"Инквизитор" - читать интересную книгу автора (Фрэнклин Черил Дж.)

Глава 22

Риллесса наблюдала, как «Это» двигается и видоизменяется, темнея и уплотняясь, в то время как яд из ее игольника распространялся у него внутри. Она знала, что «Это» ощущает боль. Оно издало мучительный крик, согнулось и словно накрылось темным саваном. Риллесса приоткрыла рот в напряженном предвкушении гибели «Этого». «Саван» вздымался и извивался. Смутные контуры «Этого» начали обретать цвет; алая струйка потекла из продолговатой раны в животе.

Риллесса начала подниматься из-за своего укрытия за колючей стромвийской лилией. Она хотела, чтобы «Это» умерло, и не желала долго ждать. Она даже зарядила свое оружие последней иглой, готовая пожертвовать собственной безопасностью ради того, чтобы покончить с «Этим» раз и навсегда. Ее рука дрожала, но она смогла овладеть собой и прицелиться, твердо стиснув рукоятку.

«Это», чей «саван» теперь переливался яркими красками, вновь издало пронзительный крик, когда игла Риллессы угодила ему прямо в алый рот. Риллесса подняла игольник, торжествуя победу, когда цвета «савана» внезапно стали пепельно-серыми. Она гордо шагнула к своей жертве.

Резким броском «саван» поднялся с земли и метнулся к Риллессе. Она попыталась отскочить, но холодный и липкий «саван» словно приклеился к ней. Вес его был невелик, но Риллесса рухнула наземь, придавленная собственным ужасом.

Нгури продолжал отщелкивать свою «вахту смерти», внимательно прислушиваясь к эху, прокатывающемуся по туннелям, когда голоса стромви смолкли. Он потер челюсть, заболевшую от долгого щелканья, но не радовался передышке. Последующие обязанности, связанные с «вахтой смерти», обещали принести больше боли, чем щелканье.

С глубоким ворчанием, исходившим из внутреннего горла, Нгури выбрался из-под земли и наполнил легкие воздухом. Только теперь он осознал, как все пересохло у него внутри, жжение смолы чувствовалось во всех уголках его массивного тела. Выпрямившись в полный рост, Нгури бросил взгляд поверх колючей изгороди на бледно-лиловый рассвет. Но сегодня красота утра не принесла ощущения покоя. Это усилило гнев на тех, кто с безумной алчностью разрушал его прекрасный мир.

Нгета, старшая жена Нгури, вылезла из своего укрытия на некотором расстоянии от супруга и приблизилась к нему со спокойным достоинством, презирающим страх.

— Муж мой, мы должны немедленно собраться с нашим народом в потайных пещерах, — сказала она.

Нгури улыбнулся жене, восхищаясь изысканным рисунком ее шкуры и расценивая ее храбрость как дань вере в него.

— Иди, Нгета-ли. Я должен выполнить определенную задачу, прежде чем присоединюсь к вам.

— Муж, ты ничего не должен ни одному соли.

— Знаю, Нгета-ли, — мрачно ответил Нгури.

— Ты упрям, как наша дочь, чье упорство ты сам высмеивал, как глупость подростка.

— Поведение Нгины не соответствует ее воспитанию и полу, — проворчал Нгури, — а твое сравнение моего исполнения долга чести с ее причудами не заслуживает дальнейшего обсуждения.

— Да, муж мой, — кротко согласилась Нгета.

Нгури неуклюже полез в заросли, не пытаясь объяснить Нгете суть ее заблуждения. Он хотел быстро выполнить взятую на себя задачу и вернуться к своей семье. Для этого следовало найти его своенравную дочь и узнать от нее степень участия Калема в потоке зловещих событий. «Вахта смерти» не должна ждать, пока Нгури закончит пререкаться со своей старшей женой. К тому же он ворчливо признавал, что Нгета всегда оказывается победительницей в подобных спорах.

Нгури опустил туловище, приблизившись к открытому пространству возле нелепого дома Бирка. В пестрых тенях рассвета шкура стромви служила отличным камуфляжем, однако рядом с изгородями и строениями соли маскировка становилась менее надежной. Нгури внимательно изучал пустой сад и безмолвный дом из зарослей винограда, стараясь держаться как можно ближе к земле, но не зарываясь вглубь.

