"Последний бастион. Фантастические романы" - читать интересную книгу автора (де Камп Спрэг, Нортон Эндрю, Браннер Джон)

ГЛАВА 6

— Гази! — позвал Энтони Феллон, входя в дом.

— Что? — послышался раздраженный голос изнутри.

— Накинь платок, моя прелесть, мы отправляемся за покупками.

— Но я уже закупила все необходимое на сегодня…

— Нет, я говорю не о вульгарной пище. Мы идем покупать тебе наряд.

— Опять напился? — спросила Гази.

— И это благодарность за щедрое приглашение? Нет, дорогая. Веришь или нет, но мы приглашены на прием.

— Что? — Гази выскочила из кухни и встала, упершись кулаками в бока. — Энтон, если это твоя очередная дурацкая шутка…

— Шутка? Взгляни сама.

Он протянул ей приглашение. Гази обняла Феллона:

— Мой герой! Как тебе удалось его достать? Ты его украл, наверное?

— В чем это ты меня подозреваешь? Кастамбанг сам дал мне его своей короткой толстой рукой. — Феллон приосанился. — Прием завтра вечером, поэтому идем.

— Что за спешка?

— Разве ты не помнишь — сегодня день купания. Надо хорошенько вымыться перед приемом. Ты ведь не хочешь, чтобы джагайни банкира рассматривала тебя в лорнет?.. Захвати мыло.

— Единственная стоящая вещь, которую вы, земляне, принесли на Кришнан, — заметила она, начиная суетиться. — Увы! В этих лохмотьях мне даже стыдно заходить в магазины, чтобы купить лучшую одежду. А у тебя есть деньги для таких безрассудных трат?

— Не беспокойся. Денег хватит.

Они двинулись по городу мимо Сафка. Феллон лишь один раз взглянул на чудовищное сооружение, не желая показывать интереса к нему при Гази. Потом они миновали Дом правосудия, где только что насадили на острия головы казненных сегодня уголовных преступников. Под каждой головой мелом было написано имя и вина.

И вот они в Кхарджу, где цоканье копыт шестиногих эайсов, кативших экипажи с богатыми покупателями, смешивался с криками газетчиков, продающих «Рашм», с воплями уличных торговцев, расхваливающих свой товар, с шелестом плащей и юбок, с бряцанием оружия, со слабым звяканьем браслетов и других украшений. Отовсюду плыли волны гортанной резонирующей балхибской речи.

Феллон разыскал модную лавку Веквира — первоклассное заведение и смело вошел в полупустое помещение. Хозяин собственноручно показывал что-то украшенное оборками джагайни наследного дашта Квеба, в то время как сам дашт, сидя на табуретке, ворчал по поводу цены. Веквир взглянул на Феллона, поднял антенны в знак того, что узнал его, и вновь обернулся к покупательнице. Помощница Веквира, молодая женщина, подошла и выжидательно посмотрела на Феллона, но тот взмахом руки отослал ее.

— Я хочу, чтобы нас обслужил сам хозяин, — сказал он. С покорным видом благовоспитанная помощница отступила, а Феллон прошептал на ухо Гази: — Перестань пялиться на эти тряпки. Из-за тебя старый фастук взвинтит цену.

Послышался чей-то голос:

— Хэлло, мистер Феллон! Это ведь вы, мистер Феллон?

Феллон быстро обернулся. Перед ним стоял седовласый археолог Джулиан Фредро. Феллон ответил на приветствие и добавил:

— Осматриваете достопримечательности, Фредро?

— Да, благодарю вас. Как продвигается наше дело?

Феллон улыбнулся:

— Я как раз этим занимаюсь. — Он указал на Гази. — Это моя джагайни, Гази эр-Доукх. — Он перевел вторую фразу на балхибский, потом вернулся к английскому. — Мы одеваем ее к завтрашнему приему. Эти глупые, социальные предрассудки Занида, понимаете?

— О, вы совмещаете дела с удовольствиями. Это тоже часть нашего дела?

