельнувшись. Пилотов мы тоже связали. Потом я нашел в боевом вертолете саперную лопату и принялся невдалеке рыть могилу. Профессор помогал мне, орудуя палкой, но толку от его помощи было мало. Минут через сорок на этом месте желтел холмик свежей могилы. Теперь я постоянно оглядывался, но никто из связанных не двигался. Я не стал делать креста и ставить его на могиле. Все мы, с крестами и без, давно отвернулись от Бога. А он от нас. И пустые символы не имели никакого значения. Покончив с похоронами, я опустился на траву. Профессор сел рядом. За все это время мы не проронили ни слова. Наконец я сказал: – Слушайте меня внимательно и не перебивайте. Вопросы потом. Постарайтесь запомнить как можно подробнее все, что я вам расскажу. Это очень важно. Профессор ничего не ответил, но приготовился слушать. Я рассказал ему все, абсолютно все, что знал про Зону: про то, что в ней творилось, про все безобразия, убийства и уродства жизни в ней. Как можно подробнее передал наш разговор с Монголом, кто и зачем одновременно затеял две экспедиции, как и почему меня использовали в этой игре. Я ничего не скрыл – ни своего прошлого сотрудничества с Монголом, ни причины, по которой в городе началась война. Я хотел как можно полнее проинформировать Профессора, но под конец почувствовал, что исповедуюсь… Профессор слушал не перебивая. Когда я умолк, он спросил: – Для чего вы мне все это рассказали? – Позже объясню. Он тронул меня за рукав. – Не казните себя. Многого вы не знали, многое от вас не зависело. Я отмахнулся. – Не утешайте, я не девочка. Залезайте в вертолет. Профессор послушно вскарабкался в исправную машину. Я развязал пилота, «расковал» его, но не отпустил, продолжая – Пилот, не поворачивая головы, защелкал переключателями. Взвыл двигатель, винт над колпаком кабины превратился в прозрачный круг. – А что с солдатами? – прокричал сквозь нарастающий шум Профессор. – Так и бросим? – Когда взлетим, придут в себя. Я позаботился. Не маленькие, развяжутся. Оружие я там оставил невдалеке. Если на что-то годны, выживут. Вертолет оторвался от земли и начал плавно набирать высоту. |
||||
|