Внимая самой земле Стромви, Нгури застыл, борясь с инстинктивным желанием спрятаться в нору, ибо ему нужно было выяснить, какие действия предпримет враг его планеты. Он намеревался собрать все знания, необходимые для защиты своего народа. Нгури позволил соли прийти сюда и должен за это заплатить. Если потребуется, он примет любые муки, но не станет прятаться и ждать конца его мира. Все равно он не сможет жить, если не восстановит честь, которую потерял из-за предательства соли.

Нгури внимательно прислушивался к голосу своей планеты. Кто-то небольшой двигался к нему, облегчая выбор действий. Конечно, большая угроза более привлекательна в плане информации, и путь храбрости требовал прежде всего взглянуть в лицо самой страшной опасности, но здравый смысл подсказывал вначале расследовать ближайшее окружение.

Нгури старался прогнать позорную надежду, что «небольшим существом» может оказаться всего лишь Бирк Ходж, обыскивающий ферму в поисках исчезнувших работников. Нгури не мог испытывать страх перед человеком, которого так долго уважал, как бы эгоистично тот себя ни вел. А он боялся существа, которое явилось причиной смерти Нгои. Вспоминая страшные рваные раны Нгои, Нгури понимал, что монстр, заставивший Нгои пойти на столь отчаянное самоуничтожение, способен на любую жестокость.

Запах крови кого-то из «чужих» достиг узелков на голове Нгури, а пронзительный крик боли вынудил его закрыть ушные щели. Он поспешил вперед, лишив себя возможности слышать, зато головные узлы обретали в тишине большую чуткость. Запах крови имел металлический оттенок, незнакомый и неприятный. Прочие запахи были не столь сильными, но один из них принадлежал женщине-соли, которую невозможно с кем-нибудь спутать. «Риллесса», — удивленно подумал Нгури, так как кого-кого, а жену Калема он никак не ожидал встретить на краю поля.

Осторожно приподняв туловище, Нгури увидел бегущего в его сторону мужчину-соли, однако никто из соли не имеет такого запаха — сладкого и в то же время слишком четкого и чистого для аромата духов. Значит, этот мужчина — не соли, несмотря на свою внешность. Нгури успел нырнуть в укрытие, прежде чем голова мужчины повернулась в его сторону. Стромви ощутил запах гнева, переполнявшего незнакомца и угрожавшего любому, кто попадется на его пути.

Мужчина произнес что-то, что Нгури не мог услышать, рука его сжимала оружие. Незнакомец медленно повернулся и прицелился. Нгури не шевелился, ибо от человека исходила смертельная угроза.

Запах испепеляющего огня, неестественно чистый и горячий, чтобы иметь стромвийское происхождение, заставил Нгури болезненно поморщиться. Узкая тлеющая полоса потянулась через поле к незнакомцу, и Нгури ощутил вибрацию земли, свидетельствующую о приближении чего-то большого. Сердитый мужчина нырнул в тень виноградной изгороди, и Нгури смог ясно его разглядеть: это безусловно был не соли. Полупрозрачная кожа цвета слоновой кости была не свойственна соли, а гребень черных волос оттеняла серебряная грива, доходившая до плеч и шеи. Человек носил кожаный килт и отливающий медью нагрудник; рубиновая звезда стягивала складки плаща на его плече. Ноги были почти невидимы — Нгури решил, что сапоги чужака сделаны из материала, преломляющего свет.

Мужчина медленно дышал — запах крови уменьшился, но не исчезал. Серебряную гриву на голове пересекал длинный алый разрез. Незнакомец коснулся раны и недовольно поморщился.

Солнце заслонила тень, и Нгури обернулся к новой угрозе — парящему в воздухе серебряному диску, куда большему, чем любой корабль стромви. Движение привлекло внимание незнакомца, но Нгури это уже не очень заботило. Он слишком поздно открыл ушные щели, и урчание двигателя серебряного корабля на миг его дезориентировало, спутав сигналы запахов.

— Арес, — прошипел незнакомец и направил оружие поверх Нгури.

Корабль рванулся к земле, и огненные лучи устремились на виноградную изгородь, где прятался мужчина. Два луча угодили ему в нагрудник, третий скользнул по руке и прожег ее до кости. Мужчина прицелился в корабль, и луч, вырвавшийся из его оружия, опалил скрывавший его виноград.

Нгури зарылся в мягкую почву, спасаясь от окруживших его лучей, так как с корабля посыпались новые враги. Нгури слышал, как они высадились на поверхность планеты, хотя не мог их видеть, а обилие запахов маскировало индивидуальные различия. Воздух наполнился парами кипящей смолы, собравшейся в плотный туман. Послышался задыхающийся кашель, и Нгури удовлетворенно подумал, что его мир в состоянии хоть немного защитить себя.