— Да. Прием у Кастамбанга. Он обещал дать мне кое-какие сведения.

— Ах, так? Прекрасно! Я тоже получил приглашение на этот прием. Увидимся там. Мистер Феллон… гм… а где будет происходить это публичное купание? Я слышал, что оно будет сегодня.

— Хотите познакомиться с причудливыми туземными обрядами? Оставайтесь с нами. Покончим с покупками и пойдем туда.

Тем временем Веквир освободился и подошел к Феллону, потирая руки. Феллон потребовал лучший вечерний наряд, и вскоре Гази медленно поворачивалась, предоставляя Веквиру прикладывать различные части туалета к ее обнаженному телу. Феллон выбрал юбку из блестящего тонкого материала, такую дорогую, что даже Гази запротестовала.

— Что ты хочешь сказать? — одернул ее Феллон. — По-твоему, мы с тобой уже недостаточно молоды для таких вещей?

Она бросила на него ядовитый взгляд, но юбку одобрила. Гази стояла перед зеркалом, медленно поворачиваясь то в одну, то в другую сторону и разглядывая себя.

— За это, — пообещала она Феллону, — я прощу тебе многое. Но если ты так богат, то почему бы тебе не купить что-нибудь и для себя? Доставь мне удовольствие. Я выберу тебе наряд.

— Мне не нужно ничего нового. К тому же уже поздно…

— Нет, нужно, любовь моя. Твой плащ постыдился бы надеть последний нищий: он изорван и весь в заплатах.

— Ну, ладно. — Феллон недолго противился ее уговорам. — Веквир, есть ли у вас хороший мужской плащ? Ничего особенного, хорошая вещь для представителя среднего класса.

У Веквира, конечно, имелось то, что нужно.

— Хорошо, — одобрил Феллон, которому уже наскучило выбирать одежду. — Добавьте его стоимость и не забудьте о полагающейся мне скидке.

Завершив покупки, Феллон окликнул кхизун и в сопровождении Гази и Фредро направился в Джуру. Гази проворковала:

— Ты необыкновенно расточителен, любовь моя. Но скажи мне, как тебе удалось получить скидку у Веквира? Ведь он готов отобрать последний арзу у нищего.

Феллон улыбнулся.

— Видите ли, — объяснил он, повторяя каждую фразу на двух языках, — у Веквира был враг, некто Гулил, преступник пострашней Чиллана. Этот Гулил шантажировал Веквира и вымогал у него деньги. Но однажды этот глупец выпал из окна и разбил свой череп о камни. Кому-то взбрело в голову, что я помог ему в, этом. Правда, Веквир просил меня встретиться с ним, но, когда следователи префектуры занялись этим случаем, я доказал, что был в это время в другом месте.

Когда они проходили мимо Сафка, Фредро чуть не свернул шею, разглядывая его, и заговорил было о том, что хорошо бы туда зайти, но Феллон предостерегающе ударил его по ноге. К счастью, Гази знала едва ли полдюжины английских слов, и все они означали возражения.

— Куда мы идем? — спросил Фредро.

— Ко мне домой — положим покупки и возьмем наши суфкира.

— Пожалуйста, постоим немного и посмотрим на Сафк.

— Нет, мы пропустим купание.

Феллон с беспокойством взглянул на солнце: как бы и в самом деле не опоздать! Он так и не привык к отсутствию часов; хотя кришнане уже изобрели примитивные солнечные часы, они все еще не умели измерять время.

Феллону пришлось выступить в роли переводчика, так как Гази практически не знала земных языков, а балхибский язык Фредро был весьма несовершенным; но поляк был полон интереса к быту балхибцев, а Гази горела желанием удовлетворить его любопытство. Гази попыталась скрыть свое замешательство, когда они остановились перед убогим кирпичным домиком с широкой трещиной поперек фасада, зажатым между двумя большими домами. В нем не было даже внутреннего дворика, и это, по балхибским понятиям, превращало дом в лачугу.

— Скажи ему, — попросила Гази, — что мы живем здесь временно, пока ты не подыщешь помещение получше.