Надеясь спастись в смоляном тумане, Нгури пополз прочь от изгороди. Его задняя нога запуталась в винограде, и он с раздражением перекусил тугую лозу. Шипение огненного луча донеслось до него раньше запаха, и он попытался увернуться, но стромви никогда не отличались проворством. Острая боль пронзила Нгури, когда огонь прожег его шкуру, превращая скопившуюся за годы смолу в сплошную кипящую массу. Тихо щелкнув, Нгури зарылся в землю родной планеты и затаился. Он лежал абсолютно неподвижно, и гнев против разрушителей жизни загорался в нем все сильнее.

Тагран прищурился, стараясь разглядеть сквозь утреннюю дымку единственный возвращающийся военный корабль Реа. Вчера Арес увел два таких корабля с воинами в атаку на ферму Ходжа. Миллиспаном раньше Роаке высадился там один в своем личном челноке. Средства связи Реа, слишком примитивные, чтобы справиться с атмосферными эффектами Стромви на большом расстоянии, после отбытия братьев не принимали ничего, кроме помех. Только отзвуки действия даар'ва указывали на действия реа в долине Нгенги.

Тагран направился к кораблю вождя клана — единственному большому судну Реа, оставшемуся в порту. Его светлую, как у всех эссенджи, кожу обжигали яркие лучи стромвийского солнца. Килт, туника и нагрудник — форма старшего воина-реа — служили слабой защитой от такого врага.

Удар ветра возвестил о приземлении военного корабля. Акрас приказала ему ждать возвращения Ареса. О Роаке она не сказала ничего.

Двери серебряного корабля-диска раздвинулись, и Арес спрыгнул на упругую поверхность посадочного поля, не дожидаясь трапа. Он казался неясным темным пятном, так как плащ-бори оставлял открытым только голову.

— Где она? — осведомился Арес, подойдя к Таграну и сердито нахмурившись.

— В своем кабинете, — доложил Тагран, — но она просила меня встретить тебя и передать, чтобы ты ждал ее вызова. — Тагран не скрывал отвращения к своей роли посланника — игры во власть были ему не по душе. Он не мог порицать Ареса за проявляемые тем признаки гнева.

Черные глаза Ареса пылали, но он ответил на сообщение Таграна кратким кивком.

— Скажи ей, что мой брат захвачен нами в плен, хотя при этом пришлось уничтожить его челнок. Даже после этого он едва не ускользнул на украденном корабле, и лишь сложные коды управления помешали ему. — Слова Ареса были сознательной, хотя и вынужденной данью способностям брата. — Мы захватили его корабль и еще один с фермы Ходжа, хотя тот не пригоден для использования. Другой корабль с фермы смог ускользнуть, его пилот был слишком неопытен для предателя-реа, а мы были заняты более важной целью.

«Это означает, что мы упустили Биркая», — мрачно подумал Тагран, но молча ожидал, пока Арес сам признает невыполнение главной задачи.

— Сообщи Акрас, — медленно продолжал Арес, — что мы не смогли разрушить дом предателя с тем вооружением, которое она нам предоставила, и он не покидал ферму. Согласно приказу вождя клана все вокруг оставалось в поле зрения наших кораблей, и мы уделили особое внимание преследованию и уничтожению транспортных средств. Наш третий военный корабль крейсирует вдоль долины Нгенги, следя за любыми передвижениями. Если предатель-реа не появится в течение еще одного дня, я выманю его из укрытия.

— Я передам твое сообщение вождю клана, — сказал Тагран, — если она примет меня.

Арес невесело усмехнулся:

— Наш вождь просветила тебя относительно ее дальнейших распоряжений, касающихся моего брата?

— Судьбу пленных решает военный вождь, — печально отозвался Тагран, понимая нежелание Ареса рассматривать Роаке как обычного пленника.

— Как всегда, Тагран, ты знаешь все обязанности воина-реа. Пусть будет так. Я исполню свой долг и накажу изменника. Мне давно хотелось, чтобы Роаке исчез, как живое напоминание о моем более низком положении. — Арес явно не наслаждался триумфом. Он шагнул к своему кораблю, но снова повернулся к старому воину. — Ты можешь понять ее, Тагран? — спросил Арес. — Ты ведь знаешь ее лучше любого из нас.

Тагран нахмурился — вопрос Ареса встревожил его.

— Она вождь клана, и я повинуюсь ей.

— Разумеется, Тагран. — Улыбка Ареса была горькой. — Прости, если показалось, что я усомнился в твоей преданности.

Нгина обхватила голову руками, устроившись на насыпи для отдыха в пещере Нгои. Она чувствовала себя растерянной и жалкой. Ей давно хотелось проявить себя, а теперь, когда, наконец, представилась возможность, она понятия не имела, что делать. К тому же Нгина не была уверена, что до сих пор вела себя достаточно разумно. Ее почтенный отец, должно быть, вне себя от гнева из-за ее чересчур независимого поведения.

Ей следовало быстрее позвать на помощь, когда она обнаружила Нгои. Возможно, его удалось бы спасти… Нет, твердо решила Нгина, ей незачем брать на себя лишнюю вину. Нгои едва успел прошептать несколько слов. Никто из старших не сумел бы ему помочь.

А что еще могла она сделать после смерти Нгои? Наверное, следовало не пытаться завершить его работу, а сразу же сообщить обо всем отцу.

Нгина не понимала всей сложности задачи, пока не принялась за нее. До того как начался этот странный грохот, она не учитывала возможности возвращения чужаков, которые истязали Нгои. «Какая же я дура!» — думала Нгина, но брань не уменьшила ее сомнений. Теперь она боялась даже выйти из пещеры Нгои.

Нгина послала предупреждение, но не ожидала, что стромви сразу же начнут «вахту смерти». Она не представляла, насколько быстро распространяется мягкая вибрация корневой сети. Ее переполняло чувство непомерности взятой на себя задачи.

Нгина знала, что должна идти к главной южной пещере, так как ее семья беспокоится о ней. Отец наверняка ожидает ответа на свой вопрос о поле мистера Калема, и ей придется объяснить, почему она не смогла завершить поиски того странного неприятного запаха. Теперь же нужно соблюдать «вахту смерти», которую она сама затеяла в панике, или признаться в собственной глупости, попытавшись сохранить крупицу чести.

Если бы Нгои прожил чуть дольше, он смог бы объяснить то, что ее озадачивает. Он смог бы описать внешность своего врага, рассказать, почему и для кого эти пакеты представляют такую ценность, наконец, сказать ей, кому она может доверять.

Внезапное тарахтение испугало Нгину. Она приподняла сильное молодое тело, готовая к защите, и вгляделась в паутину корневых отростков, прикрывавших вход в туннель. Нгина ощущала чье-то движение, но не могла определить его источник. Она не знала, враг ли это или же кто-то из стромви. Сухое тарахтение возобновилось, и Нгина замерла от страха, так как звук был слишком четким, чтобы доноситься издалека.

Нгина осторожно коснулась пакета, который рассеянно прижимала передней ногой. Быстрым движением резцов она перекусила связывающую его бечевку и аккуратно развернула обертку из волокон винограда. Когда пакет затарахтел в третий раз, она снова застыла, но после краткой паузы закончила свое занятие.

На голубом мху лежали коричневатые стручки. На каждом цилиндрике виднелась тонкая черная продольная полоса в том месте, где стручок был разрезан и вновь заклеен липкой смоляной пастой. Один из стручков внезапно подпрыгнул, и Нгина едва не уронила весь пакет. Она осторожно коснулась стручка, проявлявшего непонятную активность. Кожистая оболочка уже начала твердеть. Нгина почувствовала, как стручок беспокойно завибрировал, когда тарахтение началось вновь.

Подняв стручок со мха, Нгина уставилась на него, вертя цилиндрик в разные стороны. Потом она резким движением стиснула стручок, и тот треснул.

Изнутри посыпались миниатюрные серебристые семена. Большой жук, лежа светящимся зеленым брюшком кверху, сердито размахивал лапками, пытаясь перевернуться. Он коснулся руки Нгины своими острыми клешнями. Нгина не почувствовала укола сквозь шкуру, но с отвращением стряхнула жука. Потом она потерлась узлами на голове о коричневый отросток, тщетно пытаясь избавиться от смешанных запахов семян и жука. Запахи напоминали тот неприятный аромат, который удерживался на кончике листа гибридной розы Ходжа.

Жук наконец перевернулся и быстро побежал по упавшим семенам. К удивлению Нгины, он развернул черные крылья и поднялся к низкому куполу пещеры.

Что же ты наделал, Нгои? — испуганно прошептала Нгина.