Феллон, не обратив внимание на ее просьбу, ввел Фредро в дом. Через несколько минут он и Гази появились вновь в суфкира — больших полотенцах, обернутых вокруг тела наподобие тоги.

— Это близко, — сказал Феллон. — И вам понравится.

Они двинулись на восток по улице Асада к тому месту, где эта оживленная магистраль соединялась с улицей Джафал, ведущей к площади Кварара. По мере их приближения к площади, на улицах появлялось все больше людей, и наконец они были поглощены толпой облаченных в суфкира кришнан.

Сотни жителей Занида собрались на той самой площади Кварара, где прошлой ночью Феллон со своим отделением прекратил дуэль. Здесь было только несколько чужаков: большинство жителей других планет не выполняло местных купальных обрядов. Осириане, например, вообще не умывались, а только счищали и вновь наносили краску на свои тела. Тотиане, отличные пловцы, просто погружались в воду. А большинство гуманоидов, если они только не освоились полностью на Кришнане или не прибыли из стран типа Японии, сдерживал принятый у них запрет на обнажение тела.

Повозка с водой, которую тащила пара лохматых шестиногих шейханов, стояла возле статуи Кварара. Булыжники площади сверкали, вымытые и протертые помощником возчика, высоким хвостатым колофтианином, необыкновенно мускулистым. Сейчас этот помощник укладывал метлу с длинной ручкой в специальное углубление повозки.

Возчик взобрался на верх повозки и направил головки разбрызгивателей на толпу. Вот он крикнул:

— Будьте готовы!

Толпа задвигалась. Половина кришнан сняла суфкира и передала их другой половине. Обнаженные кришнане придвинулись к душам, а остальные отошли к краю площади.

Феллон отдал суфкира Фредро:

— Подержите, старина.

Точно так же поступила и Гази. Фредро с некоторым удивлением взял их одежду, промолвив:

— Примерно так же мылись в Польше во время русского господства двести лет назад. Русские говорили, что это «не культурно». А разве нельзя купаться, просто оставив полотенца?

— Жители Занида вороваты. Мы с Гази впервые купаемся вместе. Если хотите, мы подержим вашу одежду.

— Нет, нет, спасибо! В отеле есть вода.

Феллон, держа в одной руке мыло, а другой таща за собой Гази, пробирался к ближайшему душу. Возчик и его помощник закончили расправлять шланги и теперь взялись за рукояти насоса. Они двигали рукоять вверх и вниз, и из душей появилась вода.

Занидцы закричали, когда холодная влага потекла по их зеленоватой коже. Они смеялись и хлопали друг друга; у всех было праздничное настроение. Занид был расположен в лишенной растительности западной части Балхиба; менее чем в ста ходах отсюда начинались сухие степи Джоола и Квааса. А воду для города добывали из глубоких колодцев или брали из мутной мелкой Эсквы. Через весь город проходила водопроводная магистраль, при помощи системы насосов подававшая воду, но она обслуживала только королевский дворец, отель для землян и несколько богатых особняков.

Феллон и Гази вымылись и уже выбирались из толпы, когда Феллон, взглянув в конец площади, увидел, как Фредро, положив оба суфкира себе на плечо, наводит на толпу фотоаппарат.

— Ой! — вскрикнул Феллон. — Этот проклятый дурак не знает о вере в похищение душ.

Он побежал к археологу, таща за собой Гази, которая обернулась и спросила:

— Что это, Энтон? Посмотри.

Над площадью прозвучал голос. Обернувшись, Феллон увидел над головами кришнанцев землянина в черном одеянии и белом тюрбане, взобравшегося на гробницу короля Балада и обратившегося с речью к купающимся.

— …ибо этот единый Бог ненавидит все формы нескромности. Берегитесь, грешные балхибцы, прекратите свои беззаконные поступки, или Бог отдаст вас под власть Квааса или Гозаштанда. Грязь в тысячу раз лучше вашего бесстыдства…

Это был Уилком Вагнер, вселенский монотеист. Феллон заметил, что головы кришнан поворачиваются к источнику зычного крика.

— …в Библии сказано, что человек не должен обнажаться в присутствии других. И больше того…

«Когда-нибудь он вызовет бунт», — подумал Феллон. Он вновь повернулся к Фредро, снимавшему спины толпы, и заторопился к археологу, крича:

— Уберите эту штуку, идиот!

— Что такое? — переспросил Фредро. — Убрать фотоаппарат? Но почему?

Толпа, все еще глядевшая на Вагнера, начала ворчать. Вагнер же продолжал метать громы и молнии:

— Вы не должны есть мясо тех животных, которых вы называете сафк, ибо Бог запретил употреблять в пищу улиток, моллюсков и других животных в раковинах.

Феллон пояснил Фредро:

— Балхибцы верят, что тот, кто делает изображения, крадет часть их души.

— Но это не может быть правдой. Я фотографировал их во время праздника, и никто не возразил.

Кое-кто из толпы начал отвечать разошедшемуся оратору:

— Мы будем есть то, что нам нравится!

— Убирайся туда, откуда пришел!

Крики становились громче, но Уилком Вагнер стоял на своем. Возчик и его помощник, увлеченные этой сценой, перестали качать воду. Когда вода перестала течь, те, что собрались у повозки, тоже присоединились к толпе вокруг гробницы Балада.

Фредро взмолился:

— Еще один снимок…

Феллон нетерпеливо схватил фотоаппарат. Фредро, не отпуская его, закричал:

— Пся крев! Что ты делаешь, дурак!

Пока они боролись за обладание камерой, суфкира упали с плеча Фредро на землю. Гази с сердитым восклицанием — ей приходилось стирать белье — подобрала их. Пререкания и борьба землян привлекли внимание занидцев. Один из них крикнул:

— Держите их! Они хотели украсть наши души!

— Да, да, я видел! — завопил другой.

Обернувшись, Феллон понял, что они стали центром внимания, привлекшим множество враждебных взглядов. Голоса вокруг гробницы утихли, кроме голоса Вагнера. Но толпа подбиралась к нему, чтобы сдернуть вниз и забить до смерти, если только они не решат предать его более медленной и мучительной казни. Даже возчик и его помощник слезли и подошли поближе, чтобы узнать, что происходит.

Феллон дернул Фредро за рукав:

— Пошли, вы, идиот! Быстро!

— Куда? — спросил Фредро.

— О, черт вас возьми! — выругался Феллон, готовый ударить его от раздражения.

Он схватил Гази за талию и увлек ее к повозке. Один из занидцев подскочил к Фредро, плюнул на него и закричал:

— Проклятый землянин!

Кришнанин замахнулся. Феллон услышал за собой глухой звук удара. Обернувшись, он увидел, что туземец валяется на мостовой. Ученый, хоть и был немолод, сохранил немалую силу.

Другой занидец приближался, крича и размахивая кулаками. Тут только Фредро осознал опасность и побежал за Феллоном и Гази, выкрикивая многосложные польские ругательства. Аппарат болтался на кожаном ремне.

— На повозку! — приказал Феллон своей джагайни. Подбежав к повозке, Гази швырнула сверток полотенец

Феллону и взобралась на сидение возчика. Затем она протянула руки за суфкира и помогла взобраться Феллону. Сразу за ним плюхнулось грузное тело Джулиана Фредро.

Феллон схватил хлыст, взмахнул им над головами шейханов:

— Хас! Хас!

Двенадцать ног переступили, и повозка со скрипом двинулась. В этот момент обнаженные руки протянулись из толпы, чтобы схватить проповедника. Феллон не собирался вмешиваться в распрю между горожанами и Уилкомом Вагнером. Однако он не мог противостоять соблазну покрасоваться перед Гази и Фредро. Он вновь хлопнул кнутом, крича:

— Вьян-хао!

Толпа занидцев начала расступаться, пропуская повозку.

— Вьян-хао! — продолжал орать Феллон, размахивая кнутом над головами.